Тема, избранная нами для исследования, слабо изучена историками. В советское время вопрос о влиянии ссыльных разночинцев на формирование общественно-политической активности местного населения ставился или рассматривался не так, как было в действительности. В обстановке идейного давления и массовых репрессий высказывать собственное мнение было опасно. Недаром выдающийся ученый-лингвист, общественный и государственный деятель П.А.Ойунский, предчувствуя, что вокруг него сгущаются тучи недоверия, подозрительности и пытаясь как-то отодвинуть надвигающийся арест органами НКВД, в 1937 г. написал: “Политическая ссылка времен декабристов, а за ними народников не оставила богатого политического наследства в истории борьбы якутских трудящихся масс. Только после 1900 годов социал-демократическая ссылка, воспитанная и выросшая пропагандой ленинской “Искры”, начинает с 1904 года яркую страницу в истории якугского народа”¹.

Так вошла в историческую науку концепция, утверждающая, что только социал-демократы и вслед за ними большевики оставались в условиях ссылки самой организованной силой, борющейся за влияние на массы. И что ими основаны первые политические кружки — И.Будиловичем в 1902 г., Ем.Ярославским в 1916 и 1917 гг., которые пробудили политическое сознание молодежи.²

В настоящее время — в обстановке демократизации общества, в условиях отсутствия политического прессинга на творческую мысль — должны были произойти серьезные сдвиги как в общественном сознании, так и в науке. Но эти изменения не очень ощутимы. Приведем такой пример. Историк И.Г.Макарон написал содержательную статью об отношении народников к молодежи и пришел к выводу, что “влияние народников на местную молодежь было ощутимым”, что ссыльные народники “зажигали искру борьбы за лучшее социальное, политическое и экономическое будущее”.³

Напротив, такой автор, как П.Л.Казаряи убежден, что “инородцы” не могли служить средой для ведения антиправительственной деятельности, а русские крестьяне сторонились политических ссыльных”.⁴

Они основали в конце 70-х годов XIX в. первый нелегальный кружок в Чурапче. Там “центром притяжения” стали ишутинцы М.Н.Загибалов и В.Н.Шаганов. Ишутинцы не замыкались в узком кругу. Они стремились наладить контакты с товарищами по борьбе. В Чурапче у Загибалова и Шаганова в разное время останавливались ссыльные И.Н.Чернявский (участник “Процесса 193”), П.И.Федоров (железнодорожный рабочий), А.И.Доллер и В.Э.Кизер (оба члены “Южнорусского рабочего союза”).³ Как видно из секретного донесения от 7 апреля 1883 г. Батурусской инородной управы, когда В. Кизеру объявили распоряжение якутского окружного исправника о запрещении самовольных отлучек, он заявил, что хочет остаться в Чурапче на неограниченный срок. А спустя некоторое время стал просить Батурусскую инородческую управу о дозволении ему проживать в местечке Чурапча у государственного преступника Загибалова.⁶ Очевидно, у М.Загибалова и В.Шаганова завязывались знакомства с новыми людьми, происходили встречи со старыми товарищами. Ссыльные использовали малейшую возможность для вовлечения представителей местного населения в политическую жизнь и постепенно заинтересовали их вопросами. выходящими за рамки их повседневных забот.

Об этом в 1883 г. П.Ф.Николаев написал, что революционные деятели 70-х годов свидетельствуют, что когда они начинают вести пропаганду и агитацию “везде, даже в глуши какой-нибудь”, то находят “массу живого материала, готового по первому призыву идти по социально-революционному пути”.⁷ О продолжении конспиративной деятельности, направленной на подготовку революции, написал и другой современник ссыльных Н.С.Тютчев. По его словам, ишутинцы своей пропагандой в среде отдельных юношей-якутов поселили первые семена идей социализма и осознания необходимости политической свободы.⁸

Эти двое имели немалый опыт борьбы с правительством. О.В.Аптекман принимал участие в деятельности “Земли и воли”. После раскола организации в 1879 г. на две фракции (“Народная воля” и “Черный передел”), он вошел в состав редакции печатного органа “Черного передела”.⁹

Тютчев много ездил по наслегам, помог Аптекману и Натансону сплотить ссыльных. С его помощью Аптекман и Натансон организовали нелегальный кружок. Датой его основания можно считать 1883 г. — год перевода Натаисона в Батурусский улус. С этого времени революционеры по 10—15 человек стали регулярно посещать сходки в Амге. По свидетельству О.В.Аптекмана, М.А.Натансон был в Амге “живым аккумулятором революционных настроений, дел и предпрятий”, “он всегда являлся центральной фигурой, вокруг которой группировались, сплачивались, организовывались революционные и оппозиционные элементы”.¹⁰

