Принимая участие, в заседаниях общего присутствия Якутского областного Управления, по приглашению Якутского губернатора, в обсуждении вопроса о пересмотре существующего положения об инородцах, в качестве ознакомленного с жизнью инородцев лица, я не мог согласиться с некоторыми положениями, принятыми Советом, а потому считаю себя нравственно обязанным высказать с разрешения г. председателя Совета, те доводы, по которым я нахожу нужным высказать особое мнение, в виду несоответствия их с современным положением инородцев Якутской области.

Останавливаясь прежде всего на предложении г. Иркутского генерал-губернатора, о пересмотре существующего положения об инородцах я нахожу, что в нем поставлены 2 весьма важных вопроса, в прямой зависимости от разрешения которых находится и самый вопрос о пересмотре положения об инородцах. Это во-первых, насколько современное гражданское положение инородцев опередило ныне существующее положение об инородцах и в чем таковое выражается и во-вторых, насколько инородцы подготовлены в настоящее время к восприятию новых форм самоуправления, соответствующего крестьянскому положению, и какие необходимы изменения в них по бытовым их особенностям. Мне кажется, что Совет не с достаточною полнотою и подробностью остановился на разрешении этих вопросов, а решив a priori, что положение об инородцах, изданное еще в 1822 г., не могло не устареть, что якуты в современном своем развитии нисколько не уступают русским крестьянам, прямо приступил к разработке нового положения, применительно к крестьянскому. Конечно, само собою разумеется, никто не станет спорить с тем, что законы, выработанные еще в 1822 г., не могли не отстать от жизни народа, хотя бы даже и без изворотливого ума, каким изображают его некоторые, как живого организма, в силу естественного течения вещей развивающегося и совершенствующегося. В основных чертах даже не трудно указать на эти недостатки существующего положения, а именно: во-первых, смешения административной и судебной власти; во-вторых, слишком большое количество инстанций; в-третьих, чрезмерно продолжительные сроки обжалования их и в-четвертых, неопределенность пределов подсудности. Но из этих указаний нельзя далеко еще придти к заключению, что бы к инородцам было возможно применить совершенно чуждую для них юридическую форму управления, каковым является крестьянское самоуправление. Одно уже то что крестьяне и инородцы ведут совершенно разный образ жизни и имеют различные занятия, говорит само по себе против такого применения. Между тем положение 1822 г. было составлено на основании подробных исследований и изучения юридического быта инородцев и их обычаев, а также на основании материала, представленного самими якутами. Всего этого игнорировать невозможно, и Областной Совет прежде рассмотрения проекта нового положения об инородцах, должен был бы собрать соответствующие веские материалы, путем подробно выработанных программ, о тех недостатках существующего положения об инородцах, которые обнаружены населением и о тех изменениях, которые были бы желательны. Совершенно было справедливо замечено на заседании, что законы не могут быть писаны на один и два года, а потому должны быть строго обоснованы на всестороннем изучении быта и обычаев народа, для которого законы эти пишутся. В самом деле, ни для кого не может быть новостью, что источниками юридических норм каждого народа служат такие характерные его черты, которые определяют как его умственное состояние, так и степень культуры, а не теоретические соображения о наиболее лучших формах правовых отношений. Определение же правовых норм вне жизни народа будет всегда мертвой буквой, только тормозящей естественное его развитие и препятствующей к скорейшему достижению им гражданской правоспособности. Совет же областного управления, при составлении проекта нового положения об инородцах, имеет в своем распоряжении лишь сбивчивые и слишком краткие сообщения окружных исправников, немогущих иметь серьезного значения уже только потому, что являются лишь выражением личных взглядов г.г. исправников и никакими фактическими данными не подкреплены. В виду этого, в самом начале заседания Совета, мною было заявлено,что мнение самих инородцев, для блага которых вырабатываются новые законы, в Совете ничем не представлено, так как два инородца-якута, присутствующие на заседании, не могут выразить мнения всего народа. Поддерживая такое заявление, другой якут, голова Восточно-Кангаласского улуса Иван Герасимович Соловьев,предлагал Совету, отложив заседание, запрос Иркутского генерал-губернатора передать на предварительное пообсуждение инородческих обществ, но нам было объявлено, что г. генерал-губернатором Совет не уполномочен на производство такого исследования, а предложено ему высказать лишь свое мнение по поводу предстоящей реформы. Таким образом я не могу в принципе согласиться с тем, чтобы вырабатывалось новое положение об инородцах без выслушивания мнения их самих по этому поводу. Выражая такой взгляд я совершенно не желаю сказать этим, что мнение самих инородцев в этом деле было бы не погрешимо и нужно было бы сделать лишь только то, что они скажут. Нет, я даже допускаю как уже и выражал на заседании, что мнения эти, без сомнения, были бы пристрастны и односторонни, но тем не менее дали бы ясное понятие того, чего они желают и что из этого желания возможно было бы осуществить и чего нельзя. Но раз Совет не принял этого моего заявления, то я позволю сделать указания на те главнейшие несоответствия с современным положением об инородцах, которые допущены в проекте нового положения и на те по моему мнению изменения, какие желательно было ввести в нем в случае, если он будет признан пригодным. Свои возражения, согласно указания г.Иркутского генерал-губернатора я разделил на 4 пункта, а именно: 1) относительно прав состояния, 2) относительно землепользования, 3) относительно управления, 4) относительно суда, указав в них лишь на главнейшие изменения, допущенные советом в новом проекте и несоответствующие современным понятиям и потребностям инородцев.

