Илин № 3-4 1999

Действующие лица:

Господин Каин
Аабый (Авель)
Аан Аалай Хотун
Пастух Темучин (Чингизхан)
Сэсэн-ойуун
Змей-искуситель (Сатана)
Адам
Ева
Леди Блуд
Герр Машина
Мистер Баксы
Товарищ Vodka
Братан Пистолет
Фоторепортер
Президент
Дети Каина: Ада (Удовольствие),
Цилла (Лукавство),
Ламех (Завоеватель) и т.д.
Друзья Аабыя: Олень, Лошадь, Корова, Орел и Белый Стерх
Гости, духи стихий, деревьев и трав (эрэкэ-дьэрэкэ), юноша и девушка в эпилоге.

Пролог

На авансцене: слева мишурно переливается звенящими листьями Древо Познания добра и зла, похожее не то на пальму, не то на рябину с красными плодами. Справа возвышается уходящее вершиной в небеса Древо Жизни— Аал Луук Мас. В полной тишине, взявшись как дети за руки, медленно идут (рапидно плывут) Адам и Ева.

Голос пророка Моисея. “...И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их... И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле... И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал.... И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево Жизни посреди рая, и дерево Познания добра и зла...”

Из пышных ветвей Древа Познания вдруг выглядывает чье-то белое лицо с черными усиками. Это библейский Змей, который, весело насвистывая, сползает по стволу дерева на землю. Ева, услышав свист, остановилась, смотрит: вот стоит симпатичный молодой человек в черном фраке с длинными, волочащимися по земле веревкообразными фалдами. Он, белозубо улыбаясь, приглашает Еву к дереву, показывает на ярко-красные аппетитные плоды Древа Познания. И вот она подходит к дереву, срывает плоды и ест. Дает попробовать их Адаму. И вот трое молодых людей, весело напевая, танцуют на поляне, поедая вкусные плоды. Им хорошо.

Из-за могучего ствола Древа Жизни выходит Хозяйка Земли-Аан Аалай Хотун. Она, как бы умоляя молодых, протестуя, поднимает вверх правую руку, но Адам и Ева, смеясь и пританцовывая, проходят мимо нее.

Аан Аалай Хотун. О, дети мои неразумные, что вы наделали? Ослушались Его!.. Алдьархай! Горе вам и беда!

Голос пророка Моисея. “...И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее: оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту... Бог сказал Еве: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей: в болезни будешь рожать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же, сказал: за то, что послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: “не ешь от него”, проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей... Тернии и волчцы произрастет она тебе; и будешь питаться полевою травою. В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься”.

Грохот в облаках. Разрывается синяя ткань неба, и тучи хмурые набежали. Яро хлещут молнии... Адам и Ева, в страхе великом и скорби, покидают прекрасные сады Едема. Чернота. Скорбная песня ангелов. Долгая пауза.

И вот, наконец, из темноты, из глубины сцены “проявляются” две фигуры. Это два брата — Авель и Каин. Они принесли Богу свои дары, кладут на землю. Авель низко кланяется Ему, возводит вверх руки — к нему. А Каин, гордо подбоченясь, стоит в центре поляны. Похоже, что он чувствует себя здесь полноправным хозяином, почти равным Богу-отцу существом.

Голос пророка Моисея. “...Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец; а Каин был земледелец. Спустя несколько времени. Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его; а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним”.

На Авеля сверху падает сноп яркого небесного света... И улыбнулся Авель, засмеялся от радости. Протянул пастух руку старшему брату, желая радостью поделиться своей. Но почернел лицом Каин, завидуя пастуху, отступил в тень Древа Познания, отвернулся. Подошел к нему тихо младший брат, обнял его за плечи что-то ласково говоря. Но резко, гневно повернулся Каин и ударил ножом брата в грудь. Ах!

Вскрикнула Дан Аалай Хотун, всплеснула руками, запричитала.

Схватился за грудь, истекая кровью, Авель, зашатался... Он стоит, смотрит удивленно на брата родного — Каина: Что ты?.. почему?

На крики Хозяйки Земли прибежали духи стихий, деревьев и трав, явились друзья пастуха — звери и птицы. Тревога и страх. Плача, смотрят на умирающего Авеля Лошадь и Олень; летают, бьют шумно крыльями Орел и Белый Стерх... Пастух недоуменно и с болью в глазах посмотрел на Аан Аалай Хотун, протянул как матери родной руки... Упал.

Выходит с белым, искаженным от страха лицом, на центр поляны Каин, и руки его, и одежда в крови. Он поднимает голову вверх, смотрит на небо. Духи стихий, звери и птицы отступают от него... Красный луч падает сверху на него, и Авель стонет и кричит в отчаянии: “О, Господи! Господи! Спаси меня, грешника!.. И наказание мое больше, нежели снести можно!”

Голос пророка Моисея. “...И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой?.. И сказал: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей...”

Каин, шатаясь, закрыв руками лицо, уходит прочь, растворяется в темноте. Мертвый Авель остается лежать на земле. В широко раскрытых глазах его — высокое синее небо.

Главное действо

В сплошной черноте сцены вдруг вспыхивает белый прямоугольник телеэкрана: крупным планом лицо Змея-искусителя. Он хит-жокей новой программы. Звучит современная поп-музыка. И все крупнее и крупнее белый четырехугольник экрана, и все больше и больше в нем мы видим танцующих, орущих, кривляющихся фигур в странных костюмах... Это телехит-парад кумиров городской толпы, где поют и танцуют знаменитые — леди Блуд, мистер Баксы, товарищ Vodka, герр Машина, братан Пистолет и другие. Хороводит вакханалией Змей в черном вечернем фраке. (В дальнейшем в спектакле звучит много классической (иногда сильно искаженной) музыки).