По воспоминаниям участников кружка и сохранившимся документам, в его состав входили А.Доллер, В.Кизер, В.Короленко, Н.Тютчев, Н.Орлов, В.Шкалов, П.Федоров, И.Линев и многие другие.¹¹ Кружок состоял из представителей разных течений народничества. Со временем амгинский кружок превратился в организационный центр, он объединил свои усилия с деятельностью чурапчинских ссыльных, практически подчинив их своему влиянию. Мы имеем основания предполагать, что организованный ишутинцами в Чурапче кружок стал филиалом амгинской организации революционеров. Только этим можно объяснить перемещение ссыльных из других улусов, наслегов в Чурапчу и Амгу. Такие контакты во многом способствовали установлению связей между разрозненными единомышленниками и сыграли значительную роль в вовлечении в кружки новых людей.

Имеются архивные документы, рассказывающие о политической жизни амгинских ссыльных. 6 декабря 1883 г. уголовный ссыльнопоселенец Западно-Кангаласского улуса А.М.Палицын заявил и.д. прокурора области Д.И.Меликову о том, что ссыльные прячут у себя большое количество динамита, что в их распоряжении 350 тыс. руб. В доносе было сказано, что в мае 1884 г. ссыльные хотят организовать демонстрацию в г. Якутске, планируют во время демонстрации произвести взрыв большой силы. Информатор считал, что воспользовавшись паникой населения, вызванной этим взрывом, ссыльные могут совершить побег.¹²

Донос встревожил администрацию Якутской области. И.д. прокурора Д.И.Меликов 6 декабря 1883 г. доложил о содержании заявления Якутскому губернатору. Тот немедленно распорядился о командировании Д.И.Меликова, окружного исправника и самого Палицына в Батурусский улус.

Перед ними была поставлена задача произвести обыск у Доллера, Кизера, Натансона. 8 декабря 1883 г. полицейские чиновники произвели обыск в квартире В. Кизера, но ничего подозрительного не нашли. 11 декабря 1883 г. во время обыска в квартире М.Натансона они обнаружили подложные печати, поддельные бланки паспортов.¹³ Но ни крупная сумма денег, ни динамит найдены не были. Проникнутые важностью данного губернатором поручения, исправник, и.д. прокурора допрашивали не только ссыльных, но и других жителей улуса. 12 декабря 1883 г. писарь Жемконского наслега якут П.Балкашин дал показания, что к Натансону постоянно приезжали ссыльные. Только в октябре у него были два собрания “государственных преступников”, Многие прибывали на эти собрания издалека. Балкашин заявил также, что “ссыльные старались сделать как-нибудь так, чтобы я... поскорее ушел”.¹⁴

По сведениям современников некоторых амгинских ссыльных, в частности Ф.Кона, существовал нелегальный кружок народников и в г. Якутске. В своих воспоминаниях Кон написал, что С.Н.Доллер сумела сплотить вокруг себя учащуюся молодежь Якутска и что из ее воспитанников кое-кто “стал преданным делу революционером. Софья Наумовна воздействовала при этом на молодежь своим энтузиазмом и революционным темпераментом... Ее любила молодежь. Любили и ссыльные. Последние ценили в ней ту отзывчивость, которую она всегда проявляла по отношению к товарищам”.¹³

С.Доллер осенью 1884 г. власти доставили в г. Якутск. Ей назначили местом поселения Алтанский наслег Мегинского улуса, И в этой глуши она не покорилась судьбе — начала искать контакты с другими ссыльными, часто совершала самовольные отлучки. Участковый заседатель Слепцов об отлучках Доллер провел расследование. Но Софья Наумовна “положительно отказалась дать г.Слепцову какие-бы то ни было ответы о своих отлучках”.¹⁶ Кружок Доллер полицией не был раскрыт. Датой основания его можно считать 1884 г., когда она часто ездила в Якутск. В 1885 г. Софья Наумовна отказалась вернуться обратно в наслег, Власти не уличили ссыльную в антиправительственной деятельности, но представляли в Департамент полиции сведения о преступном направлении деятельности С.Доллер. На основании этих сведений в 1891 г. Департамент полиции представил докладную записку министру внутренних дел об изъятии ее имени из списка пользующихся незначительными льготами ссыльных. Министр с таким заключением согласился. Об этом были оповещены Иркутский генерал-губернатор и власти Якутской области.¹⁷

