Георгий БАШАРИН

Борьба за восстановление литературного наследия (1941—1944)^*

Профессор Г.П.Башарин в 1958 году.

В новейшей истории Якутии и в общественном сознании послевоенных десятилетий он занимает одно из ключевых мест. Его кандидатская диссертация «Три якутских реалиста-просветителя», вышедшая в свет отдельной книгой в 1944 году, история ее создания и дальнейшего отстаивания, стали своего рода эталоном мужества, борьбы за историческую правду и порядочность в защите национальной гордости народа и его лучших представителей. Г.П.Башарин внес огромный вклад в развитие исторической науки в Республике Саха. Благодаря научному кружку «История», который он вел на протяжении 40 лет в Якутском госуниверситете, сегодня историки занимают ведущие позиции в общественной жизни и научной среде.

Отечественная война 1941—1945 годов явилась величайшим событием в истории народов СССР. Вооруженная до зубов фашистская армия Гитлера поставила перед собой триединые задачи: во-первых, уничтожение Советского государства — нашего социалистического Отечества; во-вторых, захват земель, фабрик и заводов, природных богатств и хлеба нашей Родины: в-третьих, физическое истребление советских людей, порабощение уцелевшей их части. Наступил страшный критический период, поставлен вопрос о жизни и смерти народов страны. Возникла задача национального спасения. Началась Великая Отечественная война, война справедливая, война народная. Поставлена перед Советской армией, народами страны, всеми советскими людьми одна общая, в то же время конкретная задача — задача полного разгрома армий гитлеровского фашизма, всех его сателлитов, задача достижения полной победы над врагом, сохранения независимости, свободы Родины.

У летнего домика на сайылыке отца — Прокопия Николаевича. Год неизвестен.

Коллективное фото членов знаменитого «Башаринского кружка». 27.05.51 г.

Самая характерная черта Якутии — якутов, русских, эвенов, юкагиров — всех народностей Якутии, как и патриотов любой из частей Великой страны, состояла в непоколебимом оптимизме, в твердой уверенности в победе, в стремлении каждого внести свой вклад в победу. Патриотический подъем был настолько велик, что не только молодые, но и многие пожилые добровольно записывались в Советскую армию. У оставшихся в тылу поднялась трудовая дисциплина, все работали в поднятом настроении. Дети учились усердно. И они трудились вместе с женщинами и стариками, заменившими ушедших на фронт. В Якутии, ее городах и районах не было таких нарушений общественного порядка, воров и иных разбойников, о каких ежедневно сообщают современные средства массовой информации.

При такой исторической обстановке и началась борьба за восстановление литературного наследства досоветской Якутии. В настоящем докладе делается беглое обозрение событий этапа этой борьбы.

I

В 30—40-х годах ХХ в. Якутский педагогический институт был единственным центром высшего образования, науки и культуры в республике. В конце мая — начале июня 1942 г. здесь состоялась первая научная конференция кафедр, посвященная научному обоснованию задач участия Якутии в Великой Отечественной войне. Работал ряд секций. На «секции истории и филологии» обсуждались доклады: пишущего эти строки «Якутская художественная литература в период Отечественной войны», А.П.Окладникова «Первые следы человека на Лене (Ленский палеолит)», И.И.Барашкова «О памятниках древнеленской письменности». Прочитаны доклады и по фольклору.

Мой доклад состоял из трех разделов:

1. Идейно-художественные источники возникновения и развития художественной литературы советской Якутии.

2. Достижения писателей республики за 11 месяцев Отечественной войны.

3. Участие народных певцов Якутии в борьбе за подвиг советского патриотизма.

Студент I курса исторического отделения Якутского педагогического института Георгий Башарин (сидит первый справа в первом ряду). Май 1936 г.

В первом разделе доклада сделана попытка обосновать положение, согласно которому советская литература Якутии возникла и развивалась на основе трех идейно-художественных источников: народного творчества — фольклора, литературного наследства Кулаковского, Софронова и Неустроева и, наконец, благотворного влияния произведений русской, а через нее — мировой классической литературы. Рассмотрение проблемы доведено до июня 1941 года, т.е. до начала Великой Отечественной войны. Задача состояла в том, чтобы раскрыть глубокие идейно-художественные корни советской якутской литературы, ее интернациональную и патриотическую сущность.

Во втором и третьем разделах доклада освещены достижения писателей и народных певцов Якутии за 11 месяцев Отечественной войны. Изучение стихотворений поэтов, рассказов прозаиков, публицистических выступлений писателей, а также произведений народных певцов. Эти разделы доклада привлекли к себе внимание присутствующих по двум причинам: во-первых, в них дано первое обобщенное изложение достижений местных мастеров художественного слова; во-вторых, в какой-то мере показано отражение в литературе дружбы, братства советских людей, народов, начавших борьбу.

Накануне конференции с текстом доклада направился к секретарю обкома партии по идеологии С.А.Бордонскому за разрешением. Но раздел первый доклада был запрещен, так как в 30-х годах писатели А.Е.Кулаковский, А.И.Софронов и Н.Д.Неустроев были объявлены буржуазными националистами, реакционерами, контрреволюционерами, врагами народа.

Делегаты I республиканского съезда интеллигенции Якутии от ЯГУ. Апрель 1967 г.

С супругой Кыыдааной Ивановной.

Однако, вопреки этому 2 июня 1942 года на конференции доклад был прочитан в полном объеме. Его второй и третий разделы, в которых освещены достижения писателей и народных певцов за 11 месяцев 1-го года войны, обобщены участниками конференции и тогда же опубликованы в местной печати в виде отдельных статей.

Что касается раздела 1-го доклада, то он является темой настоящего доклада. Поэтому специально остановлюсь на нем. Почему, вопреки категорическому возражению со стороны обкома ВКП(б), был поставлен вопрос о необходимости восстановления литературного наследства прошлого? Это имело глубокие причины.

Во-первых, гитлеровские фашисты поставили перед собой задачу растоптать не только советскую культуру народов СССР, но и стремились уничтожить и их прошлую культуру, очернить ее, принизить или отрицать ее достижения. Казалось, что легче будет расправляться с «бесполезными для общества дикарями». Подобное потребовало решительного противоядия.

