Что ждет нас за чертою бытия?
В чье естество войдет душа моя?
Кто будет он, души моей владетель?
О том Всевышний знает, но не я.
О.Чернецов.

Не верящий ни в бога, ни в черта атеист на вопрос о Боге неопределенно отвечает: «Что-то есть». В некотором смысле такой ответ близок представлению первобытного человека, пытающегося найти ответ на вечный философский вопрос: кто мы, откуда и зачем? Так от атеизма рукой подать до признания некой бесполой абстрактной сущности. В самом деле, не будем же мы всерьез устремлять мысленные взоры к какому-нибудь обоготворенному пауку, птице, белой кобылице или человеческому существу.

Человеческая ипостась высшего божества есть продукт эволюционного развития древнего языческого абстрактного образа Неба-Солнца. Уподобление человека высшему божеству и, наоборот, высшего божества — человеку есть величайшая ошибка, закравшаяся в мировоззренческие концепции. Уподобление высшего разума любому земному существу может быть принято в качестве аллегории, художественного вымысла, полета фантазии, сугубо индивидуального состояния и видения отдельным человеком или группой, но только не как общественно значимая идея.

С придания высшей космической силе конкретного облика какого-либо обитателя Земли (зоо-орнито-антропо- и проч.) началось отклонение от магистрального пути развития человеческого духа. Атеизм положил конец этому отклонению и История возвращает нас на исходный магистральный путь. Мы своим духовным опытом и чутьем знаем, что Там Что-то Есть. Знаем теперь, что это Что-то не имеет облика земного существа. Космонавты и естественники утверждают, что Там Никого Нет видимого глазом и обнаруживаемого приборами. Если я, мы, они не видят, значит, Оно не существует? Может быть, дело в несовершенстве нашего глаза и наших приборов?

Настало время, когда наше духовное чутье и наши материально-технические возможности должны прийти во взаимосоответствие. Для начала мы вынуждены признать, что приборы, которыми человек прощупывает Вселенную и которые говорят нам «Ничего Нет» — маломощны и несовершенны. Парадокс: наша технократическая цивилизация, оказывается, маломощна и не соответствует заложенному в человеке духовному знанию. Наша наука и техника подвели человечество к грани самоуничтожения, то есть они служат не на благо человека. Путь из тупика один – вернуться обратно.

К каким истокам нам следует вернуться, можно ли говорить о магистральном пути в развитии науки?

Наука под спудом религии

Тормозом на пути развития научной мысли являлась ее же постоянная спутница – мировоззренческая концепция. Разве не придавили христианские догматы развитие всех естественных наук в Средние века? Разве не поглотили они языческие (шаманские) мировоззренческие концепции всех народов, подпавших под влияние церкви?

Языческие мировоззренческие концепции этих народов содержали сумму накопленных практических знаний и навыков, все это откладывалось в подсознании в национальном мифологическом обрамлении: этика и этикет, экологическая этика, народная медицина, педагогика и проч.

Могла ли на базе языческих концепций сложиться духовная жизнь европейских государств? Древнерусское государство также начиналось как языческое. Языческая концепция синто являлась и является ныне одной из ведущих в Японии, здесь мы видим блестящий пример синтеза язычества и науки — язычество не препятствует научно-техническому прогрессу.

В чем же разница мировоззрений Европы и Востока?

Одно из различий заключается в разнице понятий, вкладываемых в слова «Священник» и «Учитель». Священник, просто говоря, научит молиться и поститься. Учитель Востока научит техникам и методикам. Не трудно представить два сообщества людей: одно молящееся и постящееся, другое познающее и совершенствующее себя и свое тело. Вот почему в ХХ в. многие европейцы искали духовных отцов на Востоке. Своими догматами христианство подавляет человека, внушая рабское послушание и смирение.

Вот примеры. Одна из христианских заповедей призывает нас молиться за тех, кто творит нам напасти. Это-де смягчит их сердца (!?). В прошлом такие призывы могли поддерживать общественный порядок в государстве, смягчать социальный протест, но не способствовали решению социальных проблем. Фактически так завуалированно утверждалось и укреплялось право сильного и хищного.

Свою миссионерскую деятельность среди славян-язычников католические епископы описывали «по принципу контрастов: разгульное, неистовое язычество с многолюдными празднествами и кровавыми жертвоприношениями, с одной стороны, и благолепие и смирение после успеха проповеди христианства, с другой» (1, с.4). Для кого же христианство, для рабов? Вспоминается широко известное в нашей стране выражение: «Рабы не мы, мы не рабы».

Обратимся вновь к европейскому Средневековью, когда воинствующее христианство, насаждая свою рабскую идеологию, выжигало и женщин-язычниц, и мужчин-естествоиспытателей. Горели костры из книг. Тот же рабский дух витал над Россией, где чиновник рассуждал: «А чтоб зло пресечь, собрать все книги, да и сжечь». Как ни странно, аналог средневековому религиозному мракобесию находим в социалистической России, в борьбе воинствующего атеизма с наукой. Налицо та же ситуация: государственная идеология борется с наукой. Воинствующий атеизм отрицал все, что не отвечало его духу, запретны были пути к изучению тонкой материи. Лишь в конце ХХ века в этой области естественной науки наметился прорыв (напр., исследования академика В.П. Казначеева). Но время было упущено, в период «холодной войны» в науке возобладали агрессивные тенденции, поставившие человечество перед угрозой ядерной катастрофы.