Последние слова казненного, обращенные к родным, молодому поколению глубоко запали в души присутствующих: “Прости, Родина! Цвети, красуйся! Прими это пожелание от чистого сердца!”.¹⁸

Информацию В.Свитич дополнил брат революционера М. Г. Неустроев. Он рассказал о Н.Г.Чернышевском, с которым встретился в г. Вилюйске и имел возможность беседовать. Нелегальный кружок С.Доллер лали посещать девушки-якутки и таким образом приобщаться к политике. По свидетсльству А.А.Виташевской, “участвовала в кружке молодежи, помогала революционерам” Маня Афанасьева (Бучук). Она была дочерью бедняка. Рано осиротевшую девочку взяли на воспитание богатые родственники. Показательно, что за советом в выборе жизненного пути она часто обращалась к юлитическим ссыльным. Ссыльные помогли ей поступить на медицинские курсы г. С-Петербурга. “Но Маня заболела туберкулезом” и вынуждена была поехать в Швейцарию на лечение. Виташевская пишет, что ей стало как будто лучше. Но не законченные медицинские курсы тянули ее в Россию”. Она вернулась, но болезнь обострилась и вскоре девушка умерла. Ветераны политической ссылки в глубоком трауре проводи ли ее в последний путь.¹⁹

В связи с организацией в 1896 г. большой выставки в Нижнем Новгороде, где Якутия должна была представить самостоятельный раздел, в 1894 г. состоялось совещание “почетных людей” области. В его работе участвовали в качестве приглашенных и политические ссыльные: В.И.Иохельсон, Л.Г.Левенталь, М.И.Сосновский... Как сказано в письме М.Сосновского от 15 ноября 1894 г. ссыльному Н.А.Виташевскому, значительные пожертвования для организации выставки внесли Афанасьевы из Дюпсюнского улуса. Маня лично внесла 10 рублей.²⁰

Ссыльные наставники Афанасьевой считали самым важным то, что они должны воспитать молодежь в духе демократических традиций, используя для этого учебные занятия, а также встречи во внеурочное время. Разно-чинно-демократический кружок М.Натансона и О.Аптекмана проводил работу с учащимися. В амгинской школе В.Г.Короленко учились дети Т.А.Афанасьевой Таня, Коля, Ганя. К педагогической деятельности В.Г.Короленко приступил в 1882 г., имея горячее желание принести пользу населению. В 1884 г. Владимира Галактионовича амнистировали и он уехал в Полтаву. Дело, начатое Короленко, продолжил О.Аптекман. С 1885 г. он начал учебные занятия с Таней и помог подготовиться к поступлению в женскую гимназию. В 1886г. девушка туда поступила. Она оказалась способной ученицей. За успехи в учебе вскоре стала стипендиатом генерал-губернатора Восточной Сибири А.П.Игнатьева.

В 1890 г. в Якутской области побывал генерал-губернатор Восточной Сибири А.Д.Горемыкин и попутно ознакомился с работой учебных заведений. Во время своего визита он посетил и женскую гимназию, Об этом О.Аптекман написал так: Горемыкин “Почему-то обратил внимание на Таню и попросил ее продекламировать какое-нибудь стихотворение. Девочка, по простоте душевной, продекламировала “Дедушку” Некрасова (о декабристе), говорят, с чувством и толком. Переполох! Кто подготавливал ее в гимназию? Знатная особа пригрозила Верхоянском”, Таня заплакала. “И это ее спасло. Она получила первый урок русской действительности: поняла, что с власть предержащими надо ухо держать востро и язык за зубами”.²¹

Об этом инциденте мать девочки в том же году сообщила живущему на Украине В.Г.Короленко.²²

Контакты поднадзорных с молодыми людьми были разнообразны. Дети состоятельных якутов учились в Якутской духовной семинарии и местной прогимназии, во время каникул разъезжались по наслегам. Департамент полиции в 1889 г. располагал сведениями, что “нельзя ручаться, чтобы на их умственное развитие не могло отразиться сношение с ссыльными, которые... охотно сближаются с их молодежью”. Автор информации подкреплял достоверность ее словами: “Лица, знающие якутов, считают их очень способными; они же утверждают, что мало-мальски интеллигентные инородны готовы проявлять весьма либеральный образ мыслей, охотно сближаясь с политическими ссыльными”.²³

Д. Юрасов и здесь помог, познакомив Афанасьева с членом Сената, бывшим своим товарищем Н.С.Таганцевым. При этом подчеркнул, что Афанасьев хочет служить своему родному народу. Благодаря стара нию Таганцева, в 1897 г. Иркутская судебная палата назначила выпускника университета в Якутский окружной суд. Через год М.Афанасьев стал мировым судьей г. Якутска.

