Григорий ПОПОВ

Приступая к своему сочинению по истории христианского просвещения якутов и др. инородцев Якутской Области, мы главным образом, рассчитывали на тот материал, который частями разбросан в различных периодических изданиях. Сколько нибудь ценного и общего труда по данному вопросу в существующей литературе не имеется. А между тем, по нашему мнению, история христианства среди инородцев Якутской области представляет не малый интерес... Действительно, в то время, когда труды других миссий, можно сказать, довольно тщательно разработаны, когда достаточно освещены действия христианских проповедников среди монгольского племени и др., Якутская миссия как бы осталась в стороне... А ведь там целые народы — якуты, тунгусы, ламуты, юкагиры и пр. считаются в настоящее время христианами... А как они просвещены? — это до сих пор мало известно интересующейся публике. Если же кто и постарался бы познакомиться с делом миссионерства в Якутском крае, то он, кроме разбросанных статей в Якутских и Иркутских Епархиальных Ведомостях, по отдельным вопросам, вряд ли мог более чего найти. Такое — невольное игнорирование истории просвещения христианством целых народов, по нашему мнению, несколько имеет и свои основания. Во-первых, исследователь первым долгом наткнулся бы на отсутствие материалов в книжных сокровищах более или менее порядочных центров, во-вторых — существующий кое-какой материал находится в местных архивах г.Якутска и Иркутска, а главным образом — в Москве, в архиве Мин. Юстиции, где находится архив “Сибирского Приказа”, что не всякому доступно использовать их. Мы же, задаваясь целью дать, хотя сколько нибудь, цельное описание истории христианского просвещения среди инородцев Якутской области, пользуясь благоприятными обстоятельствами, имели возможность осмотреть архивы г.г. Якутска и Иркутска. В лето 1915 г. удалось побывать в г. Якутске, где занимались осмотром архивов Духовной Консистории и городских церквей, откуда были извлечены, хотя и немного, но довольно ценные сведения. Особенно счастливым, в этом отношении, было лето 1916 г., когда мы, благодаря любезному содействию Преосвященного Зосимы, Епископа Киренского — викария Иркутской епархии, имели возможность осмотреть архивы приленских церквей... Тогда же пришлось нам осмотреть архивы Иркутской Духовной Консистории и Иркутского Вознесенского Монастыря, откуда были почерпнуты особенно ценные сведения, для истории миссионерства в Якутском крае. Благодаря добытым новым сведениям, нам пришлось дать новое освещение в деятельности Якутских веропроповедников 18 столетия — братьев Ноговицыных и 19 века — протоиерея Гр. Слепцова, в противовес существовавшему до этого мнению некоторых авторов, касавшихся деятельности вышеозначенных лиц. Имея под рукою более или менее значительный материал, мы свой труд могли более удобно разделить на 2 части. Первая — вводная, где нашли необходимым дать краткий географический и этнографический очерк Якутской области, вместе с политической историей страны; вторая — история христианского просвещения инородцев, которую разделили на три периода: 1) История христианского просвещения в период управления Тобольских иерархов; 2) История христианского просвещения в период управления Иркутских архиереев и 3) период походных церквей и до настоящего времени, который, главным образом, характеризуется как утверждение инородцев, уже просвещенных в два первых периода, в правилах Св. Веры и нравственности. Это деление мы нашли более удобным, так как он, по нашему мнению, резко разграничивает одну эпоху от другой.

При составлении нашего труда мы пользовались следующими материалами:

1). Дела Иркутской Духовной Консистории, так называемые “святительския”, находящиеся в Архиве Консистории; журналы и протокол Духовной Консистории за 18 и 19 века.

2). Дела Якутской Духовной Консистории, находящиеся в Архиве Консистории.

3). Дела, находящиеся в Архиве Иркутского Вознесенского Монастыря.

4). Дела Архивов Якутских городских церквей: Никольской, Преображенской и Кафедрального Собора.

5). Архив Качугской церкви (на Лене, Иркутской епархии).

6). Сведения из бумаг преподавателя Якутской Духовной Семинарии С.Е.Парышева.

7). Из дел Якутского Областного Управления.

8). Иркутские Епархиальные Ведомости за 1865, 66, 69, 1870, 75 г.г.

9). Якутские Епархиальные Ведомости за 1889, 1890, 91, 95, 97, 98, 1900, 1901, 2, 5, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 и 1915 г.г.

