Якутские поэты к жанровым формам восточной поэзии обратились позже – в 1970-ые годы, но, как отмечали исследователи якутской литературы, "…эти пробы были не точным копированием рубаи и хокку, а по строю, пожалуй, больше напоминали пословицы и поговорки, но содержали значительно большую мысль"¹.

Якутские поэты 1970-х годов особенно не придерживались строфических и поэтических особенностей того или иного восточного жанра. Их произведения являются образными, часто философскими размышлениями в рамках четверостиший или пятистиший. Тем не менее, в современной якутской поэзии обращения поэтов к стихотворным формам лирической поэзии других народов, которые в совокупности составляли культуру Востока, продолжаются. Например, японские танка, хокку, присущие арабоязычной, персоязычной, тюркоязычной поэзии стихотворные формы – рубаи, газели – входят в арсенал жанров современной якутской поэзии и, на наш взгляд, намного приблизились по образности, композиции к оригиналам. Например, в танка Н.Герасимова-Айталына (цикл танка "Нуhараµµа" – "В тишине"), И.Баишева (цикл танка "Киhи буолуу тєрдє" – "Истоки становления человеком"), содержание которых составляют размышления о таких вечных темах, как нравственный облик современного человека, дружба, одиночество, любовь, авторами строго соблюдается не только национальная форма пятистрочного стихотворения японской поэзии, где количество слогов в одном танка составляет 31, но и передается переживание в духе восточного миросозерцания: продуманная и уравновешенная гармония, чувство меры, утонченное изящество, плавные линии и мягкая гамма цветов, полутона и оттенки тонов. В качестве примера приведем танка Айталына:

(Где признался я в любви /На высоком лугу, где синицы поют /Пришла легкокрылая весна. /Нам подражает/ Взрастающая там юность).

В этом танка первый и третий строки состоят из пяти слогов, остальные: второе, четвертое, пятое – из семи слогов. По такой слоговой комбинации составлены все остальные танка поэта. Переживания, раздумья поэта переданы в духе восточного миросозерцания: неуловимые штрихи, смутные очертания образов, формирующие основную идею – характерные черты танка поэта Н.Герасимова-Айталына.

По сравнению с другими восточными жанрами газель в якутской поэзии появилась только в наше время и оценивается не только как опыт поэтической стилизации, но и как попытка воссоздания структурно-смысловой, композиционно-строфической особенности этого жанра.

В отечественном литературоведении жанр газели исследован такими известными востоковедами, как И.В.Стеблева, С.Н.Иванов, Е.Э.Бертельс. В их работах изучены история формирования и развития жанра газели в тюркской литературе (С.Иванов), его структурно-смысловые, композиционные (И.Стеблева), образные (Е.Бертельс) особенности.

Перенесенная с арабской классической литературы на почву персидской, газель стала ее основным лирическим жанром и в таком виде вошла в конце ХIV века в классическую тюркскую поэзию. Газели писали среднеазиатские поэты Лютфи, Навои, Бабур и др.

В персидских трактатах по теории поэтического искусства требования смысла, предъявляемые к газели, и характеристика ее главных формообразующих элементов были неоднократно описаны и канонизированы. Наиболее полно газель описывается в сочинениях Шамсаддина Мухаммада б. Кайса ар-Рази "Алфавитный перечень правил персидской поэзии" и Кабула Мухаммада "Хафт кулзум" ("Семь морей") как "…рассказ о женщинах и описание любовного ухаживания за ними… И поскольку цель газели – успокаивать мысли и услаждать душу, необходимо, чтобы ее построение по размеру было благозвучным, а в отношении слов – приятным и выразительным и заключало (в себе) ясный смысл, в стихах же ее следует остерегаться нескладных выражений и грубых слов"², а также газель "…в терминологическом значении это несколько бейтов, объединенных стихотворным размером и рифмой. И первый из этих бейтов – матла', и матла' называют такой бейт, оба мисра' которого рифмуются. …последний же бейт называют макта или хатима. Необходимо, чтобы (в газели) было не более одиннадцати или двенадцати бейтов. Некоторые же считают пределом (для) газели девятнадцать бейтов"³. Таким образом, сформулированные еще в ХIII веке правила написания газели превратились в норму создания художественного текста в этом жанре.

