375 лет вхождения Якутии в состав Российского государства

Э та статья родилась по нескольким причинам. Во-первых, в этом году мы отмечаем 375-летие вхождения Якутии в состав России. Во-вторых, событие это символично совпало с 95-летием со дня рождения якутского историка Башарина Георгия Прокопьевича (1912-1992), который оставил богатое научное наследие по историографии вхождения Сибири и Якутии в состав Российского государства (см. список его трудов в конце этой статьи). Совершенно объективно можно сказать, что он заложил фундамент в разработку данного вопроса. В-третьих, Георгий Прокопьевич был моим дедом и мне вдвойне интересно писать о нем и его взглядах. На основе скурпулезного анализа работ предшественников, гуманистической философии и глубокого понимания жизни, Башарин выдвинул свою теорию добровольного вхождения Якутии в состав России. При этом он выделяет следующие периоды в изучении вопросов о том, как Сибирь стала частью России:

1) ХVIII-начало ХХ вв. – безраздельное господство теории завоевания;

Что касается динамики собственных взлядов Башарина, то он пишет: «концепция [добровольного. О.Б.] вхождения возникла не сразу. Уже к 1943 г. мне казалось, что термин «присоединение» не вполне приемлем. Поэтому иногда возникала необходимость пользоваться термином «вхождение»... Однако вплоть до 1957 г. я придерживался концепции присоединения» [1, сc. 159-160].

Важно отметить, что все работы Башарина о вхождении Якутии в состав России являются следствием научной дискуссии, начатой еще в 40-х годах и продолженной вплоть до последних лет его жизни. На локальном уровне, в частности, Башарин дискутирует с Сафроновым Ф.Г., приверженцем теории насильственного завоевания. Возвращение вновь и вновь к вопросу о том, стала ли Якутия частью России добровольно или насильственно, говорит об его значительности, сложности и неоднозначности. Это один из тех вопросов, которые имеют непосредственное отношение к национальному, а также к проблеме этнической идентификации. Башарин и Сафронов через свои работы, возможно, сами того не подозревая, формировали и продолжают формировать этническую самоидентификацию якутов. Сафронов, будучи приверженцем насильственного присоединения, хотел видеть своих предков независимыми, воинственными, самодостаточными и непокорными. К сожалению, сафроновцы обвиняют Башарина в формировании образа человека зависимого и ищущего покровительства, и не хотят видеть, что сам акт добровольного вхождения есть поступок спокойного нравом, разумного, дальновидного и открытого к новым экономическим и культурным связям человека, который хочет и может учиться у других.

Признаюсь, некоторое время мне самой было трудно примириться с формулировкой «добровольное». Ознакомившись с источниками, понимаю, что это желание противостоять «положительной», на первый взгляд, теории добровольного вхождения, было следствием моего обывательского взгляда, основанного не на научных аргументах и критическом осмыслении вопроса, а на эмоциях. Поэтому считаю нужным высказать свое мнение на страницах этого журнала через призму убедительных аргументов Башарина.

Профессор Г.П. Башарин с супругой К.И. Платоновой, с невесткой З.К. Башариной и внуками Олей, Гошей, Аней.

1. Во-первых, у многих интересующихся данным вопросом (так же, как и у меня когда-то) вызывает непрязнь слово «добровольное» и они предлагают полностью убрать его. Башарин же считал, что понятие просто «вхождение или присоединение Якутии» является слишком двусмысленным и многозначным. Ведь можно говорить и о насильственном, и о добровольном присоединении/вхождении одновременно. А как пишет Башарин, слово общенародного языка, превращенное в научный термин, должно быть однозначным. Это либо «добровольное вхождение», либо «насильственное присоединение», с оговоркой на то, что эти процессы происходили в сложных, противоречивых обстоятельствах. В отстаивании термина «добровольное вхождение», а не просто «вхождение», усматривается призыв Башарина к принципиальности в данном вопросе.

