Вообще, глубокое воздействие музыки на людей – это таинство, сродни шаманскому обряду. Поделюсь своим воспоминанием о той стихии, которая захватила, захлестнула зал, когда зазвучала композиция “Уhуктуу” (“Пробуждение”) братьев Ильиных. Название ее в точности соответствует тому, что произошло со мной во время ее звучания: раскручивание, как магнитофонной ленты, генетической памяти, полное и ясное осознание своей национальной сущности (до того момента глубоко погребенной под русскоязычным воспитанием и англоязычной специализацией).

В памяти сильно и навсегда запечатлелось первое знакомство с группой “Чолбон”, замеченной известными авторитетами в области рока Артемом Троицким и Александром Липницким, получившей первый приз на фестивале “РОК-АЗИЯ-90”, звучавшей в записях на радиостанциях США и Англии.

Людям, знакомым с этим музыкальным явлением, не покажется странным, что именно в Якутске прошел на исходе прошлого года второй рок-фестиваль под названием “Табык”. Это слово означает древний ритуальный ударный инструмент, представляющий собой бычьи шкуры, туго натянутые между двумя коновязями. В табык били в дни больших праздников и бедствий. Три настоящих табыка украшали в эти дни зал, где проходил фестиваль, не давая забыть – как и музыка – двойственный (и радостный, и тревожный) смысл этого символа.

Наше нелегкое существование в расшатавшейся, вывихнутой Структуре, как мне кажется, полнее и вернее всего передает именно рок, являющийся сегодня, пожалуй, самым универсальным направлением в музыке, стихией, вбирающей в себя фольклор и классику, джазовые импровизации и “поп-музыку”, т. е. все, откуда сегодняшние рок-музыканты черпают средства самовыражения.

На якутском фестивале был прежде всего представлен рок, если можно так сказать, с этническим уклоном, т.е. национальные разновидности рока, основанные на богатстве фольклора народов Севера и Востока.

Поскольку речь зашла о связи рок-музыки с фольклором, было бы уместно привести мнение фольклориста, доктора искусствоведения Эдуарда Алексеева, высказанное на заседаниях Арт-клуба, функционировавшего в дни фестиваля:

“В мощной волне рок-движения была заложена колоссальная энергия, которая с некоторых пор начинает иссякать, ее необходимо подпитать свежим материалом, свежими идеями... Народное творчество, этнические элементы всегда были питательной средой для любого профессионального искусства, а поскольку рок профессионализировался, он обязательно должен опираться на народные корни. Тем более, что рок и фольклор близки по своей сути, являясь живым, устным искусством, которое непосредственно откликается на сегодняшнюю музыкальную ситуацию. Этот союз (“интеркультуральная” музыка, как говорят на Западе) – встреча двух музыкальных явлений, ранее отдельно существовавших, аккумулирует энергию народного музыкального творчества, накопленную столетиями, и огромную энергию рока, подкрепленную новыми техническими средствами...”

“Новое, – напоминает Э.Алексеев, – это хорошо забытое старое: многое, что сейчас открывают рокеры, было известно якутским народным музыкантам, шаманам, импровизаторам – способы воздействия на слушателя, музыкальные идеи и т. д.” Это было накоплено, но отчасти забыто, хотя существовало скрыто, подспудно. Для многих рок-музыкантов явилось открытием, что шаманы, как и они, так же гипнотизировали аудиторию, что бубен грохотал оглушительно в маленькой юрте и воздействовал так же, как мощная аппаратура на современных стадионах и залах; что было подобное же единение в одном лице поэта, музыканта, танцора, лицедея, гипнотизера. Эта старая синкретичность возрождается в новом роке; театр перевоплощения, подражание голосам природы – все это было, и все это возрождается на новой технической базе, с помощью электромузыкальных инструментов и других рок-средств и приемов.

Не случайно шаманы сейчас иногда становятся рок-музыкантами. Они слышат, что это близкая для них музыкальная стихия, и обращаются к тем идеям, которые близки к традиционному народному творчеству. Рок сегодня задумывается не только о сиюминутных чувствах и делах, но и о том, что есть человек, каковы его взаимоотношения с обществом, природой, миром, космосом; он обращается к нравственным, этическим проблемам, к тому, что давно уже осмыслено и существовало как система представлений в традиционном искусстве...

Этнический рок берет новые силы, идеи, образы из традиционного фольклорного арсенала, в том числе и шаманского, обрядового, связанного с силами не только музыкальными, но и ритуальными. На наших глазах смыкаются две энергетически мощные сферы; происходит яркая музыкальная вспышка, и в результате возникает новое, интересное явление.

“Табык” представил публике опыт тувинского фольклорного рока: три группы из Кызыла, работающие на одном этническом материале, но не схожие между собой – “Тыва”, “Лама”, и “Биосинтез”. Одно лишь участие такой талантливой группы, как “Биосинтез”, ставшей известной на фестивалях “РОК-АЗИЯ-90” и “СЫРОК”, уже подняло художественный уровень “Табыка” значительно выше среднего. Очевидна и поразительная духовная и творческая общность этих музыкантов с разными этническими корнями (“Биосинтез” – это тувино-армяно-испано-еврейско-русский интернационал), и столь же очевидна их влюбленность в тувинскую музыкальную культуру – самобытную манеру горлового пения, звучание национальных инструментов, приемы театра масок, шаманские ритуалы с бубном и мечами. Руководитель “Биосинтеза” Вреж Мелоян, чья виолончель играет в этом ансамбле, с позволения сказать, роль первой роковой скрипки, напомнил о том, как возник коллектив: год назад, перед барнаульским фестивалем “Рок-Азия-90”, собрались музыканты-единомышленники, любители природы (“зеленое движение”), чтобы выступить с экологической рок-музыкой. Духовное единство и свобода, “тусовочная” раскованность, импровизационность и, вместе с тем, высокий класс игры и пения, а также бережное, уважительное претворение тувинского фольклора создают неповторимый облик этой группы.

Нынешний “Табык” продолжался три дня, и программа его была насыщенной и разнообразной: выступали и чисто фольклорные коллективы, хомусист Петр Оготоев, певец из Казахстана Кыдырали Болманов, группа из Санкт-Петербурга “Камчатка”...

Якутский рок был представлен наиболее широко.

Якутский язык, его звуковой, певческий строй буквально создан, как мне кажется, для рок-музыки. Сами исполнители считают его еще более роковым языком, чем английский, так легко он синкопируется, чисто технически и музыкально ложится на рок-музыку. За Михаилом Тумусовым (для многих мифическим Мастером, создавшим с верхневилюйской группой “Чолбон” лучшие ее вещи, а сейчас интересно работающим с “Ай-Талом” и “Чорооном”) признают сами музыканты заслугу создания “якутского направления” в рок-музыке. Рассказывают, что он сочиняет свои музыкальные композиции, охотясь глубоко в тайге, вслушиваясь в музыку родной природы. Говорят, что он почти шаман. Его тексты придают якутскому року философскую глубину и духовную самобытность. Многие считают, что они непереводимы, но, рассказывая читателям об этом, рискну процитировать по памяти подстрочник, сильно проигрывающий в двойном переводе (с якутского на русский и с музыкального на литературный):