Долгое время существовало мнение об отсутствии связи между бейтами газели. Исследователь И.Стеблева отвергает такое суждение и на примере газели поэта Бабура доказывает обратное: "…линейная последовательность расположения смыслового материала в газелях Бабура логически предопределена ходом мысли автора, преследующего цель создания движения смысла, его развития. Именно необходимость развития смыслового содержания газелей требует введения … элементов композиции, которые являются в газелях Бабура семантически взаимозависимыми и обладают зафиксированным местом, а это полностью исключает возможность перестановки бейтов местами без потери смысловой и художественной выразительности текстов"⁴.

В антологию якутской поэзии "Поэты двадцатого столетия" (2000 г.) вошли 5 газелей молодой поэтессы А.Парниковой-Сабарай Илгэ.

Так как жанр газели стремится отобразить состояние любви лирического "я" к красавице, возлюбленной, в нем намечается два персонажа: лирический герой и объект любви – женщина. В газелях Анны Парниковой-Сабарай Илгэ тоже есть два семантических центра: "я" и объект восхищения. Только лирическим субъектом выступает женщина – лирическая героиня, а объектом – мужчина. Такая "замена" ролей в газелях существовала еще в ХV веке, когда появились тюркские поэтессы. Например, турецкая поэтесса Михри-хатун (ок. 1456-1512), азербайджанская поэтесса Натаван (1830-1897) и другие славились своими талантливыми стихотворениями⁵.

Газели А.Парниковой написаны в диалогической форме. Адресатами обращения лирической героини выступают мужчина и его идеализированный обобщенный образ, которому под силу "подарить" ей райскую, неземную жизнь.

По нашему наблюдению, если в газелях восточных поэтов лирический герой страдает от холодного отношения к нему возлюбленной, то в газелях восточных поэтесс лирическая героиня страдает больше всего от неверности возлюбленного. Таким образом, если в древнетюркских газелях лирические герои представлены в качестве страдающего, несчастного человека (описание внешности тоже подходит к этому состоянию), то лирическая героиня якутской поэтессы отличается от них более "мягким отношением" к себе. Так, у нее – сердце нежное, любящее. Кроме этого она признается в своем необузданном нраве, в неумении самостоятельно освободиться от обыденного состояния и постичь жизнь – мечту.

Образная система жанра газели тщательно разработана и канонизирована. Якутская поэтесса в своих газелях придерживается конструктивных принципов сложения образной системы древнетюркских поэтов. Но строительным материалом, из которого складывается образная система газелей А.Парниковой-Сабарай Илгэ, является родная природа, материальная и духовная культура народа саха. По поводу авторских нововведений в жанре газели С.Н.Иванов пишет следующее: "…художественность газели и творчество самого автора зависели от того, насколько самобытно ему удавалось "повернуть" привычный образ: элементы комбинаций строго заданы (разумеется, в диапазоне, допускающем известное варьирование), комбинация их должна быть особенной и неповторимой…"⁶.

Как и в газелях древнетюркских поэтов, образы, используемые в газелях якутской поэтессы, связаны с главными персонажами: возлюбленным и влюбленной. В древнетюркских газелях, как отмечает И.Стеблева, "в каждом случае появления созданный образ должен показать, что возлюбленная прекрасна потому-то, обаятельна из-за того-то, изящна, обольстительна и т.д. по разным, а иногда и по одним и тем же причинам. Лирический герой также имеет множество граней изображения: тоскующий, страдающий, плачущий, мечтающий, надеющийся, жаждущий и т.п."⁷.

Рассмотрим предметы и понятия, с которыми А.Парникова сопоставляет части лица возлюбленного: щеки – это сияющее небо, глаза – сияющие лучи солнца, губы – алые, словно берег с саранками, а его лучезарная душа, словно луна, освещает все вокруг себя.

Поэтесса объект любви сравнивает с огромным чороном. Но это сопоставление относится не к внешности объекта восхищения, а скорее дано для показа его внутреннего мира: он настолько глубок и непостижим, как дно большого чорона. Как не каждому суждено "увидеть" дно переполненного кумысом большого чорона, так и не каждой женщине суждено познать его внутренний мир. В якутской лирике поэтессы обычно уподобляют посуде саму лирическую героиню (например, это часто встречаем в творчестве О.Корякиной-Умсууры). А.Парникова в этом случае составляет исключение.