Наконец свет заполняет всю сцену, и мы видим, что все хит-действие происходит в нижнем холле загородной виллы господина Каина, крупного магната, на фоне сверкающего огнями Города-мегаполиса. Хозяин пригласил сегодня гостей на торжественный вечер по случаю презентации сверхвещества NSE — последнего сенсационного открытия в мире науки.

Танец Кумиров продолжается.

Вниз по широкой мраморной лестнице в окружении детей и друзей в холл спускается сам господин Каин. Он, в черном смокинге, высокий и красивый, широко улыбается, приветливо машет кому-то рукой. Хозяин остановился на площадке, посмотрел на танцующих, потом хлопком в ладони резко “обрубил” хит-парад Кумиров. Он приглашает всех гостей продолжить прерванную трапезу. Все разом ринулись к шведским столам с дорогими винами и обильной едой. Шум-гам, смех, разговоры... Праздник продолжается. Сам Каин устало отходит в сторону, закуривает. С площадки он задумчиво смотрит вниз, где темнеет фруктовый сад. И тут к нему с бокалом вина, виляя пышными бедрами, подходит леди Блуд. Она в соблазнительно открытом декольте... Хороша.

Леди Блуд (приветливо улыбаясь). Хеллоу, Каин! Как твоя печенка? Сегодня не беспокоит?

Каин. Нет, не беспокоит. Нормально. Меня, милая моя, сегодня беспокоит совсем другое.

Леди Блуд. А что, дорогой, если не секрет? (Ластится, нежно гладит его плечи). Скажи.

Каин (показывает пальцем). Ты видишь ту пожилую женщину в саду? Видишь?

Леди Блуд. Вижу... Очень странная дама. Кто это? Каин. Это сама Хозяйка Земли — Аан Аалай Хотун. Так ее сейчас зовут на Севере, где она обитает. А раньше ее звали Иштар, Изида, богиня Гера...

Леди Блуд. Хозяйка Земли? О-очень оригинально! И костюм для вечера подобрали ей, скажу тебе... Ретро-стиль.

Каин. Я не шучу. Она приходит в мой сад уже третий раз. Леди Блуд. Тогда почему ты не пригласишь ее сюда? Ты ведь знаком с ней?

Каин. И давно. О-очень давно. Но она... не слишком-то привечает меня. Не любит. Это случилось после одной неприятной истории. Очень досадной.

Леди Блуд. Какой истории?

Каин. Случилась трагедия. Мой брат... Мой младший брат... погиб.

Леди Блуд. Твой брат? Умер? А как его звали? Он был красив? Богат?

Каин. Нет, дорогая. Он был беднее всех и жил далеко за горами—в степях. Был простой полунищий пастух. И звали его — Авель.

Леди Блуд. Авель? Пастух? (Смеется). Я где-то слышала это имя... Но где? Забыла.

Каин. Его любили звери и птицы. Его любила Хозяйка Земли. Л еди Блуд. Вот эта пожилая женщина, что сейчас стоит там, внизу? Странно. (Смотрит вниз). Рядом с ней стоит, между прочим, какой-то оборванец — мальчик-подросток лет этак... пятнадцати. (Усмехается). Она что... Не равнодушна к молоденьким мальчикам? Твой брат тоже был таким?

Каин (тихо). Она любила его как мать. И меня любила... Очень любила.

Леди Блуд. И тебя? Любила?! Какая она... Так пусть она поднимется сюда. Прими ее как полагается. Каин. Принял бы, да не могу. Не могу.

Леди Блуд. Странные ты говоришь слова, милый. В нашем Городе нет человека сильнее и богаче тебя. У тебя море друзей, включая самого Президента, а сам... Тебе ли, лучшему из лучших, бояться какой-то старой женщины в допотопном грубом балахоне. Не смеши.

Каин. Но она — Хозяйка! Самая главная...

Леди Блуд (перебивает). Нет! Не она, а ты истинный здесь Хозяин! Это твой дом, твой Город, Каин! Это не она, а ты построил в пустыне Сахара этот великолепный мегаполис. Здесь все твое. Твое!

Каин. Да, я на протяжении всей долгой жизни только и делал, что строил новые города, и все лучше и лучше. Я расчищал леса, засыпал озера и морские заливы, строил плотины... Я горы взрывал, добывая для людей руду и металл, расчищал землю, копал и рыл... Работал! А теперь я могу все, и не только строить. Я штампую машины, лайнеры, морские и речные суда. Я создаю самолеты, танки, ракеты... Кажется, что теперь нет ничего в мире, чего бы я не смог создать вот этими руками. Я, наконец, добился всего! И все это сам. Я сам. Сам! Я — Каин!

Леди Блуд (смеется) Ты, Каин, для людей теперь как Всевышний Творец. Ты наш Бог! Мы любим тебя... Любим! (Обнимает, страстно целует его). Единственный!

Каин (поднимает голову, смотрит на небо). Да, я почти что сравнялся в Тобой... Ты слышишь меня? Слышишь?! Никто мне теперь не указ. Я бессмертен, и я ничего не боюсь! (Смеется). Ты создал мир, а я его переделаю. Пе-ре-де-лаю! Я могу это теперь! Могу!

