Илин № 4 2000

Людмила ЖУКОВА

«Берестяная почта юкагиров»

Девушка разгладила ладонью кусок свежеснятой бересты. Лезвием ножа с заостренным концом, слегка надавливая, провела две вертикальные линии, сходящиеся в вершине. К ним с каждой стороны прибавила по паре наклонных, пространство заполнила косой «елочкой», расставила точки...
И принялась за следующую фигуру. Что это?
Элементы орнамента или упражнение в счете?

Перед нами пиктографическое, или картинное, письмо юкагирской девушки, адресованное молодому человеку. Содержание письма — признание в любви.

Место и время действия — Верхняя Колыма, конец XIX столетия. Каждая фигура со странным «оперением» изображает человека. Длинные вертикальные линии — ноги, боковые наклонные — руки, точки — части туловища и суставы. Женскую фигуру отличает коса, нанесенная пунктиром. Над фигурами орнаментальная рамка изображает дом. Такое письмо юкагиры называли «шангар-шорилэ» т.е. «письмо на коже дерева». Науке известно не более двадцати шангар-шорилэ. Впервые на них обратил внимание В.И.Иохельсон, побывавший на Верхней Колыме в конце XIX — начале ХХ в.в.

Рис. 1.
Любовное письмо. Конец XIX в.
а) фигура юноши;
б) фигура девушки; в) дом.

Вот примеры нескольких пиктограмм (рис. 1). Внутри дома, обозначенного тройной рамкой и украшенного рядами точек, находятся фигуры юноши и девушки. Линии и дуги, соединяющие фигуры, символически обозначают их чувства и мысли. Некоторые исследователи прочли это послание так: «Люблю тебя всеми силами моей души». Если вглядеться повнимательнее в переплетение линий, то можно предположить, что письмо пишет влюбленная девушка, не встречая взаимности со стороны юноши. Следующее письмо было адресовано самому В.И.Иохельсону (рис. 2)¹. Исследователь так интерпретировал его: «Над «в» фигура, похожая на шляпу, изображает неполный дом, т.е. «в» уезжает. Последний слишком крупная особа для юкагирских девушек, составлявших это письмо и самих себя изображавших. Этим письмом «а» и «б» хотели засвидетельствовать уезжавшему «в» свою любовь и то, что они не посмели признаться в ней, и какие из этого обстоятельства вышли комбинации». «Г» и «д» — влюбленные юноши-юкагиры. Косой крест внутри прямоугольника между фигурами «б» и «д» обозначает высшую степень влюбленности, любовь, супружеское счастье.

Девушки-юкагирки с реки Ясачной.
Фото конца XIX в.

Рис. 2.
Письмо, полученное В.И.Иохельсоном.

С появлением бумаги и письменных принадлежностей среди юкагиров береста, как писчий материал, начинает выходить из употребления, а с распространением буквенного письма отпадает необходимость и в самих пиктограммах. Так, шангар-шорилэ, составленное в ХХ в. на бумаге, уже мало похоже на традиционное берестяное послание. Суть пиктограммы, по словам рисовавшего, означает: «Мысли стремятся к тебе, да не встретились мы» (рис. 3)².

«В настоящее время трудно сказать, как возникла у юкагиров эта своеобразная пиктографическая письменность, — писал один из исследователей материальной культуры юкагиров С.И.Гурвич, — была ли она самобытным явлением, присущим древней юкагирской культуре, или это заимствование, подражание русской переписке».³ Другой известный исследователь изобразительного искусства народов Сибири С.В.Иванов считал, что «изображения на этих письменах строго канонизированы и не имеют ближайших аналогий в искусстве народов крайнего северо-востока Азии, равно как и в искусстве остальных народов Сибири. Они стоят особняком не только по трактовке образа человека, но и по тому, что графически изображают мысли и чувства человека, узы дружбы и любви, симпатию — все то, что обычно не находит себе места среди рисунков».⁴

Пиктограмма — древнейшее письмо

Рис. 3.
Любовное письмо.
а) фигура женщины;
б) фигура мужчины;
в) препятствие.