10). Тобольские Епарх. Вед. за 1887, 88 и 89 г.г.

11). Дополнения к историческим Актам Археографической Комиссии, том III — 1849 г., т. IV — 1851 г., т. V — 1853 г., т. VI — 1857; т. VII — 1859 г., т. 8 — 1862 г., т. X — т. XI — 1869 г.

12). Стрельбицкий. Исчисление поверхности Российской Империи в общем ее составе в царствование Императора Алекс. II, 1874 г.

13). Серошевский. “Якуты”, том I.

14). Чепалов. “Народная медицина Якутов”.

15). Сибирь. Ее современное состояние и ее нужды. Сборник статей под редакцией Мельнина.

16). Майнов. Некоторые данные о тунгусах Якутского края. — Иркутск. 1898 г.

17). “Древняя и Новая Россия”. Журнал 1880 г. 12-я кн.

18). Известия В-Сибирского Отдела Императ. Российского Географического Общества.

19). Фишер. Сибирская История. 1774 г.

20). Известия Общества Археологии, Истории и Этнографии при Императорском Казанском Универ. с. том XII вып. 1—6. 1894 г.

21). Оглоблин. Обозрение столбцов и книг “Сибирского Приказа”.

22). Приклонский. Летопись Якутского края. Красноярск. — 1896 г.

23). Словцов. “Историческое обозрение Сибири”. 1838 г.

24). Буцинский. — “Сибирские Архиепископы: Макарий, Нектарий, Герасим. Харьков — 1891 г.

25). Чтения в Им. Об-ве Истории и Древностей Российских. 1909 г. кн. I; 1910 г. — кн. 2-я.

26). Е.Н. “Якутский Спасский Монастырь”. 1897 г.

27). Акты, относящиеся до юридич. быта древней России. 1857 г. том III.

28). Ионин. Новые данные в истории Восточной Сибири. Иркутск. — 1895 г.

29). Архиепископ Нил. Путевые записки. Ярославль. — 1871 г. в 2-х частях.

30). Архимандрит Мелетий. Древние церковные грамоты Вост.Сибирского края. Казань. — 1875 г.

31). Чефранов. Блаженный Софроний — 3-й Епископ Иркутский. Иркутск — 1907 г.

32). Мармариссов. Заметки об Якутске и якутах.

33). Андриевич. История Сибири. ч. 1 и 2.

34). Пыпин. История русской этнографии.

35). Этнографические обозрения. 1913 г. № 1—2.

36). Азиатская Россия. Издание Переселенческого Управл. 1914 г. 2 тома.

37). Памятная книжка Якутской обл. 1891 г.

38). Буцинский. Собрание государственных грамот и договоров. 1892 г.

39). Миссионерство в Сибири. (Христианское Чтение. 1883-4 г.г.).

40). Полное Собрание Законов.

41). “Ленские Волны”. Еженед. журнал. Якутск, 1914 г.

42). Сибирский Архив. 1913 г.

43). Архимандрит Гурий. Православная миссия среди ламаитов. Казань. 1915 г.

44). Наброски об якутах. (Известия Общ-ва Археолог. и Этногр. при Импер. Казанском Универс. т. 27, вып. 11, 1911 г.

45). Аргентов. Путевые записки.

46). Надпись на старой Ирмологии Олекминского Собора.

47). Барсуков. Памяти Дионисия — Епископа Якутского и Вилюйского.

48). Барсуков. Иннокентий — Митрополит Московский и Коломенский.

49). Журнал Мин. Нар. Просвещения 1859 г. (“Прав. племени якутов богослуж. на их языке”).

50). Струве. Воспоминания о Сибири. Русский Вестник, т. 198, 1888 г. Октябрь).

51) Сугорский. Митрополит Иннокентий на крайнем востоке. (Русский Вестник, 1888 г. т. 199. Ноябрь).

52). Странник. 1860 г. Май. Современная хроника.

53). Смирнов. Очерк исторического развития и современного состояния Русской Православной Миссии.

54). Ядринцев. Сибирь, как колония.

55). Догуревич. Свет Азии. Приложение к кн. “Русский Паломник”.

56). Дроздов. Краткий исторический очерк Иркутской миссии.

