_______________________

Публикуется впервые.

Краткая записка
о современном положении Якутского края

Якутский край, слишком суровый по климату, как известно, представляет ни мало затруднений местному населению для снискания пропитания.

Я позволю себе указать на современное положение этого племени в связи с вопросами, ныне затронутыми жизнью.

Вследствие климатических и почвенных условий земледелие только в немногих местностях может служить населению не источником, а подспорьем для пропитания. К таким местностям относятся: южная часть Якутского округа по берегам рек: Лены, Алдана, Усть-Маи и Амги и часть Олекминского округа. Попытки же разведения хлебопашества в Вилюйском*, Верхоянском и Колымском округах, а также в северной и восточной части Якутского округа кончились полною неудачей. Но и вышеупомянутые земледельческия местности дают урожай хлебов лишь на не значительной части своего протяжения и то только в случаях благоприятных климатических условий в течении лета, а то большею частью весь посев или большая часть его, как это и было в 1881 г., пропадает от инея, явления, часто бывающаго в течении Июня и Июля месяцев.

Срок для вызревания хлебов в вышеупомянутых земледельческих округах продолжается всего 3 месяца, именно: с половины Мая до половины Августа. Раньше и позже того всегда бывают морозы, доходящие до 8 и 10° по Р. В долине реки Лены, на которой лед вскрывается в половине Мая, время прохода льда сопровождается на далеком пространстве к западу и востоку снегом и вьюгами в течение 3-х или 4-х дней. В местах же лесных или с северным склоном снег лежит иногда до Июня.

Почва обыкновенно во все лето оттаивает не более, как на глубину 3/4 аршина, далее же она остается мерзлою. Почва во многих местах солонцевата, песчана и глиниста, перегной и чернозем выступает не толщами и пластами, но, вследствие скудности растительности, едва покрывает некоторые склоны. По этому удобныя места для земледелия редки и раскиданы небольшими клочками. Хлебопахатные полосы занимают неболее 3—5 десятин, но, в большинстве, расположены небольше, как на десятине, половине и четверти ея.

При поднятии нови, ни когда прежде не паханная земля дает, в благоприятное лето, хороший, достигающий сам 10 урожай, но уже на второй год тощая почва теряет половину своей силы, а на третьем не окупает труда. По этому по снятии одного, или двух урожаев, новь должна быть оставляема в покое по крайней мере на 1 или на 2 года, а старыя земли еще более, для того, чтобы на них мог опять родиться хлеб. Унавоживание, при отсутствии подстилки в хлебах и при неизбежном вымерзании вычищаемого навоза, а также по малочисленности и худому питанию скота, не дает и 1/10 доли того результата, который оно имеет в более теплых странах.

Таким образом, необходимость оставлять в залежах пашни уменьшает более чем на половину и без того незначительное количество удобных земель. Расчистка же леса требует, во 1-х, затраты большаго капитала и усиленнаго труда, даже на малом пространстве, причем применение этого труда ограничивается сроком трех, много четырех месячного лета, в течение котораго надо пахать, сеять, убирать хлеб, не упуская из виду покоса — главнаго источника благосостояния инородцев. Кроме того, в течение этаго же короткаго лета, население, находясь на плохой пище, должно заготовить себе дров для долгой и жестокой зимы, наблюдать за скотом, очищать покосные места и проч. Во 2-х, расчистка леса ограничена теми неблагоприятными условиями местности и почвы, которыя выше объяснены относительно удобных земель вообще, и хотя вообще лесу много, но годнаго для чистки — мало.

При таких климатических и почвенных условиях, земледелие может служить лишь подспорьем для инородцев Якутскаго края, в не многих его округах, и в настоящее время якуты, вполне понимая, что в хлебопашестве заключается незаменимая опора для их хозяйства, и потому ценя его и желая его распространения, стараются распахивать свои малые участки земли и расчищать, по возможности, лес, но разсчитывать на земледелие, как на главный источник своего существования, они не могут, по причинам, изложенным выше, в особенности же, те из инородцев, которые живут в местностях неблагоприятных по климату.