Башарин предлагал смотреть на доминирующие тенденции как на определяющие, а на сопутствующие осложнения, такие, как единичные случаи стычек, как на естественные для общества того времени. Поэтому он критикует позицию Шункова [1], предлагающего рассматривать акт присоединения различных частей Сибири дифферинцированно (одна часть вошла добровольно, вторая была присоединена насильственно), считая, что «подобная дробная дифференциация событий, которые имели общую единую закономерность развертывания, не может быть приемлемой». В этой связи следует отметить научный принцип Башарина: «Угол зрения в ...исследованиях должен быть не узко краеведческий, а общеисторический» [1, с. 117].

Главным же является то, что в слове «добровольное» заложено действие активных субъектов истории, самостоятельно решающих свою судьбу. Они не жертвы, не объекты завоевания и насилия, а мыслящие, активные и принимающие дальновидные решения самостоятельно субъекты. В этой связи Башарин пишет:

«В 17-19 вв. дворянско-буржуазные исследователи, развивая «концепцию завоевания» или «насильственного присоединения» Сибири, в том числе Якутии, исходили из того, что коренные народности Сибири, в их числе якуты, эвены и другие жители Ленского края, будучи «дикарями», якобы не имеют самобытной истории и могли быть не субъектами истории, а только объектами покорения, управления, эксплуатации. Они сами «нуждались» в жестоком обращении с ними самодержавия, в его «цивилизаторских» мероприятиях, в «христианском просвещении». ...В отличие от этого советские исследователи с самого начала смотрели на народности Сибири, в том числе Якутии, как на субъекты общественного развития с самобытной историей, как на активную созидательную силу истории» [1, c. 143].

На праздновании своего 80-летия Башарин еще раз подчеркнул связь между концепцией добровольного вхождения и активной позицией коренных народов: «якуты, эвенки, эвены, юкагиры и другие народы Севера не объекты покорения, угнетения, эксплуатации, а главным образом равноправные субъекты, движущие силы истории, участники созидания цивилизации человечества» [2, с. 162]. Мне кажется, что именно это соображение было основной причиной того, что он так принципиально отстаивал позицию добровольного вхождения.

2. Далее, приверженцы насильственного присоединения приводят в качестве доводов примеры стычек между коренными жителями и казаками. Башарин же считал, что самым серьезным препятствием в освоении Сибири русскими была борьба Москвы за свержение ханства Кучума – феодала из шейбанидов (1563-1598), после которого «на пути открытия и освоения русскими различных частей Сибири уж не было серьезных препятсвий и сколько-нибудь значительных военных действий» [1, с. 114]. Процесс присоединения всей Сибири был быстрым, что говорит о его мирном характере. В частности, Башарин выделяет следующие причины быстрого, безболезненного, добровольного вхождение Якутии XVII в. в состав России:

«Во-первых, казаки были малочисленными (в среднем около 30 человек) с ограниченными бое– и съестными припасами, поэтому стремились избежать войны; местные жители тоже не хотели войны, т.к. не имели огнестрельного оружия.

Во-вторых, между местными жителями были родовые распри, которые помешали организованному сопротивлению казакам;

В-третьих, имело место расслоение якутов, предводители которых быстро нашли общий язык с атаманами казаков, руководителями новой администрации;

Наконец, в-четвертых, жители Якутии, в основной своей массе, были мирными скотоводами, оленеводами, охотниками и рыболовами, проживавшими, кочевавшими на огромной таежной территории далеко друг от друга» [1, с. 37].

Башарин классифицирует три типа столкновений: 1) родовые войны (кыргыс уйэтэ – время войн), 2) вооруженные стычки между казаками и местными жителями и 3) между самими казачьими отрядами [1]. Он выявил, что столкновения казаков с местными жителям, по сравнению с родовыми войнами, «были кратковременными и малочисленными. Каждая из них вызывалась конкретными причинами» [1, с. 166]. В качестве свидетельства тому он приводит список всех известных на тот момент столкновений:

1630 г. – отряд из 30-ти мангазейцев под командованием Мартына Васильева в устье Вилюя имел вооруженную схватку с енисейскими служилыми людьми. В 1633 г. там же произошла схватка между тобольскими и тазовскими казаками под предводительством Степана Корытова с отрядом енисейцев во главе с Остафьем Серебренником и дружиной Чистякова. Чуть позже Корытов вступил в схватку с енисейскими под предводительством Семена Чуфариста, Парфена Ходырева и Ивана Галкина. В результате одна часть отряда Корытова была разбита, а другая попала в плен. Позднее предводитель енисейских казаков Парфен Ходырев вступил в союз с сыланскими якутами и при их помощи разгромил людей мегинского князца Оргуя и кангаласского князца Кутемида, угнал их скот и лошадей. После этого Ходырев напал на томских казаков и нахарских якутов во главе с Копыловым.

