Глава III. ТРЕВОЖНЫЙ 1918-й ГОД

1. Эпопея Учредительного Собрания

В Сибири, и, в частности, в Якутии, а также во всех российских окраинах, не говоря уже о крестьянском населении центра, с огромными нетерпением и надеждой ожидали созыва "Учредительного собрания России", назначенного на 27-е ноября, а потом перенесенного на другую дату. Эверстов, в связи с этим, даже созывал "Объединенное заседание общественных и национальных организаций", ориентируя их на сибирское областничество. Но, все-же, день открытия Собрания представлялся всем самым светлым и радостным! Никто, конечно, не предполагал, что все радужные надежды рухнут с катастрофической бесповоротностью...

А виной этому оказалась политическая каверзность и отсутствие щепетильности и нравственной обязательности у главы большевиков — В.И.Ленина. Он, видимо, считал, что для достижения желанной цели — хороши все средства! Без всякого стеснения он заявил товарищам по ЦК, что Учредительное собрание избранное из делегатов от разных буржуазных партий, несомненно "будет иметь большинство от эсеров", а потому безусловно стремиться к тому, чтобы: "создать возможность дружно жить волкам и овцам, эксплуататорам и эксплуатируемым. Нет, мы этого не хотим!"

С этого и начались всяческие препоны созыву Собрания. 26-го ноября Совнарком постановил, что: "Учредительное собрание может быть открыто только при наличии более 400 делегатов! "А через 2 дня Декретом поспешил объявить членов Кадетской партии — "врагами народа, подлежащим суду военного трибунала". И два члена их ЦК — А.И.Шингаревский и Ф.Ф.Кокошкин — были арестованы, как и графиня Панина (отказавшаяся передать 93 тыс. благотворительных денег Министру просвещения — А.В.Луначарскому). Так выбыла из игры одна партия! Объясняя эту незаконную политическую расправу с "инакомыслящими", Ленин заявил сомневающимся товарищам: "Так поступали и французские революционеры! Это наш ответ тем крестьянам, которые выбирали, не зная кого выбирали!"..

Вот вам, читатель, и обещанное Лениным ранее в печати: "признание воли народа"!

Власти все не открывали Учредительное собрание, по причине "отсутствия необходимого кворума". Наконец, собралось 715 депутатов.

От эсеровской партии оказалось 412 человек (от меньшевиков — 17, от национальных групп и партий — 81, от кадетов — 16, от народных социалистов — 2 и двое от других групп), Совнаркому пришлось объявить от открытии учредительного собрания 5-го января.

Но Ленин успел до этого подготовить через ВЦИК страховочное "Постановление" от 3-го января, которое сводило на нет "верховную законодательную власть" Учредительного собрания, делало его придатком Совнаркома и ВЦИК, так как гласило: "Всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти, будет рассматриваема, как контрреволюционное действие".

Спрашивается, зачем было тогда весь огород городить?! Созывать, заранее обманутых людей со всех краев Государства?!

Эта неприкрытая угроза Учредительному собранию заставила народ спешно создавать: "Союз защиты Учредительного собрания". Вот он-то и организовал 5-го января 60-ти тысячную демонстрацию к Таврическому Дворцу с лозунгами: "Да здравствует Учредительное собрание!", "Вся власть Учредительному собранию!", "Привет лучшим гражданам земли русской!"

Но большевистское правительство уже успело подготовиться и обезопасить себя от действий "Союза защиты" выставив против демонстрантов вооруженные шеренги солдат и матросов... Только небольшой части удалось прорваться ко дворцу. А там собрание началось с конфликта: как только старейшина — депутат от эсеров — С.П.Швецов успел объявить об открытии долгожданного собрания, как его энергично оттеснил с трибуны новый, вместо Каменева, председатель ВЦИК — Я.М.Свердлов и предложил: "приступить к работе!"

Переждав споры о председателе заседания (большевики и левые эсеры настаивали на кандидатуре Марии Спиридоновой, а правые эсеры — В.М.Чернова), Свердов зачитал заготовленную Лениным "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа", где утверждалось: "...Учредительное собрание считало бы в корне неправильным, даже с формальной точки зрения, противопоставлять себя Советской власти!"

