Тыгын - фигура сложная и противоречивая. Добро и зло соседствуют. Именно поэтому тема эта вызывала много споров, становилась предметом дискуссий. Если давалась нравственная оценка его поступкам, то легендарный герой превращался в коварного и кровожадного тирана, сыноубийцу. Либо наступал период восхищения богатырскими способностями Тыгына и все трепетали перед его благородным происхождением от первопредка саха Эллэй'я. Когда в спор вступали учёные, говорили об объединительной роли Тыгына – предводителя крупнейшего клана из Хангаласского улуса, анализировали авторитарную роль якутского социологического понятия "тойон ууЇа" – "господский род". В более позднее время утверждалось о тщетности этой объединительной миссии хангаласского тойона, о её реакционности перед лицом социального прогресса, разрушавшего родо-племенной строй, который якобы Тыгын пытался реставрировать. Спорили о масштабе власти Тыгына – от крупного улусного князца до "царя" всех саха ("саха муµур ыраахтааіыта").

* * *

Итак, начнем с Тыгына реального ("позднего" по В.М.Никифорову) и Тыгына легендарного ("раннего"). О первом известно немного. В русских документах он упоминается считанное количество раз. Проанализируем два, уже давно известных в литературе фрагмента. Один датируется 19 марта 1632 г. и извлечен из челобитной грамоты атамана Ивана Галкина: "Да тех же, государь, якольских людей(якутов – А.Б.) князец Тынина, да князец Бойдон живут на реки на Лене и с нами, холопями твоими, дрались по вся дни и твоего, государева, ясаку нам не дали и нас, государь, холопей твоих, не хотели ис своей земли выпустить ..." В имени первого нетрудно узнать имя фольклорного Тыгына. Второй князец, по-видимому, не кто иной как родоначальник бордонских саха, бордонский князец Бордон Чебелеков, который после трагических событий 1642 г. переселился со всем своим кланом на Вилюй. В то время земли его находились по соседству с улусом грозного хангаласского тойона и он вполне мог действовать совместно с ним. Причина такого ожесточения отчасти раскрывается в следующем документе – царском наказе первому якутскому воеводе Петру Головину от 6 августа 1638 г., где говорится: "А в прошлом де во 139 году (1631 г. – А.Б.) на великой реке Лене лутчие тайши, которые государю служили, Бодочь да Тынина, и Алданские князцы, воровством служилых людей, Енисейского острогу атамана Ивашка Галкина с товарыщи, от великих их обид, учинились от государя отгонны". То, что наш герой назван "лутчим тайшей", т.е. лучшим князем наравне с крупным мегинским тойоном Бодоем Борбоевым (Мегинский улус в то время был самым крупным по численности населения) подтверждает идею об определенной степени его могущества. Под "службой" русские подразумевали сдачу ясака. Другими словами, этот Тыгын в первые годы прихода русских, по-видимому, давал ясак, но затем из-за "воровства" атамана Галкина вынужден был защищаться.

После этого времени хангаласский тойон не упоминается. Существует три версии. Согласно первой он умер от старости. Во-вторых, во многих преданиях говорится о его гибели в столкновениях с казаками. В-третьих, считается, что он был взят в плен и содержался какое-то время в Ленском остроге в качестве заложника (аманата). По степени достоверности все три версии равнозначны, поскольку основаны только на фольклорных материалах. Мы не можем не остановиться на оригинальной трактовке событий прихода русских в Якутию, предложенной Г.В.Ксенофонтовым. Ученый, рассматривая Тыгына, как правителя саха, считал его вправе передать свою власть русскому царю. Быстрый успех небольшого отряда Бекетова (30 человек), подчинившего за один год 31 якутскую волость, Ксенофонтов объясняет именно данным обстоятельством. Причем атаман попытался скрыть эту передачу власти, приписав покорение обширного края своей храбрости и деловитости. Смерть "виновника торжества Бекетова", который не успел "пожать плода своей дальновидной дипломатии", также способствовала завуалированию этого исторического факта.