1) Областной Совет в самом начале своих заседаний, по моему мнению, допустил несоответствие с действительным современным бытом инородцев, введя в своем положении только два разряда инородцев, а именно оседлых и бродячих, исключив третий разряд кочевых. Между тем еще в 1822 году законодательство точно формулировало, кого оно определило назвать кочевыми инородцами. В ст. 2 ныне действующего положения об инородцах говорится: «Все обитающие в Сибири инородные племена, кроме означенных ниже в статье 14 по степени их гражданского образования и образа жизни, а именно по качеству их промысла, составляющего главный предмет их пропитания разделяются на три разряда: 1) на оседлых, 2) кочевых и 3) бродячих», а в ст.3 говорится: «К первому разряду принадлежат те инородцы, кои имеют постоянную оседлость, хлебопашество и живут деревнями или в городах, занимаясь торговлею и промыслом городских обывателей. Ко второму разряду принадлежат те, кои имеют оседлость хотя постоянную, но по временам года переменяемую, и не живут деревнями. К третьему разряду принадлежат те инородцы, кои не имея никакой оседлости, переходят с одного места на другое по лесам и речкам, или урочищам, для звероловного и рыболовного их промысла отдельными родами или семействами». Из этих статей ясно видно, что кочевыми инородцами называются те, которые имеют оседлость, хотя постоянную, но по-временам года переменяемую и не живут деревнями. Якуты Якутской области хотя и имеют постоянную оседлость, не по временам года переменяют и не живут деревнями. Казалось бы, что законодатель описал точно их быт для характеристики признаков кочевого племени. Если мы примем во внимание 2 ст., где говорится, что разделение инородцев на разряды производится по качеству их промысла и сопоставить эту статью с примечанием к 26 ст., то представится ясной мысль, которую хотел выразить законодатель, а именно: что оседлые инородцы, живущие деревнями и занимающиеся хлебопашеством принадлежат к I разряду, а оседлые инородцы, не живущие деревнями и переменяющие по временам года свои жилища, хотя бы они занимались хлебопашеством,: не подлежат к 2 разряду. На заседании было выражено, что инородцы якуты не могут быть названы кочевыми во 1-х, потому что у них имеются постоянные жилища, что они перекочевывают по временам года на определенных местах, в которых они и осели, а не переезжают с одного места на другое с чумами или кибитками, как киргизы и др. и во 2-х, что если назвать кочевыми инородцев только потому, что они переезжают по временам года, то тоже самое делают в России и помещики и богатые городские жители, переезжая летом из города на дачи. Конечно, если мы начнем делать такие обобщения, то должны будем признать звероловов, промышленников такими же интеллигентами как и петербуржцев, потому только, что те и другие носят дохи из шкур зверей, забывая ту важную и существенную разницу между петербуржским жителем и дикарем промышленником, что первый носит доху в виде роскоши, а дикарь для защиты от холода. Точно такое же сходство между дачниками и инородцами, переменяющими по временам года свои жилища. Первый выезжает из-за гигиенических и других удобств, а инородец ради насущного существования. Затем было сказано, что эстонцы и латыши также живут отдельными хуторами, а никто их не называет кочевыми. Но для того лишь следует припомнить, что означенные народы живут на хуторах на правах собственников, занимаясь земледелием и никто не имеет права выселить их, инородцев же занимающихся скотоводством могут ежеминутно переселить куда угодно, так как все земли их считаются казенными и находятся только в их временном пользовании. В З п. II отд. Высочайше утвержденного 4 июня 1898 г. мнения государственного Совета об утверждении правил о порядке определения земельных наделов и производства поземельно-устроительных работ говорится: «Кочевые инородцы по делам, касающимся по земельного их устройства имеют право составлять сходы и постановлять в них приговоры на одинаковых основаниях с инородцами оседлыми. Получив поземельное устройство означенные инородцы, при выдаче им отводных записей, перечисляются в разряд оседлых».