Относительно опытов исключительнаго занятия хлебопашеством, с затратой на него большаго капитала, может служить примером деятельность нескольких лиц, устроивших фермы (заимки) близ г. Якутска в районе плодородной земли. Все эти лица потерпели более или менее значительные убытки и принуждены были оставить это занятие, хотя высокия местные цены на хлеб заставляли — бы предпологать выгоду таких предприятий. Из них следует упомянуть в особенности заимку в местности под названием «Маган», в 15 верст от г. Якутска, основанную купцом г. Леонтьевым, который нежалел средств на ведение правильнаго хозяйства: улучшал скот, выписывал орудия труда, построил водяную мельницу и, не смотря на все это, потерпел неудачу вследствие периодических и гибельных морозов.

При малочисленности удобных хлебопахотных местностей, инородцы, занимающие их, дорожат такими участками, и есть наслеги, в которых самый бедный якут собирается с последними силами, чтобы посеять несколько фунтов ячмени. Для больших же посевов у большинства инородцев мало средств. Владелец 2 или 5 коров, при неурожае сена, бывает не в состоянии прокормить и такое ограниченное количество скота, не только держать рабочаго быка и лошадь. Нередко он заступом копает землю под свой посев.

То, что было сказано относительно удобных хлебопахотных земель Якутскаго края, относится также и к покосам, необходимым для поддерживания скотоводства, составляющаго главный источник пропитания местнаго населения. Между тем, покосные места весьма ограничены в своем количестве и вообще скудны сеном, качество котораго к тому же низко. Причиною тому — короткое и холодное лето, солонцоватая, вечно мерзлая на глубине 3/4 арш. почва, в которой даже на высоких и солнечных местах, на глубине 1 арш., попадаются, при копании погребов в Августе месяце, куски чистаго льда. Большия различия в покосах замечаются по всеместно, даже на близких друг от друга районах, но главные их типы состоят в островках и так называемых аласах, т.е. котловинах высохших озер. На первых, урожай сена зависит от разлития речек; на вторых, от количества выпавшего снега и скорости его таяния весною; при чем количество сена на островах и низких речных берегах всегда бывает выше таковаго же в аласах, так как последние часто терпят наводнения от обилия снега, который, тая весною, иногда на много лет затопляет местности водою, неимеющею стока.

Для выяснения общаго количества как пахатных, так и покосных мест в Якутском крае, и отношения количества сена к числу инородческаго скота, могут служить данные, за 1881 год, по Батурускому улусу, одному из самых населенных, считающемуся наиболее благосостоятельным во всем Якутском округе.

При населении в 30296 душах обоего пола, в Батуруском улусе числится:

1. Удобных земель — 10,859 3/4 десятины

2. Неудобных (под лесом и болотом) — 81,760

3. Под пашнями — 2645

4. Под огородами — 3 1/4

5. Под покосами — 50217

Со всего пространства покосных земель 50217 десятины, снимается сена до 125000 возов (15—20 пудов каждый), что дает в среднем число 2 1/2 воза с десятины, голов же скота имеется:

Коннаго — 15000 голов

Рогатого — 31000

Всего — 46000

На прокорм одной головы коннаго скота требуется, в течении 8-ми зимних месяцев, 10 возов, а одной головы рогатаго скота 6 возов сена, почему, для достаточнаго прокормления вышеозначеннаго количества коннаго и рогатого скота, следовало бы 336000 возов сена; между тем, как его собирается только 125000 возов, т.е. почти 1/3 всего нужнаго количества, и то, по большей части болотнаго.

Такой недостаток корма в одном из лучших улусов еще неможет дать общаго понятия о состоянии скотоводства в целом крае, так как в том же Якутском округе есть Дюпсюнский улус, в котором, по сведениям за 1882 г., в четырех наслегах, на количество 6521-й головы было выкошено сена только 3262 воза, что имело последствием поголовное выселение жителей упомянутых наслегов в другие, иногда далеколежащие, местности, для того, чтобы, хотя путем горьких лишений, спасти свой скот от голодной смерти.