Во-вторых, литературное наследство Кулаковского, Софронова, Неустроева создано под благотворным влиянием интеллектуальной культуры России, особенно классической литературы русского народа; имело глубокое патриотическое, интернациональное значение. Следовательно, оно, как тогда полагалось, призвано быть определенным вкладом в объединение, сплочение в борьбе против фашистских супостатов.

В-третьих, в 30-х годах многие советские писатели Якутии обвинялись в «буржуазном национализме», подвергались гонениям, часть из них пропускалась через тюрьмы. Обвиняли их в том, что они учились на творчестве Кулаковского, Софронова и Неустроева, что имели положительное, уважительное отношение к этим своим учителям и предшественникам. Признавали первых трех писателей прогрессивными крупными мастерами слова, а их наследство полезным. Надо было начать полную реабилитацию ряда советских писателей республики, снять с них черные пятна политических обвинений. А это призвано было способствовать вдохновенному творческому труду писателей, их активному участию в патриотическом воспитании народных масс Якутии, особенно ее молодежи.

Наконец, в-четвертых, как только началась навязанная гитлеровскими фашистами война, Якутский обком ВКП(б) закрыл Институт языка и культуры при СНК ЯАССР, распустил правление Союза писателей республики, закрыл местный литературный журнал. И во всем этом сыграли свою злую роль культ личности Сталина, репрессии 30-х годов: и объявление Кулаковского, Софронова и Неустроева буржуазными националистами, и расправа с директором Института языка и культуры П.А.Ойунским как с «врагом народа», и обвинение ряда писателей Якутии советского периода в «буржуазном национализме». В данной связи возникла необходимость восстановления и Института языка и культуры, и писательской организации, и литературного журнала.

На лекции.

С друзьями. Стоят слева направо: писатели А.С.Бродников, Н.Е.Мординов-Амма Аччыгыйа, профессор Г.П.Башарин и журналист П.И.Филиппов.

Таким образом, борьба за восстановление литературного наследства Кулаковского, Софронова и Неустроева именно в первый год Великой Отечественной войны началась по глубоким объективным причинам правомерно, закономерно, неизбежно. История этой борьбы в самом начале приобрела острый противоречивый характер, сложную диалектику.

В докладе конференции 2 июня 1942 года сделана попытка робко обосновать 4 основных положения:

1. Три первых наших писателя представляли собой детище Якутского устного творчества в сочетании с благотворным влиянием русской классической литературы, а через нее — мировой классики.

2. Кулаковский, Софронов и Неустроев — основоположники художественной литературы родного народа, трех ее основных жанров — поэзии, драматургии и прозы.

3. Они являлись критическими реалистами, которые правдиво изображали в своих произведениях, в основном, досоветскую действительность.

4. Кулаковский, Софронов и Неустроев по своим общественно-политическим взглядам были просветителями, демократическими, прогрессивными деятелями.

Вместе с изложенным была отдана обязательная дань традициям жестоких времен культа личности: отмечалось, что у каждого из писателей были элементы «националистических» и «политических» ошибок и колебаний.

Участники конференции заполнили большую учебную аудиторию института. Выступили работники литературы и искусства, науки и народного образования. Они все одобрили основные положения доклада. Единственным исключением оказался представитель отдела пропаганды обкома ВКП(б) товарищ Лебедев, который робко выступил против.

Первая научная конференция Якутского государственного педагогического института, состоявшаяся в конце мая — начале июня 1942 г., положила начало борьбе за литературное наследство досоветской Якутии. Она вынесла решение восстановить литературное наследство Кулаковского, Софронова и Неустроева.

II

Прошло два месяца. Однако за это время в отделе пропаганды обкома партии не только не было никаких признаков пересмотра негативного отношения к литературному наследству, но и началась «проработка» и руководства института, и докладчика. Это заставило меня обратиться к первому секретарю обкома ВКП(б) И.Л.Степаненко с просьбой принять меня по одному из серьезных вопросов партийного руководства и 3 августа 1942 г. состоялась продолжительная беседа секретаря со мною. И.Д.Степаненко прерывал меня репликами, но все-таки терпеливо выслушал до конца. Однако в заключение не сказал ничего определенного. Предложил «представить в письменном виде все то, что рассказано». На другой день, т.е. 4 августа того же года, представил первому секретарю обкома изложение моего «рассказа» в объеме пяти страниц машинописи. При этом сказал, что это мое официальное заявление в обком ВКП(б). В последних трех коротких абзацах заявления относительно литературы народов СССР в целом, в том числе якутской, говорилось: «Художественная литература всегда была кровным делом нашей партии, она всегда занимала одно из почетных мест в ленинизме. Вопросы художественной литературы приобретают особо политический, актуальный характер в связи с фашистским разрушением культур наших народов. Мы, советские люди, должны превратить нашу художественную литературу в одно из мощных орудий по разгрому немецко-фашистских убийц и поработителей» (с. 5).

Профессор Г.П.Башарин и писатель Н.М.Заболоцкий-Чысхаан.

В обкоме партии около месяца царило молчание относительно моего заявления. Потом стало известно, что будет проведено специальное партийное совещание по обсуждению вопросов о литературном наследстве, что в порядке подготовки к нему С.А.Бордонский пишет марксистскую работу о трех писателях. В связи с этим в сентябре 1942 г. представлены в обком мои «Черновые наброски о Кулаковском, Софронове и Неустроеве» в качестве научного обоснования заявления от 4 августа.

Совещание состоялось 16—17 февраля 1943 г. в зале заседания обкома ВКП(б) под председательством первого секретаря И.Л.Степаненко. Присутствовало около 40 коммунистов-работников литературы и искусства, деятелей народного образования, преподавателей пединститута, работников обкома партии и СНК ЯАССР. Была напечатана типографским способом брошюра С.А.Бордонского «О литературном наследстве Кулаковского, Софронова и Неустроева» под грифом «отдел партийной пропаганды и агитации Якутского обкома ВКП(б)». Краткая справка к партсовещанию по литературе. Только для служебного пользования. Дата издания — 5 февраля 1943 г. Накануне совещания всем его участникам была роздана эта работа Бордонского. Мне же брошюра была доставлена за три дня до открытия совещания. Мои «Черновые наброски...» лишь в трех экземплярах переходили из рук в руки.