1637 г. – Дмитрий Копылов из Якутского острога, вступив в союз с нерюктяйским князцом Тетком Киренеевым и мегинским князцом Оргуем, создал отряд из 20 казаков и 220 якутов и напал на сыланцев и батулинцев. Мужчин убили, взяли в плен женщин и детей и угнали 300 голов рогатого скота и 300 лошадей.

1639 г. – около 20 бесскотных, бедных якутов и тунгусов, занимавшихся на Алдане рыболовством и охотой, выступили в защиту своих угодий против торговых и промышленных людей, которые беспощадно истребляли соболей и других пушных зверей. Их вожаком был Оилга.

1642 г. – вооруженные стычки в отдельных волостях с администрацией Петра Головина. Последний, к слову, отличался необыкновенной жестокостью, поражавшей даже современников. Стычки эти произошли с переписчиками, которые хотели провести перепись населения и учет скота коренных жителей: «местное население взволновало особенно намерение воеводы выяснить количество скота. Улусные жители поняли это так: «а скот де наш делить хотят по себе». Воеводская канцелярия, конечно, не провела никакой разъяснительной работы, которая бы рассеяли опасения населения».

1682 г. – совместное выступление (к сожалению, малоизученное) некоторых коренных жителей и сосланных в Ленский край русских раскольников и казачьих низов под начальством Дженника против администрации. Выступление это было подавлено воеводой Приклонским близ с. Покровское [1, c. 169-174].

Башарин делает следующие важные выводы:

«Выступление податных масс, в том числе ясачных, против податных мероприятий администрации и ее жестокостей представляли обычную характерную черту средневекового, феодального общества. И было бы глубоко ошибочно относить их к истории взаимоотношения народов» [1, с. 172].

«Ошибка приверженцев «концепции завоевания» состоит в том, что они рассматривают вооруженные столкновения, которые имели место в Якутии 30-40-х годов XVII в., только как вооруженные столкновения между якутами вообще и русскими вообще. Подобное утверждение не соответствует действительности. ...Во время некоторых из стычек люди разделялись на борющиеся группы не по национальным признакам, а по родоплеменным (якуты) и по тому, откуда вышли казаки, служилые люди (енисейские, томские и др.), когда одна группа русских и якутов выступала против другой группы пришлых и местных жителей» [1, с. 175].

«Общеизвестно, что в первой четверти XVI в. испанские конкистадоры во главе с Э. Кортесом «огнем и мечом» покорили Мексику. Они физически истребили значительную часть ацтеков (индейцев) – коренных жителей завоеванной страны, беспощадно грабили и порабощали уцелевшую их часть. Ничего подобного не было в Якутии 30-40-х годов XVII в.» [1, с. 137].

3. Приверженцы насильственного присоединения считают, что общественно-экономический строй якутов в XVII веке мало уступал уровню пришлых казаков, а следовательно, им было что терять. Многие ссылаются на работу Окладникова, который приводит следующее описание:

«По заливным лугам и аласам Якутии бродили тысячные табуны скота. Юрты якутов густо покрывали страну, проникая далеко в верховья мелких таежных речек и опускаясь далеко на север вниз по таким рекам как Яна. Кузнецы якутов славились своими изделиями, так же как их певцы и сказители своими песнями и былинами» [1].