Гости и дети Каина подходят к нему, поднимают вверх бокалы с вином: “Живи тысячи лет! Да здравствует NSE! NSE!” Гремит музыка, начинаются танцы.

В это время в холле незаметно появляется мальчик-подросток в засаленной телогрейке и в русской шапке-ушанке. На ногах незваного гос тя — кирзовые сапоги. Каин, заметив мальчика, тотчас подходит к нему, вежливо отводит в сторону.

Каин. Ты кто? Откуда явился?

Мальчик. Я — пастух. Из Оймякона я. Это в Сибири, очень далеко.

Каин (удивленно). Из Оймякона? Но это... на Полюсе холода нашей планеты. Ну и как тебя зовут, дружок? Говори, не стесняйся.

Мальчик. Меня зовут Аабый. По-вашему — Авель.

Каин (тревожно). А.. Авель?! Пастух! И тебя привела сюда сама Хозяйка?

Аабый. Она. Аан Аалай Хотун. Ты знаешь ее? Каин. Как не знать. Знаю.

Аабый. Она говорит, что завтра уже будет поздно. Торопись. Каин. Поздно? Что ты имеешь ввиду, пастух? О чем говоришь? Аабый. О том, что ты знаешь сам.

Каин. О Господи! (Пытается перекреститься, но не может). Тьфу! Запутался... К чему все это? Зачем?

Аабый. И ты. Каин, тоже все забыл? Как и люди? Каин . Нет, нет! Я не забыл! (Он нервно заходил, косясь на мальчика). Я не забыл, пастух, того несчастного дня. Это на мне. Всегда!

Аабый. Говорят, что ты, Каин, бессмертен? Это правда?

Каин. Правда. За грех свой великий я наказан Им быть бессмертным. Печать такая на мне. Это ужасно, пастух. Я устал. Иногда очень покоя хочу. Смерти. Однако, догадываюсь, что моя смерть наступит, видимо, вместе с гибелью всего мира и всех этих двуногих тварей (кивает на гостей), что зовутся людьми.

Тут в холле раздаются какие-то непонятные выкрики, ругань, и разом прекратились все танцы. Герр Машина и братан Пистолет волокут по холлу громко орущего человека с фотоаппаратом. Они бросили его, отчаянно сопротивляющегося, к. ногам Хозяина. Каин. Кто это?

Пистолет (очень громко). Фак ю! Фоторепортер х...ев! В кустах нашли — спрятался... Собака!

Герр Машина. Пробрался в сад, чтобы тайно фотографировать наше торжество! Известно для чего!

Мистер Баксы. Деньги, господа! Только деньги!

Товарищ Vodka. А вроде не пьян. Может налить? Я готов.

Каин (презрительно). Опять пресса? Хотели снова очернить меня? Заработать на этом?! Проучите как следует!

Гости набрасываются на несчастного фоторепортера и жестоко избивают его. Особенно усердствовал братан Пистолет. Аабый не выдержал, подбежал к толпе, пытается остановить раздухарившихся людей.

Аабый. Остановитесь! Что вы делаете?.. Ему же плохо... Так нельзя! Нельзя! Это же человек! Человек!

Пистолет (смотрит недоуменно на пастуха). Может застрелить этого чувака? Кто такой?! (Вынимает оружие).

Каин. Не надо. Это мой дружок. Успокойте, дети, его.

Ада, Цилла и Ламех хватают сопротивляющегося Аабыя, оттащили его в сторону, чтобы он не мешал этому жестокому самосуду.

Товарищ Vodka. А ему налить? Я могу.

Каин. Уберите репортера! Хватит! (Раздраженный инцидентом, уходит).

Гости волокут избитого до полусмерти журналиста прочь, выбрасывают, раскачав, на улицу. Аабый, сильно огорченный этим, отходит в тень, в самый дольний угол холла. Гости вдруг все заволновались, забегали, скучились у входа: “Приехал! Сам приехал! Президент!”

И вот в холл заходит важный господин в полувоенном мундире — Президент. За ним люди вносят большой портрет Каина, ставят в центре помещения. И Президент по случаю открытия сверхвещества NSE, за заслуги господина Каина перед государством, вручает ему Орден Высшей Добродетели первой степени. Гости аплодируют, поздравляют Хозяина с наградой. После туша звучит музыка Чайковского из балета “Лебединое озеро”. Четверо наших Кумиров — Мистер Баксы, герр Машина, товарищ Vodka и братан Пистолет — дружно, весело и темпераментно начинают свой коронный “танец маленьких лебедей”. Трам-па-па-па там-тара-рам-па!.. И господин Каин с портрета смотрит на них ласково и ободряюще. (Известная музыкальная тема в свободной полуавангардной аранжировке с саксофоном и барабанным боем). Трам-па-па-па...

Голос пророка Заратустры. “...Я люблю тех, кто носит в себе великое презрение, ибо они — великие почитатели и стрелы тоски о другом береге...

... Я люблю того, кто познает, и кто хочет познавать, чтобы когда-нибудь жил Сверхчеловек! Так хочет он своей гибели.

Я люблю того, кто работает и изобретает, чтобы воздвигнуть дом Сверхчеловеку и приготовить для него землю, животное и растение: ибо так хочет он своей гибели.

...Я люблю того, кто наказует Бога своего, кто не любит Бога своего: ибо он должен погибнуть от гнева Бога своего.

...Я люблю всех тех, кто подобен тяжелым каплям, одиноко падающим из темной ночи, нависшей над людьми: они возвещают, что близится молния, и, как предвестники, погибают.