«Урок истории» в Ленском историко-архитектурном комплексе «Дружба». 25.09.87.

Совещание открылось поздним вечером 16 февраля. После краткого выступления первый секретарь обкома И.Л.Степаненко предоставил слово С.А.Бордонскому. Оратор кратко изложил содержание своей брошюры. Дал характеристику каждому из трех писателей в отдельности. Затруднялся в оценке А.Е.Кулаковского. Был вынужден заявить: «Во-первых, в 1923 году на Аянском совещании у белогвардейского генерала Пепеляева было образовано Правительство Якутской области, которое должно было приступить к своей деятельности после захвата Пепеляевым г. Якутска. В числе других, в состав этого правительства был включен Кулаковский, который в то время находился в Оймяконском районе. Нам неизвестно, было ли это сделано с согласия самого Кулаковского. Но, во всяком случае, нет данных, подтверждающих участие Кулаковского в походах Пепеляева. (Брошюра, сс. 5—6). Во-вторых, в протоколах бюро обкома (октябрь 1938 г.) о Кулаковском как о националисте, враге народа решение не обнаружено» (с. 18). Но, несмотря на отмеченные факты, Бордонский охарактеризовал Кулаковского как врага народа, буржуазного националиста с ориентацией на внешнюю империалистическую реакцию. При этом в качестве обоснования он сослался на выступление делегата писателей Якутии, «драматурга, поэта, прозаика на Первом Всесоюзном съезде писателей, заявившего с высокой трибуны: «особую симпатию Кулаковский выражает Японии». В наших песнях не воспевается японский империализм, на который возлагал надежду Кулаковский» (с. 16). Что касается Софронова и Неустроева, то они уже в решении бюро Якутского обкома ВКП(б), вынесенном в октябре 1938 г., объявлены буржуазными националистами, врагами народа (с. 18). Их произведения пропитаны буржуазным национализмом, антисоветчиной. Секретарь обкома партии С.А.Бордонский закончил свой доклад общим выводом: «Отсюда произведения Кулаковского, Софронова и Неустроева мы не признаем, как наше литературное наследство, и мы решительно отвергаем всякую попытку (правдами и неправдами) возводить их на пьедестал современности, воскресить их, как отцов нашей советской литературы» (с. 21).

Сразу вслед за С.А.Бордонским слово предоставили мне. Мой доклад продолжался около 2-х часов. Воздержался от повторения, хотя бы краткого изложения содержания «Черновых набросков». Поставил перед собой основную задачу, которая состояла в критике брошюры и устного доклада С.А.Бордонского. Мой доклад состоял из трех частей:

1. Какова должна быть правильная партийная оценка состояния якутской художественной литературы 1940—1942 гг. (до 4 августа 1942 г. — дня подачи мною заявления в обком партии).

2. Генезис советской литературы Якутии и литературное наследство Кулаковского, Софронова и Неустроева.

3. Сущность проблемы о литературном наследстве и ошибки С.А.Бордонского.

В первой части доклада говорилось об отставании якутской литературы 1940—1942 гг. от требований жизни. Это объяснялось тремя причинами:

Во-первых, плохим партийным руководством отдела пропаганды обкома во главе с секретарем С.А.Бордонским;

Во-вторых, неправильным отношением руководства к отдельным писателям республики, начавшимся в 30-х годах, в разгаре репрессий, в обстановке культа личности. Это показано на примере расправы с Сивцевым-Омоллоном. Преследования писателя начались с 20-х годов за социальное происхождение. Они усилились в 1937-1938 гг. в связи с осуждением общества «Саха омук». 1 апреля 1938 года в газете «Кыым» напечатана статья «Сорвана маска с лица буржуазного националиста». Вместе с тем Суорун Омоллон был брошен в тюрьму, оплеваны все его произведения. Подвергались гонениям и репрессии и другие писатели.

В-третьих, ничем необоснованным отрицанием дореволюционного литературного наследства, фальсификацией истории якутской литературы.

Первая часть доклада вызвана тем, что как в брошюре, так и в устном докладе С.А.Бордонского говорилось о развитии якутской литературы кануна и начала войны, об ее благополучии. Возникла необходимость разоблачения подобной неправды.

Второй раздел доклада посвящен критике фальсификации Бордонским идейно-художественного содержания произведений Кулаковского, Софронова и Неустроева, жизни и деятельности этих писателей. В данной связи ограничиваюсь лишь одним характерным фактом. Известно, что произведение Кулаковского «Кэччэгэй баай» («Скупой богач») представляет собой саркастическую, разоблачительную критику якутских тойонов, патриархально-феодальных отношений. С.А.Бордонский доказывал и писал: симпатии Кулаковского «полностью на стороне патриархально-феодальных общественных отношений» («Скупой богач»).

Наконец, два слова о разделе третьем моего доклада. Здесь развернуто изложена общая оценка ошибок секретаря обкома по идеологии. Подчеркнуто, что С.А.Бордонский проповедует рапповщину, пролеткультовщину, что его ошибки направлены против учения Ленина о культурном наследствии прошлого, что они носят антиленинский характер.

В заключение просил бюро обкома вынести решение о признании и восстановлении литературного наследства трех писателей, об издании их произведений, о разрешении преподавания их жизни и деятельности в педагогическом институте и в школах республики.

В прениях по двум докладам выступило четверо участников. На этом закончился первый день совещания. Просидели с 8 вечера до 1 часа ночи. Разошлись молча, в очень тяжелом настроении. Пришел домой в полвторого. Жил на улице Горького. Как только лег спать в 2 часа ночи, разбили тройное стекло окна уличной стороны, залетело в спальню полкирпича. Хотел с топором выскочить на улицу — кое-как удержали жена и дядя — старый человек. Убедили, что убьют у дверей. Закрыли окно телогрейками, пальто, всем, чем располагали.

На открытии Дома-музея И.Чагылгана в Намцах. 31.07.89.

1981 год. Юбилейный (пятидесятый) выход Георгия Прокопьевича на коммунистический субботник.

Второй день совещания — 17 февраля. Наплыв народа. Открыли дверь зала. Многие около 5 часов простояли в коридоре. Продолжались прения. Выступило еще 11 человек.

Каково было содержание двухдневных выступлений 15-ти участников совещания по двум докладам?