"Его храбрые сыновья Чаллаайы и Бёчёкё, наверное, только очутившись у виселицы, поняли ту простую истину, что "старость ходит осторожно и подозрительно глядит" на наступающие новые для Якутии дни. Добровольное принятие Тыгыном подданства далёкого московского царя нельзя не рассматривать как акт зрелого размышления, а не минутного страха или старческого слабоумия. В легендах якутов Кангаласского улуса проскальзывает мотив о слишком большой дряхлости и отупении их Тыгына. Это, несомненно, результат обработки общественного мнения повстанческих отрядов, которым было необходимо аннулировать распоряжение своего умершего Тыгына. Последний по своему положению должен был получить подробную информацию о надвигающейся с запада казачьей опасности с того самого момента, когда казаки появились в верховьях Нижней Тунгуски и донесли в Москву о новом народе "якольцах", населяющих великую реку Лену, а это имело место ещё в 1620 г. В 1630 г. мангазейские казаки впервые поплыли вниз по Вилюю и добрались до устья Вилюя, повторив этот опыт и в следующее лето. Следовательно, якутский Тыгын прекрасно знал с каким народом имеет дело, каковы должны быть его силы и технические приёмы. Он должен был жить настороже, что казаки вот-вот появятся и вниз по Лене. И единственный путь спасения он мог видеть лишь в добровольном данничестве и в возможности сговориться с верхними слоями пришлых завоевателей. Он не мог переселиться со своим народом в другие места или дать вооруженный отпор. Как с луками идти против огнедышащего вооружения пришельцев? Да и его люди давным-давно перестали вести серьезные войны. В идее о причинах удивительно быстрого замирения якутов, видимо, есть рациональное зерно. Пример действий крупного, авторитетного тойона мог сильно повлиять на поведение других тойонов. Как, например, позиция знаменитых предводителей Намского улуса Мымака и Борогонского улуса Легейя подействовала на исход вооруженных столкновений между русскими казаками и ополчением якутов в 1633/34, 1636/37 и 1642 годах. На сегодняшний день невозможно принять точку зрения исследователей, поддерживающих идею существования в якутском обществе династии тегинов. Пока нет прямых, достоверных исторических фактов, подтверждающих данное положение. Ведь причину возвышения Тыгына необязательно искать за пределами исторического обитания народа саха. Утверждение власти хангаласских тойонов могло произойти на Средней Лене и не по принципу древнетюркской иерархии. Более позитивным является изучение местных условий возникновения традиционной потестарной организации саха.

Сравним эти свидетельства с более поздними материалами 20 – 30-х гг. ХХ века. В последних уже гораздо больше стандартных мотивов. Происходит своеобразная унификация легенды о Тыгыне.

Данные исторического фольклора показывают местожительство уус'а (клана) князца Тынины. Клан имел владения на месте современного Якутска, по берегам озера Сайсары, значительные территории в долине Эркээни, например, земли Немюгюнского и Малтанских наслегов.

Тыгын назван потомком Эр Соіотох Эллэй Боотура в шестом колене. Его дед ТўЇўлгэ Даххан (ДойдуЇа Даххан) жил в Немюгинской земле. В то время здесь жило много тунгусов, которые убили ТўЇўлгэ Даххана. Тыгын воюет с тунгусами и изгоняет их на запад и на север. Он стал хозяином Эркээни и Туймаады. У него было восемь сыновей и дочь удаганка. Его окружали приглашённые им боотуры, работники. Нахарцы, мальжегарцы, жемконцы были родственниками Тыгына. Владения хангаласского тойона простирались от Намского улуса до мальжегарцев. Местожительством Тыгына были озера Сайсары, Ытык, Ўрўµ кўєл, Кытаанах Кырдал.