Однако, Свердлов не только предложил "присоединиться" к этой Декларации, но и задним числом утвердить "все декреты Советской власти!"

Это было таким бесцеремонным проявлением открытой узурпации народной власти, таким наглым насилием над "свободой волеизъявления народа", что зал возмущенно загудел. Но матросы из охраны А.Железняка угрожающе направили дула своих винтовок на центр и правую сторону зала, где находились протестующие депутаты...

Поэтому комедийно прозвучали пафосные слова председателя собрания — В.Чернова, пытавшегося восстановить торжественную атмосферу Собрания заявлением: "...Учредительное собрание является верховной законодательной властью, способной спасти Россию от гибельного раскола". И что, поскольку оно: "представляет собой самое живое единство всех народов России", то уже: "фактом своего открытия провозглашает конец гражданской войны..."

Ленин, заранее спланировавший всю ситуацию, открыто рассмеялся словам Чернова и вскоре предложил: "сделать перерыв, для фракционных собраний." Хотя никакие партии в них не нуждались! Но перерыв сделали и Ленин сходу потребовал от собравшихся большевиков: "Прекратить участие в заседаниях, оставить двух товарищей, для зачтения "Решения фракции", остальным покинуть дворец!"

На возникшее недоумение и удивление он пояснил: "поскольку Учредительное собрание отказалось подчиниться рабоче-крестьянскому правительству и признать все его Декреты!"

Депутаты были в растерянности: не он ли сам все последние месяцы прошлого года костил на чем стоит Временное правительство за "злонамеренную оттяжку" созыва Учредительного собрания? За "обман масс", а теперь предлагает не только "уйти с него", но и вообще "разогнать, закрыть"?! Это было таким неприкрытым цинизмом и бесцеремонностью, что старейшина фракции — бывший олекминский ссыльный и товарищ Н.Л.Мещерякова по революционной работе еще с 1891 года, — М.С.Александров (Ольминский) высказал сомнение в последовательности тактики "Владимира Ильича". Но тот назвал Собрание: "пустой говорильней!" и бескомпромиссно заявил: "Есть решение ЦК!"

Всем пришлось подчиниться и покинуть дворец. Только двое отправились в зал зачитать "Решение большевистской фракции"...

...А там шла воодушевленная работа. Приняли постановление, что: "Вся верховная в стране власть принадлежит законно выбранному Учредительному собранию", которому: "должно подчиняться Временное рабоче-крестьянское правительство"!

Но последнее задело левых эсеров, введенных Лениным в Совнарком, и они демонстративно покинули зал.

А оставшиеся приступили к рассмотрению главного для страны — "Аграрного вопроса". Но к 5-ти утра успели утвердить только первую часть "Закона о земле" и тут Анатолий Железняк произнес свою сакраментальную фразу: "Караул устал!"

Но депутаты расходились с возвышенным чувством исторически выполненного гражданского долга. Эти наивные чудаки не предполагали такого предательства, которое совершил в этот же вечер Совнарком, вынеся постановление: "...распустить Учредительное собрание!"

Отоспавшись, они явились к 5-ти часам вечера к Таврическому дворцу и увидели на его дверях... замки! Вооруженная охрана объявила: "Приказ не пускать! Учредительное собрание закрыто!"

Да, в ночь на 6-е ВЦИК заслушал доклад Ленина об "оппозиционности Учредительного собрания", его "контрреволюционном составе" и принял Декрет: "О роспуске Учредительного собрания".

В ту же ночь пьяные матросы вломились в больницу, где лежали арестованные лидеры кадетов — Шингаревский и Кокошкин, и убили их. Это вызвало резкий резонанс в газетах, даже большевистских. Но особенно клеймила "убийц" горьковская "Новая жизнь".

Ну, а разгон Учредительного собрания муссировался во всех Российских газетах, как "незаконное насилие". И в Якутии, конечно, это вызвало крайне отрицательную реакцию, твердую убежденность в "узурпаторской сущности" большевистской партии, тенденции ее к бесцеремонному насилию и самовластию.

