«Описание» земли Якуцкой для Екатерины Великой

О рукописных и печатных источниках
«Описания Якуцкой провинции» 1794 г.

Среди разнообразных архивных материалов по этнографии и истории народов Сибири имеется один источник, который уже привлекал внимание исследователей (З.Д.Титова) и вызывает особый интерес — это «Описание Якуцкой провинции», составление которого датировано 1794 г. (РНБ, Эрмитажное собр., N 238_6-f, 48 лл.). В этом источнике содержится информация о якутах, их материальной культуре, хозяйстве, одежде, обычаях, религиозных представлениях и обрядах. В «Описании Якуцкой провинции» содержатся данные также и о других народах, представляющих коренное население Крайнего Северо-Востока России — эвенах, юкагирах, чукчах и коряках.

Среди источников по этнографии народов Сибири XVIII века «Описание Якуцкой провинции» входит в своеобразную группу тех этнографических источников XVIII века, в которых среди разнообразных сообщений имеется один пассаж, содержание которого по крайней мере требует комментариев. Речь идет об описании обычая сохранять кости умерших шаманов, использовании их в качестве домашних охранителей-амулетов и для предсказания будущего. Вот что говорится об этом в «Описании...»: «Коряки также с отменным уважением поклоняются солнцу и луне, сверх того имеют вместо идола обвешанные оленьею кожей человеческие кости; жертвоприношение так же, как и у других народов, состоит в том, что убивают зверей и их съедают, однако ж сие бывает очень редко и почти совсем не в употреблении».¹

Из этнографических описаний, в том числе и из некоторых ранних источников нам известно, что этот обычай был характерен только для одного народа — юкагиров, у которых он сохранялся, по некоторым данным, еще в первой половине XX века. В «Описании Якуцкой провинции» 1794 г. и некоторых несколько более ранних источниках обычай сохранять останки умерших шаманов приписывается другому народу, а именно корякам.

Эксклюзивность такого сообщения ставит перед исследователями дилемму: либо эта информация является ошибочной, либо под коряками в какой-то группе источников понимается не тот этнос, который является близкородственным чукчам по культуре и языку, и который ныне носит такое наименование — в последнем случае перед нами встает вопрос об истории этнонима «коряки». Кстати, о бытовании такого обычая именно у юкагиров все документы, попавшие в поле нашего зрения в связи с обсуждаемой проблемой, как раз умалчивают, и это обстоятельство позволяет в источниках видеть не ошибку наблюдателя или дезинформацию, а путаницу с этнонимами.

Анализируя данное сообщение, необходимо иметь в виду, что культура юкагиров, традиционно условно включаемых в группу «палеоазиатских» народов, является весьма архаичной, а язык их до недавнего времени считался изолированным (только недавно было установлено, что его можно причислить к уральским языкам на правах их особой ветви). Что касается коряков, то они по языку и культуре весьма близки к чукчам, и вместе с чукчами, а также с кереками и алюторцами, коряки составляют отдельную чукотско-корякскую группу этносов (иногда в эту группу включают также ительменов и называют ее чукотско-корякской). Ни у чукчей, ни у кереков ничего подобного этнографическими материалами не отмечалось.

Наряду с «Описанием Якуцкой провинции» приписывание обычая сохранять кости шаманов и почитать их характерно также для материалов по истории народов Якутии, которые были составлены в 60-е и 80-е годы XVIII века. Эти документы, хранящиеся в Якутском республиканском архиве, были изданы А.П.Окладниковым еще в 1948 г.² Один из этих документов имеет название «Описание... о нравах, качестве и обхождении находящихся в окрестности и ведомстве города Якуцка ясашных разных родов иноверцах...» С тех пор эти документы были по крайней мере однажды перепечатаны в виде объемных выдержек.³ В нем имеется следующий пассаж, характеризующий коряков: «Вера их: кланяются солнцу и луне и обшивают мертвого кости в оленю кожу и обнизывая одекуем, а мертвыя человеческие тела, как протчия ясашныя иноверцы, на лабазы и в землю не кладут, толко зажгут на огне».⁴

Еще один источник, входящий в интересующую нас группу документов — «Описание Иркутского наместничества», также содержащей материалы по этнографии народов Якутии. Это описание, составленное еще в 1792 г., было опубликовано только в наши дни — в 1988 г. В нем говорится: «Коряки также с отменным уважением поклоняются солнцу и луне, а сверх того имеют вместо идола обвешенные оленьею кожею человеческие кости».⁵

Обобщение всех документальных материалов, в которых обычай хранить кости умершего приписывается не юкагирам, а корякам, позволило установить, что между почти всеми источниками, содержащими эту информацию, существует определенная зависимость. При сравнении текстов, изданных А.П.Окладниковым, и фрагментов «Описания Якуцкой провинции», неожиданно выяснилась идентичность отдельных отрывков обоих документов, которые с достоверностью позволяют утверждать, что при составлении «Описания» были использованы какие-то более ранние источники.