До Тыгына в Туймааде жили хоринцы-иноземцы. Тыгын убил лучшего боотура хоринцев и завладел его людьми и богатством. От брака отца Тыгына и вилюйчанки Ньырбакаан произошли вилюйские якуты. Тыгын требовал земли у мальжегарцев, нахарцев и жемконцев, но те не давали. В борьбе Тыгына с чужими уусами последние помогали ему, поставляя своих боотуров в войско хангаласского воителя. Из Амги и Таатты Тыгын вывозил к себе людей и скот слабых уусов. На Амге бетунцы-волки перебили нахарцев и изгнали их остатки в леса. Тыгын выехал с войском мстить. По пути расправился с ходоринцами, которые отказались дать воинов. Тыгын не смог победить бетунцев и заплатил им "эр сулуу" (головщину) в 100 голов скота, пообещав не воевать с ними.

Тыгын хотел чтобы ему привезли Ураанай-боотура – предка сыланцев. Посланный им отряд в 30-40 человек нападает на богатыря и осаждает в собственном доме. В перестрелке Ураанай боотур был убит.

Затем Тыгын отправил войско во главе со своими сыновьями Бєдьєкє Бєіє и Чаллаайы Бєіє против баягантайцев. В своём наставлении он запретил им нападать на хоринцев Тарбыах Тиис, которые жили на озере Мюрю. Но сыновья не послушались и истребили почти весь уус, уцелели только те хоринцы, которые были на охоте в лесу. Хангаласцы забрали скот хоринцев и погнали к себе домой. За ними погнались Бороіон Бэт Хара и Дьабака Дьуотту и отбили угнанный скот. От Дьабака Дьуотту произошёл уус Єльтєк. Раздосадованные воины Тыгына уничтожили уус Сыµаах. Бэт Хара гонится за ними и нападает на них. Против воинов Тыгына также выступили дюпсюнцы КўрэЇэр и Бууйас. Они помогали Дьабака Дьуотту. Лучшие люди Тыгына погибли в боях. Тогда Тыгын едет сам вместе со своим войском, со скотом и остановившись на земле Бэт Хара (м.Кыыс Хаµа), устраивает ысыах. Приглашённый туда Бэт Хара побеждает всех людей Тыгына в различных состязаниях. Испугавшись, Тыгын бежит.

Тыгын также выезжал на землю дюпсюнцев. Он и его люди были устрашены богатырскими способностями матери братьев КўрэЇэр и Бууйаса и вынуждены были отступить.

Аналогичный сюжет имел место с предками кобяйцев, которых возглавлял УЇун Кутурук Бадьаайы бєіє.

Теинцы (Дьэргэлгэннээх ойуун) ослепили воинов Тыгына "дьэргэлгэн тўЇэрэн". После этого Тыгын перестал посылать войско против них.

Хомустахцы Кєдєгєй оіонньор и Муоіан эмээхсин имели трёх сыновей: Тэмиликээн Сўўрўка, Куонньай КылыыЇыта и Чорбоіор баатыра, которые победили людей Тыгына во всех состязаниях на ысыахе.

Хатырыкский богатырь Кўўстээх Саалаах КўЇэµэй побеждает Тыгына и его сыновей в перестрелке из луков. То же сделали семь братьев кобеконцев: Кўндўл, Дєдєкє, Нєгєрўйэ, Дабаанга, Сабар, Топпо Дымардай, Сабай. В ещё одном варианте предки хатын-аринцев, хамаіаттинцев, куЇаіаныальцев, хамыстахцев – дети одной старушки – Чорбоіор баатыр, Обоччо Тўмэрэй, Куонай КылыыЇыт также превосходят хангаласцев в перестрелке. И во всех этих преданиях и легендах присутствуют схожие моменты: стремление Тыгына победить этих богатырей, перекочевка его со всеми своими лучшими людьми к местожительству недругов, организация ысыаха, позорное бегство Тыгына.

По мнению С.И.Боло, Тыгын в глазах других уусов выглядит якутским предводителем. Особо неприязненные отношения сложились у него с потомками Омогой Баай'я – с уусами Вилюя, Нам'а, Хоро, Баягантай'я.