2. В.В.Никифоров в Якутском "Областном Совете"

9-го (22) февраля "Блок объединенной демократии" поспешил созвать широкое "Демократическое совещание" и оно, из-за сложившейся в стране ситуации, пришло к решению образовать собственно Автономное правительство. Нарекли его "Областным Советом". Это была реакция и на полученную в начале января телеграмму Наркома внутренних дел РСФСР с распоряжением о смещении В.Н.Соловьева и замене большевиком К.Е.Андреевичем, так центр отреагировал на донесение Якутской объединенной организации РСДРП о "контрреволюционной деятельности областного комиссара Соловьева".

И "Областной Совет" решил взять на себя его функции по руководству Областью. Председателем избрали правого эсера — инспектора народных училищ — В.В.Попова.

От городской управы в "Совет" вошли — П.П.Филиппов, ведший в Нелькане торговые операции, капитан П.А.Бондалетов — начальник милиции, Г.Климентов — член "Совета солдатских депутатов", П.В.Осипов — будущий член следственной комиссии, Н.Е.Афанасьев — редактор и педагог, а также Г.Слободской, Явловский, В.Семенов.

А от "Национального комитета" и "Союза федералистов" вошли В.В.Никифоров, Р.И.Оросин и А.Д.Широких. От "Совета солдатских депутатов" — А.Киренский, от "Совета казачьих депутатов" — В.Чепалов и С.Корякин. От "Еврейского общества" — И.Славин и др.

В избранный "Исполком совета", помимо Попова, вошел его зам. — Бондалетов, членами — И.Корнилов, С.Корякин, Н.Афанасьев, Р.Оросин и П.Филиппов. Два места оставили "Совету рабочих депутатов" — меньшевикам или большевикам...

Вскоре этот Исполком издал "Декларацию", о том, что Якутский Областной Совет стоит на защите прав Учредительного собрания и Сибирской областной думы и отрицает власть Народных комиссаров". И отправил ее Совнаркому РСФСР.

Но в Якутске уже было создано противостояние "Областному Совету". Организация РСДРП, хотя немногочисленная, но сумела сагитировать рабочих и служащих, устроила их "политическую стачку" под лозунгом передачи всей власти "Совету рабочих депутатов".

Но вооруженным путем прекратить деятельность Совета она не могла: не было ни достаточных сил, ни снаряжения. Хотя "боевая дружина" была создана. Кстати, в нее входил и дядя автора — М.А.Мальков.

Но поддерживало "Областной Совет" то обстоятельство, что и якутские профсоюзы и "Совет рабочих депутатов" возглавляли меньшевики, настроенные миролюбиво и не желавшие содействовать исполнению присылаемых требований "Центросибири" "захватить власть". Даже проведенные 21-го марта перевыборы в "Совет рабочих депутатов", куда большевики провели 5 своих членов, как и в профсоюз, — не изменили положения. Все же в Совете главную скрипку играли 5 меньшевиков и 5 эсеров.

Но поскольку этот Совет стал проявлять самостоятельность, требовать выполнения своих указаний, то "Областной совет" решил принять контрмеры и 28-го марта арестовал всех членов Исполкома Совета и 30 его активных депутатов, захватив при этом все деньги и ценности, присланные "Центросибирью". Оставшимся большевикам пришлось уйти в подполье...

3. Во главе "Областной земской управы"

Василий Васильевич Никифоров три первых месяца нового года с невиданной энергией и энтузиазмом отдавался желанной работе на посту председателя Областной земской управы. Образование ее для него было величайшим и радостным событием. Ведь он с 1904 года изо всех сил боролся за введение в Якутии земства — народного самоуправления.

После свершения февральской революции, когда он стал членом ЯКОБа и комиссаром городского хозяйства, он добился претворения в жизнь своей "идеи fix". Приложив массу энергии, инициативы и организаторских талантов, он смог создать в области систему местного самоуправления — окружные, уездные земские управы. Ему активно помогала в этом целя плеяда энтузиастов из национальной интеллигенции, помогали советами и личным трудом члены социалистических партий.

