Андрей Давыдов

Великая, древняя, многоликая…

Четверть населения Индии считает хинди своим родным языком. Ему еще далеко до того статуса, которым пользуется, к примеру, в нашей стране русский язык как язык межнационального общения – лишь чуть больше половины жителей страны могут говорить на хинди. Кроме маленьких народностей северо-востока Индии, основное сопротивление хиндизации оказывают на дравидском юге. Ситуация осложняется не только тем, что северные и южные языки принадлежат к разным языковым семьям, но и тем, что языки-родственники отличаются друг от друга больше, чем русский от украинского или французский от испанского.

Культура и искусство

Индийская культура сложилась из переплетения вековых традиций, иностранных поветрий и регионального разнообразия. Камерная классическая музыка и танцы – развлечения элиты – до сих пор исполняются в строгом соответствии с двухтысячелетними канонами. Простой народ на улицах во время многочисленных праздников поет и исполняет народные песни и танцы, возникшие в седой древности. Элиту и народ в то же время объединяет пристрастие к последним хитам Болливуда, в свою очередь, старательно копирующего достижения западного шоу-бизнеса.

Аналогичные заметки можно сделать и об архитектуре, живописи. С одной стороны – величественные монументы эпохи Моголов и роскошные южноиндийские храмы. С другой – простые, безыскусно украшенные деревенские дома из глины, покрытые соломой, внутри которых можно найти настенную живопись и гобелены на этнические темы, лоскутные одеяла, шали и скатерти с ручной вышивкой, медные и глиняные горшки, медные лампы, бронзовые статуэтки божеств, сельскохозяйственные орудия и т.д., сделанные руками местных умельцев и мастериц, трепетно сохраняющих полученные от предков секреты мастерства.

Больше всего ремесленников и артистов Индии привлекают религиозные темы и красота природы. Буддистские фрески в пещерах Ажанты, изысканно вырезанные из камня эротические скульптуры индуистских и джайнских храмов Каджурахо, украшенные полудрагоценными камнями и цветочными мотивами мраморные панно могольских монументов, раскрашенная эмаль и ажурная резьба раджпутских дворцов, придворные миниатюры и деревенские картины на темы Махабхараты и Рамаяны – лишь немногие из произведений искусства, которыми гордится Индия.

Народное творчество, однако, не стоит на месте. Так, в безыскусных деревенских картинах стиля Мадубани крестьян из северного Бихара в последнее время можно заметить изображения небоскребов, самолетов, женщин на каблуках с мобильными телефонами.

Религия и общество

По результатам опросов, публиковавшихся в британской прессе, Индия оказалась в ряду самых религиозных стран на планете. Индия – родина четырех мировых религий: индуизма, буддизма, джайнизма и сикхизма. Она занимает третье место в мире по числу мусульман, а христианство, по преданию, пустило здесь корни в I веке с приездом апостола Фомы Неверующего. В разные века зороастрийцы, евреи и тибетцы сделали Индию своей родиной, спасаясь от религиозных преследований в своих странах.

Официально больше 80% индийцев исповедуют индуизм, однако, как и страна, эта религия отказывается быть описанной в определенных терминах. В индуизме нет одного Бога, одной книги божественных откровений или единых для всех ритуалов. Религиозные общины могут иметь любимое божество, выбранное из вечно расширяющегося пантеона индийских богов, и эксклюзивно разработанные ритуалы его почитания.

Для обычного верующего индуизм заключается в ежедневных ритуалах и церемониях, которыми отмечаются каждый день, праздник, время года, паломничество, этап в жизни или значительное событие в семье (рождение ребенка, учеба, зрелость, свадьба, смерть). Боги – не отдаленные умозрительные фигуры, а члены семьи, присутствующие в каждом доме или рабочем месте. Почитание божеств может колебаться от молчаливой медитации до буйных народных гуляний с танцами и музыкой. Отношение к почитателям других сект или религий у индуса выражается в философском подходе к проблеме: "живи и дай жить другим".