ЧАСТЬ II-ая

Вслед за первыми завоевателями — казаками, которые с оружием в руках, присоединяли к “Московской Державе” новые Сибирские “земли и страны”, шла в неведомую страну и Церковь, верная своему долгу — распространять среди неверных Свет Истинной Христианской веры. В первое время, конечно, не было твердо организованной миссии. Проповедники Слова Божия были несомненно священники казацких отрядов, сопровождавшие их в тяжелых походах. Русский человек, в каких бы обстоятельствах жизни не был — никогда не расстанется с обычаями и требованиями своей родной веры. Наоборот, заброшенный в таежную глушь Сибири, странствуя по необозримым тундрам и болотам — за “тридевять земель” от своей родины, он живее чувствует потребность к удовлетворению своих нужд, как “русскаго православнаго человека”. И потому знаем, что в более или менее значительных отрядах казацких всегда имелся свой “поп”. В то время, когда завоевывалась Якутская область, в церковном отношении дело обстояло лучше, чем при завоевании земель Западной Сибири, потому что в 1621 г. была открыта в Сибири архиепископская Кафедра в г. Тобольске, заведывающая духовными и церковными делами всей Сибири. Историк Сибири — Словцев замечает, что “общее правило тогдашних русских: где зимовье ясачное — там и крест; или в последствии часовня, где водворение крепостное, там церковь и пушка; ибо среди значительных отрядов, по благословению Тобольских Преосвященных, обыкновенно путешествовал священнослужитель со святыней. А где город, там правление — воеводское, снаряд огнестрельный, и монастырь, кроме церкви”.

Итак, мы видим, что по благословению Тобольского Архиепископа, было принято за правило иметь священников в больших казацких отрядах. Несомненно, походы на “Лену” в 30-х годах Галкина, Бекетова, носившие характер большой экспедиции, снабжались всем необходимым, и особенно “священнослужители со святынею”. Вот из уст то этих первых священнослужителей, быть может, “далекий Ленский край” впервые услышал слова о Истинном Боге... Мы знаем, что казаки перебирались к Якутску двумя путями: Мангазейские через р. Вилюй с низовьев р. Лены, и Енисейские через Чечуйский волок, с верховьев Лены; с большей достоверностью можем утверждать, что именно Енисейские отряды (Галкина, Бекетова) имели “священников”, а первые — Мангазейские нет, так как еще в 1638 г. Архиепископ Тобольский Нектарий жаловался Царю на Мангазейского воеводу Пушкина, за то, что “он для своей бездельной корысти” без архиепископского ведома и без Государева указа отпустил на Русь тамошнего священника и “ныне Государь”, писал Нектарий, в “Мангазее попа нет, бомолье стоит без службы, служилые и всякаго рода люди умирают без покаяния и без причастия, а младенцы без крещения...а в Сибири попами скудно и послать в Мангазею некого...”

Когда в 1632 г. был заложен Бекетовым Якутский Острог, то было повелено Митрополиту Казанскому Матфию отправить в тот “дальний” острог духовных лиц и он выбрал из своей епархии двух иеромонахов: Порфирия и Иоанна и диакона Спиридона. Эти священнослужители, прибывши в Тобольск, явились к своему Епархиальному Архиерею Нектарию за принятием благословения. Владыка, после различных наставлений велел выдать им для нового “острога”: “Антиминс для церкви, царские враота, несколько икон местного письма (иконы эти были написаны в Тобольске иконописцами, которые в 1638 г. посланы к Архиепископу Нектарию из Устюга-Великого и Сольвычегодска) и напрестольный крест1.).

Необходимо предположить, что Архиепископ Нектарий, отличавшийся строго-подвижническою жизнью, в своих “наставлениях” давал указания и относительно просвещения светом Христовой Веры, обитавших на Лене инородцев.... тем более, что еще в 30-х годах, казаки, пробиравшиеся на Лену, отписывали в Тобольск об инородцах, обитающих там и о сборе с них ясака.

В 1638 г., когда было учреждено в Якутском Остроге отдельное воеводство, то также было признано — послать на Лену священников, “что бы на Лене реке без попов не были и служилые люди без покаяния и причастия не помирали”2.

