Айсен ДОЙДУ

Отец ушел, но что осталось после него? Некоторые уходят в «мир иной» и очень скоро о них забывают. Иногда через месяц, иногда через годы. Но о нем, о Суорун Омоллооне, я думаю, будут помнить века, пока живет и существует в мире такая нация, такой народ, как якуты-саха. Пока будут жить, не исчезнут на корню язык и культура народа саха. Пока будут читать его произведения и посещать музеи, которые он построил. И не только это осталось после его ухода для людей. Остались его фотографии, рисунки, дома, которые он самолично построил, его стихи и драмы, остались его кинофильмы, много музыкальных постановок для балета и оперы. Как все великие мастера, он был многогранен, талантлив во всем. Не было такой вещи, чего бы он не мог сделать. И он создавал, творил. И если отец начинал, то всегда доводил очередное дело свое до конца. До победы.

Псевдоним его — Суорун Омоллоон. Хороший псевдоним. Суорун в переводе на русский значит: «непреклонный», «упрямый», «идущий напролом». Он и был таким в жизни — не уступал никому. Он спорил, утверждал правоту, добивался. Его много раз критиковали, «били» на собраниях, отстраняли, препятствовали. Его ненавидели и уважали. Любили. Любили за то, что не врал, не юлил, не лебезил перед «сильными мира сего». И даже в эпоху тотальной диктатуры компартии, когда Кулаковского, поэта Софронова и Ойунского объявили «буржуазными националистами» и врагами соввласти, Дмитрий Кононович их открыто и прямо защищал. Он не боялся: упрямо защищал их, неоспоримых гениев своего народа. За что и поплатился: чекисты посадили его в 1937 году в тюрьму, откуда он вышел харкающим кровью больным человеком.

А когда в начале 50-ых посадили в тюрьму «за национализм» А.Федорова, Яковлева-Далана, Иванова-Сюльбэ и т.д., когда стали рьяно преследовать известного ученого Г.П.Башарина, отец опять стал их открыто и смело защищать — как истинный боотур из олонхо. Он всегда защищал от диких нападок потерявших человеческий облик партократов Истину и Правду, защищал людей, которых несправедливо обидели «власть придержащие» оборотни. И Омоллоон (второе слово псевдонима) — было именем одного из предков якутов — легендарного боотура. Вот и получается, что Суорун Омоллоон — это «Непреклонный Омоллоон-боотур». Так оно и было.

В конце 60-ых он решил увековечить имена известных (особенно убиенных сталинским молохом) поэтов и писателей Якутии, и был создан в Якутске Литературный музей им. П.А.Ойунского — в деревянном доме, где он жил в последние годы. Отец отдал этому новому музею всю коллекцию старинных якутских вещей — чороны, предметы быта, седла с серебряными луками, дорогие, удивительно красивые женские украшения, попоны-кычым, коврики-сёрё, старинные ружья и т.д. Он попросил меня сделать и отпечатать фотографии, и я соорудил стенды, которые висят в музее до сих пор. В процессе создания этого замечательного музея отец встретил много препятствий, воевал с людьми, которые были, как всегда, против.

Спасибо первому секретарю обкома Г.И.Чиряеву — он помог, и музей в конце концов был открыт. Еще более сильное сопротивление и противостояние «именитых и сильных» он встретил, когда создавал в родном селе Черкехе Мемориальный музей под открытым небом, где полностью воссоздал быт (старинный, дореволюционный) народа саха. Перевез из аласов резные сэргэ, жилища — юрты, бабаарына, мельницу, амбары и т.д. Фактически он успел сохранить для потомков уже исчезающую материальную культуру якутов. И что же? Дмитрия Кононовича за «увлечение националистически-буржуазной стариной» вызывали на бюро Обкома партии, устраивали проверки, преследовали. Но он не сдавался, и в 1977 году Черкехский музей все же был официально открыт, за что отец получил потом (заодно и за другие славные дела) звание Героя Социалистического Труда. Золотая звезда заблестела на его груди. Он снова победил!

Далее последовали другие его подвиги — постройка Мемориального копмплекса П.А.Ойунского на аласе, где он родился и жил, создание больших музейных комплексов в Сотту и Ытык-Кёле. До самой кончины своей Дмитрий Кононович всегда был очень бодрым, живым, открытым и жизнерадостным человеком. Помню, в Соттинцах (тогда ему было восемьдесят с лишним лет) он как молодой взбирался на грузовик и скидывал оттуда тяжелые толстые бревна. При постройке объектов музеев сам брал в руки топор и работал рядовым плотником. В Дойдуунуском, где он постоянно бывал или жил с 30-х годов прошлого века, отец своими руками построил четыре деревянных дома! Его энергия и активность всегда поражали меня. Да, это был настоящий мужчина и большой Человек!

Самым последним, завершающим подвигом отца является перевод великой книги всех народов — Библии («Саµа кэс тыл»).

И как бы поставив этим точку в своих земных делах, он сразу ушел, покинул наш суетный Средний солнечный мир. Он ушел, и мне горько, тоскливо на душе... Плохо.

И вот утром я написал на родном якутском языке стихи, посвященные памяти отца.