Толерантность индийских религий очень привлекательна для западных и восточных туристов, ищущих духовного обновления и освобождения от стрессов бездуховного индустриального общества. Простые религиозные истины в индуизме обернуты в очень сложную и в то же время гибкую философскую теорию, успешно отвечающую на волнующие вопросы современности. Подобное характерно и для других религиозных школ Индии, а целая плеяда великих философов и мыслителей сделала Индию землей обетованной для туристов – поклонников спиритизма, йоги, аюрведы и SPA-центров.

Если отношение к религии здесь кажется очень современным, то порядки в обществе и политике представляются закостеневшими и консервативными. Индийцы продолжают жить объединенными патриархальными семьями с глубоко укоренившимися обычаями браков по расчету, беспрекословным подчинением старшим и упором на обязанности в противоположность индивидуальной свободе. Бедность, неграмотность, кастовые перегородки все еще являются преобладающими чертами жизни индийских деревень, где обитает больше 70% населения страны. Равенство женщин и мужчин – все еще недостижимая мечта, а девочки, из-за устоявшейся практики взимания приданого (часто абсурдно больших размеров), по-прежнему рассматриваются в большинстве семей как лишняя обуза. Многие политические партии продолжают эксплуатировать наследственную кастовую систему, продвигая разнообразные способы поддержки своего электората в ущерб обществу как единому целому.

Современная Индия

Но времена меняются, и очень быстро. Старые порядки уступают место новым или сосуществуют вместе, приводя иногда к конфликтам или даря надежду на перемены. Новые экономические возможности, открытые в результате реформ известного экономиста, сейчас занимающего должность премьер-министра, Манмохана Сингха в начале 90-х годов привели к увеличению индийского среднего класса и укреплению самой большой в мире демократической системы, основанной Джавахарлалом Неру 55 лет назад.

Сегодня самым влиятельным политиком Индии является Соня Ганди, итальянка по происхождению и вдова премьер-министра Индии Раджива Ганди, который запустил в Индии технологическую революцию. Теперь почти в каждой деревне можно найти интернет-кафе, а фирмы программного обеспечения завоевали прочные лидирующие позиции на мировом рынке.

Увеличившиеся доходы среднего класса, по подсчетам превышающего 200 миллионов человек, способствовали расцвету потребительской экономики – с сотнями кабельных телеканалов, современными автомобилями, ноутбуками и мобильными телефонами, и в то же время увеличили и без того большой разрыв между городом и деревней и между богатыми и бедными. Время покажет, сможет ли Индия справиться с новыми вызовами XXI века и оправдать ожидания, которые на нее возлагает мир.

Соня Ганди и эра коалиций в индийской политике

21 мая 2004 года. Центральный проспект Дели Джанпат, дом №10. Большой и сильный мужчина, взобравшийся на капот белого "Амбассадора" с приставленным к виску пистолетом. "Скажите ей, чтобы она не отказывалась от этого поста". Эти слова были предназначены для Сони Ганди, итальянки по происхождению, унаследовавшей от своего мужа и свекровки, Раджива и Индиры Ганди бразды правления партией Индийский Национальный Конгресс, правившей Индией со времен Джавахарлала Неру, отца Индиры и деда Раджива. Партия Сони только что сенсационно выиграла парламентские выборы, и она еще более сенсационно отказалась от поста премьер-министра.

Для коалиционного правительства Национального Демократического Фронта, возглавлявшегося Аталом Бихари Ваджпаи (из партии Бхаратия Джаната, Би Джи Пи), поражение было неожиданным и вдвойне неприятным, так как экономическая ситуация была хорошей, ВВП рос на 7-8% в год, инфляция была низкой, а в политике, несмотря на череду коррупционных скандалов, связанных с министрами НДФ, ничто не предвещало возрождения партии Конгресс из пепла, оставшегося после бурных 90-х годов. Жестом отчаяния казалось решение оппозиционных политиков из партии Конгресс пригласить на пост своего лидера итальянскую вдову Раджива Ганди Соню Майно.