Отдельные кровно-родственные группы во главе с такими известными родоначальниками, как Кээрэкээн ойуун и Лєгєй Тойон отошли от Тыгына и расселились на востоке от Лены. Уходили от Тыгына и некоторые его боотуры, например, Чоллооной, Нам оіуЇа, Бєкєль Бєіє. На новых местах они дали начало целым уусам. Это дьохсогонцы, борогонцы, бахсытцы. Батас Мєндўкээн, которого Тыгын, согласно преданию, увёз ещё мальчиком из родной Амги, возмужав, бежит на родину, и от него впоследствии произошли хатылинцы. Несмотря на рассредоточение якутских уусов, они сохраняли своё единство, связанное с их общим "царём" Тыгыном.

Умер Тыгын на родине своего деда в Немюгинцах в дряхлом возрасте. Когда в Якутию пришли казаки, якутские уусы были ослаблены и разобщены, и поэтому русские без труда одолели их.

Эти фольклорные подробности хорошо известны уже и по художественной литературе. Остановимся на семье Тынины. Известны имена его брата, упомянутого выше, многочисленных сыновей, самые известные из которых Откурай, Бозеко, Челяй. В каких отношениях они находились со своим отцом, трудно сказать, но в первые годы прихода русских без их участия не происходит ни одно важное событие. Отцовская слава сопровождала жизненный путь братьев, по-видимому, всю жизнь. Не случайно они и их потомки всегда находились во главе каких-нибудь событий или мероприятий: будь то вооружённое выступление или коллективная челобитная якутского населения царю. Сын Бозеко Мазары, будучи первым тойоном в своём улусе, удостоился чести быть в Москве, на приёме у царя. (Подобных же почестей удостаивались в последующем и их потомки.) Возможно, он был автором "поправки", внесённой в генеалогию рода. В своё время ему, по-видимому, пришлось скрыть трагический факт казни русским воеводой отца. Казнён был Бозеко Тынинин в 1642 г. за якутскую "измену", в ходе которой были убиты служилые люди, в том числе Осип Галкин. У Мазары, ехавшего на поклон к царю в 1677 г., были все основания скрыть этот факт, так как сыну "изменника" могло не поздоровиться. Там он и подал ту знаменитую челобитную, на которую ссылался Г.В.Ксенофонтов, где Мазары доказывал, что его дед служил царю, сложив с себя верховную власть над "якутской землей" в пользу последнего. В конечном счёте хангаласцу удалось занять высокое место в обществе и заслужить доверие со стороны русских властей. Теперь рассмотрим те материалы, которые показывают Тыгына легендарного. Здесь давно сделан большой научно-исследовательский задел. К тому, что изучено в многочисленных трудах фольклористов, трудно что-либо добавить нового. Упомянутые в самом начале нашего исследования стереотипы о Тыгыне – результат этих многолетних изысканий. Позволим себе только высказать некоторые соображения о природе данного образа. Вначале сразу же возразим тем, кто пытается оценивать Тыгына и нравы его времени с морально-этической точки зрения. Легенда, поскольку содержит в себе мифологическое начало, есть результат древнего этапа в развитии традиционного мировосприятия, которое в принципе не разделено на те компоненты аксиологического (ценностного) качества, которыми мы – люди современного склада мышления со своими представлениями о добре и зле – свободно оперируем в жизни. Поэтому нет смысла осуждать Тыгына-сыноубийцу. Архаичность образа Тыгына как нельзя лучше доказывается его неразрывной связью с образом богатыря-одиночки, эталоном которого выступает Бэрт-Хара. О нём знают почти во всех улусах. Длинный ряд имён, под которым он известен в разных локальных фольклорных вариантах – Хара Уол, От-Бохтохтуур, Майыттыман (Байыттыман, Маянтылап), Майаіатта – подтверждают наш тезис. Сюжет легенды таков. Живёт одинокий богатырь, у которого есть только старая мать. Кормится он исключительно охотой и имеет только одну единственную корову. По силе и удали ему нет равных в округе. С ним безуспешно пытаются состязаться богатыри, приезжающие издалека. Тыгын, прослышав о нём, едет вместе со своими людьми к местожительству героя. Устраивает ысыах и приглашает богатыря на праздник показать свою удаль. Тот побеждает всех и становится зятем Тыгына.