Отсутствие в атеизме духовного императива и идеологическая обстановка «холодной войны» способствовали вползанию агрессивных тенденций во все сферы жизни советского общества. В 90-х годах ушедшего века постсоветская Россия буквально задохнулась от хлынувшей из-за рубежа инокультурной волны. В настоящее время все области нашей духовной и материальной жизни пропитаны агрессией, принявшей различные формы. Россия истекает кровью: войны в Афганистане и Чечне, аварии, катастрофы, стихийные бедствия, терракты, убийства и самоубийства… В Якутске четыре школьницы убили двух школьниц...

Куда же дальше? Как остановить поток агрессии?

Атеизм или теизм?

Нам срочно нужна общероссийская духовная идея, гуманистическая по содержанию и народная по форме.

Мы должны выработать новую межнациональную мировоззренческую концепцию. А новую ли? Ведь новое – хорошо забытое старое. Мы стоим перед дверью в прекрасное будущее, как деревянный мальчик с заветным ключом. Что мы ждем, желаем, жаждем увидеть за этой дверью? В принципе — те же коммунистические идеалы: счастливого, здорового человека и — здесь очень важно выделить это «и» — живую и здоровую Природу.

Здоровая природа, как само собой разумеющееся, присутствовала в христианстве и в идеях утопического коммунизма. Позднее христианство допустило ошибку, не включив экологический императив в круг своих духовных интересов. Человечество, плодясь и в процессе трудовой деятельности, подминало под себя все живое. Современное общество нуждается в такой мировоззренческой концепции, в которой экологические приоритеты гармонично сочетались бы с социумом. Именно по этой причине известная партия «зеленых» долго не могла найти покровителя из числа христианских святых.

Экологических приоритетов нет в теории научного коммунизма, социалистической атеистической идее. Их и не могло быть, т.к. провозглашая материализм и совершенствование материально-технической базы для светлого будущего, мы забывали о душе, постулировалось отсутствие духа, духовного в Природе: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Этой формулировкой мы руководствовались в ХХ в., наработали себе многие экологические проблемы, но теперь видим ее ошибочность и должны признать наличие духовного потенциала не только в человеке, но и в Природе.

Коммунистов погубил провозглашенный и взятый в качестве государственной политики атеизм. Здесь суть. Попробуем заменить атеистический лозунг на теический, и мы получим: «Природа храм, а не мастерская, и человек в ней гость». Природа – храм и относиться к ней надобно подобающим образом: благоговение, обожание, одушевление Природы и бережное отношение к ней – вот исконные основы традиционного языческого миропонимания наших предков.

Мы должны вернуться на свой магистральный путь и вновь стать язычниками. У нас нет выбора: только теизм или атеизм. Вот где Природа прижала нас к стенке! Культ Природы или самоуничтожение.

Что подразумевает культ Природы? Это культ красоты, жизни, любви ко всему сущему — небу, воде, земле, дереву, цветку, живому существу... любви к ближнему, к человеку. Культ Природы вмещает в себя всю радость земного существования, это гимн жизни, а не разрушение.

Язычество, к которому мы вновь приближаемся, это не то пугающее наших современников хрестоматийное «язычество» первобытно-общинного строя с присваивающим типом хозяйства, — это качественно новое сознание, совмещенное с современным уровнем развития науки и техники. Язычество, способствующее и стимулирующее научно-технический прогресс. Язычество и гуманные, щадящие технологии. Язычество — это Человек и Космос. Это то общее, что объединяет нас, всех людей, на единой Земле, под единым Небом.

Языческий Абсолют —
высший космический разум

В конце ХХ века россияне поняли, какая опасность таится в замене национальной мировоззренческой концепции на чужую, заморскую религию.

Разрушенными оказываются верхние уровни национального языческого пантеона, распадается целостная национальная картина мира, сдвигаются духовно-нравственные ориентиры... В самом деле, если для северянина Солнце, родная Земля потеряли свой былой ореол святости, а Иисус Христос, интуитивно ощущаемый как чужеродный элемент, «высоко», а «до царя далеко», то где же тот культурный, нравственный, духовный стержень, позволяющий народу комфортно ощущать себя на своей земле, в своем доме? Вот один из истоков асоциального и аморального поведения. Здесь зарождается подсознательный, четко не осознаваемый самим человеком, глухой протест и раздражение.

Давайте задумаемся: хлынувшая в нашу страну зарубежная массовая культура и чужие религии и секты не попирают ли народную традиционную культуру, этикет и нормы нравственного? Каковы их основы и стоит ли ради них жертвовать национальным достоянием?