С наступлением весны, при недостатке сена в речных местностях, скот кормят тальником, а в аласах, для этой же цели, служат ветки мелкаго березняка и болотныя кочки, которыя рубятся топорами и служат пищей скоту по причине заключающихся в земле этих кочек корней болотной травы. Последствием таких тяжелых условий бывают падежи скота, так например: в 1880 году в Батуруском улусе пало 300 голов коннаго и 400 голов рогатого скота.

Бедность покосов, дающих в речных округах с одной десятины земли от 4—5, а в аласах от 1-1^1/2 воза сена, составляет причину того, что порода скота неулучшается, и вся забота якутов состоит не в том, чтобы улучшить скот, а в том, чтобы как нибудь, на скудном корме, дать ему пережить зиму, в надежде, что он впоследствии поправится на летних выгонах; вследствие того, скот мельчает, дает плохое мясо, ничтожное количество жидкого молока, так что даже лучшая якутская корова не может дать масло больше одного пуда за целый год, в среднем же неболее 20 фун. Вес якутского быка не более 12 пуд. и, как редкость, достигает 14. Корова же весит от 4—7 пуд. и то при условии особенной выкормки для убоя.

Малый прирост скота в Якутской Области подтверждается следующими цифрами из официальных отчетов за 1870 и 1879 годы.

Рогатого скота во всей области:

В 1870 г. было 261,091.

« 1879 « — 264,499.

Коннаго скота:

В 1870 г. было 143,632

« 1879 « — 145,554.

В одном Якутском округе рогатого скота:

В 1870 г. было 159,138.

« 1879 « — 173,968.

Коннаго скота было:

В 1870 — 77,534.

« 1879 « — 83,896.

Такое медленное увеличение скотоводства, при постоянном росте народонаселения, представляет собою, если неупадок, то застой в экономическом развитии жизни инородцев. При расчете количества скота, на 100 душ населения коннаго 63, а рогатого 115 голов, явствует, что главный источник якутскаго благосостояния и уплаты повинностей находится в крайне неудовлетворительном состоянии, влекущем за собою крупную сумму недоимок за податным населением, каковая сумма в 1841 году составляла 108,945 рублей.

При суровой природе, бедных промыслах и первобытных занятиях, якуты неминуемо ведут самый жалкий образ жизни и могут снискивать себе только самое скудное питание. Состоит оно в следующем.

Тар составляет основную и почти единственную пищу якутов, имеющих коров. Он изготовляется из снятаго, варенаго молока, которое собирается и киснет все лето в посудах и, замерзая зимою, употребляется в пищу, разведенное на половину и более водою, с примесью: у состоятельных жителей горсти муки, а у бедных — мякоти (луба) сосновой коры. Обыкновенная цена тара 20 коп. за пуд, но, при голодовках, она поднимается до 70 коп. Такая дороговизна главнаго продукта якутскаго питания, равнозначительнаго ржаному хлебу в других местностях России, указывает, на сколько низко стоит экономическое состояние якутов и как плохо питаются они, принужденные при том трудиться зимою, в морозы, доходящие до 45° и более по Р.

Действительно, только 1/10 часть якутов могут питаться довольно сносно, позволяя себе есть по праздникам мясо, рыбу и употреблять в пищу тар, без примеси воды, остальные же осуждены на питание таром с водою, с ничтожным количеством молока и ячменной муки, по 1/4 фун. на одного человека, при чем последняя примесь невсегда и невсем доступна, а составляет признак некотораго довольства.

Таким образом приготовленная тарная каша составляет среднюю обыкновенную пищу якутов, но есть много местностей, например: Дюпсинский, Борогонский и Вилюйский улусы, жители которых, за недостатком тара, питаются сымой, приготовленной из мелкой, вареной, озерной рыбы, которая все лето квасится в ушатах, или земляных ямах, приобретает отвратительный запах и служит источником болезни, даже для привычных к ней жителей.