В январе 1918 г. состоялся созыв "Областного земского собрания", которое избрало верховенствующий свой орган — "Областную земскую управу". Вполне естественно, что председателем ее был выдвинут главный земец Якутии — организатор его и, в какой-то мере, уже теоретик — В.В.Никифоров. Так с февраля месяца он официально стал главой новой формы демократической структуры. Старый газетчик, он в первую очередь стал налаживать издание печатного органа управы — газеты "Якутское земство", которую с великим удовлетворением и воодушевлением стал сам же редактировать, как до революции — газету "Якутские вопросы". Широко государственно мысливший, он стал через нее пропагандировать необходимость расширения и укрепления, в первую очередь, крепких экономических связей нищенствующей Якутской области с ближайшими соседями: Владивостоком, Китаем, Японией и Америкой. Он писал в ней, что: "Установление непосредственных торговых отношений с ними — представляется не только делом первейшей важности, но и прямо необходимо, для дальнейшей жизни Якутской области". ("Якутское земство", 1918, 16/V).

Ближайшими его помощниками в Областной управе стали деятели городской управы: Р.И.Оросин, М.Ф.Слепцов, Н.Е.Афанасьев и Е.Егасов.

Озабоченный правопорядком в области и ее безопасностью Никифоров принял ряд неотложных мер. Так опасаясь появления из Иркутска воинских частей, для подавления деятельности "Областного совета" и в связи с распространением "большевистского движения в Сибири", он санкционировал создание в городах и улусах вооруженных дружин, специально для "самоохраны и уничтожения красногвардейцев, в случае их движения от Олекминска к Якутску".

Так за станцией Иситской забазировался отряд эсера В.Геллерта, к нему на подкрепление проследовал отряд прапорщика В.Панкратьева, конный отряд в Якутске возглавил эсер — Д.Ф.Клингоф. Но все, при этом, надеялись на суровую зиму, бездорожье, отдаленность от Иркутска и изолированность от всей страны вообще.

На чрезвычайном, созванном им совещании, вернее, собрании областной земской управы, Никифоров поставил вопрос об образовании земской милиции — дружины.

В.Соловьев его полностью поддержал. Но по той причине, что со дня на день ожидалось возвращение в город с приисков — уголовных ссыльных, которые могли начать грабежи и нападения на жителей.

Решили поставить во главе милиции — Бондалетова. Земство выдало ему на организационные дела 5 тыс. рублей.

Но ночью 13-го марта их у него украли из канцелярии. Вместе со всеми оправдательными документами. Это вызвало возмущение Никифорова и недовольство гласных управы. Тем более, что Бондалетов стал требовать выдачи новых денег. Никифоров ему не только категорически отказал, но и стал обвинять в халатности, в отсутствии порядка и должной отчетности, информации о состоянии дел в милиции.

В апреле 1917 г., когда Никифоров был "Комиссаром по судебной части" ЯКОБ, у секретаря "Союза служащих" обнаружилось в делопроизводстве отсутствие документов. Тогда Никифоров немедленно вынес постановление: "Подвергнуть задержанию, впредь до выяснения причин отсутствия ...документов". ("Вестник ЯКОБ", 1917).

Никифоров напомнил об этом собранию и высказал свое мнение в отношении поведения Бондалетова, тот вспылил и поставил вопрос "о доверии" Никифорову.

Последний на это сказал: "Если полиция выражает недоверие ему, то он с готовностью снимет свои полномочия, тем более, что вступил на должность Председателя земского собрания не из-за честолюбия, а только подчиняясь воле Земского собрания, к созданию и осуществлению которого стремился всю свою жизнь".

Да, это под его давлением, с его инициативы, Исполком ЯКОБ вынес постановление о том, что: "Неотложной задачей момента в Якутской области является введение земского самоуправления, что было высказано происходившим с 26 марта по 16 апреля областным съездом" ("Вестник ЯКОБ", 1917, № 17/V, № 66).

И все гласные знали, что реализация этого, претворение в жизнь — заслуга именно В.В.Никифорова. Поэтому-то они и сочли его единственным претендентом, достойным возглавить главное управление по земским учреждениям в области. Что касается милиции, то она была создана, как правильно сказал Никифоров, "только в интересах сохранения в Области правопорядка и общественной тишины и спокойствия".

Бондалетову было предъявлено обвинение по уголовной статье: "За халатное отношение к хранению казенных денег".

Вот таковы были первые деяния автономных органов власти Якутии — ее учреждений самоуправления...