В каждом улусе, кроме, естественно, Хангаласского, отчасти – Мегинского, есть свои богатыри-одиночки. В бывшем Батурусском улусе это Батас Мэндўкээн (Кєтчєх Тєрєлєй) или Сыаріа Наранах, Ураанай-боотур, в бывшем Баягантайском – ТиЇикээн Бєіє и Модьукаан Бєіє, в Намском – Чорбоіор-баатыр, Кўўстээх Саалаах КўЇэµэй-баатыр. В тех локальных устных традициях, где мы не наблюдаем образа богатыря-одиночки, также присутствует мотив борьбы против посягательств Тыгына, но герои этих легенд и преданий заметно отличаются от Бэрт Хара. Это мальжегарские герои Соххор-Дуурай, богатыри Хабар и Джапсар, бетюнские братья-волки, амгинский Омоллоон, родоначальники многочисленных наслегов Мегинского улуса, например, Тєµўлгэ ойуун, Соіоруу Даары, Идельги боотур, отважные ходоринские витязи и др. Зато в образах некоторых из них можно увидеть черты, сближающие их с образом Тыгына. Например, Омоллоон, который подобно своему хангаласскому прототипу стремится расправиться с другими богатырями и захватить их жён, скот, земли.

Таким образом, вычерчиваются два больших ареала. В одном господствует образ богатыря-одиночки, в другом воспевается властный Тыгын. Это не может не быть результатом сложных этнических процессов, происходивших на Средней Лене задолго до прихода русских. Такие критические периоды в истории этноса всегда рождают яркие образы в этническом самосознании, проявлением которого и являются так называемые исторические легенды и предания.

Подавляющее большинство названных героев действуют в эпоху "кыргыс ўйэтэ" ("век войн"), когда господствовал принцип: "кто сильный, тот выживает". Яркую картину этого воинственного времени представил в своей книге якутский этнограф Ф.Ф.Васильев. Та жестокость, с которой уничтожались целые уусы, не может быть объяснена с морально-этических позиций. Так могли поступать только с иноплеменниками. Якутские легенды и предания запечатлели то отдалённое время, когда на Средней Лене происходило становление якутского этноса. Самую позднюю датировку можно дать по памятникам Кулун-атахской культуры XIII-XIV вв. Основной конфликт происходил не с горно-таёжными жителями тунгусами, а между насельниками речных долин Лены, Таатты, Амги и низовий Алдана, предки которых заняли эту экологическую нишу в разное время. Причём это было противостояние не только древних аборигенов, живших здесь с поздненеолитического времени, с ордой южных степняков, вдруг нахлынувших на вновь открытые равнины Средней Лены, напомнивших им благодатные берега Орхона, Селенги или Ангары, но и между различными группами древних скотоводов, в разное время, постепенно колонизовывавшими этот край. Это был многовековой процесс. Вне всякого сомнения, носители образов богатырей-одиночек были ранними колонистами, ибо они считали себя хозяевами бесчисленных аласов и речушек правобережья Лены, поскольку прибыли сюда намного раньше воинственных кланов Тыгына.