Из приведенного извлечения ясно вытекает что само правительство в новейших своих законодательных актах право перехода кочевых инородцев в оседлые обусловливает приобретением ими земель на правах собственности. Между тем Совет, признав якутов оседлыми и тем самым имеющими одинаковые права с крестьянами на земельные наделы, совершенно оставил без рассмотрения возбужденный некоторыми членами вопрос о приобретении владеемых инородцами в настоящее время земель на правах собственности и о выкупе их, так как якуты в настоящее время не только не имеют надельной земли, но усадебной оседлости, а земли являются лишь в их временном пользовании, на правах арендаторов казенных оброчных статей, и администрация имеет право во всякую минуту уничтожить их оседлость и усадьбу и передать их земельные участки в пользование лицам других сословий, что в данное время и практикуется. Обращаясь же по этому поводу к положению 24 ноября 1860 г. об устройстве быта государственных крестьян мы видим что правительство передало крестьянам все состоящие в их пользовании земли, составляемые до того такую же казенную собственность, определив в пространство надела по соразмерности с существующим пользованием, и выдав им владеемые записи, при чем за эти земли крестьяне должны были платить государственную оброчную подать, которая по закону 28 мая 1885 г. была преобразована в выкупные платежи, превышающие прежнюю оброчную подать лишь на 45%. Якуты же платящие туже оброчную подать под видом ясака и подушной подати не могут воспользоваться этим правом. По-поему убеждению необходимо было бы ввести в проект нового положения это право инородцев и более подробно разработать его. При таком устройстве землевладения инородцев, устранилась бы сама собою необходимость особого устройства землепользования, так как инородцы, получив земли в полную собственность, озаботились бы как об улучшении их, так и о сохранении из производительности. Таким образом и по установившейся в законодательстве терминологии и действительным современным бытовым особенностям якуты Якутской области должны быть признаны кочевым, а не оседлым племенем.