С первыми Якутскими воеводами: Головиным, Глебовым и дьяком Филатовым, в 1640 г. прибыли в Якутский Острог два вышеозначенные иеромонаха: Симеон и Порфирий /в Тоб. Вед. — Иоанн/, два белых священника — Стефан и Василий и диакон Спиридон3, всего священнослужителей 5 человек. Они тогда привезли вместе с собою, кроме выше перечисленных предметов, церковные сосуды, образа, три колокола, благовестник весом 9 пуд. 15 гривенок и два “зазвонные” — в одном 4 п. 15 гривенок, а в другом — 4 пуда без чети4. В государственном указе Головину, велено было устроить в Остроге “небольшую церковь”, но в жалобе дьяка Филатова на Головина, поступившей в Сибирский Приказ в конце 1643 г., в остроге “церкви до сих пор нет” и упоминается, что богослужения совершались в часовне”5.

Таким образом, с образованием отдельного Якутского воеводства, положено начало и церковному устройству в крае. В точности неизвестно, но в скором времени в Якутском Остроге были построены: Соборная церковь во имя “Живоначальныя Троицы” с приделом “Одигитрии” и церковь Св. Михаила Малеина (Ангела Царева). Церкви были деревянные, колокольни стояли отдельно. Соборная Церковь помещалась у стены в углу “города”, так что алтари выходили за город.

В 50-х г. XVII ст. мы уже видим целый штат священно-церковно-служителей в Якутском остроге. Так, при Царе Алексие Михайловиче, в Якутске, в табельные дни полагалось “Государево питье”, участниками которого, между прочим, были: игумен, священники, диакон, церковный староста, дьячки, певцы, просфирня, пономарь, трапезники и церковный сторож. Также мы находим, что в Якутске тогда был свой иконописец, некто Алексей Рындин, который, между прочим, по просьбе воеводы Приклонского, написал для Соборного иконостаса Образ Боголюбской Божией Матери.

Это первое Якутское духовенство обеспечивалось от казны определенным содержанием. Так, по прибытии их в Якутск с воеводой Головиным, священникам, согласно указаниям из Москвы, было положено содержание — денег по 15 руб., по 10 четвертей ржи, по 10 четв. овса, по 3 п. с четвертью соли; дьякону — по 12 р. денег, хлеба: 8 четв., ржи, 8 четвертей овса и 3 пуда соли.

Таким образом в Якутском остроге первым был “Соборный” во имя Св. Живоначальной Троицы, с штатом священно-церковно-служителей. В 1708 г. по благословению Тобольскаго Митрополита Филофея, при личном благословении и участии викария его, Иркутского Епископа Варлаама, был заложен новый Троицкий Собор, уже каменный, в новой, юго-западной части “города” и в скором времени он был окончен и освящен. Храм был разделен капитальной продольной стеной на две части: одна — летний храм, а другая — храм во Имя Св. Троицы и Св. Николая6.

Уже в 1651 г. упоминается игумен церкви Живоначальныя Троицы (Акты, относящиеся до юридического быта Древней России. Изд. Археолог. Ком. 1857 г. т. III — 326 стр.). В 1684 г. упоминаются, кроме часовни, две церкви: верхняя и нижняя (Доп. к истор. актам 1869 г. т. XII, № 42 о делах 1684 г. относительно бывших у исповеди и св. причастия в остроге), а в документе за 1683 г. имеется указание — “Старая Соборная церковь “Живоначальной троицы” и “та церковь ветха” (Доп. к ист. акт. Том 10, № 14).

В 1718 г. по благословению того же Митрополита Филофея по прошению Якутских дворянских детей боярского и служилых людей, казачьим головою Афанасием Шестаковым, была выстроена деревянная церковь во имя Св. Николая Мирликийского. Она вскоре сделалась самою доходною, потому что, сюда приходили не только русские, но и якуты-некрещенные, которые также чтили память Св. Николая. В 1730 г. Соборный протопоп Андрей Тарлыков, приписал эту церковь к Собору. Вышеозначенная церковь также имела придел во имя Св. Апостола I. Богослова, но с какого времени неизвестно.

Вскоре, по основании острога у Якутских жителей, “всяких чинов и звания” возникла мысль об устройстве “в остроге” монастыря, краеугольный камень которого, по выражению Архиепископа Нила, был положен в 1650 г.7.