Большая часть ораторов поддержала мои «черновые наброски» и доклад, высказалась за признание, восстановление литературного наследства Кулаковского, Софронова и Неустроева, за издание их произведений, за преподавание их жизни и творчества в педагогическом институте и школах, за постановку драм Софронова и Неустроева на сцене. Такого мнения придерживались 10 человек: И.П.Артемов — 2-ой секретарь Якутского горкома ВКП(б), А.Е.Мординов — кандидат философских наук, зав. кафедрой основ марксизма-ленинизма ЯГПИ, В.В.Местников — директор ЯГМДТ, В.М.Новиков — поэт, И.М.Романов — директор Якутского педагогического техникума, И.Е.Винокуров — зам.председателя СНК ЯАССР, Н.Г.Золотарев — ответ. секретарь Союза писателей Якутии, В.Н.Чемезов — народный комиссар просвещения ЯАССР, С.С.Сюльский — председатель комитета по делам искусств при СНК ЯАССР и С.А.Григорьев — режиссер ЯГМДТ. Эти товарищи говорили корректно, с убежденностью, выступали как знатоки дела, с анализом жизни и деятельности Кулаковского, Софронова и Неустроева, их произведений. Некоторые из них подвергли критике брошюру и доклад С.А.Бордонского.

Большой неожиданностью для всех было выступление секретаря Якутского горкома партии И.П.Артемова, выступившего первым. Он одобрил основные положения моих «черновых набросков» и доклада. Его выступление носило аналитический, даже задушевный характер. Он говорил убежденно. Заявил: «Ведь Кулаковский был популярным среди народа, ведь его любил народ. Как же после этого мы, коммунисты, можем объявить Кулаковского врагом народа». Председательствующий много раз прерывал его репликами, этим также отличался особенно 2-ой секретарь обкома А.А.Коровин. Однако они не могли сбить тов. Артемова с толку.

Только 4 участника совещания поддержали брошюру и доклад С.А.Бордонского. К ним относились: 2-ой секретарь обкома А.А.Коровин, секретарь Якутского горкома ВКП(б) В.Г.Имуллин, 3-ий секретарь обкома Г.В.Попов и заместитель НКВД ЯАССР Н.В.Смирнов.

Они представляли собой, как видно, проводников политики культа личности, проявили тренированность в административно-командном методе руководства. Тогда А.А.Коровин в Якутии работал только второй месяц. Он напоминал указание вождя о необходимости «корчевания врагов народа», оперировал, применительно к трем писателям, понятиями «бандитизм», «буржуазный национализм», «идеология кулачества». Высказал резко отрицательное мнение о литературном наследстве. Зам. НКВД Н.В.Смирнов имел внушительную внешность: это был высокий, стройный, красивый, аристократически одетый молодой человек. Выступление Смирнова было коротким: «Кулаковский был комиссаром Временного правительства в Верхоянском округе, а Софронов в 1928 г. за контрреволюционную деятельность сослан на 5 лет. Это были злейшие враги Якутского народа. Какая же польза восстановить наследство врагов народа?» Выступление это подкреплено словами: «Башарин, требуя оживления этих людей, ведет себя вызывающе». Через некоторое время после совещания Смирнов выбыл из Якутии. В центре исключен из партии за сокрытие социального происхождения, за какие-то поступки. Оказалось, что он сын тамбовского дворянина.

Секретарь горкома В.Г.Имуллин заявил, что не знает якутского языка и тем более якутской литературы. Но тем не менее долго говорил о национализме трех писателей. Упрекал их в том, что они не стали большевиками, а в дальнейшем оказались «врагами народа». Закончил словами: «самое лучшее из наследства писателей нужно взять».

В то время 3-ий секретарь обкома Г.В.Попов слыл теоретиком, объективным, рассудительным человеком. Но его негативное выступление оказалось неожиданным. В результате сжатого повторения обвинений Бордонским трех писателей объявил их «врагами народа». Повторил сказанное: «Самое лучшее из их наследства можно взять». Летом 1943 г. два секретаря — Бордонский и Попов поставили на бюро обкома вопрос об аресте девяти участников совещания. Однако подобная инициатива провалилась.

В заключение И.Л.Степаненко проявил негативное отношение к 10 позитивным выступлениям и одобрительно высказался о четырех отрицательных. Сказал, что спорный вопрос рассмотрит бюро обкома. На этом закончился второй день совещания. Просидели также с 8 часов вечера до 1 часа ночи. В дальнейшем все находились в ожидании постановления бюро. А в обкоме никто ничего не знал относительно литературного наследства. Как никогда усилилась негласность. Я не выдержал: 27 февраля 1943 г. написал письмо к членам бюро обкома. Привожу только отрывок из этого документа: «Решение научной конференции и выступления на партийном совещании коммунистов, по преимуществу знатоков якутской литературы и языка, работников искусства и народного образования, еще больше углубили мое убеждение в принципиальности вопроса, в необходимости партийного решения, в котором не должно быть ни малейшего отхода от ленинизма, от установки партии в области художественной литературы, создания ее научной истории; решения, которое должно быть одобрено партией, народом и поколениями».

Жду решения бюро обкома. «Если не буду согласен с ним, то, выполняя его как полагается, обязан буду пользоваться соответствующим пунктом устава партии. Это, конечно, не «угроза» или «ультиматум», а честное заявление коммуниста, искренне желающего помочь своему обкому в правильном разрешении серьезного вопроса».

Известно, что опубликовано в печати постановление бюро Якутского обкома ВКП(б) от 1 марта 1943 г. за номером 270. Его сущность состоит в «Закрытии» литературного наследства Кулаковского, Софронова и Неустроева. Постановление заканчивалось словами: «Бюро обкома ВКП(б) считает, что вопрос о литературном наследстве Кулаковского, Софронова и Неустроева настоящим постановлением исчерпанным и предлагает коммунистам, имеющим отношение к литературе, прекратить всякую дискуссию по данному вопросу. Секретарь Якутского обкома ВКП(б) п/п (Попов)».

На заседании бюро председательствовал 3-ий секретарь Г.В.Попов. Первый секретарь И.Л.Степаненко, можно сказать, уклонился. Члены бюро во главе с Поповым полностью пренебрегли решением научной конференции Института и мнением коммунистов-участников партийного совещания. Проявилась наглая политика узкого круга партийного аппарата обстановки культа личности, административно-командной системы руководства.