Смотрите, я — предвестник грозы и тяжелая молния из тучи: а имя той молнии — Сверхчеловек.

...У них есть нечто, чем они гордятся. Как же называют они предмет своей гордости? Они называют его культурой, ею они отличаются от пастухов. (От пастухов!) Вот почему они не любят слышать о себе слово “презрение”. Тогда я буду обращаться к их гордости.

Смотрите! Я покажу вам последнего человека!

(Все гости разом повернули головы в сторону пастуха Аабыя, сидевшего на ступеньках лестницы, ведущей в сад, отвернувшись от толпы веселящихся в холле).

...“Что есть любовь? Что есть вселенная? Что есть тоска? Что есть звезда?” — так спрашивает последний человек и моргает. Земля тогда стала маленькой, и на ней прыгает последний человек, который все делает маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех.

...Всегда прислушивается сущность твоя, всегда ищет: она примиряет, принуждает, завоевывает, разрушает. Она господствует, являясь властелином и над “Я”.

...Брат мой, зло ли война и сражение? Но необходимо это зло, необходима зависть и недоверие, и клевета среди твоих добродетелей.

...“Мое Я есть нечто, что должно превозмочь: мое Я для меня — великое презрение к человеку”: так говорят глаза эти. Он сам осудил себя, — в этом был его высший миг: не дайте возвысившемуся снова унизиться!

...Я знаю о ненависти и зависти вашего сердца. Вы не настолько велики, чтобы не знать ненависти и зависти. Так будьте же достаточно велики, чтобы не стыдиться самих себя!

...Будьте теми, чей взор всегда ищет врага — своего врага. И у некоторых из вас видна ненависть с первого взгляда. Своего врага ищите; свою войну ведите, и за свои идеи. И если ваша идея падет побежденной, пусть тогда честность ваша испускает крики торжества!

Любите мир, как средство к новой войне. И короткий мир больше, чем долгий.

Я зову вас не к работе, но к борьбе. Я зову вас не к миру, но к победе. Да будет труд ваш борьбой, ваш мир да будет победой! Ваш мир да будет победой!”

Закончился лихой танец Кумиров. Гости криками и хлопками выражают свое восхищение: “Браво! Браво! Виват!” Президент, раскланявшись, пожав руку Каину, уходит. Вся толпа спускается за ним в сад.

Провожают. Музыка и крики у ворот виллы. В пустом холле остаются пастух Аабый и Каин. Хозяин, счастливо улыбаясь, подходит к мальчику.

Каин. Ну, как тебе тут?.. Нравится? Может, принести шампанского? Хочешь?

Аабый (мотает головой). Спасибо, я не хочу.

Каин. Может, у вас в Оймяконе не пьют... шампанское?

Аабый. Пьют. И спирт тоже пьют. Шкуру соболя охотник может отдать за бутылку водки... Дефицит.

Каин (смеется). Да, брат, странные вы люди! Надо у вас развернуть широкую коммерцию. И наш братан мог бы этим делом серьезно заняться. Я знаю, что регион Верхоянских гор — это единственная не освоенная человеком территория планеты. Белое пятно! Дикая тайга, чистые реки, несметные богатства! Прекрасно! Эти холодные горы набиты ценной рудой и золотом. Но я доберусь, доберусь до этих жил! По новым данным Центрального Компьютерного Центра именно там, в горах Верхоянья, находятся основные залежи руды сверхвешества NSE, мощь которого превышает мощность атомной энергии в сто семьдесят раз. В сто семьдесят! NSE может за минуту растопить льды Арктики и Антарктики. Я даже могу взорвать Луну! Это самое мощное, самое эффективное оружие в мире, которое было недавно открыто в моей секретной лаборатории. В моем знаменитом научном центре “Каин энердьик”! Это революция! Революция в науке, в экономике, в политике! И там, в Оймяконе, на Полюсе холода, я построю супермегаполис и назову его своим именем — Каинов-полис. Там, на самой холодной точке Земли, будут зреть апельсины, цвести на клумбах розы и магнолии... Это будет чертовски красиво! И, возможно, это будет моя последняя коронная работа. Как говорят русские — “песня белого лебедя”. Песня! (Он восторженно поднимает вверх руки, смотрит на Аабыя). Ну, так как, дружок? Построим?

Аабый (хмурится). Нет, я не согласен. Плохо это. Каин (удивленно). Плохо?! Почему?

Аабый. Я не хочу, чтобы погибли мои друзья — звери и птицы... Белые стерхи, птицы Айыы, должны остаться в северной тундре. Льды и снег трогать не надо. Я прошу тебя. Каин, — не делай этого. Остановись!

Каин (усмехается). Остановиться? Ты хочешь остановить наше развитие, движение вперед? Не хочешь всемирного прогресса? Лучшей жизни для людей? Я вижу, ты не знаешь, не понимаешь ничего...

Аабый. Я понимаю. Прошу тебя именем Господа Бога! Остановись!

Каин (зло). Именем Бога, говоришь, пастух? А если его нет. Бога-то! Сейчас, в наше технически развитое время, хозяином Земли является не Бог и не дух там какой, а человек. Че-ло-век! И правильно, очень хорошо про это написал один знаменитый писатель: “Все человеку, все для человека! Человек — это звучит гордо! Человек — вот главное... Че-ло-век!”