Параллельно с анализом рассматриваемых текстов нами проводилась также выборка материалов по этнонимии народов Восточной Сибири XVIII века, при которой использовались материалы картотеки Словаря русского языка XVIII века (Словарный отдел ИЛИ РАН). Материалы, учитываемые в этой картотеке, неожиданно вывели нас на еще один текст — это журнальная статья «Описание народов Российской Империи» , которая была помещена в журнале «Российский магазин» в 1792 г. Согласно указаниям источников картотеки, данное «Описание народов Российской Империи» было составлено в 1770 г. Любопытно, что хотя данное описание и существует в печатном виде, ссылки на него в трудах этнографов-сибиреведов практически отсутствуют. А.П.Окладников, обративший внимание на журнальную публикацию этих источников,⁶ не отметил того, что между печатным текстом журнальной статьи и рукописными текстами документов, которые были им опубликованы вторично и уже в полном виде, существуют мелкие различия, которые могут быть значимыми при анализе соотношения этих текстов с другими историко-этнографическими источниками.

Сверка текстов четырех названных источников — «Описания Якуцкой провинции» 1794 г., «Описания Иркутского наместничества» 1792 г., журнальной статьи 1792 г. и «Описания... об иноверцах» 1758 г. — показала, что между ними существует значительное сходство. Это сходство может быть объяснено следующим образом. «Описание Якуцкой провинции», составленное для Екатерины II в 1794 г., имеет непосредственным источником печатную статью «Российского магазина» 1792 г. В свою очередь, «Описание народов Российской империи», составленное в 1770 г. и опубликованное в 1792 г., опиралось на более ранние документы, которые, без сомнения, были составлены непосредственно в Сибири при участии и под руководством тогдашнего Иркутского губернатора генерал-поручика И.В.Бриля, по распоряжению которого они и были переданы в Камер-коллегию. Можно с уверенностью утверждать, что в числе этих документов были подлинники или копии тех описаний народов Якутии, которые были найдены и изданы А.П.Окладниковым (в частности, «Описание» 1758—59 гг. сохранилось в Якутске именно в копии, приложенной к делу 1785 г). В свою очередь, очевидно, что эти же материалы были использованы и при подготовке текста «Описания Иркутского наместничества» 1792 г. в той его части, которая относится к Якутии. В частности, фраза из этого документа: «Коряки сходствуют в виде с якутами, язык же их одинаковый с языком соседствующих с ними немирных чукчей»⁷ идентична с соответствующим текстом «Описания Якуцкой провинции». Еще одна цитата из статьи в «Российском магазине» почти идентична документам, изданным А.П.Окладниковым. Ср. «А у Чюкч нрав и качество их равно как и у Коряков, и язык имъют сходственной и неразличной, а для легости и разминажа пинают печи (мячи. — А.Б.) и копейному сраженiю обучаются, також и друг друга из луков стреляют до ран».⁸ Текст «Описания...» 1758—59 гг.: «А у чукоч нрав и качества, равно как коряки, и язык имеют сходственной и не различной, а для легости и разминажу пинают мячи и копейному сражению обучаются, тако же и друг друга из луков стреляют до ран».⁹

В печатном тексте «Описания народов Российской империи» имеются статистические данные о населении Якутской провинции: «А по справкъ в Якутской Воеводской Канцелярiи по нынъшней переписи во всем Якутском въдомствъ разных народов состояит: Якутов 34 132, Тангутов 2714, Ламуток 386, Юкагирей 581. И того 37813 человък».¹⁰ Эти же данные в иной форме, которая более исправно передает этнонимы, приведены в другом источнике, также изданном А.П.Окладниковым — небольшой статистической справке, сохранившейся в копии среди издаваемых им документов. Эта «справка» опубликована А.П.Окладниковым сразу после документа с заголовком «Описание обитающих в якутской области якутах о начале их происхождения и о достопамятностях, произшествии, равномерно вере, законе, их обрядах и о протчем», составленном коллежским ассессором Осипом Матушевским «15 числа 1785 года (очевидно, 15 января — А.Б.)» «По справке в ясашном повытье по нынешней вновь переписи (sic! — A.Б.) ясашных разных народов состоит, а именно — якутов 34132, тонгусов 2714, ламуток 386, юкагиров 581, итого 37813 человек».¹¹