В ответ Башарин пишет:

«В приведенном выводе, как видно, нарисована возвышенная поэтическая картина общественного развития у якутов и находившихся в связи с ними племен… периода до начала XVII в. Однако она не соответствует действительности. ...Численность якутов, тунгусов и юкагиров, вместе взятых, по данным 1676 г., составляла около 60 тыс. душ обоего пола. ...Якутия первой половины XVII в. представляла исключительно малонаселенный край. ...Уровень развития производительных сил якутского общества был низкий. Скотоводческое хозяйство якутов... велось примитивным способом. Якутское общество не знало земледелия, сколько-нибудь развитого ремесла и никакой письменной культуры» [1, c. 150].

Башарин считал, что якутское общество находилось на стадии разложения первобытно-общинного строя, а общество тунгусов, юкагиров и других племен, на стадии каменного века; тогда как центральная Россия была на стадии феодально-крепостнических отношений. А самое главное, пришлые казаки имели огнестрельное оружие, тогда как коренные народы – лишь копья и луки.

Формационный подход подвергается в настоящее время критике, но, тем не менее, он достоверно отражает различия в техническом развитии представителей коренных и пришлых народов. В данное время в связи с изменением научного дискурса правильнее было бы сказать, что в силу различных климатических и географических условий якутское и русское общества имели разные пути экономического и культурного развития, в результате чего якутское общество уступало в техническом оснащении пришлым казакам. Это обстоятельство должно было укрепить в сознании представителей коренного населения целесообразность сотрудничества с казаками.

К. Башарин, З. Башарина, О. Башарина, Д. Селецкий в г. Альбукерке, США. Август 2007 г.

4. Башарин резко осуждает позицию областников, которые были за то, чтобы оставить коренные народы в покое, не взаимодействовать с ними, чтобы «не навредить им цивилизацией (культурой)» и чтобы они не утратили свою самобытность и первозданность. Иными словами, чтобы они продолжали «вариться в собственном соку».

В первой половине ХХ в. потерпела полный крах старая концепция, согласно которой якуты, эвены, саами и другие малые народности Севера ...будто бы неспособны к культуре, для них культура якобы вредна. Возникла и развивается новая концепция цивилизации, согласно которой в мире нет никаких малых народностей, трудовых людей Севера и Юга, Запада и Востока, которые не были бы способны к культуре и для которых была бы вредна культура. На земле нет также никаких высших рас, которые были бы наделены исключительными, особыми способностями, не присущими всем остальным. Все нации и национальности, народы и народности (великие и малые), все нормальные люди при более-менее одинаковых условиях, в основном, в одинаковой мере способны к культуре, в состоянии развивать культуру. Для них всех отнюдь не вредна, а полезна культура. Все они имеют право пользоваться благами культуры. Такова новая концепция цивилизации. Она выросла не из теории, а порождена самой жизнью! [1, с. 233]

Башарин всегда характеризовал вхождение Якутии в состав России как прогрессивное явление. Через связь с русским народом якуты, эвены, эвенки и др. связали свои судьбы с судьбами других народов страны. Он пишет: «Сами (коренные жители) собственными силами не смогли бы пробить окно в какую-либо страну цивилизации, ибо для этого у них не было всего необходимого – ни техники, ни мореплавателей и землепроходцев, ни географической науки, ни государственной власти, способной организовать экспедиции и т.д.» [1, с. 21]. А «пробивать окно» он считал жизненно необходимым, т.к. только во взаимодействии культур видел смысл существования человечества.

При этом он отмечает, что «вплоть до начала XX века Якутия оставалась одной из самых отсталых, обездоленных в экономике, культуре, образовании, здравоохранении, науке и технике окраин царской России» [1, с. 21]. Большинство ключевых изменений во всех сферах жизнедеятельности коренного населения произошло за годы советской власти. Башарин очень высоко ценил тот факт, что с приходом советской власти изменилось отношение к Ленскому краю и к людям, особенно к бедной прослойке, представители которой получили право бесплатного образования и здравоохранения. Все мы знаем, что с 20-х годов в Сибирь из центральной России приезжали учителя, врачи, инженеры и другие специалисты, которые уважали самобытность местного населения и были движимы энтузиазмом и искренним желанием поделиться своими знаниями. Местная молодежь смогла выезжать на обучение за пределы Якутии. Большинство из них, вернувшись, стали яркими представителями национальной интеллигенции. Я считаю, что прежде всего Башарин испытывал благодарность за то, что смог получить образование в годы советской власти, т.к. родился в крайне бедной семье и никаких перспектив, кроме крестьянского труда, у него не было, если бы не произошла революция.