Для довольствия служилых людей, хлеб обыкновенно закупали в Перми, Вятке, Сольвычегодске и др. местах и доставлялся в Верхотурье, оттуда уже, с весны сплавляли в Сибирские города, а с 2-х годов 17 ст. в Зап. Сибири установлена казенная пахота, для получения оброчнаго хлеба, необходимаго в жалованье8. В 1678 г. воевода Якутский — Бибиков писал писал Илимскому воеводе, чтобы он из запасов пахоты Илимской, Ленской и Киренской отпустил в Якутский острог ружникам (духовенству, оброчникам и служилым людям в жалованье по окладам хлеба и соли и сделал под те запасы дощанники и нагрузив их весною, по вскрытии реки, плыть в Якутск. (Дополн. к Истор. актам. Т. 8, 1862 г. зап. от 1678 г. о снабжении Сибирских городов хлебными запасами).

Долго обсуждали и лелеяли городские жители далекой Лены, эту заветную и весьма важную мысль свою... много, вероятно, думали о ней... говорили... возможно, перерешали и, наконец, 1 Сентября 1663 ., служилый человек Якутского острога Иван Афанасьев подает челобитную следующего содержания: “Государю Царю и великому Князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцу, бъет челом Ивашко Афанасьев. В нынешнем, Великий Государь, в 171 /1663 г./ Якуцкаго острогу дети боярские, и сотники и атаманы, и съезжия избы подъячия, и пятидесятники и десятники и рядовые служилые люди всего города, по обещанию и по вере своей, изволили быти в Якуцком остроге монастырю, во имя Спаса Нерукотвореннаго Образа Господа Бога и Спаса Нашего Иисуса Христа, и Пречистыя Его Богоматере честнаго и славнаго Введения, и Святаго и Праведнаго Алексея Человека Божия, церковь, и для того монастырскаго строения выбрали меня, холопа твоего, быть строителем и дали мне холопу твоему челобитную, за своими руками, ходить в Тобольск и бити челом Преосвященному Симеону, Архиепископу Сибирскому и Тобольскому, чтобы, Великий Государь, по твоей великаго Государя, милости, Преосвященный Симеон, Архиепископ Сибирский и Тобольский, своим Святительским благословением благословил на монастырское строение и на церковь лесу вырубить и на престолы антининсы дать и меня, холопа твоего, в черные священники сподобить. Милосердый Государь царь и великий Князь Алексей Михайлович (следует титул) пожалуй меня, холопа своего, вели Государь своему Государеву Стольнику и воеводе Ивану Феодоровичу Большему Голенищеву-Кутузову, по челобитью городских людей с тою челобитною отпустить меня холопа твоего, в Тобольск к Преосвященному Симеону, Архиепископу Сибирскому и Тобольскому, для благословенной грамоты и заводу монастырскаго и по антиминсы, и свою Великаго Государя подорожную до Тобольска дать. Царь-Государь, смилуяся”...9. Вняв просьбе “градских жителей”, Архиепископ Симеон, грамотой своей от 12 июля 1664 г.: “Якутскаго острога всякаго чина людей пожаловали благословением и велели им в Якутском остроге на церковное и монастырское строение лес добыть и церковь воздвигнуть во имя Нерукотвореннаго Образа Господа Нашего Иисуса Христа, да в приделы Успения Пресвятыя Богородицы, да в другом приделе Святаго и праведнаго Алексея Человека Божия, а алтарь бы и приделы у той церкви были прорубные и около той церкви монастырь построить невозбранно...10

Действительно, в скором времени, мы уже видим, что в Якутске, стараниями его обитателей, был устроен монастырь с храмом Спаса, с придельными алтарями Богородицы и Св. Алексея, с оградой и необходимыми кельями и пр., конечно, все постройки были деревянные. С 1666 г. новая обитель на “Лене” делается ставропигиальной, т.е. зависимой от Архиепископов Тобольских. Сознавая важное значение этого монастыря, в этом отдаленном крае, среди массы языческого туземного населения, который должен быть центром миссионерского служения, Архиепископ Тобольский Корнилий /1664—1678 г./ приказал в монастырь поставить крест со следующей надписью на оборотной стороне: “Великаго и Преславнаго Всемилостиваго Бога, Господа Нашего Иисуса Христа излияся благодать на благородное величество, верному его слуге, Благочестивому и Богом избранному и св. Елеем помазанному, изрядному хранителю и крепкому поборнику Св. Православной Христовой веры, благородному и Христолюбивому, Богом венчанному и Богом превознесенному и благочестием всея вселенныя в концах просиявшему Великому Государю, Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя России Самодержцу, скипетр великих государств на Востоке, на Севере содержащаго и оных многих стран и государств Государя и обладателя при державе Его Царского Величества и детях его: Великаго Государя, Цесаревича и Великаго Князя Феодора Алексеевича, всея Великия, белыя и малыя России и при Преосвященном Архиепископе Корнилие Сибирском и Тобольском, в лето 7174 Марта в 3-й день сей Животворящий Крест поставлен на поклонение всем православным христианам, в новом Спасском монастыре Нерукотвореннаго Образа Господа Бога и Спаса Нашего Иисуса Христа, при стольном и воеводе Иоанне Федоровиче Большем Голенищеве-Кутузове, согрешивший раб Алексей Худонев Устюжанин”.