Аабый (упрямо). Нет, я не согласен с этим. Бог, я знаю, еще не умер. Жива и Аан Аалай Хотун, Хозяйка Земли. Я знаю, люблю духов рек и озер, знаю духа тайги — Баяная. Они существуют!

Каин (сердито). Ты, дружок мой, еще сущее дите. Ты наивен и молод. А духи тайги... Ты — язычник. Язычник! Почти первобытность и... дикость. Но это все в прошлом. Ушло! И знай, мой мальчик, что в городах нет этих допотопных духов... И Бога нет в городах, и церкви — блеф, одна видимость только. Дань прошлому. Город — вот наше будущее и судьба! И Город наступает, завоевывает все новые и новые пространства. Вот и в жаркий Сахаре наши города. Дойдем и до вас, до Полюса холода. Ждите!

Аабый. Я знаю, что Город всесилен. Камень, железо, стекло... Это везде и всюду. Небоскребы!

Каин. И нет никого, кто бы остановил сейчас Город. И не было никогда!

Аабый. Однако, я знаю одного пастуха, далекого родича моего, который, мстя за кровь убиенного предка, разрушал города. Уничтожал их. Он боролся.

Каин. Кто же этот храбрец? Как его звали?

Аабый. Это пастух Темучин, ставший потом властелином Азии.

Каин. Темучин? Чингизхан! Как не знать такого... Я встречался с ним, разговаривал. Но это было так давно, и я, по правде говоря, забыл его. О чем же мы тогда с ним говорили? Не помню. Все кануло в лету.

Аабый. Но я. Каин, могу тебе сейчас об этом напомнить. Хочешь с ним встретиться снова?

Каин (недоверчиво). Встретиться? Разве это возможно?

Аабый. Возможно. Со мной сюда приехал мой дед. Это последний великий шаман Оймякона — Сэсэн-ойуун. Он вызовет из глубин веков дух Темучина. Хочешь?

Каин (усмехается, потирает руки). Это любопытно. Позови его!

С бубном в холл входит шаман. Каин удивленно смотрит на старика. Сцена постепенно погружается в полумрак. Шаман начинает камлать: дум! дум! дум! И вот на глазах у зрителей сверкающий рекламами мегаполис превращается в древний прикаспийский Хорезм. На троне из белого камня в роскошном халате и чалме величаво восседает сам Каин, он же и Хорезм-шах. Во дворец повелителя смело входит какой-то рыжебородый кочевник. Он в рваной куртке из кожи, надетой поверх голого тела. Варвар пристально смотрит на властелина Хорезма и не кланяется, как принято по этикету.

Каин. Ты кто такой будешь? Отвечай, наглец!

Кочевник. Я пастух Темучин, сын Есугей-багатура из рода Киятов.

Каин (удивленно). Чингизхан?! Слышали, слышали про такого. Темучин. Да, теперь я воин. Но по сути своей, по истинной природе — я простой пастух, потомок пастыря Авеля. Убиенного.

Каин (заметно смутившись). Ну и что ты хочешь сейчас от меня, Темучин? Говори.

Темучин. Слушай, шах! Я пришел сказать, что тебя не уберегут эти толстые стены Хорезма. Сегодня твой город будет разрушен. Готовься!

Каин (смеется). Не-ет. Нет ничего крепче толстых стен моего города. И вы, нищие, голые дети степей, хотите уничтожить великий Хорезм? Ха! Это смешно. Пастухи бессильны одолеть города. Стрела не разрушает камень. Сломается.

Темучин. Но у нас есть сила. Эта сила — наша воля и святое желание. Гнев наш великий! Ты, шах, возводишь города, а мы их разрушим!

Каин. Ну, это уж слишком дерзко, дружок! “Мы” — это кто? Пастухи?

Темучин. Мы — вольные дети степей и пустынь... Мы — дети горькой полыни и чистых искрящихся вод... Дети поющих синих ветров и летучих песков! Мы кожей черны от любви к Солнцу-Тэнгри, мы духом светлы от любви к нашему Богу. Мы не боимся морозов, жары, острых стрел и мечей, и Смерть на поле брани — сестра нам желанная! Вы же, склизкие улитки прохладных дворцов, боитесь жарких солнечных лучей и холода снега, и потому отгородились стенами от мира степей и лесов. Вы щеголяете в ста одеждах и обуви. каждодневно меняя их, и ваши жены спят в перинах из пуха, нежа жирные телеса... А наши жены рожают детей в холодных льдистых сугробах или на горячей пыльной земле... Они обливаются не ароматными благовониями, а собственным потом, соленым и горьким на вкус. Они мажутся-пачкаются не красками и румянами, а желтыми испражнениями детей, тех малышей, кто является нашим лучшим и главным богатством, нашей надеждой. И лучшего нам и не надо! Наши жены сильны и отважны, и бьются не хуже мужей — орлов и барсов степных. И мы, пастухи и воины, любим их за это и... боготворим! Живи — как идешь, как летишь! Живи — как поешь! Живи — как любишь женщину, землю и небо! Да, мы такие! А вы?.. Вы — пленники собственных страхов... Вы — сластолюбцы и грешники! Не спите теперь! Откройте глаза! Мы стены ваши разрушим и выпустим на свободу просторов земных души ваших хилых детей. Пусть они живут как цветы, пусть летают как птицы. Пусть целуются с Солнцем и дружат с духами вод и лесов. И тогда они выживут! Не прячтесь, люди, в каменных мешках, где вы, скучившись как крысы, в темноте и зловонии творите блуд и воровство. Не прячтесь в душ ных покоях своих, где, как змеи свившись в клубок, в танце смерти дни коротаете. Не прячьте, не копите в сундуках железных деньги и золото, что блеском обманным своим души людей разрушает, делает их бессердечными, глухими к шелесту трав и песне ветров. Блеск богатств ваших ослепляет глаза, заставляя делать безбожное — лгать, воровать и убивать невинных и слабых. Это все — Город! Это все в Городе! И я, Темучин, сын пастуха Есугея, пришел положить злу конец. И это случится сегодня. Сейчас! Готовьтесь!