Он до глубины души был возмущен высказываниями тех, кто не видел прогрессивных плодов от того, что Якутия стала частью Росссии: «Возмущает любого объективного, честного человека утверждение отдельных людей о том, что Октябрьская революция, советская власть... будто бы не дали ничего хорошего народам СССР, в том числе Якутии. Подобное утверждение можно объяснить... полным отсутствием у них совести» [1, с. 27]. Он также понимал, что перегибы в указах правительства привели к затормаживанию прогресса:

«...не будь кровавой репрессии политики культа личности, морально-политического подавления, административно-командной системы, был бы значительно высоким уровень развития духовной культуры, интеллектуального потенциала республики». В то же время корень зла он видел не в самой идее социализма/коммунизма, в их утопичности, а в неправильной политике руководителей: «...но было бы вовсе ненаучным, явным упрощением, морально-этической несправедливостью объяснять это исторической миссией ...Октября,...имманентным свойством советского общества. В действительности отмеченные изъяны – показатели неправильной политики руководителей-временщиков, которые приходят и уходят» [1, с. 27].

5. Некоторые считают что Якутия, не став частью России, могла бы присоединиться к Японии. Во-первых, Башарин считал, что Якутия стала частью России закономерным и естественным путем – вследствие продвижения казаков сухопутным путем на восток и ввиду сложившихся в России экономических отношений не за счет роста производства, а за счет расширения территории. Во-вторых, Башарин очень трепетно относился к наследию Кулаковского, который в своем письме якутской интеллигенции в 1912 г. писал:

«Предаться Америке, Японии, Китаю? Нет, эти номера не проходят: те нас быстро задавят в борьбе за существование, и белоглазый, большеносый нуча, не говоря уже о даровании православной веры, гораздо ближе нам, милее и родственнее их, он такой же отсталый полудикарь, как и мы, наивный добряк, неспособный обижать нас... Единственным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими» [3, с. 45]. Важно подчеркнуть что Кулаковский приходит к такому выводу не только на основе анализа личностной характеристики обобщенного образа русского человека, но на основе сравнения уровня экономики и грамотности среди русских и якутов:

«Лишь русские и мы – якуты – не можем проснуться от вековечного сна. Скрип заржавевшего механизма жизни российских народов слышен где-то далеко, позади течений жизни других народов... % грамотных в России, – этот вернейший знаменатель культурности данного государства, – равен 8-9, тогда как он у прочих благоустроенных государств доходит до цифры 90-95. А у нас, якутов, грамотных гораздо меньше слепых и кривых» [3, с. 43]. Возможно, Кулаковский тем самым хотел сказать, что чем ближе народы по образовательному уровню, тем легче им интегрироваться.

6. Также вызывает вопрос, каким образом якуты и другие коренные жители принимали Российское подданство. Башарин пишет о шертовальных грамотах (клятвах верности), которые подписывались при помощи оттиска пальца (илии баттаагын) тойонами, которые заманивались в остроги подарками или шли на диалог с казаками, чтобы получить защиту от межплеменных распрей. В последнее время также стало известно, что те, кто соглашался платить ясак, освобождались от воинской повинности [4]. Обращение коренных жителей в православие также способствовало их осознанию того факта, что они стали подданными Российского государства. Мне совсем не трудно представить, как тойоны приходили с ясаком в остроги, но труднее представить, как этот ясак собирался, как люди отдавали пушнину сборщикам ясака. Хотя известно, что ясак «выманивался ласкою» [5], в качестве обмена товарами, что, возможно, сокращало количество недовольных.

7. Приверженцы насильственного присоединения склонны наделять образы пришельцев жестокими чертами насильников и грабителей. Башарин же отличается от этих исследователей неиссякаемой верой в лучшие качества человека. Он всегда говорил, что хороших людей на свете больше. В разработке вопроса о вхождении Якутии в состав России, возможно, он исходит из такого же соображения. Один из его аргументов, это то, что жестокости отдельных личностей (например, Головина, упомянутого выше) осуждали даже их современники.