Существующее положение в распределении земли М.Афанасьев считал несправедливым. Он полностью разделял реформаторские идеи и начинания народников в Якутской области. Позже в письме к бывшему ссыльному Э.К.Пекарскому о своем участии в этой работе, он написал так: “По моей инициативе и под моим председательствованием была образована комиссия, высказавшаяся, по моему настоянию, против несправедливой классовой системы и за наделение землею по душам. По моему докладу губернатор Скрыпицын составил инструкцию в духе нашей Комиссии и разослал по улусам для руководства. Вы, может быть, знаете об этом. Этой работой я крайне не понравился этой самой верхушке (той-онам)”.²⁴

В том же письме Афанасьев признавался, что “Когда я служил в судебных учреждениях, то как в Якутске, так в Рязани я слыл за крайнего радикала”. Свою информацию он дополнил еще следующими словами: “Думаю, что не только мой отец и мой брат всячески помогали политическим ссыльным, оказывая им у себя приют и предоставляя им работу, но и я лично оказывал некоторым посильную помощь”.²⁵

25 января 1899 г. мировой судья II участка Александров в Борогонской инородной управе на выездном заседании рассмотрел дело Бурнашева. Суд не вынес обвинительного приговора. Он попытался примирить обе стороны. Суд учел, что Бурнашев извинился перед Васильевым и попросил прошения, предлагая ему за моральный ущерб 10 рублей. Но Васильеву эта сумма показалась недостаточной, он требовал выплатить ему 30 рублей. Дело на этом не закончилось.²⁶

Повторно судебное заседание по обвинению Бурнашева состоялось 30 марта 1899 г. под председательством М.А.Афанасьева. Суд оправдал И.Бурнашева “за взаимностью оскорблений”, было отмечено, что сам “Васильев нанес обидчику тяжкую обиду...”.²⁷ На решение суда повлияло желание Афанасьева и его товарищей остановить распространение азартных игр, пьянства среди якутов.

Когда С.В.Ястремский начал исследование языка и фольклора якутов в Дюпсюнском улусе, Афанасьевы ему оказали существенную помощь. В 1894 г. Алексей Афанасьев предоставил в распоряжение ссыльного дом своего сына — улусного головы Петра Алексеевича. Хозяину дома решение отца понравилось. “...Перебираюсь я в Дюпсюнский улус к интеллигентному якуту А.П.Афанасьеву... При его помощи я проникаю в тайны языка и народной словесности якутов”,²⁸ — писал исследователь. Ястремскому были обеспечены все бытовые условия для научной работы.

В 1888 г. министра внутренних дел Д.А.Толстого информировали, что якутские ссыльные “получают немало журналов и газет, из первых преимущественно “Вестник Европы”, “Наблюдатель”, “Русскую мысль”. Раздавая вышеупомянутые журналы, они могут указывать интересующемуся юноше, что следует читать и таким образом направлять по желанию восприимчивую голову”.²⁹ Сообщение опиралось на факты, полученные от местных властей.

Во время коронации 17 мая 1883 г. Николаев, как депутат Якутской области, был представлен царю. Об этом 22 мая того же года одному из своих знакомых Николаев написал так: ...”государь император изволил подробно спросить меня — где живу — т.е. в Якутске или далее, на какой стороне и в каком расстоянии: один ли я приехал? Его Величество изволил сказать: “благодарю и будьте благополучны, а также государыня сказала “благодарю”. Тут же меня довольно долго удостоили разным расспросом их Высочества: Николай и Михаил Николаевичи и другие князья и генералы”.³⁰ 21 мая Егор Дмитриевич присутствовал на застолье в честь нового монарха. Но великолепная организация праздничных торжеств, блеск столицы не заставили забыть просьбу общественности: информировать власть предержащих о бедственном положении хозяйства якутов.

По поручению населения области 21 июня 1883г. посланец якутов вручил минис тру внутренних дел графу Д.А.Толстому краткую записку об экономическом и политическом положении якутов. В записке якутский делегат просил оказать помощь в подъеме экономики края, предоставить коренным народам некоторые права по самоуправлению областью, прекратить ссылку уголовников в Якутию³¹ Министр обещал принять меры по запросам Николаева. Но на практике ничего не было сделано.