Условия вышеизложеннаго экономическаго быта инородцев служат причиной крайне гибельной для них неустойчивости их в борьбе с эпидемиями и разными болезнями, даже не опасного характера для жителя Европейской России, каковы например: корь, гибельная для якутов. Плохая одежда, состоящая у бедняка из фуфайки телячьей или лошадиной кожи, таких же штанов и обуви, при сильных морозах, составляет предмет удивления для приезжающих сюда русских. Ничтожный персонал врачебной помощи, сосредоточенный в г. Якутске и состоящий из четырех врачей, при всем желании, не мог бы ни отвратить, ни предупредить смертности от эпидемий, число жертв которых бывает громадно. Что может врач сделать для больнаго семейства, у котораго все богатство, заключающееся в 2-х и 3 коровах, помещается вместе с ним в тесной, сырой и низкой юрте, при 40° морозах, где скот и человек согреваются взаимно и где больной питается таром с сосновой корой и сымой? Семейство, имеющее 10 голов рогатаго скота, считается уже состоятельным, имеющее 40 голов считаются богачами и во всем Якутском округе нет ни одного семейства, имеющаго 500 голов скота.

Представив в этой картине самое безутешное положение инородцев-якутов, настоящих старожилов этаго края, я должен оговорить, что такая бедность, такая скудность пропитания зависят не от недостатка трудолюбия в якутах и не от одной низкой степени их развития, так как будучи скотоводами, они усвояют уже земледелие, постепенно знакомятся с русскими промыслами, и потребность их в сношениях с русскими видимо возрастает, но причины лишений их находятся в самой трудности борьбы населения с природою и климатом; трудности, которую преодолеть не могут даже стоящие на высшей степени знания и энергии русские люди в Якутском крае.

Таким образом помощь этому населению и облегчение ему борьбы с неблагоприятными местными условиями является более, чем где либо, необходимою. Она должна состоять в поощрении земледелия, в распространении знаний и поднятии предприимчивости туземнаго Якутскаго населения.

Между тем, с усвоением русских промыслов и в борьбе за свое существование, быт якутскаго населения нетолько неулучшается, но постепенно падает и бедность является ощутительной. Причиною этому служит кризис, сопровождающий переход якутов от низших к высшим привычкам, и борьба их из за угодий и земель, от которых зависит существование и обеспечение якутскаго племени.

Находясь прежде в первобытном состоянии, при более редком населении и при менее сложных нуждах и повинностях, якуты не ощущали такой потребности в хлебе, как теперь, не понимали значения хлебопахатных участков и не ценили их также, как не ценило их тогда и русское население, живущее среди инородцев. В настоящее время, будучи поставлены в иныя условия, якуты являются главными потребителями хлеба и, при дороговизне его в здешнем крае, (пуд яричной муки 2 р. 30 к., пшеничной 3 р. 50 к., ячменной 2 р., овса 1 р. 60 к., воз сена 2 р.), в не урожайные годы воз 10 пуд. доходит до 5 и до 6 руб., с трепетом видят уходящими из рук их ценные земледельческие участки.

Как выше было сказано, местности с участками удобных земель обыкновенно выбираются начальством для поселения там ссыльных, которые, получая в надел удобнейшие из земель, а именно нови, быстро распахивают лучшие участки, истощают их, и затем стараются обыкновенно, в случае успеха, и если они трудолюбивы, закортомить оставшиеся во владении инородцев удобные нови. При бедности якутов, при весенней общей голодовке, ссыльные, в особенности живущие деревнями, легко получают земли от нуждающихся общественников, и, истощив их, в свою очередь переходят к новым. Такая хищническая разработка драгоценнейших участков, составляет большое зло для инородцев, рискующих в неравной борьбы потерять существенное подспорье своему бедному хозяйству. Примером быстраго обезземеливания якутов может быть местность близ г. Якутска, где плодородная хлебопахатная земля отошла к русским и поселенным там сектантам, снимающим сверх того на далекое пространство кругом землю, оставшуюся в руках инородцев, из которых немногие могут выдерживать конкурренцию ссыльных. Плата в этой местности за наем одной десятины нови на 1 посев составляет от 10—15 руб. Причем якут обязан ее загородить на свой счет. Скопцы «Хатын-арынского» селения, Намскаго улуса, на разстоянии 100 верст от г. Якутска, поселенные в количестве 60 душ, в течение 8-ми лет выкортомили все плодородные нови у якутов Хатын-арынского наслега и сверх того, большинство новей в двух близ лежащих наслегах, платя за одну десятину непаханной нови от 15—20 руб. за 1 год пользования. Так как количество посева вышеупомянутых скопцов не превышает средним числом трех десятин на душу, что составит на 60 душ 180 десятин, то из этаго примера очевидна крайняя ограниченность удобных земель,даже в такой редкой, по земельному богатству, местности, каков Хатын-арынский наслег, тем более, что в число этих 180 десятин входит и собственный надел скопцов. Что земля эта представляет ценность, видно из той высокой наемной платы, которую за нее плотят.