Рисовать человек начал в глубокой древности. По крайней мере, самые ранние рисунки на стенах пещер сделаны почти 30 тысяч лет назад. В них человек отображал окружающий мир, который наблюдал и познавал. Пройдет немало тысяч лет, прежде чем с помощью рисунков люди научатся составлять письма.

Если бы мы могли взглянуть на этнографическую карту нашей страны к востоку от Урала, то увидели бы, что пиктографическое письмо в прошлом имело довольно широкое распространение у народов Сибири. Еще в XIX веке картинное письмо было известно хантам, манси, тофаларам, хакасам, бурятам, эвенкам, якутам, нивхам и юкагирам. У юкагиров, помимо удивительного женского письма, существовало письмо мужское. С незапамятных времен пользовались они берестой для нанесения маршрутов перекочевок, изображений отдельных моментов охоты и рыболовства. Маршрутные шангар-шорилэ были настолько точны, что В.И.Иохельсон назвал их «зародышами географических карт». Реалистически переданы на них фигуры людей, животных, стойбища и отдельно стоящие чумы, лодки, лыжи, орудия лова.

Рис. 4. Выход юкагиров на весеннюю охоту по насту.

Вот как изобразили юкагиры выход на весеннюю охоту по насту (рис. 4). Два охотника на лыжах, представители четырех домов, вышли на охоту в одном направлении. Каждый имел упряжку из двух собак и нарты. Вскоре пути их разошлись. Интересно, что содержание письма передано на пиктограмме дважды: первый раз через сюжетный, реалистический рисунок, второй раз — посредством условных значков-идеограмм* в центральной части композиции. Дома здесь изображены в виде традиционных островерхих чумов, над ними две нарты, что соответствует количеству нарт охотников. Дерево, возможно, родовое, символизирует принадлежность людей, живущих здесь, к одному роду. Наконец, сами охотники изображены весьма выразительно — каждому из них соответствует след одной ноги. Параллельное положение следов соответствует началу пути, а поворот в сторону одного из охотников передан волнистой линией. В этих двух равнозначных письмах можно выделить только одно несоответствие: в реалистическом рисунке направление движения охотников показано влево от домов, а в условном — прямо, т.е. перпендикулярно к линии домов.

Ближайшие аналоги берестяные маршрутные письма юкагиров находят в пиктограммах эвенков. Между собой они отличаются прорисовкой отдельных деталей изображений и тем, что юкагиры для нанесения рисунков пользовались ножом, а эвенки — углем и охрой.

Рис. 5.
Маршрутное письмо со знаком «возвращения». XX в.

На другом маршрутном письме обозначены (рис. 5): «а» — деревья, которые символически обозначают двух взрослых людей и ребенка, «б» — традиционное коническое жилище, «в» — дорога, переданная пунктирными линиями. Каждая такая линия соответствует одному дню, т.е. изображена дорога продолжительностью в семь дней. Положение луны «г» соответствует той фазе, какую луна имела в день ухода промысловиков. «д» — особый знак, известный также в шаманских пиктограммах юкагиров. Он применяется для обозначения действия возвращения. В нашем письме «знак возвращения» показывает, что через семь дней хозяева дома вернутся в свое жилище. Иногда возле «знака возвращения» изображали ту фазу луны, какую луна будет иметь в день возвращения промысловиков.

Происхождение маршрутных писем было обусловлено тем образом жизни, какой вело полубродячее население таежной зоны Сибири. Используя ретроспективный метод исследования и свидетельства недавней нашей исторической действительности, С.В.Иванов писал: «В условиях таежной жизни, при поголовной прежде неграмотности населения, возникновение такого письма вызвано было практической необходимостью.