После разговора с царским министром прошло более двух лет. За это время в жизни Николаева произошли некоторые изменения. По служебной лестнице бывший делегат поднялся еще на одну ступеньку. 2 января 1885 г. он стал улусным головой. Но новая должность личного благополучия Николаеву не добавила. Расходы, связанные с поездкой в столицу, надо было возместить. В государственную казну были представлены отчетные документы об израсходовании 1984 руб. 64,5 коп. Командировка же в то время без громадных расходов на подарки для царской семьи, министров и других чиновников не обходилась. Об этих расходах оправдательные документы невозможно было предъявлять. 13 декабря 1883 г. Николаев написал губернатору области, что если бы финансовое состояние позволяло, то полностью рассчитался бы с долгами. Он обязался возвратить растраченные деньги до 1 января 1884 г.³² Но из-за бедности своей слово не сдержал.

Но Николаев надежды не терял. 16 декабря 1885 г. он написал письмо генерал-губернатору Восточной Сибири Игнатьеву. Автор письма привел новые факты об ухудшении жизни трудящихся. Причиной падения уровня жизни были указаны продолжительные неурожайные годы в результате засухи. Улусный голова написал, что за пять лет — с 1879 по 1884 г.г. — количество скота по всей Якутской области уменьшилось на 56173 головы.³³

Граф Толстой, как сторонник политики “сильной руки”, немало старался для возвышения власти дворянства, расширения влияния администрации на местное управление. Толстой в 1888 г. командировал чиновника особых поручений Министерства внутренних дел в Якутскую область. Для него Толстым была составлена специальная инструкция. Там написано, что ссыльные Сибири оказывают “дурное влияние на местное население” вообще, среди воспитанников средних учебных заведений в частности”.³⁴

Чиновник особых поручений Де Каррьера по заданию графа ревизовал режим надзора в нескольких улусах Якутской области. 21 августа 1888 г. он написал отчет о поездке в Якутию и отметил, что ссыльные народники не отреклись от активной борьбы против правительства.³⁵

В 1884 г. в учебных заведениях Якутска была проведена чистка библиотек. Многие собрания сочинений писателей и периодические издания, ранее разрешенные цензурой, отныне были сочтены “недопустимыми к обращению” в библиотеках. Подозрительное отношение ко всему демократическому означало полный отказ от компромисса даже с либеральной общественностью. Рост количества ссылаемых в Якутию “государственных преступников” означал продолжение неприкрытой реакции.

В этой обстановке своими человеческими достоинствами, деловыми и нравственными качествами симпатию Николаева завоевали ссыльные Батурусского улуса. По служебным обязанностям ему пришлось познакомиться с Шейве Шехтер. Из Карийской каторги Шехтер отправили в Алтайский наслег Мегинского улуса на поселение осенью 1884 г. 2 августа 1885 г. за частые самовольные отлучки ее перевели в I Жехсогонский наслег Батурусского улуса. Вскоре Шехтер вышла замуж за ссыльного А.Доллера. Е.Николаев к этой семье относился заботливо. После родов Ш.Шехтер часто болела. Ей нужна была медицинская помощь. 20 марта 1886 г. улусный голова в Якутское окружное полицейское управление написал, что “Шехтер заболела сильно, чувствует себя весьма плохо и с нею постоянные обмороки и заявляет, что положение ее опасно”. Далее Николаев просил полицейское управление оказать немедленную медицинскую помощь, указал, что желательно командировать для обследования больной врача, а не фельдшера.³⁶

Николаев охотно вступал в контакт с “государственными преступниками”. В результате обмена мнениями с Шехтер и другими ссыльными в сознании, в представлениях о политической жизни Егора Дмитриевича произошли крупные изменения. Об этом Николаев однажды признался Н.А.Виташевскому: “государственные преступники зажигали искру борьбы за лучшее социальное, политическое и экономическое будущее”.³⁷

Чтобы внести изменения в быт своих земляков, улусный голова принимал самое активное участие в общественной и культурной жизни. В обстановке подавления местной инициативы Николаев приложил много усилий, чтобы демократизировать сельские сходы. Последние решали насущные вопросы, интересующие большинство населения. Николаев был убежден, что только при активном участии низов, всех без исключения слоев общества можно было рассчитывать на справедливые решения, т.к. на подобных собраниях скорее бы нашлись люди, независимые друг от друга и потому могущие эгоистическим устремлениям одних противопоставить свои собственные взгляды. Когда же приходило на собрания меньше народа, гораздо труднее было “бороться с узурпаторами власти, которые, опираясь на свои связи, всегда могли провести желательные для них вопросы”.³⁸ Как видно из этого, Николаев знал способы демократизации сельского схода.