Во-вторых, Башарин призывал не смешивать две концепции – завоевание Ленского края самодержавием и освоение его просторов народными массами: «Исторический процесс развития русского государства, включение тех или иных областей в состав России, с одной стороны, и колонизаторская политика царизма, – с другой, – не одно и то же, разные понятия и явления истории» [1, с. 92]. Он считал что освоение Сибири было стихийным, в результате вступления служилых людей и крестьян в экономическо-культурные и семейно-брачные связи, независимо от царской администрации. Башарин посвятил свою монографию «История аграрных отношений» русским крестьянам, которые принесли традицию хлебопашества, научили местных жителей выращивать овощи. При этом Башарин подчеркивал, что это было не одностороннее влияние, а взаимовлияние. Так, например, русские позаимствовали у аборигенов края принятые на Севере способы охоты, рыболовства, скотоводства, а также вешалки для консервирования и хранения рыбы, зимнюю одежду и т.д. Интересным мне показался следующий пример: «Традиционным средством передвижения у камчадалов (речь идет об освоении Сибири вообще) в летнее время служил бат – долбленая лодка из единого куска дерева. Для обеспечения устойчивости и большой грузоподъемности соединяли несколько батов вместе. Русские переняли… такое средство водного транспорта» [1, с . 128].

Башарин отмечает интересные факты, свидетельствующие о том, что уже в XVIII веке у якутов, эвенов и других народов стало складываться осознание того факта, что Россия является их общей с русскими родиной. Это видно из того, что якуты участвовали в войне против турков, в Отечественной войне 1812 года, а также в обороне Севастополя от англо-французских захватчиков. С.–Петербургская газета от 4 декабря 1812 г. пишет: «Якуты, известясь о насильственном вторжении французов в пределы России, оказались столь же усердными сынами Отечества, как и прочие сограждане их на всем пространстве Российской империи» [1, с. 204]. Не берусь судить, насколько осознанно народ собирал средства в фонд обороны, и насколько легко им это было сделать, однако идея того, что кто-то напал на страну, подданство которой они имели, не могла не способствовать сплочению в борьбе с общим врагом.

8. Некоторые обвиняют приверженцев добровольного вхождения в конъюнктурности. Они не понимают, что как раз таки концепция насильственного присоединения может быть обвинена в конъюнктурности, т.к. отстаивая ее, некоторые исследователи пытались разоблачить колонизаторскую политику царизма. Также многие статьи пишутся людьми, которые руководствуются одними эмоциями. Как правило, такие люди из двух противоположных теорий выбирают теорию завоевания, что также можно объяснить постколониальными проблемами самоидентификации в контексте глобализации и обостренного национального самосознания. В сопротивлении теории общерусской, общемировой ориентации проглядывает поиск своего этнического «я». Нации определяют друг друга – так же, как, образно выражаясь, дверь теряет свою функциональность без комнаты, якуты, эвены, эвенки и другие этносы не могут осознавать своей уникальности без русских и других народов. Таким образом, во взаимодействии народов есть еще один бонус – работа над осознанием своего этнического «я». Те, кто слепо выбирают путь сопротивления, находятся на стадии поиска своего «этно я». Башарину не надо было даже вступать на путь этих поисков – он знал, кто он. В нем удивительно гармонично сочетались «обе стороны медали» – по сути своей он был Саха, ценящий и любящий свою культуру, народ, традиции, корни, язык; в то же время он равнозначно любил и уважал русскую культуру и язык. А иначе и быть не могло – ведь именно посредством русского языка он смог быть услышанным за пределами Якутии. Он очень хотел, чтобы люди были открытыми ко всему новому и постоянно совершенствовались духовно и интеллектуально через перенятие всего положительного у других народов. Следующая выдержка полностью отражает философию концепции Башарина о добровольном вхождении Якутии в состав России и о необходимости сотрудничества с другими культурами: «Всякая нация может и должна учиться у других. Это гениальное по научной глубине, по реалистичности, по общественно-политическому и практическому значению положение является важнейшей методологической основой исследования цивилизации у любого из народов мира» [1, с. 56].