Во время перекочевок, особенно в период зимней охоты,.. связь между отдельными группами людей нередко прекращалась на продолжительное время... Группа людей, находясь в тайге или плавая по различным речкам, оставляла на деревьях куски бересты, покрытые изображениями реалистического характера. Другая группа, обнаружив эти своеобразные письма-маршруты, узнавала о судьбе первой группы и в соответствии с содержанием изображений принимала те или иные решения».⁵

Такая «берестяная почта» обслуживала полубродячее население Якутии, возможно, не одно тысячелетие. Своими корнями она восходит к наскальному искусству древних племен. Археолог, исследователь петроглифов бассейна р. Лены А.П.Окладников считал, что пиктографическая письменность юкагиров является прямым продолжением древней письменности, остатки которой уцелели кое-где на Ленских скалах⁶, аборигенная, зачаточная письменность к моменту прихода предков якутов на Лену имела за собой «по крайней мере тысячу лет самобытной эволюции».⁷

Забытые боги

Юкагиры Верхней Колымы. Фото конца XIX в.

Мне не дает покоя женское берестяное письмо: две черточки — ноги, две черточки — руки, а голова? Безголовые или остроголовые люди?

Согласно представлениям юкагиров о первопредках, праотец их имел остроконечную голову и обитал в нижнем ярусе подземного мира.⁸ Графическое исполнение остроголовых людей археологи обнаруживают на скалах сибирских рек. На Средней Лене, Алдане, Олекме среди множества петроглифов встречаются изображения человечков, руки и ноги которых переданы косыми черточками, а туловище, шея и голова не расчленены и представляют единую вертикальную линию. У некоторых фигур ноги являются продолжением туловища, т.е. находятся в позиции «вместе». Подобные рисунки остроголовых нередки: и отдельно, и группами, и в соседстве с круглоголовыми и рогатыми людьми. Может быть, культовый образ праотца юкгиров проявляется сквозь тысячелетие в абрисе людей на берестяных письменах?

Юкагиры — маленькая северная народность, затерянная среди снегов полярных и приполярных районов Якутии. По предположению исследователей, предки юкагиров освоили территорию Якутии в позднепалеолитическое время, другие исследователи считают, что предки юкагиров пришли с юга в неолите или в бронзовом веке. Широк ареал распространения изображений людей с острым шипом вместо головы — Якутия, Приамурье, Забайкалье, Чукотка. С каким этносом эти рисунки связаны? С юкагирским? Этот вопрос еще ждет своих исследователей.

Вновь обратимся к шангар-шорилэ. Странное все-таки сочетание фигуры человека и елочки. Этнографии известно много примеров, когда фигура человека читается в контексте с изображением птицы, животного, насекомого. Это отголоски первобытной веры в тотемного первопредка. Неразрывны эти представления с идеей продолжения и процветания рода, с культом плодородия, поклонением матери-прародительнице. Образ матери-прародительницы является одним из главнейших в структуре первобытных мифов.

Рис. 6.
Женские антропоморфные изображения а) Северной и Северо-Восточной Азии; б) Средней Лены; в) рисунки на скалах Средней Лены — праобраз фигуры
человека женских пиктографических писем.

Народы Сибири мать-прародительницу представляли в образе матери-оленихи, или бело-молочной кобылицей, или, как показал анализ древнейших наскальных рисунков Монголии, в виде многоруких-многоногих антропоморфных фигур. Эти последние фигуры известны на обширной территории Северной и Центральной Азии — в Корее, Китае, Монголии, южной Сибири, Забайкалье, Верхнем Приамурье (рис. 6а). На скалах они часто изображались в сочетании с фигурой животного — тотемного первопредка, символизирующего мужское начало. «Вертикальная пирамида каждой («елочки» — Л.Ж.) составлена из трех фигур, расположенных одна над другой, так что ноги верхней фигуры являются в то же время руками второй, а ноги второй — одновременно руками третьей, — так описывает изображения женщин-первопредков Э.А.Новгородова. — ... Ноги последней фигуры широко расставлены, изогнуты в коленях, и между ними чисто символически показан будущий ребенок... Петроглиф красноречиво выражает суть древнего мифа о матери как источнике жизни, как олицетворении возрождающейся и умирающей природы. ...Трехступенчатая фигура демонстрирует диахронно существовавшие поколения женщин, которые связаны в протяжении времени: это своего рода дерево жизни, где счет родства ведется по материнской линии».⁹

В различных вариантах этот образ предстает перед нами то в виде трехступенчатой фигуры, то многоступенчатой елочкой, с головой в виде шипа, круглой или ромбовидной. Ноги иногда переданы в виде прямоугольного основания, а порой фигуры в значительной степени схематизированы, в них отмечены лишь отдельные характерные детали.