Что касается гражданского лица В.В.Никифорова, то в свете произведенных сейчас переоценок прошлого, действий различных партий и группировок, вскрытия сущности их борьбы за верховенство, и стремления большевиков к "установлению диктатуры пролетариата", гражданская деятельность его в различных общественно-политических органах Якутии представляется весьма продуктивной, патриотичной и полностью созвучной нашим современным реалиям и политическим взглядам. И если отторгнуть всю классово-наносную шелуху, что десятилетия печатно покрывала имя В.В.Никифорова, всю клевету, ложь и оболгания, вульгарно-социалистические характеристики и оценки, то он предстает перед нами, как наш современник и единомышленник.

4. Противостояние

На неповиновение и воинственные демарши "Областного совета" "Центросибирь" отреагировала сурово: категорично потребовала немедленного освобождения арестованных совдеповцев и пригрозила прекращением "почтово-телеграфной связи", присылкой "хорошо вооруженного отряда Красной Армии, для наведения порядка и передачи власти "Совету рабочих депутатов!" Когда и это было проигнорировано, прислала 9/III телеграмму: "...в 24 часа сдать власть общественным рабочим организациям, распустить наемные кадры обороны, приступить теперь же к ликвидации ваших постановлений, обрекающих тружеников голоду, холоду. При наличии неподчинения ни одного рубля денег, ни фунта хлеба. Рабочие своевременно будут вывезены, а не подчинившиеся расстреляны отправленными двумя карательными экспедициями. В обеспечение порядка сохранности жизни рабочих здесь будут арестованы видные представители буржуазии. Почтово-телеграфное сообщение с Якутской областью должно быть прервано до капитуляции". ("Сборник док-в,.." ч. 1, кн. 1, с. 110).

Вот такой шантаж! Такой провокационный и бесчеловечный нажим! "Областной совет" создал комиссию, для выработки плана борьбы. А.Широких, Н.Афанасьеву и П.Бондалетову поручил составить "Обращение к населению". А новый (вместо Янсона) председатель "Центросибири" — Н.Н.Яковлев прислал в Якутск три телеграммы: "Областному Совету" — с требованием немедленного освобождения арестованных, иначе в область будет: "направлен революционный карательный отряд и вся ответственность за последствия ляжет на "Областной совет"; начальнику почтово-телеграфной конторы — о прекращении сношений с Якутией, отправке с первым пароходом вооруженных сил; "Совету рабочих депутатов" — о намеченном аресте, находящихся в Томске "полномочных представителей от Якутии — Г.В.Ксенофонтовым, Н.И.Эверстова и М.В.Сабунаева". (Там же, с. 149).

Использовал Яковлев и якутский авторитет В.Д.Виленского, предложив ему отправить из Иркутска телеграмму с угрозой ареста находившихся там представителей якутских торговых фирм и "наложением секвестра на все их товары, недвижимое имущество и деньги" (там же, с. 157).

Так были насильственно прерваны, с целью достигнуть подчинения, все жизненно-важные сношения Якутской области с городами Сибири и Дальнего Востока.

Изнутри деятельность "Областного совета" подрывалась пропагандой подпольной большевистской группы, начавшей с апреля выпуск "Бюллетеня Совета рабочих депутатов" с преднамеренной публикацией угрожающих телеграмм "Центросибири", которые могли вызвать панику населения и ожесточение против "Совета", деятельность которого Бюллетень называл "авантюристической", которая продлится "от силы месяц-два и полетит со сцены, как карточный домик".

А председатель "Совета рабочих депутатов" — меньшевик Н.С.Ершов опубликовал "Обращение к гражданам", где заявил, что у "Областного совета" "нет сил и средств для борьбы с центральными властями", что "только дубоголовые лидеры федералистов и правых эсеров могли додуматься до самостоятельного существования области".

Однако, он призвал к "спокойствию и выдержке", ждать "естественную смерть "Областного совета", не брать власть путем силы".

Он пообещал, что Исполком возьмет в свое распоряжение "все средства и ценности, присылаемые из центра", а "Областной Совет", туловище которого "стоит на глиняных ногах" — без финансовой и продовольственной поддержки — зайдет в тупик и тогда "власть естественным образом бескровным путем окажется в руках Совета рабочих депутатов" ("Бюллетень совета рабочих депутатов", 1918, 2/4).