Таким образом является очевидной потеря, которую несут инородцы, уступающие лучшие места своих новей пришельцам, и истощающие тем один из источников своего благосостояния.

Раздача земель ссыльным уже и теперь отражается значительно на быте якутов. Земли эти, из лучших участков, отводятся прибывающим ссыльным преступникам, без справки о том, на сколько они необходимы самим якутам. Несообразуясь с местными условиями ссыльные требуют надела не менее 15 десятин. Надо заметить, что значительная часть этих людей, преступных по наклонностям, безнравственных и буйных, сталкиваются с населением скромным, которое должно уступить лучшие угодья, коими они искони владели. Но так как ссыльные преступники, за исключением скопцов, по непривычке к труду, незанимаются земледелием лично, то они уступают землю тем же якутам, при чем общество плотит им за право на землю значительную сумму.

Такой порядок вещей не может неложиться новою тяжестью на туземцев и служить к обременению и окончательному раззорению их. Для устранения этаго бедствия и спасения от гибели и окончательнаго обеднения моих сородичей-якутов, является прежде всего необходимой неприкосновенность тех угодий, на коих они производят земледелие, и ограждение земель от захвата, расхищения и надела в пользу ссыльных.

Для сего мы просим о возстановлении тех прав на земли, кои присвоены нам, как и другим инородцам, на основании закона, который до селе не отменен.

Высшее Правительство, при составлении «Устава об инородцах», еще в 1822 г., имело в виду особенности инородческого быта и, принимая их в соображение, утвердило законодательным порядком следующия положения, подтвержденныя в своде законов изд. 1857 г.:

§ 9. При составлении росписания не включать в разряд оседлых тех инородцев, которые, хотя и живут в постоянных шалашах или землянках, но, по образу жизни и промыслов, суть более кочевые.

§ 10. Не включать в число кочующих земледельцев те племена, которыя начинают только заниматься земледелием и не имеют еще от онаго значительных выгод.

§ 25. Кочующие инородцы остаются вообще на прежних их правах. Им внушить надлежит, что, с умножением хлебопашества, они отнюдь не будут, против воли их, обращаемы в звание крестьян и вообще, без собственнаго их желания, не будут включены ни в какое другое сословие.

§ 26. Кочующие инородцы, для каждаго поколения, имеют назначенныя во владения земли.

§ 27. Подробное разделение участков сих земель зависит от самих кочующих, по жребию или по другим их обыкновениям.

§ 28. Утверждаются во владении кочующих земли, ныне ими обитаемые с тем, чтобы окружность, каждым племенем владеемая, была по распоряжению Начальства подробно определена.

Правила эти, как я позволил себе указать, нарушаются при раздаче ссыльным земель и, следовательно неограждают нас от отчуждения лучших угодий, необходимых для пропитания.

Позволю себе перейти наконец к общественному управлению инородцев. Согласно положению об инородцах 1822 г., якуты могли сами составлять свои общества, управляясь в них по своим обычаям, с обязательством вносить ясак пушниною и зверем.