Он стал инициатором борьбы за консолидацию коренных народов Якутии и мечтал об объединении “всех якутов в земском самоуправлении”³⁹. Николаев предполагал. что из-за отсутствия сплоченности не учитываются интересы личности, ее устремления. Свои рассуждения в этом плане он подкреплял фактами. Многие небольшие улусы вто время не могли строить школы, больницы из-за отсутствия финансовых средств. А у Батурусского улуса — иное положение, доказывал Николаев, потому что в улусе проживает более пятидесяти тысяч человек. За счет собранных с населения налогов Батурусский улус в состоянии открыть четырехклассную школу и “образцовую больницу”. убеждал Егор Дмитриевич своих собеседников.

В таких крупных улусах, как Батурусский, судебные дела могли решать согласно существующим обычаям инородцев. И потому принимались более справедливые решения, чем в окружной полиции. В бытность Николаева головой улуса появились люди, желавшие разделить на части Батурусский улус, но желание это не исходило от чистого сердца. Оно было вызвано стремлением “властвовать над каждою из нее по своему произволу”,⁴⁰ считал улусный голова.

Определенные усилия улусного головы были направлены против пагубного влияния торговли спиртом. Убедившись в том, что наслежные старосты предписание областного начальства о борьбе с алкоголизмом не выполняют, он сам взялся за организацию этого дела. Егор Дмитриевич “лично от себя рассылал циркуляры и принимал меры” против распространения этого социального зла. “Во время его управления улусом, тайная продажа вина значительно сократилась”.⁴¹ В первую очередь надо было остано вить пьянство тойонов. Николаев надеялся, что они поймут, что поголовное пьянство приведет “к физическому и духовному вырождению всего сословия”, Старания его дали неплохие результаты: “несколько человек из должностных и, особенно, почетных лиц Батурусского улуса обязались друг перед другом, в виде опыта, не пить вина и др. спиртных напитков в течение года”. Давшие это обязательство 15 человек сочли своим долгом привлечь к борьбе против алкоголизма других и стараться искоренить пьянство среди якутов.⁴²

Современники улусного головы высоко ценили вклад Николаева в активизацию общественной жизни. Один из них написал, что этот незаурядный человек “создал сам себе гражданское дело и наметил цель, в стремление которой вложил свою душу, все свои силы. Сушествование его не прошло бесследно, как и многие хлопоты и труды”.⁴³

6 июля Андрюков допросил Е.Д.Николаева. Подследственный объяснил, что надзиратель Захаров своевременно не обратился в Инородную управу с просьбой о принятии каких-либо мер по поиску беглецов. Но когда в начале апреля надзиратель сообщил о случившемся, Николаев начал справляться о Федорове и Кашинцеве. Как видно из ответа допрашиваемого, 16 апреля 1888 г. улусный голова сам написал в Окружное полицейское управление донесение о побеге ссыльных из улуса.⁴⁴ К этому времени, надо полагать, беглецы были уже далеко за пределами области. Видимо, организаторы этой акции рассчитывали на то, что соседи посещали поселенцев очень редко, и отсутствие их будет обнаружено поздно. Так и случилось.

Позже стали известны некоторые подробности. После подавления вооруженного сопротивления ссыльных в доме якута Монастырева в 1889 г. и.д. губернатора П.Осташкин изучил попавшую в руки полиции перелиску “государственных преступников”. 25 марта 1889 г. он написал секретное письмо Иркутскому генерал-губернатору о подчинении цензуре корреспонденции поднадзорных. В письме указывалось, что двоюродный брат Ш.Шехтер В.Серпинский из Батурусского улуса сообщил об этом побеге иркутскому знакомому Богорадскому “задолго до того, когда об отлучке Паули из места водворения стало известно властям”.⁴³ В другом письме этого же года Департаменту полиции П.Осташкин докладывал, что удача Федорова и Кашинцева, “появившихся в Париже, случай с Паули, задержанным в Петербурге” стал предметом обсуждения среди ссыльных.⁴⁶ Осташкин считал Николаева человеком, опутанным “внушениями ссыльных”, в нем он видел виновника прикрытия побега.