Во втором воззвании: "Ко всем" — Бюллетень (31/V) передернул исторические факты и заявил: "действительным учредительным собранием которое санкционировало Октябрьскую революцию был II Всероссийский съезд Советов... Честь и хвала народным комиссарам, распустившим Учредительное собрание, которое было враждебно народу. Перед революцией нет священных реликвий и фетишей: она знает только классовые интересы эксплуатируемых, за которое они будут бороться до победного конца".

Да, более откровенно и циничнее нельзя было сказать! Это воззвание объявило эсеров, главенствовавших в "Объединенной демократии Якутской области", — "контрреволюционерами и врагами народа, ждущих не дождущихся гибели Советской власти и стремившихся царствовать на смерть трудящимся и радость буржуазии... Прочь с дороги, злая сила! Вас давно ждет могила". И мол им, "вкупе с тойонским федералистским Союзом", не удастся уничтожить Советскую власть...

Правда, Ершов "в корне был несогласен" с основными положениями "Воззвания" ("Редакционное примечание") и в последующих №№ стал обращаться к "социалистическим организациям", объясняя им, что так, как они, — "бороться с большевизмом и советской властью в Якутии, с ее граждански невоспитанным населением, сохранившем еще до сих пор рабскую психологию и покорность судьбе, опасная и вредная авантюра" (7/26 июня). И советовал эсерам бороться за влияние на рабочих и крестьян непосредственно в Советах. Это вызвало раздражение большевиков: мол, Ершов "хочет взорвать Советы изнутри". (П.Ойунский, 1918 год. — За Советскую власть в Якутии, 1957, с. 113) Ну, а среди эсеров вызвало разногласия: "Областной Совет" руководился, в основном, правыми, а левые входили в "Совет рабочих депутатов", арест его членов они сочли "позорным для идей социализма" и демонстративно вышли из организации (5 чел.).

А 17-го апреля, поскольку начальник тюрьмы ввел жесткий режим для арестованных совдеповцев, на улицы вышла демонстрация женщин, чернорабочих, учащихся, служащих... 1-го мая возникли митинги с требованием к "Областному совету" "признать Советскую власть". В улусах крестьяне стали самовольно захватывать земельные угодья, требовать отмены "классной системы землепользования".

Но еще 24-го марта Первое чрезвычайное земское собрание постановило создать земельные комитеты, для подготовки земельной реформы. И еще до окончательного решения "Сибирским Учредительным собранием" — постановило:

"1. Передать все права распоряжения всеми землями, лесами, водами и недрами области — главному органу самоуправления — Областному земству. 2. Немедленно уничтожить классную систему землепользования и утвердить право каждого трудящегося на пользование земельным наделом, наравне с членами сельских и наслежных обществ. То — есть на равномерное, подушное, паевое наделение всех землей".

Это гражданственное мышление якутских гласных, руководимого Никифоровым "земского собрания", было очень мудрым, современным. Но "Областной совет" (и то из-за давления снизу) утвердил его только 5-го мая, приказав наслежным советам: "завершить переделы земельных наделов не позднее 29 июня"!

Но и эти демократичные и прогрессивные постановления большевики окрестили: "демагогическими" и "тойонскими"! А Ем.Ярославский написал якутянам: "Ваши тойоны прикрылись красным знаменем. Сорвите его с них! Ваши тойоны прикрылись словами: "Земля и воля!"... боритесь до полного освобождения трудящихся, до социализма!" ("Эсеры и тойоны" — "Известия ВЦИК", 1918, 14/V).

Но этот, по сути, великодержавный пафос свидетельствовал только о вульгарно-социологической зашоренности мышления старого большевика, воспитавшего и бывших членов своего якутского юношеского кружка на узких постулатах "классовой борьбы", а теперь стремившегося разжечь классовую рознь и среди всего якутского народа, чьи немногочисленные общественные деятели, как могли и сколь могли, отдавали свои силы благоустройству жизни родного народа, приучению его к азам самоуправления. Одним из них и был великий патриот якутского народа Василий Васильевич Никифоров, поистине наш современник своими делами и политическими своими взглядами и оценками...

Ноябрь 1993г.