III

Обсуждение проблемы перенесено в Москву. 25 марта 1943 г. представлено мое заявление в ЦК ВКП(б) в объеме 17 стр. машинописи. Копия отправлена председателю Правления Союза писателей СССР А.А.Фадееву. В заявлении освещены обсуждения проблемы о литературном наследстве Кулаковского, Софронова, Неустроева на научной конференции Якутского пединститута и на партийном совещании, подвергнуто критике постановление бюро Якутского обкома ВКП(б) от 1 марта 1943 г. Изложена троякая просьба: 1. Отменить постановление бюро Якутского обкома ВКП(б) от 1 марта 1943 г. о литературном наследстве Кулаковского, Софронова, Неустроева, как извращающее учение Ленина о двух культурах, о культурном наследстве, фальсифицирующее действительную историю якутской художественной литературы, как зажимающую литературную критику. 2. Осудить поведение секретарей обкома ВКП(б) тт. Степаненко и Бордонского, которые неправильное субъективное мнение противопоставили правильному мнению научных работников... работников литературы и искусства, учителей и деятелей народного просвещения о писателях Кулаковском, Софронове, Неустроеве. 3. Помочь мне поставить оценку, данную мною спорным писателям как основоположникам и классикам дореволюционной якутской художественной литературы, перед судом литературной критики, критики народа-читателя, поколений, т.е. издать мою работу. К заявлению приложено 11 документов, в том числе доклад на научной конференции «Черновые наброски» и доклад на партсовещании.

Вслед за заявлением 27 марта послал личное письмо Г.Ф.Александрову и Е.М.Ярославскому. Письмо это отличалось от заявления в ЦК. В нем изложен ответ на вопрос о том, почему секретари Якутского обкома и зам. НКВД ЯАССР встали на путь ожесточенного третирования Кулаковского, Софронова, Неустроева как «буржуазных националистов, контрреволюционеров, белобандитов», почему они ополчились на меня, как якобы националиста. Это объясняется двумя причинами:

«Причина первая. Начиная с 1938 года, за ту или иную симпатию к наследству трех писателей, за то или иное положительное о них мнение привлекалось к ответственности, арестовывалось не малое количество честных интеллигентов-коммунистов и беспартийных». Для оправдания несправедливых репрессий секретари Якутского обкома во главе с Бордонским во чтобы то ни стало добиваются продолжения объявления Кулаковского, Софронова, Неустроева буржуазными националистами, контрреволюционерами, «врагами народа».

«Причина вторая. Вопрос о литературном наследстве дореволюционной Якутии я поставил в связи с критикой руководства Якутского обкома ВКП(б), его секретаря по пропаганде т.Бордонского художественной литературой в условиях Отечественной войны».

В личном письме освещены и другие вопросы, относящиеся к кухне местного руководства. В заключение я просил Г.Ф.Александрова и Е.М.Ярославского ознакомиться с представленными в ЦК материалами, помочь в объективном, научном разрешении проблемы литературного наследства трех первых писателей Якутии.

И заявление, и личные письма были получены адресатами. Весной 1943 г. комиссия партийного контроля при ЦК ВКП (б) рассмотрела заявление. Поручила заместителю своего уполномоченного по Якутской АССР В.Н.Васильеву проверить дело на месте. Здесь, в Якутске, уполномоченный..., по-видимому, должен был контролировать деятельность обкома партии. Нигде ни в печати, ни устно не выступал. Никто ни его самого, ни его большого аппарата не знал лично. Я в силу неотложной необходимости мог узнать только наличие в Якутске такой негласной организации в 1942 г. Только через продолжительное время мне удалось узнать тот факт, что в мае — июне 1943 г. Васильев всесторонне проверил дело, связанное со спором 1942 — 43 годов о литературном наследстве дореволюционной Якутии.

В июле-августе 1943 года я лежал в тубсанатории «Красная Якутия». Здесь взволновали меня два обстоятельства: во-первых, тогда же на одном из заседаний бюро обкома обсуждался вопрос об аресте девяти коммунистов, ставших националистами, организовавших антипартийную клику, пытавшихся восстановить литературное наследство буржуазных националистов, контрреволюционеров, белобандитов, «врагов народа». Поставили вопрос два секретаря обкома — С.А.Бордонский и Г.В.Попов. Обсуждали, спорили до поздней ночи. Но устройству «Варфоломеевской ночи» помешал народный комиссар внутренних дел Михаил Иванович Саввинов. Это был пожилой русский человек с благородным видом в генеральском звании. Терпеливо выслушал ораторов, встал и заявил: «Товарищи, о чем вы толкуете? Башарин и его товарищи — честные коммунисты, преданные советской власти люди. В нашем распоряжении нет никаких компрометирующих их материалов». Заседание бюро сразу было закрыто.

Во-вторых, 10 августа 1943 г. в «Красную Якутию» принесли мне телеграмму: «Срочно командируйте в Москву литературоведа Башарина. Секретарь президиума Союза писателей Скосырев». Сразу пришел к зам. СНК И.Е.Винокурову. Он обрадовался. «Назвали Вас литературоведом. Это признание. Апелляция будет иметь хороший результат». Позвонил зам. Минпроса Л.Е.Комаренко: «Сейчас подойдет тов. Башарин, немедленно командируйте его в Москву». Показал Комаренко телеграмму, она тоже была рада. Утром следующего дня вылетел. С Внуково поехал на такси в правление Союза писателей СССР. Постучался в дверь секретаря. С распростертыми руками встретил эмоционально настроенный человек — поэт Петр Георгиевич Скосырев. «Через нас вызвал вас ЦК. Где устроились?» «Я с порта». «Из Якутска прилетел выдающийся литературовед Г.П.Башарин. Прошу устроить его в отдельном хорошем номере. Договорились». Посоветовал сперва устроиться, а потом поехать в ЦК.