2) Существующий порядок землепользования инородцев Советом был признан непригодным как ведущий к неравноправному обеспечению землею и проектировано наделение всех наличных душ обоего пола без различия возраста, при чем за тип такого порядка землепользования была принята выработанная Якутским областным советом инструкция о порядке уровнительного распределения земель. Между тем порядок этот совершенно чужд пониманию якутов и не может согласоваться с современным их потребностям. У якутов, как народа скотоводческого, совершенные иные условия землепользования, чем у крестьян, являющихся земледельцами. В то время, когда у крестьян потребность в надельной земле является в соответствии с числом ртов в их хозяйстве, так как чем больше людей у них, тем больше нужно вспахать и посеять хлеба, чтобы потом прокормить их всю зиму, эта потребность у инородцев проявляется в ином виде. Важным экономическим фактором в якутской жизни служит не наличная душа как у крестьян, а число скота, сообразно с которой регулируется и землепользование, а также раскладываются подати и повинности. В самом деле, что может сделать якут с 3—4 душевым наделом, если нет у него ни одной скотины. Естественно, он сдаст их в аренду, или же еще лучше сам скосит их богачу за безценок, и таким образом большая половина покосов попадет к 2—3 богачам, распологающим деньгами, а остальные инородцы, не будучи в состоянии прокормить свой скот на надельных покосах; естественно постепенно будут беднеть и таким образом еще больше увеличится число пролетариев. Зло в современном землепользовании инородцев заключается не в том, что якуты делят свои земли на классы и, по мере развития скотоводства хозяйство от одной нисшей нормы земельного надела переходит к более обширной, а оттого, что в настоящее время богатые инородцы захватили земли помимо всякой классной системы, под видом старых усадебных мест их предков, летних выгонов для лошадей, телятников и т.д. Кроме того, в безотчетном пользовании таких лиц находятся все земли, находящиеся на окраинах, или отдаленных местах от наслега. Кто близко стоял к наслежным делам и принимал участие в разделе летом инородцами своих покосов, тот знает как бедняк, сжившийся и устроивший свое жилище в одной местности, отбивается от предложения схода о наделении его из другого края наслега. Такие лица очень часто свои участки сдают за полцены или даже совершенно отказываются от них. Вот с чем необходимо бороться местной администрации и принять меры к устранению их, а не взваливать вину на совершенно безвинную систему, сложившуюся в силу экономических потребностей населения. При проектируемом же распределении земель надельные участки настолько раздробятся, что не будет никакой возможности уровнять их ни качественно, ни количественно и бедняк, получивший 5 душевых наделов из какого либо отдаленного края наслега, никогда не покинет своего облюбованного места, где он имеет или промысел или заработок и таким образом его участок будет находиться всегда в фактическом пользовании богатых лиц. По моему убеждению, гораздо было бы целесообразнее, не уничтожая существующей классной системы, принять соответствующие меры к устранению захватов инородцами земель сверх классных наделов и что бы классы в отдельном семействе были ограничены определенным числом.

3) Для удобства управления и в целях ассимилирования инородцев название улусов и наслегов переименовать в волости и сельские общества. Такое принудительное средство обрусения инородцев является совершенно странным и во всяком случае б/полезным. Много ли могут помочь делу серьезного слияния двух различных рас эти два термина, введенные лишь для употребления при официальных сношениях должностных лиц, совершенно не касаясь самих инородцев, которых такая перемена только будет сбивать с толку и вызывать недоумение.

Обрусение инородцев и слияние их с русскими по моему убеждению, возможно лишь при условии распространения между ними грамотности, экономического развития и усвоения ими культурной жизни. Все это может быть достигнуто не путем принудительных полицейских мер, а путем предоставления инородцам такой формы самоуправления, которая дала бы возможность объединить интересы всего якутского племени. А временное же самоуправление инородцев, ограниченное такой сравнительно мелкой территорией, как улус, не в силах разрешить таких общих вопросов, как, например, о народном хозяйстве, здравии, образовании и пр., которые требуют неотложного разрешения, и в зависимости от которого находится самое улучшение и развитие благосостояния инородцев. В виду этого было бы желательно учредить в инородческом управлении кроме наслежного и улусного, еще третье, которое могло бы ведать делами всего округа. Управлению этому можно было бы присвоить за немногими измениями, функции уездных земских учреждений. Прецедентом такого учреждения у якутов служила упраздненная якутская дума, о восстановлении которой якуты неоднократно ходатайствовали. Теперешние же улусные управления, замкнутые в пределах своего ведомства, способствуют к ослаблению общности интересов и удерживают всякую инициативу, а также пробуждению общественного самосознания. Окружная же полиция, заменяющая собою в настоящее время учреждение, объединяющее интересы округа, организованная чисто на полицейских началах, не может соответствовать своему назначению.