В первое время монастырь был крайне убог. Монашествующих насчитывалось всего 8 человек, из которых известны иеромонах Евфимий Мелевсипп, Макарий и иеродиакон Алексей. Про Мелевсиппа и Алексея известно, что они умерли в Якутске и прославили себя святостью и благочестием. В документах 70 и 80-х гг. XVII ст. видно, что монастырь не имел никаких земель и угодий, также рыбных ловел и скотских выпусков, не было положено “денежнаго, хлебнаго и солянаго жалованья иночествующим, которые принуждены были пропитываться исправлением мирских треб”. Но в 1680 г., по челобитью игумена Евфимия к Царю Феодору Алексеевичу даны были монастырю земельные угодья по р. Лене вниз и вверх до Байкала, также дано было и жалованье небольшое. При Митрополите Филофее Лещинском (в начале XVIII в.) монастырь начал все более и более благоустрояться, но в 1711 г. пожар, бывший в монастыре, помешал дальнейшему материальному благосостоянию, так как вместе с Спасскою церковью, сгорели: св. иконы, сосуды, богослужебные книги, ризы, колокольня с колоколами, кладовой амбар с монастырской казной и церковные документы.

Примечание. Вид монастыря в древний его период был следующий: внутри бревенчатой ограды, вокруг монастыря с воротами на все 4 стороны, были 3 церкви: 1) Всемилостиваго Спаса, двух-ярусная с выходами, 2) Преподобнаго Михаила Малеина, 3) привратная-Знамения Пресвятой Богородицы и 4) часовня Животворящаго Креста Господня. 6 корпусов для братии, кроме настоятельских келий, 9 амбаров, из них два с погребами и подвалами, место для экипажей, 2 бани. За оградою 3 келии — где жили монахини-схимницы и просфорня монастыря, в северной стороне подъяческий дом (контора монастыря), дом для послушников и служителей с особым двором и при них: амбары, баня, конюшня, поветы, сенники; в юго-восточной стороне дом с особым двором для расположения монастырских припасов для братии. Монастырю принадлежал весь монастырский остров с 80 десятинами земли, на западной стороне хлебо-пахатные земли; поскотина на юго-вост. стороне монастыря вдоль озера, именуемого “монастырским”. Также монастырь владел покосными местами на островах выше и ниже города, именуемых верхний и нижний “Улу-ары” до 500 десятин, в верховьях Лены монастырю принадлежали деревни, населенные государственными крестьянами, которые, занимаясь хлебопашеством, ежегодно приплавляли в монастырь разного хлеба тысячами пудов.

По отзывам лиц, живших в Якутске в середине прошлого столетия, Якутская Спасская обитель привлекает к себе полное благоговение как русских, так и якутов, собирающихся даже из далеких улусов, чтобы присутствовать на богослужениях, которые совершаются здесь с неизменной точностью, особенно по праздничным дням; пение бывает тихое, приятное, заунывное, на старинный лад11. В 1709 г. по указу Тобольского Митрополита Филофея и радением Якутского воеводы Якова Елчина и особенно иждивением Московского дворянина Ивана Кичкина и многих торговых людей, в 80 верстах выше Якутска, на берегу Лены, появилась другая обитель — Покровская. Пустынь, с церковью во Имя Покрова Пресвятой Богородицы с двумя приделами; в верхнем ярусе был тоже заложен храм во имя Преображения Господня. Около церкви, внутри ограды, были келии, где жили монашествующие. Благодаря обилию вкладчиков и работников и от постоянных приношений, преимущественно дорогими зверями, Покровская Пустынь скоро сделалась одною из богатых в Сибири. В 1724 г. Покровская Пустынь, в виду малого числа братий, по силе духовного Регламента, была приписана к Якутскому Спасскому монастырю. Время это самое печальное для пустыни, потому что с него начинается упадок обители. Якутский Архимандрит Феофан забрал из Пустыни деньги и вещи, а оставленный им же в Пустыни, в качестве строителя, монах Игнатий Козыревский, окончательно разорил Пустынь, которая совершенно обеднела и запустела, даже храм Преображения Господня остался недостроенным.