Решил сразу поехать в ЦК, а вечером нетрудно будет устроиться в готовом номере. Поднялся на какой-то верхний этаж ЦК. В коридоре встретил высокий стройный человек в черном костюме. «Товарищ Башарин?» — «Да». «Михаил Трифонович Иовчук. Идемте». Зашли в большой кабинет. «Устроились с жильем? С порта? Сейчас идите на Орликов переулок. Позавтракайте. Там дадут вам направление в гостиницу». Позавтракал, затем поехал по направлению на ул. Малая Бронная, где находилось общежитие ЦК. Попал в большую комнату, в которой было около 20 коек.Был доволен, т.к. имел мало денег. Поехал к Иовчуку. Михаил Трифонович говорил, что ЦК получил мое заявление и приложенные к нему материалы. В отделе пропаганды в курсе дела. Вызвали меня через Правление Союза писателей, чтобы в обкоме не знали и чтобы не было ажиотажа. Справлялся о И.М.Романове. Выразил радость предоставлению ему слова на антифашистском митинге. Говорил, что Иван Михайлович был талантливым студентом. В заключение сказал, что «13 августа в отделе пропаганды будет отчет Бордонскго. Приходите».

В 9 часов вечера 13 августа в кабинете Е.М.Ярославского (здание ЦК, комн. 514) собралось около 20 человек. Присутствовали:

1. Г.Ф.Александров — секретарь ЦК по пропаганде. Председательствует.

2. П.Н.Федосеев — зам. Александрова.

3. Светлов — зав. отделом школ и науки.

4. А.М.Еголин — зав. сектором литературы и искусства.

5. В.Я.Орлова — инструктор отдела пропаганды.

6. В.Н.Чемезов — НКП ЯАССР.

7. И.А.Ильин — зам. начальника управления по делам искусств при СНК ЯАССР.

8. Г.П.Башарин — зав. фондом Института языка и культуры при СНК ЯАССР.

Якутяне присутствовали по специальному приглашению Г.Ф.Александрова.

Повестка дня: Отчет С.А.Бордонского о состоянии пропагандистской работы Якутской областной партийной организации за период Великой Отечественной войны.

Отчет С.А.Бордонского начался с рассказа о неимоверно тяжелых природно-климатических условиях Якутии, о больших успехах, достигнутых обкомом. Но Александров прервал репликой: расскажите, как живут колхозники, как разъясняете решение ЦК об ошибках обкома, допущенных в сельском хозяйстве (решение вынесено 14 апреля 1943 г.). Бордонский: решение ЦК разъяснялось... Александров: проведены ли активы районных коммунистов? Бордонский: проведены в 16 районах. Составлены тезисы для докладчиков. Недостатки и ошибки отражают «теневые стороны успехов». Председатель прервал вопросом: какие же могут быть успехи, когда поголовье скота сокращено на 30%, а земледелие сорвано? У якута отобрали скот, запретили рыболовство и охоту, якут голодает, а вы говорите «о теневых сторонах успехов». Почему в передовой «По ленинскому пути» замазываете ошибки обкома? Ну вот возьмите вопрос о дореволюционной Якутской литературе. Рядовой коммунист тов. Башарин совершенно правильно ставит этот вопрос, а вы, будучи секретарем обкома, совсем неправильно выступаете против.

С.А.Бордонский запутался. Через несколько минут закончился его провалившийся доклад.

Выступления.

Лапин... критиковал обком по материалам печати Якутии. Идет избиение председателей колхозов. Осуждено 182 из них. «СЯ» занимается перепечаткой материалов «Правды». При помощи печати затушевывают ошибки. Отдел пропаганды не обеспечил должного руководства газетами и журналом «По ленинскому пути».

Федосеев П.Н. Северные районы выпали из поля зрения отдела пропаганды. Бордонский написал отчет в двух печатных листах, но здесь решению ЦК об ошибках обкома посвящены только два предложения. Во всех тезисах для докладчиков и в печати обвиняются только председатели колхозов.

Светлов... В единственном институте очень мало якутов. Только 28. По всей республике лишь 4 кандидата наук — якута: Харитонов, Мординов, Егоров, Попов. Обком не занимается подготовкой научных кадров. Плохо поставлено преподавание якутского и русского языков. Совсем не преподается история Якутии. Единственный институт языка и культуры закрыт.

Башарин Г.П. Составлен и сохранился только план выступления: раздел 1 — кабинетное руководство. За период с 22.06.1941 по 01.08.1943 г. в 11 районах Севера никого из обкома не было, 4 района посетили только по разу.

Раздел второй — оторванность от жизни, абстрактность пропаганды. Руководство не знает, не хочет знать историю и культуру республики. Страдает комчванством, зажимом критики, махаевским отношением к интеллигенции. Пропустили через тюрьму Романова, Заболоцкого, Сивцева-Омоллона, Винокурова-Чагылгана, Чиряева Валерия, Саввина Степана и др. Раздел III — посвящен игнорированию постановления ЦК от 14 апреля 1943 г. об ошибках обкома.

Чемезов В.Н. — План выступления о науке и народном образовании. Критика отдела пропаганды.

Ильин И.А. — План выступления о литературе и искусстве.

Заключительное слово Александрова. ЦК слушал отчеты секретарей многих обкомов, но нигде нет такого низкого уровня, такого провала пропагандистской работы, как в Якутии. Если бы не было людей из Якутии и не было письменных документов, то т. Бордонский кончил бы вот этой своей шпаргалкой (протянутой рукой показывает). Поручено шести товарищам хорошо продумать и выработать резолюцию по докладу Бордонского и представить в понедельник. Совещание продолжалось 4 часа и закончилось к 1 часу ночи.

«Настоящая запись составлена мною. Она совсем неполная. Но я старался, без всякого искажения, показать форму, ход и содержание большого совещания, постановление которого должно играть решающую роль в постановке партийной пропаганды Якутского обкома в условиях Отечественной войны и иметь историческое значение в росте культуры якутского народа, народов Якутии. Настоящую запись я вел исключительно для настоящих и будущих исследователей истории якутской партийной организации.

Москва, гостиница «Гранд-отель», комн. 419. 5 часов утра 14 августа 1943 г. (Г.П.Башарин)».

IV

При секторе литературы и искусства отдела пропаганды ЦК ВКП(б) 16 августа 1943 г. состоялось специальное совещание. Руководил им А.М.Еголин (зав. сектором). Присутствовали сотрудники отдела пропаганды ЦК, в том числе инструктор В.Я.Орлов и редактор журнала «Дружба народов».