Соня Ганди первое время не могла предоставить власть своей партии, привыкшей со времен независимости находиться у штурвала. В преддверии досрочных выборов, объявленных самодовольным правительством Ваджпаи, ни мудрецы-пандиты, проводившие опросы общественного мнения, ни даже ее советники не верили в чудо. А она верила. Без устали колесила по всей Индии, проводя митинги своих сторонников. Зашла на день рождения к Маявати, лидеру партии неприкасаемых (далитов), подарив торт, заглянула к соседу с Джанпат, 12 – Рам Виласу Пасвану, чей дом сторонники Конгресса взяли штурмом после трагической смерти Раджива Ганди, встретилась с Шарадом Паваром, поднявшим на почве ее иностранного происхождения мятеж в Конгрессе в 1999 году и создавшим свою Националистическую Партию Конгресс. Долгие 6 лет в оппозиции научили её искусству обретения и сохранения друзей, среди которых – лидеры нескольких региональных и левых партий. Как пишет биограф Сони Ганди Рашид Кидваи, она спрашивала совета у старого коммуниста Харкишена Сингх Суржита, сидя на полу из-за отсутствия кресла в его доме. Суржит говорил Соне, что ей необходимо всегда брать сторону бедных и не поддаваться соблазну индийского национализма. Передовая ей мантры, он забыл упомянуть, что индийцы любят драму. Неожиданный отказ от власти в зенит популярности, когда толпы сторонников осаждали ее резиденцию, готовые на все, лишь бы она пересмотрела свое решение, возвел Соню Ганди в ряд с Махатмой Ганди и матерью Терезой.

Соня возвела на трон премьера известного экономиста Манмохана Сингха, который проводил в начале 90-х годов непопулярные либеральные реформы в качестве министра финансов, вероятно, чтобы он получил возможность исправить ошибки. На себя Соня взяла политические вопросы, в частности, сохранение разношерстной коалиции партий Объединенного Прогрессивного Альянса, имеющих глубокие внутренние противоречия и объединенных лишь в своем неприятии коммунальной политики Би Джи Пи.

Находящееся почти полтора года у власти руководство ОПА может быть довольно результатами. Правящая коалиция не потеряла ни одной партии, хотя многие политики из ОПА после ожесточенных схваток между собой остались со шрамами и зализывают раны. Появился дух враждебности, еле сдерживаемый ещё вполне реальной перспективой возврата в оппозицию – если будут объявлены досрочные выборы. Жажда власти региональных сатрапов из ОПА в Джарканде, Бихаре и Гоа бросила тень на безупречные репутации Сони и Манмохана. Работу правительства Манмохан Сингх оценивает пока на "тройку". Экономика по-прежнему растет на здоровые 6% в год, однако инфляция из-за роста мировых цен на энергоносители опустошила карманы бедного населения. Налоговые реформы, в частности, внедрение налога на добавленную стоимость и упрощение налоговых платежей идут со скрипом из-за отказа ряда штатов внедрить НДС и демонстраций протеста торговцев. В то же время правительству удалось протолкнуть через парламент два знаменательных законопроекта – об увеличении занятости на селе и праве граждан на получение информации. Последнее особенно важно, так как в миллиардной стране с огромным неповоротливым госаппаратом, пораженным с британских времен коррупцией, все реформы уходили в песок из-за нерадивых чиновников. Так, индийцам приходится ждать по несколько месяцев или прибегать к взяткам, даже чтобы получить паспорт для выезда за границу (внутри страны паспорт не нужен).

При лечении резко обострившихся в конце XX века конфессиональных и этнических конфликтов правительство ОПА предпочитает терапию – ведет переговоры с многочисленными группировками сепаратистов и сотрудничает с неправительственными организациями и международными институтами. Выводы комиссии по правам человека Индии используются американским Госдепартаментом. Избирательная комиссия стала принципиальнее при организации выборов, чем повысила свой авторитет. Суды и Центральное бюро расследований, как и раньше, проявляют свою независимость и объективность, например, продолжают расследование коррупционных дел Шибу Сорена (Джарканд Мукти Морча) из Джарканда и Лалу Прасад Ядава (Раштрия Джаната Дал) из Бихара, двух могущественных министров из кабинета ОПА.

При новом правительстве продолжается традиционное сотрудничество и партнерство с Российской Федерацией. Соня Ганди совершила единственный визит за границу после прихода ОПА к власти – в Москву и Санкт-Петербург в июне прошлого года. Также ОПА ведёт диалог с Пакистаном, открыв транспортные каналы между странами и наметив программу шагов по установлению доверия и разрядки напряженности в Южной Азии.