Все эти новые храмы обеспечивались “церковным обиходом” из Тобольска и обыкновенно, сразу, на несколько лет. Напр. в 1676 г. послано из Тобольска в Якутский острог на 4 года: 8 пуд. воску, 8 ведер вина церковного и 5 п. ладану.

В церковно-административном отношении Якутский край, с начала своего возникновения, принадлежал к Тобольской Архиепископии, открытой в 1621 г. для всей Сибири, а потом и Сибирской Митрополии, открытой с 1667 г. (при Корнилии, Архиепископе Тобольском. 1664—1678 г.).

В 1720—1721 г. из огромной Тобольской Митрополии была выделена, как самостоятельная — Иркутская епархия с городами: Иркутском, Нерчинском и пригородами: Селенгинском, и Верхнеудинским, с их уездами, а Камчатка, Охотск, Якутск и Илимск, с их округами, остались в Тобольской Митрополии до 1733 г., а с означенного времени, они также вошли в состав Иркутской епархии. Митрополия разделялась на разряды: Тобольский, Верхотурский и Енисейский, которые, в свою очередь, подразделялись на десятины; в 17 веке известны десятины: Илимская, Якутская и Даурская. В десятинах проводниками Митрополичьей власти были-десятинники и закащики. Если они были духовные (благочинные), то им поручалось ведать церковные догматы и духовные дела и судить во всех делах духовный чин, игуменов и строителей, попов, протопопов, иноков и дьяконов с причетниками и мирских всяких людей, кто на кого челом побьет и по суду и по сыску. Если это были светские лица, из боярских детей, то им поручались только окладные и неокладные всякие сборы на митрополию и приведение в исполнение личных приказаний митрополитов в полицейском порядке. Все это было учреждено в Якутске. С 1665 по 1794 г. Тобольские Митрополиты, по всем делам церковного управления относились к строителям Спасскаго монастыря, как закащикам и своим доверенным лицам12.

Напр. Митрополит Тобольский, Святитель Иоанн (Максимович) (1711—1715 гг.), привезенного с собою из Малороссии иеромонаха Феофана, произвел в Архимандриты Якутского Спасского Монастыря и вверил ему в управление духовными делами в местностях, расположенных по верховьям Лены и т.д. на север по прибрежьям Океана до Анадыря и Камчатки13.

Примечание: Из Якутских десятинников известны: в 1684 г. сын боярский Димитрий Осиев; 1695 г. сын боярский — Василий Аврамьев; 1697 г. — Иван Маслов. В 1709 г. Архимандрит Илларион Лежальский, которому поручено было “в Якутске, в Илимске и на Киренге с уездами ведать церковные догматы и Митрополичьи Архиерейския дела исправлять, и святыя церкви и в них всякаго благочиния церковнаго дозирати”14, а после Лежальскаго десятиной управлял иеромонах Иоанн Шапошников.

Сделав этот краткий экскурс в деле устроения в Якутском остроге первых храмов, монастырей и организаций церковно-административного управления в крае, мы должны сказать, что трудами Тобольских иерархов, содействием гражданских властей края, а особенно старанием всех русских православных насельников “реки Лены” приложены были все меры и старания, чтобы во вновь завоеванной стране воссияла Христова вера, особенно необходимая среди языческого туземного населения.