Но ныне общественное управление в Якутском округе во всем подчиненное Окружному Полицейскому Управлению, состоящему из одного Исправника и трех Заседателей страдает многими не достатками по делам хозяйственным, по устройству школьного дома и по другим. Это происходит от того, что одно Окружное Полицейское Управление обязано ведать всеми делами полицейско-административной службы, делами следственными, заниматься сбором податей и повинностей, наблюдать за исправлением дорог и мостов, заботиться о народном здравии и проч.; решать все дела о поселенцах по всей Якутской области, при чем члены его должны совершать, при исполнении своих обязанностей, огромные разъезды по 1000 верст. Очевидно, что Полиция эта совершенно неимеет ни времени и ни какой физической возможности, при приведенном круге разнообразнейших занятий, вникать в общественные нужды и потребности инородцев и удовлетворять их, а тем менее предусматривать таковые. Мы же якуты, в настоящее время, находясь почти в первобытном состоянии, борясь постоянно с суровым климатом, тяжким трудом каждый снискивая себе пропитание и находясь друг от друга на далеком разстоянии, привыкли действовать только по принуждению от Полиции, а думать о своих текущих общественных нуждах и предусматривать их в будущем пока неприучились.

В устранении указанных недостатков желательно привлечение самаго общества к заботам о своих общественных нуждах, как по хозяйственной части, так и по другим делам народнаго благосостояния. Такое участие может повлиять на население благотворно, возбудить в нем общественную самостоятельность и приучить инородцев к их гражданским обязанностям. Правительство уже имело это в виду учреждением «Степных инородческих Дум», в некоторых местах Сибири и доселе существующих, как например: в Забайкальской области, но в Якутской области, неизвестно по какой причине, существовавшая там Дума упразднена в 1830-х годах.

Между тем на подобную думу могли бы быть возложены вполне успешно различные обязанности и заботы об общественном благосостоянии, о развитии местных промыслов, об обезпечении продовольствия, народнаго здравия, просвещения, и, особенно, об изыскании средств для удовлетворения сих нужд.

Обязанности Якутской Степной Думы указаны во 2-ой части, 2 тома, Свода Законов изд. 1857 г. в ст. 100-111.

Затем неменее заставляет на себя обратить внимание нравственность якутскаго населения. Было время, когда якуты были, подобно многим дикарям, невинны и простодушны: преступления, стремление к обману, хищение и наживе непроникали к ним. Но время изменилось. Безнравственность и преступления у нас год от году увеличиваются. Причиною тому является ссылка к нам преступников. Ссыльные эти, составляя тягость для русскаго населения, представляют еще более таковую для инородческаго.

Ссылка эта, в виду особых условий Области, трудности снискивать пропитание и бедности инородцев, является не только обременительною, но и угрожающею местному спокойствию, безопасности и имуществу местных жителей.

Увеличиваясь год от году она становится все тяжелее. Ссыльных разных категорий в 1880 г. было в области 4470, прибыло в 1881 г. 224 человека — итого 4694 человека обоего пола. Содержание ссыльных обыкновенно ложится всею тяжестью на местное общество и на отдельных членов его, что особенно действует тяжко и разорительно, принимая во внимание разсеянность инородческаго населения и малочисленность его.

Каждый поселенец, присылаемый в инородческое общество, не имеет при себе ни одежды, ни рабочих инструментов и ни каких средств к пропитанию и, сверх того, самое огромное их количество, бывших каторжников, неимеет ни каких способностей и желания к какому либо труду, почему общества, как по чувству человеколюбия, так равно из опасения, чтобы человек, неимеющий ничего, неспособный ни на что, нерешился на кражи и насилия, снабжают их необходимой одеждой и кормят, назначая их на постой, по очереди, в дома общественников. Если бы эта натуральная повинность была переведена на деньги, то она составила бы не менее 7 и даже 10 руб. в месяц на каждого поселенца, на одно его пропитание, потому что, как уже выше было сказано, ссыльные, привыкшие к хлебу и неспособные есть тар, обыкновенно получают хлеб, масло и мясо. Считая в месяц только 2 пуда хлеба, по 2 р. 50 к. за 1 пуд и 1 пуд мяса, по 2 р. 50 коп., кормовое содержание, при настоящих ценах в улусах, составит 7 р. 50 к. Но кроме того, общество на каждаго поселенца вынуждено бывает собрать не менее 10—15 руб. на необходимую для него одежду.