Из Якутии, кроме меня и С.А.Бордонского, были: В.Н.Чемезов, И.А.Ильин и студенты высшей партийной школы при ЦК ВКП(б) — П.П.Павлов (2 к.), В.Н.Еремеев и Н.С.Яковлев (1 к.). Председатель А.М.Еголин говорил, что совещание проводится «по личному указанию секретаря ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрова для предварительного обсуждения заявления Г.П.Башарина о дореволюционном литературном наследстве Якутии. Оно должно дать материалы для окончательного решения вопроса в ЦК». За отдельным столом готовились к работе две стенографистки.

Вслед за общей оценкой деятельности трех писателей Бордонский остановился на творчестве каждого из них в отдельности. Из произведений Кулаковского выделил только одну поэму — «Сон шамана». Подчеркнул, что эта поэма «бесспорно реакционная, несомненно, националистическая», творение антирусского национализма. Говорил о трех драмах Софронова. Главный герой драмы «Бўдўрўйбўт кєммєт» («Споткнувшийся не исправится») старик Доропон оправдывает эксплуатацию человека человеком, проповедует буржуазный национализм. Пьеса «Ньууччатымсыйбыт» («Руссоман») — откровенный национализм. В драме «Дьадаµы Дьаакып» («Бедный Яков») намеренно создан отрицательный образ русского поселенца для пропаганды национализма. Характеристику произведений Софронова закончил цитатой: «Националистическая концепция вкраплена почти во всех крупных произведениях Софронова» (Н.Е.Мординов «О якутской советской драматургии» — доклад на Первой Всеякутской конференции советских писателей Якутии, 1934 г.). Бордонский подкрепил эту цитату: «Нечего возражать против выводов т.Мординова, ибо они совершенно правильны» (с. 14).

Руководитель совещания, обращаясь к аудитории, спрашивает: «Кому дадим первое слово — секретарю или рядовому коммунисту Башарину?» Я громко: «Секретарю, секретарю».

С.А.Бордонский: «Большая часть произведений Кулаковского, Софронова и Неустроева написаны после Октябрьской революции, при Советской власти. Она имеет буржуазно-националистическую антисоветскую сущность. До последнего времени общественность Якутии характеризовала этих писателей как националистов, антисоветчиков. В 1934 г. на Первом Всесоюзном съезде писателей СССР крупнейший писатель Якутии Н.Е.Мординов разоблачил Кулаковского как буржуазного националиста, призывавшего к смертельной борьбе с русскими, возлагавшего надежду на японский империализм. Такими же были и Софронов, и Неустроев.

Кулаковский, Софронов и Неустроев как националисты, контрреволюционеры были разоблачены: в 1934 г. на Первой Всеякутской конференции советских писателей Якутии; в 1939 г. на Первом Всеякутском съезде советских писателей республики.

Что касается третьего писателя, то С.А.Бордонский заявил, что до революции Неустроев ничего не писал. При советской власти им создана лишь комедия «Тар». В образе Степана Усун — Долговязого зло высмеяна советская власть. Произведение антисоветское. Небольшие рассказы писателя «Белое озеро», «Раздоры» и «Страх» имеют националистическую сущность.

В заключение С.А.Бордонский сказал: «Творчество Кулаковского, Софронова и Неустроева — это буржуазно-националистическое течение в якутской литературе».

Вслед за этим слово сразу было предоставлено мне. У меня сохранились тезисы выступления из трех разделов со списком приведенных фактов. Ограничиваюсь их изложением.

Раздел 1. Письменность и ранняя литература на якутском языке, начиная с «Отче-наш» 1692 г., кончая публикацией произведений устного творчества последних десятилетий 19-го века.

Раздел 2. События революции 1905—07 годов, демократическое пробуждение народа, возникновение периодической печати, зарождение письменной художественной литературы на якутском языке. Народное творчество — фольклор, влияние русской классики, а через нее зарубежной классики как источники зарождения и развития досоветской Якутской литературы.

Раздел 3. Идейно-художественное содержание произведений Кулаковского, Софронова и Неустроева, их общественно-политическая эволюция.

В своем выступлении стремился раскрыть эти тезисы. Относительно критики доклада Бордонского сослался на свои материалы, приложенные к заявлению в ЦК. В заключение подчеркнул характерные черты жизни и деятельности, литературного творчества и общественно-политических взглядов спорных писателей: критический реализм, просветительство, прогрессивность и демократизм, любовь к русской культуре, особенно к классике русской литературы, переход на сторону советской власти. Кулаковский, Софронов, Неустроев — основоположники и классики трех основных родов якутской литературы — поэзии, прозы и драматургии.

В прениях первое слово предоставлено народному комиссару просвещения ЯАССР В.Н.Чемезову. В.Н.Чемезов охарактеризовал А.Е.Кулаковского как ученого и просветителя. Дана высокая оценка этнографическим трудам Кулаковского, его исследованиям по якутскому языку и по теории стихосложения, учительской деятельности.

И.А.Ильин остановился на драмах Софронова «Бедный Яков», «Споткнувшийся не исправится», «Тина жизни», «Любовь». Раскрыто их идейно-художественное содержание. Подвергнуто убедительной критике мнение Бордонского относительно драм Софронова. С возмущением сообщил, что обком ВКП(б) изъял из репертуара театра 35 драм писателей Якутии.

Н.С.Яковлев охарактеризовал А.И.Софронова как поэта. Цитировал высказывание М.Горького о Софронове.