Подобные же изображения известны на ленских писаницах «Часовня», Тойон-Ары и некоторых других. Своими очертаниями они во многом сходны с монгольскими: широко расставленные ноги, руки, «елочка» вдоль туловища, иногда просто вертикальная «елочка» (рис. 6б).

Отдельные рисунки-графитти, интерпретированные А.П.Окладниковым как изображения жилищ, на наш взгляд, могут быть прочтены иначе: они отражают тот же образ матери-прародительницы и выступают в качестве «мостика» между рисунками на писаницах и юкагирскими шангар-шорилэ (рис. 6 в).

Таким образом, абрис человека в девичьих пиктограммах юкагиров можно считать результатом слияния двух графически самостоятельных образов: остроголового праотца и матери-прародительницы. Удивительно четка, лаконична и универсальна эта фигура! В ней воплощено представление о Человеке вообще, вне зависимости от пола и возраста.

Единение и в то же время противопоставление мужского и женского начал — одна из главных тем первобытного искусства. Человеку верхнего палеолита уже были известны бинарные (т.е. две противоположные) оппозиции: мужское — женское, правое — левое, положительное — отрицательное, соответствующие как психофизиологическим особенностям человека, так и складывавшимся магическим представлениям о таинствах зачатия, рождения и смерти. Бизон как символ мужского начала и лошадь — символ женского начала, соответствующие им мужские и женские условные знаки — таково выражение культа плодородия в пещерной живописи каменного века.

Синтетические образы, сочетающие мужские и женские признаки, появились позднее, очевидно, в эпоху палеометаллов. Э.А.Новгородова среди петроглифов Западной Монголии выделяет образ роженицы, характеризующийся уже известными нам признаками: широко расставлены руки, ноги, между которыми помещен большой плод, и, что весьма примечательно, с большими оленьими рогами на голове. Автор считает, что «в этом изображении передана универсальная идея двух предков-родоначальников — матери-прародительницы и отца-оленя». Роженицы, матери-первопредки, в том числе с оленьими рогами на голове, появились в наскальной живописи Монголии в медно-каменном веке, который предшествовал бронзовому веку.

Соединение мужских и женских признаков можно найти в образе мифологического Мирового Дерева. Так, в якутском героическом эпосе олонхо священное дерево Аал Луук Мас имеет восемь могучих ветвей, которые символизируют три поколения женщин. Священное дерево исторгает желтое илгэ — живительную влагу для зверей, птиц и людей, «густыми сливками струится, желтым маслом источается». Молочная верхушка дерева в вышине небес превратилась в самую лучшую в мире коновязь, по другим вариантам, «словно хвостовое перо журавля, с вершины небес, извиваясь, вниз опустилась; на вершине (этой ветви) созданный Айыы Тойоном орел клекочет». Орел, посланец божества Верхнего мира Айыы Тойона, и столб-коновязь символизируют в данном случае мужское начало Мирового Дерева якутов..

В серии якутских олонхо о женщине-богатырке, первой жительнице Среднего мира, прародительнице якутов, имя героини Кылааннаах Кыыс Бухатыыр состоит из трех слов. Первая его часть означает «лезвие», «острие» или «ость шерсти, хлебного колоса». Остальная часть имени переводится как «девушка-богатырь». В одном из вариантов олонхо к первой части имени добавлено весьма примечательное определение — «Учуктаах», что означает «остроконечная». Записавший олонхо собиратель отметил, что «центральный персонаж олонхо не то мужчина, не то женщина, хотя по облику — это все-таки женщина».¹⁰

Отсюда можно вывести некоторое семантическое тождество между мифологическими образами якутской богатырки-прародительницы и Аал Луук Мас. Между собой они соотносятся как два одинаковых по содержанию письма (рис. 4) на юкагирских шангар-шорилэ: вероятно, более древний реалистический образ богатырки и соответствующая ему идеограмма — восьмиветвистое (как символ трех поколений) Мировое Дерево.