Исторические легенды и предания Вилюя также свидетельствуют о древности образа Тыгына. Центральный сюжет о беженке-вилюйчанке Ньырбакаан или Джаардаах и её сыновьях, несомненно, относится к дорусскому времени. Легендарная ссора последних с Тыгыном – это лишь фольклорный приём, показывающий в завуалированной форме истинную причину переселения предков вилюйских саха. Она, вне всякого сомнения, заключалась в тех сложных этнических процессах, упомянутых выше. Возможно, это было избыточное население, вынужденное искать новые земли. Сказанное противоречит показаниям русских письменных документов, которые не зафиксировали якутское население на среднем Вилюе и выше в первые годы колонизации. Но Г.В.Ксенофонтов довольно убедительно доказывает, что казаки, продвигавшиеся исключительно по реке, могли и не заметить вилюйских саха, занимавших глубинные районы по мелким притокам Вилюя. Сравнительно недавнее открытие памятников Кулун-атахской культуры экспедицией ЯГУ под руководством проф. А.И.Гоголева в Вилюйском улусе также подтверждает вышесказанное. Заселение Вилюя происходило и до XVII в., но приход русских заставил значительные группы саха сняться со своих прежних мест и искать укромные, глухие места подальше от ясачных сборщиков. Вилюй наиболее всего соответствовал этим устремлениям. Многочисленные предания о происхождении различных наслегов Сунтарского, Нюрбинского, Верхневилюйского и Вилюйского улусов сложились в основном после XVII в. Особенно тех наслегов, названия которых дублируются с названиями наслегов центральных улусов (Хангаласский, Бордонский, Мальжегарский, Одейский, Намский, Нерюктейский и др.). В формировании ореола величия вокруг имени Тыгына важную роль сыграло то обстоятельство, что хангаласцы были сильнейшим подразделением древних саха и занимали самые лучшие земли в центре Якутии. В дальнейшем в связи с широкой хангаласской колонизацией (под давлением ясачного режима многие кланы и отдельные группы переселялись со Средней Лены на окраины) образ Тыгына стал приобретать всё большую известность. Рост политического самосознания якутских тойонов в XVII-XIX вв. также оказал воздействие на структуру предания. Происходит окончательное сращивание древней легенды о Тыгыне с историческими преданиями, отражающими события XVII в. Фольклорное произведение идеологизируется. Проводится мысль о Тыгыне – собирателе якутских земель. Легендарным набегам на другие улусы и уусы придаётся значение объединительных походов. Сильное развитие получает последняя часть предания, в которой говорится о приходе русских. В лице Тыгына стали видеть символ освободительной борьбы. В некоторых преданиях проскальзывает мысль, что с гибелью Тыгына земля саха поддалась русским. Личность этого деятеля содержит в себе все устремления предков саха, связанные с борьбой с иноземцами. Несколько странно, что имена других активных борцов с казачьими отрядами в фольклоре не упоминаются, например, бетунских князцов Камыка, Мазея, нерюктейского князца Киринея и многих других. В целом, исторические события начала колонизации Якутии Русским государством концентрируются вокруг имени Тыгына.

Перед нами процесс становления якутской нации. Ему сопутствует формирование в этносознании народа определённых символов, чаще всего в идее единого правителя. За эту идею боролись якутские депутаты во второй половине XVIII-первой половине XIX в. Замысел С.Сыранова и А.Аржакова учредить должность якутского областного головы, избрание членами Якутской Степной Думы своего главного родоначальника, несомненно, были основаны на подобных представлениях саха. Образ Тыгына – национального героя живёт в этническом и общественном сознании народа, в его духовной культуре.

Одним из первых обратился к образу Тыгына классик якутской литературы А.И.Софронов. С имени этого героя начинается его знаменитая песня "Саха ырыата". Эпохальным событием в истории якутской литературы стала книга Далана "Тыгын Дархан". В ней суммированы народные представления о грозном повелителе саха. "Тыгын" называется стихотворение М.Д.Ефимова, вышедшее на страницах журнала "Илин" в №3 за 1996 г. Художественно мыслящий человек помогает прочувствовать описываемый образ. Он использует его как данность, решая свои творческие задачи. История же видит в этом образе следствие многих исторических явлений, средоточие, сгусток идей, своеобразный кристалл через который по-особому преломляются наши представления о днях давно минувших.

Память о своих предках, национальные символы играют важную роль в развитии этноса, консолидируют, придают устойчивость и духовно обогащают его.

В оформлении использованы рис. Германа Протодъяконова и фрагмент работы Иннокентия Пестрякова "Мазары Бозеков на приеме у царя Федора Иоанновича".