Что дальше? Несмотря на экономические трудности и ежедневные политические скандалы, будущее Конгресса выглядит многообещающим. Прихожая Сони Ганди заполнена премьер-министрами штатов из рядов бывших королей этих провинций. Иногда они получают аудиенцию, но чаще она принимает бедных или обиженных, например, делегацию девушек из ночных баров в Бомбее, танцевавших топ-лесс и лишившихся работы из-за запрета правительства Махараштры. Соня первая выезжает к месту трагических событий, будь это Андаманские острова или южные приморские штаты, обитатели которых пережили гигантское цунами в декабре 2004 года, или Кашмир, потрясенный разрушительным землетрясением в начале октября 2005 года. Как назло стареющему руководству Би Джи Пи, чьим лидерам уже за 80 лет, у Конгресса в запасе есть еще козыри – детей Сони Ганди Рахула и Приянку многие считают будущими премьер-министрами Индии.

Кагью Монлам в Бодгае

Объявление в КИБИ

В начале ноября прошлого года в столовой Международного Буддистского Института Кармапы (КИБИ), где я учусь, появилось объявление. Это была фотокопия письма, пришедшего из Непала, и в нем говорилось о приглашении на церемонию Кагью Монлам Ченмо с 10 по 15 декабря в Бодгае, где будут исполняться великие вдохновенные молитвы ради мира на земле и процветания всех живых существ. Я понятия не имел, что из себя представляет эта церемония, однако ожидавшийся приезд Его Святейшества XVII Кармапы Тинлея Тайе Дорже, одной из главных, хотя и спорных, фигур тибетского буддизма, а также пришедшие по электронной почте сообщения от друзей вдохновили меня отправиться в путь. Я уже посещал Бодгаю прошлым летом, по пути из Калимпонга, поэтому мне знаком этот приятный город, занимающий необыкновенно важное место на буддистской карте мира. Мне к тому же захотелось сравнить зимнюю и летнюю Бодгаю.

Французские студенты КИБИ уговорили меня поехать с ними, так как один из них не смог продлить истекавшую визу, и один билет на Махабодхи Экспресс до Гаи был свободен. Поезд оказался новым, на дворе стояла индийская зима, не сезон, что означает полупустые вагоны и температуру около 20 градусов тепла днем и 10 ночью, так что путешествие было вполне комфортабельным даже во втором классе.

Церемония Монлама

Когда я спросил своего учителя, тибетского ламу Цультрим Гьямцо про Монлам, он ответил, что праздник проходит очень просто. Монахи собираются вокруг дерева Бодхи и читают две молитвы: Самантабхадра и Манджушринамасангита. В современной истории эту традицию возобновили монахи ордена Нингма, а после к ним присоединились остальные школы. Эти молитвы можно проводить везде, но лишь в четырех главных местах буддистского паломничества они считаются более эффективными. Иной мог бы подумать, что эти церемонии не так уж и действенны, учитывая последние военные конфликты на Ближнем Востоке или индо-пакистанское противостояние весной 2002 года. Тем не менее, монахи упорны в своем стремлении проводить Монлам – для них молитвы праведных являются одним из столпов, поддерживающих порядок в человеческом обществе, к тому же это прекрасная возможность встретить старых друзей.

Молитвы читаются как можно большее количество раз, с 7.30 утра до 5 вечера, с двухчасовым перерывом на обед. Монахи и важные ламы сидят лицом к храму, перед которым мастера церемоний сооружают нечто, подобное жертвеннику. Вообще, искусство торма (жертвоприношений у тибетцев) весьма сложное и осилить его могут немногие. Тем не менее важные ламы, как правило, хорошо разбираются в символических тонкостях построенных сооружений из риса, муки, масла и фруктов. Предыдущий XVI Кармапа имел хорошего мастера церемоний Дамчо Йонгду, однако угодить Кармапе было сложно – при малейшей ошибке он разрушал сооружение, приказывая выстроить его заново. Мастер торма XVII Кармапы, лама Чопен Гьялцен Лобсанг (или просто Чопен-ла) – невероятно дружелюбный и улыбчивый монах. Его вы можете видеть на фото впереди процессии, с которой Кармапа прибыл в Бодгаю. Чопен-ла запомнился мне в прошлом году в КИБИ, когда Кармапа провел там три месяца. Лама был необыкновенно набожен, без конца проделывая кора вокруг храма и всякий раз при встрече здороваясь со мной. В этот раз он подарил мне книжку с историей линии Карма Кагью и частенько пользовался в минуты отдыха подушками, которые мы с москвичкой Наташей, приехавшей специально на Монлам, приготовили для себя под деревом Бодхи.