Обычай хранить кости умерших шаманов, о котором здесь говорится, характерен только для юкагиров. Употребление этнонима «коряки» здесь явно ошибочно. Причем причина такой ошибки не могла быть установлена без обращения к внутренней форме — мотивировке этнонима коряки. По-чукотски слово а-к’’ора-кы, а-к’’ора-кы-льын, действительно, является грамматической формой слова к’’оран’’ы «олень», но означает «не имеющий оленей, безоленный». В представлении чукчей это слово применимо к любому этносу, представители которого не являются оленеводами — в XVII—XVIII веках оно могло быть приложимо и к приморским чукчам, и к оседлым приморским корякам, и к юкагирам. Анализ распространения этнонима «коряки» во второй половине XVII века свидетельствует о том, что в самых ранних документах 40-х — начала 50-х годов XVII века «под людьми коряцкими» понимались приморские чукчи, в 50-х — 60-х годах «коряками» назывались оседлые коряки Северной Камчатки, а их соседи и соплеменники оленеводы в конце XVII — начале XVIII века именовались «оленные коряки». Таким образом, если информация о характерном только для юкагиров обычае сохранять кости умерших шаманов в качестве амулетов доходила до составителей «Описаний» через посредство чукчей, то этнос, соседствующий с оленными чукчами и отличающийся от них по хозяйственно-культурному типу, вполне мог быть обозначен ими ак’’оракыльыт — «безоленные», что было понято собирателями сведений о народах Якутии как «коряки», и точно так же воспринимается современными читателями источников.

Впрочем, путаница с этнонимом «коряки» никак не повлияла на получение достоверной информации об обычаях юкагиров. И.К.Кирилов еще в середине XVIII века знал о том, что описываемый обычай сохранять в функции амулетов останки умерших шаманов характерен именно для юкагиров: «Те юкагири знатных своих мертвых, выпотроша засушивают и возят в своих юртах в платье, какое живые носят, а в кибитках сажают в первое место».¹²

В отличие от обычая хранить кости умерших шаманов, которого придерживались примерно до начала 30-х годов ХХ в., а сами амулеты-охранители сохранялись до сравнительно недавнего прошлого, указания Я.Линденау, будто бы юкагиры изготавливали из кожи умерших шаманов бубны,¹³ несмотря на свой почтенный возраст (они относятся к 40-м годам XVIII века), очевидно, не соответствуют действительности по своему содержанию. Согласно описанию В.И.Иохельсона, юкагирские бубны относятся к центральноазиатскому типу и имеют достаточно большие размеры, так что человеческой кожи едва ли могло хватить на бубен такой величины. Кроме этого, известно, что сам Линденау у юкагиров не был и собирал сведения о юкагирах из вторых рук, а данное сообщение не подтверждается иными источниками по этнографии юкагиров.

Таким образом, «Описание Якуцкой провинции» 1794 г. имеет в качестве одного из непосредственных источников публикацию в журнале «Российский магазин» 1792 г., которая, в свою очередь, восходит к «Описанию... о нравах, качестве и обхождении находящихся в окрестности и ведомстве города Якуцка ясашных разных родов иноверцах...» 1758-59 гг. и сопутствующим ему материалам. Эти же источники были использованы при составлении «Описания Иркутского наместничества» 1792 г. С источниковедческой точки зрения интересным представляется то, что почти все этнографические источники, упомянутые в настоящей работе и относящиеся к XVIII веку, были опубликованы только в последние 50 лет, большей частью — в 80-х годах XX века. Что касается «Описания Якуцкой провинции» 1794 г., то оно так и осталось неопубликованным. Хотя материалы этого «Описания Якуцкой провинции» и введены в настоящее время в научный оборот с использованием архивной рукописи как первоисточника, они полностью повторяют сообщения, известные по более ранним документам. Относительно необычного сообщения, согласно которому обычай сохранять останки шаманов в качестве амулетов описывается как характерный для коряков, необходимо отметить, что все содержащие его документы восходят к какому-то одному источнику — «Описанию...» 1758—59 гг. или к документам, лежащим в его основе. В этих документах, как можно думать, была зафиксирована информация о народах Якутии, полученная со слов оленных чукчей, которые назвали «не имеющими оленей» или «коряками» (ак’’оракыльыт) юкагиров.

Литература

1. Титова З.Д. Обзор этнографических материалов о народах Сибири отдела рукописей Гос. Публичной библиотеки им. М.Е.Салтыкова-Щедрина //Советская этнография, 1972, N 2. С.82—83.