В заключение хотелось бы сказать, что работы Башарина убедили меня в правильности формулировки «добровольное вхождение» на фоне сложных, противоречивых процессов взаимодействия культур коренных народов Ленского края со столь отличной от них русской культурой.

Интересно, что на конференции, посвященной 370-летию вхождения Якутии в состав России, «не состоялось очередного раунда дискуссии по вопросу о применении терминов «вхождение», «включение», «присоединение» или «завоевание» для описания событий, развернувшихся в Ленском крае в 1630-40-х годах» [4]. На мой взгляд, исчерпывающие аргументы уже были высказаны Башариным по этому ключевому вопросу, поэтому историки сфокусировались на обсуждении сопутствующих деталей и новых взглядов, вызванных влиянием западной политкорректности, кризиса теории формаций, геополитических изменений и «сменой научных поколений». В частности, наблюдалось смещение взглядов от дискурса «дружбы народов» к «роли Якутии в современной геополитике и Российской государственности», обсуждение термина «колонизация» как потерявшего негативное значение, и признание многогранности и сложности процесса культурной интеграции [4]. Заслуга Башарина заключается именно в том, что он заложил фундамент в разработку сложного и противоречивого вопроса о том, как Якутия стала частью России, и тем самым способствовал развитию новых направлений.

Я, как автор этой статьи, могу лишь надеяться, что она была достаточно информативной для тех, кто не был знаком со взглядами Башарина. Я также надеюсь, что статья помогла тем, кто отстаивал теорию насильственного завоевания, взглянуть более трезво и менее эмоционально на сложный вопрос о том, как Якутия стала частью России. 

Литература

1. Башарин, Г.П. В составе свободной России. – Научно-публицистический сборник. Арт-Флекс, Москва, 2002. – 383 с.

Работы Башарина, вошедшие в данный сборник:

1. Башарин, Г.П. В составе свободной России // Советы Якутии. 1992. №6, 7 (124, 125). 11, 14 января.

Башарин, Г.П. Событие судьбоносного значения (К 360-летию вхождения Якутии в состав России) // Якутия. 1992. №7 (27 288). 11 января.

Башарин, Г.П. Несостоятельность и опасность «теории завоевания» // Якутия. 1992. №36 (27 317). 21 февраля. Рубрика «Хранить вечно».

Башарин, Г.П. Историческое значение добровольного вхождения Якутии в XVII веке в состав Российского государства. – Исторические связи народов Якутии с русским народом: Сб. науч. тр. Якутск, 1987. С. 5-28.

Башарин, Г.П. Некоторые вопросы историографии вхождения Сибири в состав России. – Якутск, 1971. – 135 с.

Башарин, Г.П. Присоединение Якутии к России в XVII в. и роль русского народа в истории народов Северо-Восточной Азии. Рукопись не датирована. Не ранее 17 октября 1952 г. , не позднее июня 1953 г.

Башарин, Г.П. Историческое значение присоединения Якутии к России в XVII в. 25.X.1950 г. Лекция в Якутском обкоме КПСС.

Башарин, Г.П. Нерушимая дружба русского и якутского народов. Рукопись на 30 л. 1944 г.

2. Башарин, Г.П. Выступление на торжественном собрании общественности республики, посвященном его 80-летию. В кн.: Проблемы социально-экономической и общественно-политической истории Якутии (Материалы научной конференции, посвященной 80-летию Г.П. Башарина). – Якутск: Изд-во Якутского госуниверситета, 1993.

3. Кулаковский А.Е. Якутской интеллигенции. Якутское книжное издательство.

4. Николаев А. П. К вопросу о новых подходах в изучении вхождения Якутии в состав Российского государства: Итоги конференции «Якутия – форпост освоения северо-востока Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки». Якутск, сентябрь 2002. // Сибирская заимка, электронный журнал (http://zaimka.ru/to_sun/zuev1.shtml). 2002. № 6.