Первым из важных лам Карма Кагью в Бодгаю прибыл Его Преосвященство XIV Шамар ринпоче, второй по значению иерарх этой линии. Шамарпа известен крутым нравом, однако умеет понравиться. Как только он занял свой трон, увидел меня, выглядывающего из-за каменной ограды. Улыбнувшись, он помахал мне рукой, и в первый же перерыв подозвал к себе. Когда я поднес ему кaта, чтобы получить благословение, он поприветствовал меня на тибетском и спросил, как мои дела – уже на английском. Разумеется, я был счастлив, несмотря на то, что проиграл шуточное пари одной тибетской монахине, живущей в Дагпо, во Франции. Я думал, что двух мимолетных встреч в КИБИ, когда я находился вдалеке от проводившего церемонии Шамарпы, совершенно недостаточно, чтобы запомнить рядового студента института, и я боялся, что он меня не узнает. Монахиня сказала, что давно знает Шамарпу, и когда он был молодым, он никогда ничего не забывал, так как имел невероятно острый ум и отличную память. Она оказалась права.

Кармапе мне удалось подарить маленькие якутские сувениры – меховое панно с изображениями мамонтов и фигурки якутов в традиционных костюмах. Похоже, что сувениры сильно удивили его, так как он тут же спросил, что это такое. Я объяснил и получил свое благословение. Вероятно, ему в первый раз приходится принимать сувениры из Якутии (в прошлом году при первой нашей встрече у меня ничего не было в руках, кроме цветов). В некоторых интервью Кармапа говорил, что ему нравятся подарки, которые приносят верующие – от картин и скульптур до компакт-дисков и книг. Однако обычно его наставник Шамар ринпоче проверяет подарки, подходят ли они к его образованию и статусу.

Наши в Бодгае

Русское присутствие на Монламе было хотя и маленьким, но заметным. Во время Монлама тибетцы устраивают приемы в ресторанах отелей, куда приглашают монахов и тех мирян, которые организовали (спонсировали) фестиваль. Вечером того же дня, когда приехал Кармапа, Бодгаю облетел слух, что он собирается на один из таких приемов. Алла Муева из Калмыкии уговорила меня пойти посмотреть, хотя и не знала, куда идти. Я согласился, так как для путеводителя по Индии, который пишу, мне все равно нужно было посетить отели Бодгаи. Побывав в нескольких гостиницах, в том числе в весьма японском отеле "Токио Вихар", где в фойе-ресторане сидели стайки японцев, евших суши и смотревших японский телеканал NHK, мы добрели до шикарной "Сужаты". Именно здесь проходил прием.

В отель мы прошли спокойно, в фойе встретили нескольких студентов КИБИ, которые жили здесь. Однако попасть в ресторан было невозможно – даже постояльцев отеля попросили заказать ужин в номера. К нашей удаче, на выходе мы встретили прибывшего Кармапу. Поговорив с некоторыми знакомыми монахами, окружавшими его, мы выяснили, что прием – сугубо тибетское мероприятие, где обсуждаются дела, важные для общины. Наутро Наташа Земнухова, активистка московского центра датского ламы Оле Нидала, рассказала о том, как остальная русская община Бодгаи посетила ресторан. Одетые кое-как, завернутые в одеяла (так она называла теплые индийские шали), по виду голодные, так как некоторые немедленно начали есть со стола, наши паломники вызвали оживленные комментарии тибетских лам: "Это русские!".