Входят нукеры и надевают на Темучина боевые доспехи, дают ему в руки кривой азиатский меч. И теперь перед изумленным и испуганным Каином стоит не пастух Темучин, а великий Чингизхан — разрушитель городов. Испугался Каин, сползает с трона, отступает... Чингизхан поднимает свой разящий меч — и рушатся стены великого Хорезма! Горит и пылает непобедимый город. Мечутся в страхе горожане: крики, плачь, мольба... В гневе великом рубит все на пути Чингизхан — в пыль и прах превращается город. Выполз Каин из-под обломков, и тут увидел его Чингизхан, поднял меч, чтобы голову шаху отсечь.

Каин (срывает с головы чалму, показывает на знак). Нет, великий пастух! Видишь божью печать? Видишь?! Не убьешь ты меня!

Чингизхан (увидев крестообразный знак на лбу шаха). Это каинова печать! Печать! (Он силится рубить его голову мечом, но не может). Меч не рубит его! Не берет! (И Каин убегает, скрывается в развалинах города). Собака! Да падет на тебя гнев Божий!!!

Сцена разом погружается в темноту. Пауза. В кромешной тьме вдруг раздаются звуки бубна: дом! дом! дом! Постепенно светлеет, и мы видим на сцене снова гостей, толпящихся у столов. Они пьют и едят. На авансцене — Каин, Аабый и старик Сэсэн-ойуун.

Каин (пастуху). Я вспомнил его, этого великого кочевника. Он разрушил много прекрасных городов — Хиву, Бухару, Пекин... А до него другие пастухи-кочевники разгромили Рим и Константинополь. Это старая, очень древняя вражда, которая кончилась все-таки победой Города. Нашей победой. Моей! И Город, пастух, непобедим! Запомни. Город — это восторг. Город — новый мир, новая реальность, с которой вам, последним сибирским пастухам, придется смириться. Или вы должны погибнуть. И ты тоже, дружок. Но я, помня свой тяжкий грех, хочу вас спасти. Я вытащу вас из дремучих таежных чащоб и топких комариных болот. И я вас, грязных и глупых бродяг, помою как следует душистым шампунем и одену в черные фраки с белыми хризантемами в петлицах. Вы будете курить дорогие сигары, пить лучшие вина мира и обнимать наших белокожих женщин, пах-пущих духами “Коти”. Разве ты не хочешь, пастух, жизни прекрасной такой? Я дарю тебе, брат, все это (показывает рукой на город) сверкающее огнями великолепие. Бери! Этот город отныне твой! Хочешь?

Аабый. Нет, Каин. Стекло и железо — не наша обитель. Мы — дети мерзлой, холодной земли. Мы живем как олени, птицы и ветер, и наше дыхание — туманы и буря. Наши слезы — обильные ливни, а пот — это иней и снег. Наши радости — заря золотая, деревья и травы. Наше несчастье — вздохи Земли, печаль и обида Матери нашей великой — Аан Аалай Хотун. Мы вечно с ней. Мы верим и любим ее.

Каин (с досадой). Ах, любите ее — Хозяйку? Кстати, где она? Почему не зайдет сюда? Пригласите, поговорим.

Шаман, кивнув внуку, уходит, спускается в сад. И скоро, в окружении духов стихий и эрэкэ-дьэрэкэ, в холл заходит Хозяйка Земли. Следом за ней шумной толпой вваливаются — Лошадь, Олень, Корова, Орел и Белый Стерх. Рев, топот копыт, клекот и хлопанье крыл заполнили помещение. Гости Каина, оставив трапезу, сбежались в холл: что это? Цирк? Новая программа? Но, увидев, что это не так, что эти "дикие животные и птицы” успели наследить на дорогих дорожках и коврах нарядного холла, люди стали открыто и громко выражать свое возмущение.

Гости. Что это? Зачем их пустили сюда? Да уберите их! Гоните всех прочь!

Аан Аалай Хотун (смотрит на Каина). Вот явилась к тебе, Каин... Принимай новых гостей.

Каин (холодно). К чему такая демонстрация? Я приму тебя без этих животных. Ведь здесь не конюшня.

Аан Аалай Хотун. Нет, Каин. Пусть остаются. Это все дети мои. Их надо понять и уважить.

Каин (презрительно). Разве корова и лошадь мне ровня? Это уж слишком! Я — человек, а они... Пусть выйдут из холла, Я прошу!

Но животные и птицы не думают покидать помещение. Они возмущенно галдят, прыгают и летают, сбивая с подносов бокалы с вином. А гости, оскорбленные этим “бедламом”, возмущаются все громче и громче.

Гости. Гони их, Каин! Не нужны здесь звери! Всех в шею гони! Всех до единого!

Особенно рьяно наступают на незваных гостей Кумиры — Машина, Блуд, Vodka, Баксы и Пистолет. Они обливают их напитками, кидают в них бокалы и тарелки.

Пистолет (вынимает оружие). А может их того?.. Пиф-паф! — и все.