Характер возлюбленного – скверный, словно болото среди темного леса. Кроме этого возлюбленный наделен сверхъестественными способностями. Он может подарить лирической героине сказочную нематериальную жизнь. Это не развернутое сравнение, а описание абстрактного идеального героя. Возлюбленному под силу вдохнуть в безжизненное тело лирической героини жизнь.

Если в газелях среднеазиатского поэта Бабура большое внимание уделяется внешней красоте возлюбленной путем сопоставления разных частей ее тела с предметами и явлениями природы (например, лица с цветами, волос с ночью, а талии со стройными деревьями), то в газелях Сабарай Илгэ описание красоты мужчины, объекта любви, встречается только один раз. В остальных случаях поэтесса уделяет больше внимания характеристике отношения возлюбленного к лирической героине.

Теперь в качестве примера рассмотрим одну газель А. Парниковой-Сабарай Илгэ:

(Под щеками твоими, пылающими зорькой ясной /Сколько раз умирала, сколько раз возрождалась?/ Под взглядом лучистых глаз твоих /Взлетая, проваливалась сквозь землю…/ На губах твоих, горящих подобно берегам с саранками /Окоченев до дрожи, потела до расплавления!/ Стала я сама и Христом и Икаром. /Заболела я малярией от твоего непостоянного нрава: / Не дай мне заболеть, не свергай меня, Илгэ, – / Поклоняйся моему любящему сердцу!).

Эта газель А.Парниковой-Сабарай Илгэ написана в форме обращения к любимому. Лирический субъект обращается к объекту восхищения, обозначенному посредством местоимения 2-го лица – "ты". Начиная уже с первых полустиший первых трех бейтов, мы наблюдаем несколько основных традиционных элементов содержания газели. Сразу выражается восхищение лирического субъекта объектом любви при помощи поэтической фигуры ташбих-и мутлак (прямое сравнение): щеки объекта любви алы, словно небесная заря; глаза сияют как лучи солнца; а губы горят словно долина, покрытая яркими саранками. Здесь, как и в классической тюркской газели, главное внимание уделяется лицу объекта любви (сопоставление объектов по цвету и форме). В классической газели лицо обычно сравнивается с розой, тюльпаном, шиповником. Так, средневековый поэт Бабур глаза возлюбленной сравнивает с глазами китайских серн, нарциссами, щеки с розами, тюльпанами, а губы – с рубинами, кораллами, бутонами розы, красным вином8. Якутская поэтесса в своей газели преломляет традиционные канонизированные образы. Предметом сравнения губ выбирает цветок, который растет и славится своей красотой именно в Якутии.

Вторые полустишия трех первых бейтов построены на повторении риторических фигур для передачи силы любовных переживаний лирической героини. Здесь также использованы сразу две поэтические фигуры. Это фи-с-сифат (букв. "преувеличение качества" – гипербола) и тададд – букв. "противоположность, антитеза, употребление слов – антонимов": "єлєн -тилинним" (умирала – возрождалась), "кєтєєт – тимирдим" (взлетая – проваливалась), "титирии тоµоот – уулла тириттим" (окоченев до дрожи – потела до расплавления). Например, "(Иэдэстэриµ) Анныгар тєЇєтє єлєн, хаста тилинним?" – "Под щеками твоими, пылающими зорькой ясной / Сколько раз умирала, сколько раз возрождалась?".

В первом полустишии четвертого бейта лирическая героиня уподобляет себя Христу и Икару, что помогает доказать силу ее любви. Лирическая героиня из-за безответной любви не только "умирала, сколько раз возрождалась", "взлетая, проваливалась сквозь землю", "окоченев до дрожи, плавилась!", но и становится святой, как Христос, одержимой, словно Икар. Здесь и Христос, и Икар представлены обобщенными образами, идеалами всего человечества.