Всего русских паломников в Бодгае было не больше 20-25, включая тех, кто приехал не на Монлам, а чтобы посетить храм Махабодхи. Из московского центра датского буддистского ламы Оле Нидала под шапкой организации "Алмазный Путь" приехали 5 человек. Ребята только начинают свой путь в буддизме и в Индию приехали в первый раз. На третий день Монлама один из них – Дэн, как он назвался, музыкант по профессии, собрался в обратную дорогу. Ребята немедленно решили провести для Дэна маленькую пуджу (молитву) ради безопасной дороги домой и нашли хорошее местечко на холме Чанкраманьяр, где стоит ступа Анимешолачана, поставленная в память о третьей неделе после Просветления, которую Шакьямуни провел здесь, глядя на дерево Бодхи. Трудно было понять, о чем эта молитва и на каком языке (предположительно на тибетском), но главным было то, что у ребят есть хороший настрой и желание добиться результатов на трудном пути к Просветлению. Пожилая тибетская бабушка, проходившая мимо, оценила это желание и, подойдя к нам во время пуджи, подарила по яблоку.

Иногда дистанция между россиянами и тибетцами может быть большой. Наташа Земнухова предпочитала сидеть во время Монлама под деревом Будды, отдельно от других пилигримов, чтобы, по ее словам, глядеть глаза в глаза глубоко почитаемому ею Шамарпе. Во время церемоний монахи обычно раздают всем присутствующим разные книги, календари, шарфики кaта, наборы с фруктами и печеньем, однако изолированность Наташи не мешала ей получать то же самое. Мне приходилось просить все за нее (я знаю языки, а она – нет) и за других россиян, кому она хотела достать "халяву", так что монахам приходилось иногда брать предметы с украшенного постамента, лишь бы отвязаться. Тибетские буддисты проявляют удивительное сочувствие и терпимость к людям, поглощенным мелкой суетой.

Впрочем, представители других наций тоже удивляли. У Наташи было похвальное желание получить копии молитв, которые читали монахи. Я отправился на поиски и попросил французских монашек одолжить молитвы для копирования. Каково же было мое удивление, когда они сказали, что лучше было бы мне купить тексты заранее, а не просить у других. Принятие обета монашества ради распространения дхармы (буддистского учения) остается, по всей видимости, для них формальностью. Другой французский паломник вызвался быть телохранителем Кармапы, и, не имея на то прав, приложил немало усилий, чтобы отпугнуть верующих и просто туристов, мешая им пройти за благословением или сделать фото Кармапы.

Суета суетой, но встретиться с Кармапой в Бодгае действительно было трудно. Все время обеда в его приемной в монастыре Беру Кензэ ринпоче толпились монахи, паломники (тибетцы и европейцы), туристы, ВИП и т.д. В последний день Монлама он все-таки выкроил время, чтобы принять делегацию студентов КИБИ, которые попросили Его Святейшество прояснить ситуацию с будущим нашего института. Не сказав ничего определенного, Кармапа пообещал рассмотреть благосклонно все предложения студентов, которые мы изложили в письме, и призвал приложить максимум усилий в молитвах и буддистских практиках, в особенности в таком святом месте. С аудиенции студенты вышли окрыленными. Вот на такой мажорной ноте для студентов КИБИ закончился Кагью Монлам в Бодгае, на месте обретения Буддой Шакьямуни Просветления ради блага всех живых существ.

Посткриптум

Когда мы вместе с Наташей Земнуховой проезжали по главной улице Бодгаи в последний раз, ей захотелось купить лотосы для подношения в храм. Обычно они продавались у входа гостиницы Махаяна, но, к нашему удивлению, мы не нашли цветочных продавцов, все предыдущие дни занимавших площадку перед отелем. Взамен мы увидели свежую растяжку, которая украшала воротную арку: "Кагью Монлам Ченмо, 16-20 декабря 2004 года". Это не была случайная ошибка – школа Карма Кагью тибетского буддизма раскололась на две линии, возглавляемые двумя претендентами на трон Кармапа ламы. Другого Кармапу зовут Оджъен Тинлей Дорже и его поддерживают Далай лама, Тай Ситу ринпоче и Гъялцаб ринпоче. На стороне Кармапы Тинлея Тайе Дорже – Шамарпа, Беру Кензе ринпоче и Джамгон Конгтрул ринпоче. Историю жестокого спора между ведущими тибетскими ламами этой линии можно прочитать в статье "Споры вокруг XVII Кармапы", написанной для путеводителя по Индии в одном из следующих номеров журнала.