Не без основания мы начали свою главу о просвещении инородцев Светом Христовой веры, описанием устройства храмов и монастырей. В XVII столетии не могло быть и речи о широкой систематической организации дела просвещения христианством инородцев, различавшихся между собою племенным происхождением, религиозными верованиями, языком и бытом. Все они, эти инородцы, были разбросаны на громадных протяжениях и вели кочевой образ жизни-, все это, взятое вместе составляло большую трудность для планомерной и плодотворной миссионерской работы. Что могли сделать, при подобных условиях, люди пришедшие сюда, может быть случайно, не знающие ни языка, ни обычаев и т.д... Тогда не могло быть и вообще “миссионера” в полном смысле этого слова, потому что не существовало никаких миссионерских учреждений и не были выяснены практикой жизни самые миссионерские приемы и методы. В виду сего, учреждение на первых порах храмов и монастырей и упорядочение церковно-административной жизни, были самой единственной и разумной мерой для успехов миссионерства. Храмы, с их благолепным служением, могли повлиять на первобытный ум дикаря и косвенно содействовать к принятию им христианства. Эти храмы, без преувеличивания можно сказать, были первыми “миссионерами” в этом языческом крае. Как упоминалось выше, благолепные служения в Спасском монастыре привлекали не только русских, но и якутов, приезжавших из далеких улусов; то же самое видим и в Николаевской церкви, куда приходили и “некрещенные” якуты, чтя память Св. Николая. Таким образом, благодать Божия невидимо пребывающая в церкви, постепенно смягчала загрубелые сердца язычников, делая их в дальнейшем способными к восприятию христианского учения. Первыми распространителями Христовой веры среди инородцев Якутского края были не только священники, но и миряне: казаки, торговые и промышленные люди и пр. Относительно заселения северных Сибирских городов в XVII столетии, можно сказать, что они заселялись туго и из русских людей направлялись в оные лишь промышленники и зверовщики и преимущественно из северных местностей России15: особенно поморских городов: Устюга Великого, Сольвычегодска, Каргополя, Холмогор, Вятки, Новгорода и т.п16. Об Якутском крае необходимо заметить, что он в огромном большинстве, именно населен северянами, особенно Вологодцами: замечено, что господствующее здесь наречие — вологодское и многие жители имеют однофамильцев и даже родственников в Вологодском крае. Как там, так и в Якутском крае много Поповых, во всех сословиях, также Винокуровых и Новгородовых. Устюг был родиной Дежнева, Атласова и др. выдающихся казаков — завоевателей Якутского края17. В 1684 г. в Якутске церковным старостой был Павел Новгородов18 и в списках служилых и др. людей то и дело встречается название “Устюжанин”. В Якутском крае многие празднуют 18 Октября — Вологодской Чудотворной иконы, Всемилостивого Спаса, в память освобождения Вологды от моровой язвы, память Великоустюжских Чудотворцев Прокопия и Иоанна здесь чтится свято и передаваясь из поколения в поколение, он дошел и до сего дня. В настоящее время якуты “Прокопьев день” — 8 июля, считают днем праздничным и часто теперь определяют время в договорах и др. документах, основываясь на место — чтимых праздниках, так, напр. наряду с названием “Николин”, “Петров” день (8 июля) часто встречается напр. выражение “взял до Прокопьева дня”. В одной закладной 1663 г. один промышленный человек, живший на Колыме, пишет, что он занял 100 рублей “до сроку до Прокопьева дня Устюжскаго Чудотворца”. Наряду с этими праздниками в Якутске празднуется Новгородская Икона Знамения Божией Матери (записки Мармариссова). В середине XVIII столетия в Якутске была построена деревянная одноэтажная церковь во имя Тихвинской Божией Матери с приделом Св. Прокопия и Иоанна Устюжских Чудотворцев (около Собора). Вот эти поморяне, оставшиеся на далекой чужбине верными своим родным святыням и праздникам, несомненно были первыми распространителями православной веры между инородцами; они, как истинные православные люди, не могли хладнокровно смотреть на язычество соседей-язычников и более вероятно, что с их стороны были попытки привлечь “некрещенных” к родной вере. В наказе воеводе Приклонскому от 1680 г. читаем, что посланный в Охотский острог сын боярский Юрий Крыжановский “у ясачных людей жен и детей крестил своими приметами”, а в 1658 г. в наказе воеводе И. Голенищеву-Кутузову, прямо дается приказание относительно ясачных людей: “самим не покупати и не крестити”. Следовательно, были случаи, когда служилые люди, живя среди инородцев, принимались за обращение в христианство туземцев. После постройки Якутского острога, мы знаем, что казаки устремились во все стороны необъятной Якутской области и где возможно укрепились, “покоряя немирных инородцев”.

Примечания

1. Тоб. Еп. Вед. за 1887 г. №№17—18 и Нектарий — Архиепископ Сиб. и Тоб.