В.Я.Орлова. Работа Г.Башарина имеет два основных значения: во-первых, показывает распространение влияния русской культуры, которое «породило якутскую художественную литературу; во-вторых, способствует подъему национального самосознания якутского народа в тот момент, когда идет тяжелая борьба за прошлую и современную культуру народов страны, против унижения фашистами Гитлера национальных чувств и гордости наших народов». Подвергнуты критике брошюра и выступления Бордонского. «Вы, тов. Бордонский, не любите Кулаковского — лучшего человека своего народа». Слова этого человека, высказанные в поэме «Сон шамана» 30 лет назад, по правдивости и меткости просто удивительны. Уже тогда Кулаковский показал хищнический, милитаристский характер германского империализма. Одновременно дана «тонкая характеристика Англии как одной из участниц Первой мировой войны». В середине «Сна шамана» оказалась вставка, прославляющая советскую власть, коммунистическую партию. При переиздании поэмы необходимо перенести эту вставку к концу. Тогда поэма будет логически последовательной, идеологически выдержанной». Бордонский, — продолжает В.Я.Орлова, — неправильно цитирует работу Г.П.Башарина, тем самым нарушает элементарные требования дискуссии. Он не называет Георгия Прокопьевича товарищем. Фальсифицирует мысли и выводы своего оппонента (см. Брошюру Бордонского, стр. 15—16, 18, 19 и др.). За Кулаковским признает только одну поэму «Сон шамана», пренебрегает всеми остальными произведениями крупного поэта. Дает ложное толкование произведений писателя. «Скупой богач» Кулаковского якобы восхваление тойона-феодала. Неправильно цитирует Ленина и т.д. и т.п.

В заключение В.Я.Орлова считала необходимым просить ЦК отменить постановление бюро Якутского обкома от 1 марта 1943 г., дать указание опубликовать работу Башарина, о дальнейшем углубленном изучении литературного творчества трех писателей.

Заключительное слово А.М.Еголина. Секретарь Якутского обкома партии С.А.Бордонский допустил тяжелую ошибку перед якутским народом. При его руководстве, по словам тов. Ильина, изъято из репертуара театра около сорока драм. «Произошло чудовищное обеднение культуры якутского народа». Из брошюры секретаря видно, что совершенно неправильно понято учение Ленина о двух культурах. При досоветском строе в Якутии будто бы была одна культура — реакционная, националистическая, а при советском — также одна культура — чисто пролетарская, социалистическая. «Ошибка Бордонского действительно пролеткультовская».

Секретарь обкома тов. Бордонский обвиняет Кулаковского, Софронова, Неустроева в том, что они не стали революционерами, чисто прогрессивными. Нельзя требовать от писателей прошлого революционных и сплошных прогрессивных взглядов. А во взглядах русских классиков, таких, как В.Г.Короленко, Л.Н.Толстой, не только нет чисто революционных взглядов, но и немало реакционных. «Мое личное мнение состоит в том, что т.Бордонский совсем не прав, а Башарин — прав». Материалы совещания будут представлены ЦК Г.Ф.Александрову.

Совещание продолжалось с 14 до 18 часов 16 августа.

Участники совещания разошлись. Но А.М.Еголин и В.Я.Орлова попросили меня остаться на минутку. Поинтересовались вопросами, где я учился, хочу ли учиться в аспирантуре, над какой темой намерен работать? Эти вопросы возникли под влиянием моего личного письма Г.Ф.Александрову и Е.М.Ярославскому, в котором вслед за кратким изложением некоторых данных своей биографии писал: «У меня сейчас есть огромное желание учиться в высшей школе марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б). Такое желание объясняется: во-первых, я увлеченно изучаю марксизм-ленинизм, хочу знать его как следует, в деталях; во-вторых, у меня есть план написать кандидатскую диссертацию на тему из истории Якутии. Но в Якутии нет необходимой литературы, а самое главное — не могу найти руководителя».

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич!

Считаю своим долгом, в качестве члена ЦК КПСС и советского ученого, просить Вашего вмешательства в судьбу якутского историка т.Башарина, как Вы это сделали в отношении казахского историка т. Бекмаханова, жизнь которого Вы спасли и сохранили его для науки.

Направляю Вам адресованные на Ваше имя письма Г.П.Башарина, передачу которых я задержала (с согласия автора), чтобы проверить все в них изложенное и сделать все возможное для решения его вопроса в других партийных и советских инстанциях.

Сейчас я убедилась, что без Вашего указания Якутскому обкому партии помочь тов. Башарину — вопрос о его дальнейшей судьбе — не будет разрешен. Г.П.Башарин — сын якутского охотника, до 18 лет был неграмотным. При помощи советской власти он прошел в короткий срок замечательный путь от ликбеза до доктора исторических наук. Это был первый якут, получивший эту высшую ученую степень.

Но в 1941 г. он сделал ошибку — неправильно оценил трех якутских писателей, как просветителей. Через 10 лет этот вопрос был пересмотрен в Якутии, а в «Правде» была помещена критика этой работы Башарина. Вслед за этим Г.П.Башарин был исключен из партии, лишен кандидатской и докторской ученой степени, хотя его диссертации были написаны на другую тему. По отзывам специалистов (акад. Н.М.Дружинин, проф. С.А.Токарев, покойный чл.-корр. С.В.Бахрушин и др.) т. Башарина считали талантливым исследователем, а его докторскую диссертацию — серьезным вкладом в науку.

Но секретарь Якутского обкома не согласен с этими отзывами ученых и считает нецелесообразным помогать ему в новой защите диссертации. Он оказывает в этом вопросе давление не только на якутских, но и на московских ученых. В беседе со мной на Пленуме ЦК КПСС он прямо заявил о том, что «Якутский обком считает помощь Башарину ненужной». Проф. Токареву была послана такая же телеграмма, а затем письмо. Министру просвещения РСФСР т. Каирову, запросившему обком о возможности дать т. Башарину отпуск для подготовки к защите, был послан отрицательный ответ.

В настоящее время тов. Башарин находится в Москве, в крайне болезненном состоянии, он совершенно оглох на нервной почве, дошел до крайности нужды и отчаяния.

Вот почему я считаю своим долгом просить Вас оказать помощь Г.П.Башарину, который может принести науке и своему народу большую пользу, если его своевременно поддержать*.

Член ЦК КПСС, Академик А.Панкратова,
1955 г.

*Архив Академии наук СССР (Москва)
Ф. 697, оп. 3, ед. хр. 131.
Название дела: Панкратова Анна Михайловна.
Академик. Историк.

Письмо Хрущеву Н.С., секретарю ЦК КПСС. Письмо написано собственноручно на обеих сторонах двух четвертей листа белой бумаги, от руки, а не машинопись. В деле хранится только это письмо, других документов нет. 1955 г.

Прим. Перепечатано из газеты «Советы Якутии» от 27 мая 1992 г.

* Статья и фотографии из семейного архива переданы в редакцию супругой Г.П.Башарина, кандидатом филологических наук Кыыдааной Ивановной Платоновой.