В горячих спорах о равноправии нации единства мнений не было. Поляки стояли за самоуправление якутов, а среди русских были и те, кто утверждал: “Сначала просвещение, а уж потом равноправие”.⁴⁷

В.Серошевский посещал сходки ссыльных в Чурапче и Амге. Его суждения, характеризующие амгинский и чуранчинскиц центры, заслуживают внимания историков. Серошевский считал, что “Чурапча была центром политической и интеллектуальном деятельности ссыльных”, а в Амгинской слободе “объединилась довольно значительная группа ссыльных”.⁴⁸

Кружковая деятельность народников охватила не только центральную Якутию. Об этом свидетельствуют архивные документы. 24 июня 1889 г. и.д. Якутского губернатора П.Осташкин секретным письмом информировал Вилюйского исправника, что из г. Вилюйска получено письмо мешанина К.Седалищева, содержащее сведения о подозрительном поведении поселенных там политссыльных. Седалищев информировал, что виноторговец И.Дашевский “ведет дружбу с государственными ссыльными в Вилюйске и даже поместил одного из них учителем в доме Кондаковой”.⁴⁹ Так как, согласно положениям о полицейском надзоре поднадзорных лиц, последним строго запрещалось учить детей, Осташкин поручил исправнику проверить выводы К.Седалищева и установить, кто из “государственных преступников”, находящихся в г. Вилюйске, занимался педагогической деятельностью, у кого именно. Исправник должен был незамедлительно принять меры, пресекающие работу ссыльных среди детей. П.Осташкин также обязал исправника установить за ссыльными негласное наблюдение и об исполнении данного поручения просил сообщить в Областное управление.

16 октября 1889 г. поступило секретное донесение Вилюйского исправника о поведении мещанина Исая Дашевского. Чиновник пришел к заключению, что К.Седалищев обратился к “высшему начальству с доносом, оказавшимся ложным”. Тем самым, по мнению исправника, он хотел дискредитировать местную власть. На самом деле причиной доноса явились неприязненные отношения И.Дашевского и К.Седалищева написано в секретном письме. Далее автор донесения добавил: “Никто из государственных ссыльных у торгующей здесь Кондаковой учителем не был и в этом отноше нии названный Дашевский никому из государственных ссыльных не содействовал”.⁵⁰

Возможно, дело на этом закончилось бы, но во время посещения Вилюйска чиновником особых поручений Якутского правления Шахурдиным от поселенца Вилюйского округа А.Катаева 22 ноября 1889 г. поступило заявление: “По прибытии в г. Вилюйск социалистов проживающий здесь еврей Исай Дашевский заведующий оптовым складом у торгующей вдовы казачки Вари Кондаковой сошелся с ними очень коротко и каждый день у них собирался кружок или у социалиста Михалевича (главы бывших здешних социалистов) или у Дашевского”.³¹ Доносчик жил в одной квартире с Михалевичем, чем и воспользовался. Об этом А. Катаев написал так: “Когда я перешел к Михалевичу, то увидел, что у них собирается кружок каждый вечер и Дашевский его не пропускал...” Во время сходки ссыльные, по словам Катаева, много спорили о том, где же начнутся революционные выступления. В этих спорах Дашевский принимал участие и говорил, что вооруженное выступление лучше всего организовать “в Польше или близ ее, потому что там весь народ не расположен к России”.³² Дашевского, как написал Катаев, водворенцы много просвещали, объясняли, если что непонятно.

Поднадзорные каждый день госгили в квартире В.Кондаковой, а она сама “пригласила учить детей”, Что касается “программных положении”, А. Катаев разъяснял, что не помнит в деталях.Но основные идеи заключались в уничтожении монархии и установлении народного правительства, Главной своей задачей поднадзорные считали “отобрание капитала у фабрикантов и заводчиков и отдача их рабочим так, чтобы каждый рабочий был равным хозяину, отобрание всей земли и роздача крестьянам на льготных условиях...” Из дальнейшего описания жизни и поведения ссыльных в г. Вилюйске понятно, что ссыльные уважали дух, традиции Великой французской революции. 2 июля 1Х8') г. они праздновали 100-летие французской революции. Привлекает внимание сообщение Катаева о том, что все сказанное надо было ему сообщить исправнику, но он на это не решился: “социалисты у него (исправника. — П.Т.) были самыми почетными гостями и холили к нему запросто как домой или к своему брату на чаепитие и обеды”.³³

В своем секретном донесении Якутскому губернатору Шахурдин 26 ноября 1889 г. сообщил, что ему удалось проверить некоторые пункты заявления Катаева и опрошенные но этому делу, в том числе управляющий казачьей командой Корякин, начальник почтового отделения Лукашевич, подтвердили правдивость показаний заявителя.⁵⁴ Это обстоятельство позволило чиновнику особых поручений просить губернатора установить тайную слежку за Верой Кондаковой.