Некоторое число поселенцев, особенно престарелых, живет на таком содержании общества десятки лет, незаводясь ни каким хозяйством и не занимаясь ни каким ремеслом. Другие же, больше молодые и сильные из ссыльных, по прибытии на место поселения, изъявляют желание отправиться на приисковыя работы, почему общества также собирают им на одежду для предстоящего пути и не редко на свой счет отвозят до г. Якутска, при чем расходы на каждого поселенца бывают не меньше 15—30 руб. Не малая часть таких, уходящих на прииски, проживают собранныя с общества деньги в г. Якутске и, пойманные там в буйстве, краже или мошенничестве, высылаются полициею обратно в свои общества, без права дальнейшей отлучки из оных и, следовательно тоже на постоянное содержание их. Другая часть поселенцев, если достигают приисков, то через год или два снова возвращаются в свое общество, без денег и одежды, проживая некоторое время на средства общества, снова берут от него вспоможение для отправки на прииски. Есть лица, которые повторяют такой способ обирания обществ по нескольку раз, и общество вынуждено помогать им, ненаходя другого исхода, ибо необходимо дать одежду человеку, совершенно лишенному оной и содержать его, если он неимеет что есть. Есть очень не большой процент ссыльных, которые, с самаго начала водворения, стараются заняться сельским хозяйством, и общество их снабжает хлебопахатной землей и покосом, отбирая его у старожилов, дает семена на обеспечение, огораживает пашню и покос, само подымает землю для посева и дает рабочий скот. Но, как выше было сказано, труды эти по земледелию редко приводят к желательным результатам.

Особенно среди водворенных башкир встречаются люди с крайне предосудительным поведением и пользующиеся своею оседлостью для того, чтобы совершать кражи скота и имущества через подлом амбаров; они ведут вообще нетрезвую жизнь и занимаются тайной продажей вина для инородцев, а свои дома обращают в притоны карточной игры и пьянства.

Таким образом, кроме отяготительных расходов на содержание ссыльных, якуты еще страдают от буйства и развратнаго поведения их, производящих особенно пагубное влияние на инородческое общество. Вступая в сношения с женщинами, они распространяют сифилис, спаивают инородцев и делают их участниками в своем воровстве; они завлекают их к карточной игре, чем разоряют целые семейства. Этот нравственный вред быть может еще тяжелее имущественного вреда, приносимаго ими инородческому обществу, особенно в виду местных условий, не позволяющих иметь правильнаго надзора за поселяемыми в Якутском крае ссыльными.

Причины, по коим инородческие общества в отношении поселенцев находятся в таком беззащитном положении, отчасти объяснены выше и, главным образом, заключаются в следующем: инородцы не живут сплошными селениями, а в отдельных, часто на далеком разстоянии друг от друга отстоящих, дворах. Разстояния эти бывают от 2 до 20 и более верст. При таком роде жительства немыслимо постоянное наблюдение за ссыльными, как за теми, которые живут в семействах инородцев, так и за живущими своими отдельными хозяйствами, а за последними особенно потому, что нет соседей, могущих следить и указать какия нибудь преступныя действия ссыльнаго. Для всякаго обыска или обуздания буйства, надо собирать людей на далеких разстояниях, почему всякое преступление может быть сокрыто, по невозможности выследить его по горячим следам.

Наконец, робость самаго населения перед буйными людьми и страх мести со стороны ссыльных принуждают инородцев молчать об обидах и кражах, чем еще более развязываются руки порочным людям среди их обществ.

Число преступлений, совершенных за 1870 г., было 203 случая: из них угрозы и насилия имели 56 случаев, краж — 16, найденных мертвых тел — 39. В 1872 году общее число преступлений в области возросло до 319 случаев; из них кражи возросли до 58 случаев, а найденныя тела до 63. Можно смело сказать, что огромное большинство преступлений совершено ссыльными, при чем еще многие из них остаются неуличенными или необжалованными инородцами, по их страху перед ссыльными и также от сознания, что с ссыльнаго не возможно возместить каких-либо убытков. Главным образом остаются без обжалования весьма частые случаи изнасилования и оскорбления женской чести, по присущему чувству стыдливости и позора, в случае оглашения со стороны пострадавшей.