Леди Блуд. Эй, ты... Старуха! Мотай-ка отсель! Мотай! (Дергает ее за одежду). Дуй, говорят!

Мистер Баксы. А, может, ей дать? (Вынимает кошелек с пачками денег). Бери, мамаша, и уходи! Не мешай людям здесь отдыхать. Бери, говорят! (Сует ей купюры, но она не берет). Смотри, какая гордая! И денег не хочет!

Товарищ Vodka (заплетающимся языком). Не-ет, я ей... ей счас на... налью. Хо-очешь? Тебе водку аль бренди? Прези... дент обожает водку “Сми... Смирнофф! Слыш, подруга?! (Протягивает ей бутылку).

Герр Машина (активно двигая руками и ногами). Я вот на них-то! На них! Заведу все моторы! Бр-р-р-р! Тух-тух-тух! (Всем корпусом мощно надвигается на Хозяйку, пугает ее).

Пистолет (целится в них). Нет,братцы, все-таки их надо того... Пиф-паф! Убью! Застрелю!

Каин, внешне спокойный и очень холодный, стоит, скрестив руки на груди, демонстративно молчит. Возможно, его даже несколько забавляет вся эта катавасия.

Аан Аалай Хотун. Слушай, Каин! Вижу, что сердишься ты, хочешь прогнать нас из Города. Да, мы уйдем, не останемся тут. Но сначала ты должен выслушать нас, вникнуть в боли и беды наши... Слушай внимательно. Ты празднуешь новое дело, ты новую силу нашел. Я знаю про это. Но это и гибель. Подумай об этом, пойми! Мы, звери, птицы и люди — просим об этом. Опомнись ты. Каин... Остановись! Новое дело — гибель для многих. Воды поднимутся, небо туманом смертельным затянет, выйдет огонь из недр Земли...

Что навлекаешь на живое? Зачем? Счастье не в мощи и силе твоей — знай это и помни! Ты слышишь меня?

Но тут выходит Леди Блуд и, подбоченясь, снова наступает на Хозяйку.

Леди Блуд. Не слушай ее, Каин! Пустое все... (Зло, презрительно смотрит ни нее). А мы любим Каина именно за это — силу и мощь! Сила и мощь — это счастье!

Аан Аалай Хотун. Слушай меня, прекрасная Блуд, чье сердце и разум в волосьях между ног, кто ловит в сети свои неразумных и чистых. В страсти, похоти счастье твое! И женское лоно твое не отдает, а берет. Дрожь дурманит и радует! Ты не Мать и не Женщина вовсе, а сука весенняя, за которою бегают псы. И любовь твоя — ложь и обман! Предательство! (Vodka, хихикая, протягивает Блуду рюмку с вином). Слушай меня и ты, пьяная Водка, чья сила и власть известна всем людям. Мнимая сладость твоя ядом смертельным наполнена! Ты, проникая в разум и кровь, заменяешь все радости в мире и счастье обманное несешь людям. Но берешь, забираешь за это души нежные их. И смерть есть расплата за ложь твою сладкую! (Теперь выныривает из толпы гостей герр Машина, делает новые наско ки). Слушай меня, тупая машина, чье сердце громкогрохочущее — всего лишь сухое железо, и чьи вены и жилы — лишь провода, холодные, с током смертельным. Ты, Машина, все охватила-запутала... Ты как спрут, чьи гибкие щупальца залезли нахально в глаза и мозги, и души людей. Ты всем завладела. Машина, и всех превратила в рабов. Твой ритм. Машина, быстрый и четкий, — ритм Города, ритм жизни двуногих, тех, кто в гонке и пляске неистовой, глупой ломают хребты и падают с криком истошным — и гибнут. Ты всесильна, Машина! Ты — Молох нового времени!

Слушай, Баксы — деньги хрустяще-звенящие, чье тело бумажное — лучший “звездный билет”, и чей звон золотой — лучшая музыка дня. Ты, чьи руки длиннее всех рек, берегов океанских, чье могущество, власть — удивляет всех нас и страшит. Нет сильнее и лучше тебя в этом мире! Двуногий сегодня детей продает и мать, и отца продает за гроши. Двуногий идет убивать и друга, и брата родного, сестру... За тебя. Баксы, сделает все! Двуногий сегодня идет умирать за тебя, ибо так сильно любит тебя, любит как Бога; Баксы-Деньги — ты идол. Кумир Городов! Смысл этого мира! Сила Каина!

Слушай меня, Пистолет, чей холод и жар — страх и ужас вселяет в сердцах. Ты держишь мир взглядом — черным, пустым и смертельным. Ты плюешься, ты изрыгаешь опасное. Ты калечишь, ты убиваешь лучших из лучших. Пуля — вот аргумент главный твой, и пуля — твоя философия. Заставлять и давить! Убирать непокорных и карать независимых, вольных. Убивать! Убивать! Убивать! Ты чей брат, Пистолет? Чей тупой исполнитель? Отвечай, ты, мерзавец!

Пистолета передернуло от оскорбления и он вопросительно смотрит на Хозяина: а не шлепнуть ли?

Каин. Слова твои. Госпожа, слишком грубые, резкие. Я не потерплю, чтоб оскорбляли моих гостей. Я не звал вас сюда. Уходите!

Гости. Выметайтесь отсюда! Дуйте быстро! Прочь из Города!

Духи стихий, звери и птицы (хором). Опомнитесь, люди! Послушайте нас! Слушайте нашу Великую Мать! Слушайте Аан Аалай Хотун!