Заброшенные в Вилюйскую глушь поселенцы идеалом государственного устройства считали республиканскую форму правления. Только она, были убеждены ссыльные разночинцы, обеспечивает возможность личности проявить таланты, способности, политическое право участия в делах государства и равенство всех перед законом. Подвиг французского народа, на обломках тирании начертавшего слова о священных правах человека и гражданина, служил народникам примером для подражания. Составители написали в своем адресе, что демократические убеждения возникли благодаря духу французской революции и признавались, что в далеком изгнании “воспоминание о славном подвиге” французского народа воодушевит народников “к новым усилиям, к новой борьбе”³³ и в условиях Вилюйской ссылки.

В одной из последних строк этого документа ссыльные подчеркнули, что демократии “принадлежит будущее... лежит залог благоденствия человечества и братского союза народов”. Адрес заканчивается признанием вилюйских поселенцев, что Великая французская революция является “провозвестницей и распространительницей” идеалов демократического развития.³⁶

С.Михалевич, как руководитель нелегального кружка, много читал, изучал труды революционных деятелей. Его записи, дошедшие до наших дней, показывают, что он интересовался состоянием рабочего движения на Западе. В личной библиотеке Михалевича имелся I том “Капитала” К.Маркса и другие работы исследователей политической экономии за рубежом, Были и труды российских историков и экономистов, в том числе: Т.Барановского, Л.Богданова, П.Струве.³⁷

Михалевич пришел к выводу, что все-таки механизмы контроля старшего поколения над умственным развитием молодых людей слабеют. Как заметил Вилюйский поселенец, практика контроля, направленного на исключение всякой оппозиции по отношению к мнению старших, не всегда достигает цели. Об этом он написал следующее: “Если же “лети” потребуют высказать свои взгляд, почерпнутый ли из книг или явившийся плодом собственных размышлений, они не встретят со стороны “отцов” понимания и отзывчивости, одно только пренебрежительное пожимание плеч и в лучшем случае протянутые свысока “Ну, молодые люди!”. Подобная замкнутость и непогрешимость властной рукой затыкает рот молодежи, лишает ее возможности столковаться со стариками и заставляет искать на стороне сочувствия и человеческих отношений”⁵⁸

Кондаков после знакомства с их трудами пришел к выводу, что и социалисты и не социалисты хотят одного — улучшить государственное устройство и добиться экономического и политического равенства для всех. Огорчало его то, что эти люди хотели достигнуть замены отжившего свой век государственного строя “уничтожением как народного, так и государственного достояния”. Путем разрушения нельзя было, по мнению казачьего хорунжего, подготовить основу для созидания новых общественных отношений. Свой подход к теории насильственной революции С.Л.Кондаков высказал так: “Идея пролетариата есть идея абсурда”.³⁹

Морозов, по словам Степана Лаврентьевича, отрицательно относился к стачкам и забастовкам, ибо они могут дать благосостояние лишь одним, и то до тех пор, пока не захотят и другие таким же путем добиться повышения своего уровня жизни. В итоге знакомства с этими рассуждениями Н.Морозова Кондаков пришел к мысли, что пролетарские стачки малополезны “и пожалуй абсурдны”.⁶⁰

Применительно к условиям России благополучие может быть достигнуто путем безвозмездной раздачи крестьянам земли, предполагал С.Кондаков. В этом деле могли бы оказать помощь местные статистические комитеты. Большая надежда возлагалась им и на государственное регулирование этого вопроса. Оно помогло бы соблюдать “интересы народные и хозяйские”⁶¹.

11. Аптекман О. В. Там же, — С. 207— 208. В.Г.Короленко. История моего современника: Кн. третья и четвертая: Переиздание: Якутское кн. изд-во. 1988. - с. 319-320, 346—349; Бик В. И. В.Г.Короленко в амгинскои ссылке. //В.Г.Короленко в амгинскои ссылке (материалы для биографии). Якутск. ЯКГИЗ. 1947, с. 26—67; Троев П.С. Указ. соч., с. 66; Национальный архив Республики Саха (Якутия) (в дальн. НА РС(Я), ф. 12 и, оп. 15, д. 311, л. 4, 22.

61. Там же, л. 98.