И, если еще принять во внимание общее поведение почти всех ссыльных с инородцами, поведение, основанное на насилии, угрозах и обидах, то вред, наносимый инородцам от преступных и порочных ссыльных, становится очевидным. Почти на всех общественных собраниях инородцев постоянно идут жалобы на стеснения обществ от поселения среди их ссыльных поселенцев, о бедности жителей и не достаточнасти для самаго коренного населения земель, из которых приходится отводить надел для поселенца. И кроме частных жалоб, проистекающих из столкновений отдельных лиц, между поселенцами и инородцами, особенно важны общие жалобы целых обществ, у которых затрогивается прямо их имущественный интерес и происходит обременение расходами всех жителей поголовно на содержание уже находящихся и вновь прибывающих ссыльных.

Инородческие общества настойчиво ходатайствуют перед высшим начальством о прекращении водворения среди их ссыльных-поселенцев и высланных по приговорам обществ.

Все упомянутыя отягощения инородческих обществ от поселенцев и постоянный их наплыв, безпрестанныя и единодушныя жалобы общественников поставляют меня в необходимость и даже налагают на меня обязанность довести эти жалобы до сведения высшаго начальства и ходатайствовать о совершенном прекращении ссылки в среду инородцев, как поселенцев, так и административных — по приговорам общества, а также об упорядочении поселения тех ссыльных, которые уже находятся теперь в Якутской области.

Мы имеем основание ходатайствовать о не приселении к инородческим стойбищам ссыльных тем более, что таковое приселение к инородцам кочевым в остальных местах Сибири непроизводится. Так ссыльные непричисляются в областях степных: Акмолинской, Семипалатинской и Семиречинской, к киргизскому населению. Такое приселение и причисление не делается на севере к остякам, самоедам и тунгусам, причисление ссыльных недопускается в Забайкалье к бурятским обществам и к Оренбургским киргизам. Таким изъятием законодательство должно быть имело в виду оградить слабое и безпомощное инородческое население от обид пришельцев испорченной нравственности и обладающих дерзостью в поступках. Такие лица опасны среди инородцев, чем среди русскаго населения, умеющаго себя, хотя отчасти, оградить и защищать. Не таково положение инородцев, более простодушных и доверчивых.

Самое преступление здесь производит более опустошительное действие. Тяжесть по содержанию ссыльных, предающихся праздности, бродяжничеству и нищенству, отражается раззорительнее, а дурные примеры и безнравственность встречают менее окрепшую среду. Даже окружающее русское население соблазняется легкою наживою насчет беззащитнаго инородца; понятно, насколько пользуется страхом инородца и его забитостью ссыльный элемент, вынужденный к добыванию средств голодом и неимеющий никаких нравственных основ.

Инородцы, в том числе якуты, только что начинают знакомиться с русскою гражданственностью и не совсем еще привыкли к русским людям и их обычаям. От свойства этаго знакомства будет зависеть наклонность их к заимствованию всего лучшего. Здесь необходимы добрые примеры. При столкновении же со ссыльными якуты подвергаются самому дурному влиянию и не мудрено, что будут сторониться от всякого сношения с русскими. Таким образом отдалится самая главная цель сближения инородческаго населения с русским: переход инородцев к высшим условиям быта.

По этому смею полагать, что эти соображения, примененныя по отношению к другим поименованным мною инородцам Сибири, применимы и к якутам.

Указывая на сии текущия нужды якутскаго населения, состоящия: в необходимости обезпечения их владеемыми ими необходимыми угодьями и ограждении их от захватов, и в проведении твердых начал общественнаго управления, и устранении вредных последствий ссылки, я питаю надежду, вместе с моими соотечественниками, на то, что вышеозначенные нужды удостоятся благосклоннаго внимания Высшаго Правительства и что по сему предмету выработаны будут ряд мер, могущих утвердить обезпечение жизни, чести и благосостояния отдаленнаго инородческаго населения с полнейшею верою надеющагося на покровительство Законов и на отеческую заботливость о нем Всемилостивейшаго Монарха.

На подлинном: депутат от инородцев Якутских: округа и Области, якут Егор Димитриев Николаев. — 21 июня 1883 года.

С подлинным верно:

Голова Батуруского улуса Егор Николаев.