Интересно, что подобные соответствия обнаруживаются в имени одного из главных персонажей русской волшебной сказки — Бабы-Яги. В вариантах второй части имени -Яга, -Ига, -Еза угадывается указание на остроконечность. Ига, игла — вообще, тонкий предмет с заостренным концом, например, заостренная палочка, иглы хвойного дерева, иглы ежа, ерша. Выветренный временем древнеславянский образ матери и хозяйки зверей Бабы-Яги, возможно, когда-то содержал символику связи трех поколений женщин: неслучайно в сказках часто фигурируют Баба-Яга и две ее сестры. Образы трех женщин, связанных родством во времени, — мать, дочь, внучка — трансформировались в трех сестер, объединенных сказочным пространством.

Так угадываются смысловые связи между именами и образами русской сказочной Бабы-Яги и якутской мифологической женщины-богатырки Кылааннаах Кыыс Бухатыыр.

Сочетание мужских и женских признаков в одном образе позволяет нам рассматривать фигуру человека в девичьих пиктограммах юкагиров как графическое выражение идеи Мирового Дерева. Действительно, в фигуре человека-елочки обнаруживаются те же устойчивые признаки матери-прародительницы («елочка») и отца-первопредка (остроконечность). В связи с этим чрезвычайно интересна прорисовка «дома» над головами персонажей письма. Форма «дома» опять возвращает нас в мир петроглифов Монголии и Якутии. В прямоугольных основаниях прародительниц, символизирующих «домовину», «землю», «родину», в графике широко расставленных ног (рис. 6) видится праобраз орнаментированных юкагирских «домов». Судя по этнографическим источникам, традиционные жилища юкагиров имели коническую форму. Переосмысленный образ «домовины», «родины» уже конкретно обозначал «дом» и потому занял противоположное, верхнее положение в берестяных письмах. Можно так же принять во внимание П-образную прорисовку мифологического Неба в наскальных рисунках Средней Лены¹¹ и форму сечения зимнего жилища якутов «балаган».

Любовные письма юкагирских девушек помогли обнаружить следы почти утраченного образа мифологического Мирового Дерева юкагиров. В изобразительном искусстве современных юкагиров Верхней Колымы известны самостоятельные образы отца-первопредка и елочки — матери-прародительницы, ими украшены передники, обувь, деревянные изображения божков. В фольклоре же эти образы почти стерты. И тем заманчивее и радостнее идти вспять во времени, очищая от «вековой пыли» и восстанавливая по крупицам уникальную и по-своему яркую картину духовного мира аборигенов края.

Литература

1. Иохельсон В.И. По рекам Ясачной и Коркодону. Древний и современный юкагирский быт и письмена. Сиб., 1898. Приложение V.

2. Юкагиры. Историко-этнографический очерк. Новосибирск, 1975. С. 56-57.

3. Там же.

4. Иванов С.В. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX — нач. ХХ вв. М.-Л., 1954. С. 524.

5. Иванов С.В. Указ. соч. С. 123, 520.

6. Окладников А.П., Запорожская В.Д. Петроглифы Средней Лены. Л., 1972.

7. Окладников А.П. История Якутии, т. 1. М.-Л., 1955. С. 213.

8. Туголуков В.А. Кто вы, юкагиры? М., 1973, с. 113.

9. Новгородова Э.А. Мир петроглифов Монголии. М., 1984. С. 43-44.

10. Емельянов Н.В. Сюжеты ранних типов якутских олонхо. М. 1983, с. 99.
11. Жукова Л.Н. Бинарные оппозиции в мировоззрении аборигенов Сибири: символика разнонаправленных дуг. //Язык — миф — культура народов Сибири. Вып. III. Якутск, 1994.