В своем неодолимом желании познать окружающий мир, человек стремится к новым знаниям, а последние, накапливаясь, укладываются в некие системы. Сам человек представляет собой сочетаемость многих систем: костно-мышечной, кровеносной, нервной и прочих. Наша Земля — это та же гигантская система: геологическая, биологическая, химическая...

Наше основанное на науке знание о Природе и Человеке расширяется, поэтому не удивительно, что путь к истине можно сравнить с блужданием в лабиринте гипотез, лишь одна из которых откроет долгожданный выход. Как же религия объясняет происхождение человека, земной природы, самой Земли? Сколько создано мифов! Сколько религий! Практически каждый народ имел на этот счет свою версию.

Рис. 1. Раннеязыческая, домифологическая модель Вселенной.

Снимая с религиозных доктрин мифологический покров зоо-орнито-антропоморфности, мы обнажаем бесполую, безликую самость — раннеязыческий Абсолют (рис 1). Теперь мы может это сделать без страха, не боясь космической пустоты, потому что знаем, что «Природа не терпит пустоты», Там Что-то Есть. Неолитическое сознание мифологизировало, овеществляло, дорисовывало облик пустоты по образу и подобию земных существ. Не «Бог создал человека по своему образу и подобию», а человеческое воображение создало антропоморфного Бога.

При снятии земных одеяний с Абсолюта, свою актуальность теряют многоликие, разноуровневые, шаманские трех- и более частные мифологические картины Вселенной. Актуальны только два уровня — Абсолют и люди. Только Человек и Вселенная, один на один, без шамана, без рая и ада.

В естественнонаучную картину мира Абсолют вдыхает Дух, то идеальное, которого недоставало материалистам. Научное миропонимание становится языческим, а язычество — научным. Вот та первая ступенька, возвышающая нас над неолитическим сознанием. Закончилась неолитическая демонстрация мускулов и бряцание оружием. Теряют смысл религиозные конфликты, потому что на первый план выдвигаются общечеловеческие базисные основы, содержащиеся в любой религиозной доктрине.

Из хаоса рождается гармония. В наш мир входят порядок, логика и закономерность, любовь и свобода. Свобода, ограниченная необходимостью.

Человечество.
Кто мы и зачем на Земле?

Футурология, кажется, канула в Лету. Медиумы и пророки заглядывают в будущее и констатируют, а мы с удивлением внимаем, что России суждено идти впереди всего человечества, а в самой России установится удивительное гражданское единство и не будет многопартийности... Можем ли мы верить этим прогнозам? Пророки ничего не могут сказать о путях, ведущих в это манящее будущее.

У нас нет четкой отдаленной перспективы и не видно путей, по которым мы должны идти. Еще вчера мы искали в материалистической теории, в совершенствовании экономики и создании надежной материально-технической базы возможность прорыва в будущее. Поиски путей совершенствования духа мы считали второстепенными, ибо «Бытие определяет сознание».

Мы пришли к выводу: следует относиться критически к атеистическим лозунгам, потому что накопление материального потенциала не имело того революционизирующего значения, которого мы от него ожидали.

Мы ясно обнаружили, что атеизм и христианство, как это ни парадоксально, имеют сходства по двум позициям: 1) отсутствие выраженных экологических приоритетов; 2) наличие яркого антропоморфизма. Эти две позиции не соответствуют требованиям, предъявляемым современным человеческим обществом к мировоззренческой концепции будущего. То есть, как атеизм, так и христианство едва ли могут иметь исторические перспективы в будущем.

Мы обнаружили также тотальную языческую одушевленность и нейтральность окружающего нас мира. Непризнание этого уже привело индустриально развитые страны к неблагоприятным экологическим последствиям. Исходя из признания некоей «самости» объектов окружающего мира, мы должны выработать принципиально новые для нас подходы партнерских отношений Человек— Природа.

Новое видение картины мира позволяет с обновленных позиций обратиться к духовному наследию наших народов. Мы должны удивиться близорукости, предвзятости и узости наших научных подходов в изучении традиционного мировидения наших предков. Сибирские народы, их шаманы многие тысячелетия сохраняют практическую связь человека с информационным полем Земли, или Высшим разумом, духом Земли, традиционно называемым «миром предков», «миром божеств». «Мир предков» постоянно «пополняется» душами умерших людей, продолжающих находиться в постоянном контакте с нами, оставленными на Земле родственниками. К сожалению, эти эзотерические знания предков пока не признаются современной наукой. Именно здесь открываются новые подходы к изучению шаманства, его мировоззренческой основы и методики.

В постатеистическое время, с 90-х годов ХХ века, уже началось исцеление нашего общества. Оно началось из народных глубин, далеких от политической, экономической и идеологической чехарды верхов. Вырвавшись из христианского и атеистического плена, народное знание выплеснулось наружу в виде явления, метко названного «целительство». «Целое», «цел», «исцеление» — смысл этих родственных слов предполагает восстановление дробного в единое, несовершенного в совершенное, болезненного в здравое.

Языческое мировосприятие на новом историческом витке, в новых социально-экономических условиях нуждается в государственной поддержке. А государственной власти, в свою очередь, необходима новая мораль для нового человека в новом тысячелетии.

1. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.