Во втором полустишии четвертого бейта лирическая героиня раскрывает себя как жертва скверного характера любимого. Характер любимого образа подобен болоту среди темного леса. В заключительном бейте – макта лирический субъект просит возлюбленного не превратить ее в больного человека, не губить, а возвысить ее нежное и любящее сердце до небес.

Приведенная газель строится из следующих мотивов:

1б/1п. красота алых щек объекта любви;

1б/2п. мотив страданий лирической героини из-за его щек;

2б/1п. красота сияющих глаз объекта любви;

2б/2п. Мотив страданий лирической героини из-за его глаз;

3б/1п. красота алых губ объекта любви;

3б/2п. мотив страданий лирической героини из-за его губ;

4б/1п. мотив уподобления себя Христу и Икару;

4б/2п. мотив болезни лирической героини из-за скверного характера возлюбленного;

5б/1п. мотив мольбы лирической героини, обращенной к возлюбленному, о жалости;

5б/2п. мотив просьбы лирической героини, обращенной к возлюбленному, возвысить ее любовь.

Определение мотивов в этой газели говорит о том, что здесь конкретизировано состояние лирической героини. Они (мотивы) в основном группируются вокруг первого семантического центра.

Как отмечено выше, И.Стеблева видит тесную взаимосвязь между бейтами. По ее утверждению, если выбросить хотя бы один бейт, одно полустишие, газель теряет смысловое единство. Или если переставить бейты местами, то произведение потеряет художественную целостность. В газели композиция строится последовательно, линейно, так как в ней возникает движение мысли автора. Рассмотрим это на примере данной газели якутской поэтессы. На протяжении первых трех бейтов последовательно возрастает смысловое напряжение газели, кульминация которого помещена в четвертом бейте. В четвертом бейте содержится пояснение, связывающее оба персонажа, ибо из него мы узнаем, что причиной страданий лирической героини является именно безответная любовь и скверный характер любимого. Лирическая героиня настолько влюблена, что ради его расположения готова сделать все, даже быть всемогущей как Христос и Икар, и в то же время она из-за такого безысходного положения, из-за его характера ощущает себя больной. В заключении газели (пятый бейт) – в финале – слышится мольба лирической героини, буквально "крик души". Лирическая героиня умоляет возлюбленного не губить ее, а наоборот, возвысить ее, Илгэ, любовью.

Таким образом, рассмотрев газели якутской поэтессы А.Парниковой-Сабарай Илгэ, можем сделать следующие выводы. Газели Анны Парниковой посвящены изображению чувства любви, любовных переживаний лирической героини, что характерно для самой жанровой природы газели. Поэтесса придерживается композиционных особенностей жанра и принципов сложения его образной системы. Также в заключительном бейте – макта каждой газели поэтессы находится тахаллус – поэтическое имя автора. А.Парникова не придерживается только одной формальной стороны: она не рифмует полустишия первого бейта, которые в произведении выступают сигналом начала газели.

В целом, если не учесть последнего замечания, газели молодой поэтессы А.Парниковой-Сабарай Илгэ являются примером воссоздания структурно-смысловой, композиционно-строфической особенности восточного жанра на якутской почве.

Так как в газелях поэты должны строго следовать не только структуре жанра, но и образной системе, и восточные и якутская поэтессы, на наш взгляд, встретили немало трудностей. В канонизированной образной системе газели брови или ресницы красавицы сравнивают со стрелами лука, губы возлюбленной с рубинами, щеки с тюльпаном, родинку на лице с бусинкой, волосы, кудри с фиалкой и т.д. Словом, большинство сравнений предназначены для описания красоты и для подчеркивания женственности девушки, женщины. Наверное, потому газели поэтесс не отличаются такой развернутой красочностью, как газели поэтов-мужчин.

Таким образом, если якутские поэты в предшествующие десятилетия приблизительно подражали европейским и восточным жанровым формам, то в последнее время стали тяготеть к точному соблюдению их канонов не только в структурном плане, но и в содержательном.

Нами рассмотрены те произведения, которые определили главную магистраль жанровых поисков современных якутских поэтов, вносящих заметный вклад в развитие литературы народов Российской Федерации.

Использованная литература

1. Тобуроков Н.Н. Якутский стих. – Якутск: Якут. кн. изд-во, 1985. – С. 127.