4) Областной совет, положив благое начало разобщения судебной власти с административной, вместе с тем затруднил ее успешное функционирование, введя в ней по примеру крестьянского суда коллегиальность. При всем явном преимуществе коллегиального суда пред единоличным, вследствие современных особенностей быта инородцев нельзя не придти к заключению, что коллегиальный суд в инородческой жизни не привьется. Главные причины тому следующие: 1) При разбросанности жилищ инородцев нельзя допустить, чтобы коллегиальный суд собирался часто, посему нельзя будет достигнуть быстрого разрешения возникающих дел. Между тем, большинство инородческих споров и тяжбы требуют скорого разрешения, без чего таковые могут потерять всякое свое значение. К таким делам можно отнести а) личные оскорбления, по которым в большинстве случаев не бывает свидетелей из посторонних лиц; б) имущественные нарушения, требующие скорого восстановления нарушенных прав; в) кражи, при которых необходимо быстрое расследование и осмотр места преступления и пр. 2) Выбор нескольких судей в наслеге, необходимых при коллегиальном суде, которые должны будут еще чередоваться, так как немыслимо допустить, чтобы одни и те же лица находились в течение выборного периода времени, затруднит население как в смысле выбора лиц, удовлетворяющих моральным требованиям так, и в смысле замещения их другими лицами. В конце концов при таком положении дела одни и те же лица будут несменяемыми судьями. 3) Нельзя не упомянуть и то, что при настоящей безграмотности населения крайне будет трудно найти всех судей из грамотных лиц. Таким образом, если все судьи не будут грамотными, то фактическими вершителями дел будут писаря, и тогда коллегиальный суд будет только фикция, или один из судей будет грамотным, то несомненно, что остальные двое подпадут под его влияние. Таким образом в конце концов решающее значение будет иметь всегда, или почти всегда, одно лицо, прикрывающееся коллегиальностью. Потому вполне было бы естественнее назначить в сельском суде единоличного судью, предъявив к нему больше требования. Например, что бы он был грамотен, трезв, не был в зависимости от богачей и т.д. В этом отношении нельзя не сообразоваться с голосами, раздающимися относительно крестьянского суда, о том, что выбор судей в большинстве случаев делается под влиянием кулаков и зависимых им лиц, что дела решаются при посредстве водки и что в решении дел вносится господство канцелярской волокиты, несравненно, конечно легче найти одного трезвого, грамотного и не зависимого от кулаков судью, чем 3 и более.

По всем делам, рассматриваемым такими судьями могли быть приносимы жалобы в волостной суд, состоящий из съезда сельских судей. В последнем все дела, подсудные инородческому суду, должны решаться окончательно с подачею лишь кассационных жалоб в окружной суд. Вводить же разделение жалоб на апелляционные и кассационные в первой инстанции т.е. на решения сельского суда, не желательно, потому что такое разделение может вызвать только путаницу, нисколько не помогая правосудью.

Что же касается до замены второй инстанции инородческого суда крестьянскими начальниками, о чем постановил Совет по окончательном рассмотрению проекта Нового положения, то я с такой заменой согласиться не могу. Хотя я незнаком с мотивами Совета, побудившими к принятию такого решения, так как я на этом заседании не присутствовал, тем не менее институт крестьянских начальников в Инородческом управлении, по моему убеждению, совершенно не пригоден. Не говоря уже о том, что при обширности территории Якутской области крестьянских начальников необходимо было бы иметь в каждом улусе, на что потребовалось бы масса денег, институт этот чуждый пониманию местных условий и обычаев, внесет разлад в общественный строй инородцев. В самом деле крестьянский начальник, не знающий ни якутского языка, ни его обычаев будет только порожаться решениями сельского суда, которыми будут утверждаться в наследстве воспитанные дети или присуждаться калым за несовершеннолетнюю невесту.

Заканчивая этим свое особое мнение, я не могу не оговориться, что я коснулся поднятых вопросов в общих чертах и весьма поверхностно и не приведя многих других доводов в пользу защищаемых мною положений, но я надеюсь, что и приведенных будет довольно для того, чтобы показать, что проектируемое положение при всей своей солидности и серъезности не может быть применено в полном объеме к инородцам -якутам, по бытовым их особенностям. Кроме того я оставил без возражения вопросы, рассмотренные областным Советом в мое отсутствие, так как мне не известны мотивы, на которых основаны принятые Советом решения.