Но гостям, горожанам не нравится такое нашествие “диких”: они уже наступают на них и теснят. Лицо Каина, с кривой презрительной усмешкой, выражает ненависть и злобу. И Пистолет, тотчас поняв его, вытянув руку с оружием, пошел на Хозяйку Земли. По глазам его, мертвым, безжалостным, видно, что он выстрелит. И все замерли в холле. Тишина. Пистолет все ближе и ближе подходит к Матери Земли, целится в грудь... И тут все ее дети, духи, звери и птицы, разом кинулись к ней... Подбежал и Аабый-пастух... И грохнули выстрелы! Падает первой Лошадь, потом Олень и... падает Аабый. Дети скучились около Матери, прикрывая ее.

Каин (громко). Стой, Пис-то-лет! Уходи!

Пистолет с вытянутым вперед дымящимся оружием медленно отступает, скрывается в толпе гостей. Смертельно раненный пастух чуть приподнялся, обвел глазами присутствующих, потом, как бы умоляя, протянул руки к Аан Аалай Хотун: “Ийээ!.. Мин... мин... (Он затих, замолчал). Каин подбежал к пастуху, наклонился, чуть приподнял его обмякшее, безжизненное тело. Поздно! Хозяин растерянно, беспомощно наводит всех глазами, как. бы умоляя помочь... Но гости и дети его испуганно отступают... Нет, никто теперь ему не поможет.

Каин (тихо). Убил я... Снова убил!

По бледному, холодному лицу Каина текут слезы. Он смотрит на свои испачканные кровью пастуха руки, медленно поднимается.

Все молча смотрят на мертвого Аабыйа, лежащего, согнувшись, в центре роскошного холла. Тишина. И вот Аан Аалай Хотун начинает дже-буо:

Тучи темные вижу на Севере,
Ливень грядет небывалый;
Поднимается горькая пена на море,
Вал огромный, похожий на гору,
спешит к берегам.
Солнце прячет свой лик —
отвернулось, обиделось;
Хмурится Небо-Тэнфи от проделок
жестоких, кровавых,
Смотрит сверху на Землю
С досадой и горечью.
Дже-буо... дже-буо!..
Буря грядет, поднимая песок к облакам,
Сметая все твердое, грязное, худшее...
Тучи гнев накопили,
Камнями грохочут, спешат...
Снова Авеля, чистого, нежного,
кровь пролилась!
И теперь ты не смоешь ее,
не откупишься... Знай!
Нет, не замолишь уже!
Прощайте! Прощайте!

Хозяйка Земли поднимает обмякшее тело пастуха и на своих руках, как сына родного, как ребенка, уносит из Города. Духи, звери и птицы уходят вслед за Матерью.

Каин, обхватив голову руками, сидит на ступеньках широкой мраморной лестницы. Тихо в холле. Гости и дети его застыли как: манекены. Раздаются первые раскаты грома. Испугавшись приближающейся грозы, все быстро уходят, скрываются. Каин остается один.

Грохот в небе усиливается. Небо чернеет. Поднимается буря... Воет ветер в узких расщелинах улиц. Спрятались все горожане.

Голос пророка Исайи. “...Восстал Господь на суд — и стоит, чтобы судить народы... Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто... не скрывают: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло... Грядет день Господа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, — и оно будет унижено... Так! ночью будет разорен (город) и уничтожен!.. Ибо ты забыл Бога спасения твоего, и не воспоминал о скале прибежища твоего; оттого развел увеселительные сады и насадил черенки от чужой лозы... Вечер — и вот ужас; и прежде утра уже нет его. Такова участь грабителей наших, жребий разорителей наших... Рыдайте; ибо день Господа близок; идет как разрушительная сила от Всемогущего... Приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростию, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее... Я накажу мир за зло, и нечестивых — за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничтожу надменность притеснителей! Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа, в день пылающего гнева Его!.. Рыдайте, ворота! вой голосом, Город!... Распадешься ты... ибо от севера дым идет, и нет отсталого в полчишах их. Все вы, населяющие вселенную и живущие на земле! смотрите, когда земля поднимется на горах, и когда загремит труба, слушайте!”

Буря в Городе. Воет ветер, срывая рекламные щиты. Хлещет неистово ливень... Чернота чревато бедой. Гремит и грохочет, молнии бьют, поднимается смерч... Рвутся провода, разбиваются со звоном стекла витрин и окон небоскребов, валятся столбы вдоль дорог... В черном вихре уже рушатся дома... Мечутся в ужасе люди: крики о помощи! Город Каинов гибнет... Потоки воды смывают обломки былого величия... Это конец!

В вое бури мы слышим одинокий голос человека: “А-а-авель!.. А-а-а-ве-е-е-е-ель!!!

Эпилог

После бури и потопа на Земле, наконец, установились мир и гармония. Тишина. По зеленому цветущему саду, взявшись за руки, идут двое — он и она. Светит по-летнему солнце, райские птицы поют... И вот юноша с девушкой проходят мимо Древа Познания добра и зла. Тут из пышных ветвей с красными плодами появляется Змей-искуситель ч черном фраке с длинными фалдами. Он очаровательно улыбается, подмигивает девушке, подзывает. Она (новая Ева) остановилась, смотрит удивленно на Змея. Смотрит она. Стоп-кадр. Немая, долгая пауза.

Занавес.

Фрагмент рисунка Густава Доре из сборника “Библейские мотивы”