Николай АЛЕКСЕЕВ

«Из кабинета ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА
награжден золотыми часами...»

Степан Алексеев-Боhуут: купец, меценат, человек

 Кто же он — этот человек, которому сам Российский самодержец пожаловал часы из золота самой высокой пробы с надписью: «Почетному инородцу Вилюйского округа Алексееву Степану Прокопьеву от Николая», обладатель семи медалей Российской империи, почетный мировой судья?

...Родился Степан Прокопьевич Алексеев — будущий гильдейный купец, известный меценат, один из первых представителей торгового капитала дореволюционной Якутии, кавалер трех золотых, двух серебряных и одной бронзовой (о седьмой награде данные еще не установлены), более 15 лет проработавший головой Мархинского улуса, образованного по его инициативе, — в 1866 г. в Бестяхском наслеге Мархинского, ныне Нюрбинского, улуса. Известно, прежде всего по народным преданиям, что род его корнями уходит в 16-й век, когда властвовал знаменитый Дыгын (Тыгын), считающийся внуком Элляя, одного из праотцов народа саха. В те времена на территории современной Нюрбы жили тунгусы, называющие себя ньырбакаанами.

В одну из осенних ночей на них напали туматы — воинственное племя, прибывшее откуда-то с юга. Застигнутые врасплох, ньырбакаан все же не растерялись, оказали упорное сопротивление незваным пришельцам. Удачливее оказались туматы. Ньырбакааны пали поголовно в том неравном бою. Их вождь Ёрёкёчёй, смертельно раненный, все же успел крикнуть сестре Ньырбачаан прощальные слова и тем самым, по существу, спас ее от верной смерти. Победители, как и положено, устроили торжество по случаю удачной битвы и улеглись спать. Упоенные успехом, они не догадались заглянуть вовнутрь обвалившейся урасы, где в подполье пряталась Ньырбачаан, 12-летняя сестренка храброго Ёрёкёчёя.

Ночью, когда туматы крепко спали, не выставив даже охрану, она нашла берестяную лодку погибшего брата и поплыла вниз по Вилюю-реке. Она прекрасно осознавала, что осталась одна-одинешенька, и что ей выпала участь возвестить всему миру о гибели своего племени. После долгих мытарств девочка добралась до устья Вилюя и тут заметила на песке человеческие следы. Они привели Ньырбачаан к небольшому аласу, где она заметила урасу. Зайдя с большими предосторожностями в незнакомое жилище, Ньырбачаан увидела там старика со старухой. Они оказались якутами, тепло, как родную, приняли девочку. Ньырбачаан жила у них два года, пока ее, уже похорошевшую, повзрослевшую, не заметил Дыгын, часто бывавший в этом доме. Он увез Ньырбачаан с собой, особо не спрашивая у нее и приемных родителей согласия. Дома Дыгын «подарил» девушку своему отцу Сата-баю. Она родила ему трех сыновей. Исследователи, в том числе Г.В.Ксенофонтов, допускают, что братьев было не три, а четыре; отдельные народные сказители и фольклористы утверждают, что у них еще была сестра.

Дыгын в один прекрасный день поссорился со своими сводными братьями. К тому времени их отец Сата-бай умер. Дыгын, считая, по-видимому, себя законным наследником и будучи старшим среди братьев, попытался было диктовать им свою волю. Долго так не могло продолжаться. Однажды, как и следовало этого ожидать, между братьями вспыхнула ссора, перешедшая в вооруженную схватку. Дыгын был ранен и уехал, скорее всего, с недобрыми намерениями. Братья, рассудив, что им не избежать мести могущественного старшего брата, предпочли пожертвовать обжитым местом и уехать. Так они оказались на нынешней нюрбинской земле. На этой щедрой и гостеприимной земле братья решили пустить корни. Обзавелись хозяйством, семьями. У самого младшего из них, Омолдона, было три жены и 13 детей. От первой жены родилось 9 сыновей, в том числе Лёнгё, отец Алексея Анисина, от которого и пошел род С.П.Алексеева.

Письмо Якутского губернатора Р.Э.Витте архиепископу Якутскому и Вилюйскому Мелетию о наградах инородца Мархинского улуса Вилюйского округа Степана Прокопьевича Алексеева. 1915 г.  НА РС(Я). Ф. 12-и. Оп. 6. Д. 2573. Л. 33.

Судя по преданиям, Алексей Анисин (Анньыыhын) был великим шаманом. Магическая сила преклонения перед его именем такова, что местные старики из Чаппанды и его окрестностей даже по прошествии сотен лет после ухода шамана в мир иной опасаются вслух произносить его имя. Они долгое время не пускали своих детей и внуков в местность «Балыга суох», где покоится прах старца. Трактористы и шоферы многие годы предпочитали объезжать это место стороной, ибо не раз убеждались в том, что двигатели их железных коней «кто-то заглушал», если путь пролегал недалеко от места захоронения великого шамана.

...У Алексея Анисина долгое время не было детей. Только после его обращения к высшим небесным силам у него, наконец, появились сын Нос и дочь. Ее в 18-летнем возрасте погубил шаман-соперник. Сына Анисин все-таки защитил и впоследствии нарек русским именем Алексей, хотя в быту его звали Нос Олёксёй. У него родился сын Бууска, которому отец, по-видимому, по примеру отца, дал русское имя Прокопий (Борокуоппай). Так появился на свет Бууска Борокуоппай, отец Боhуута — Алексеева. Он был, судя по всему, человеком довольно состоятельным, избирался в течение 30 лет наслежным старостой (князцом). Как известно, бедняки имели очень мало шансов удостаиваться высоких должностей, хотя иногда такое все же случалось.

Бууска Борокуоппай вырастил пятерых сыновей и дочь. Интересно, что все дети имели и якутские имена: Тёйтёк, Багыыда, Ситиилээх, Адаарыс, а самый младший из них — Боhуут. Дочь нарекли Алабыайей.

...О раннем детстве Степана почти ничего не известно. Сказать, что терпел холод и голод — вряд ли кто поверит. Как-никак, сын князца. Купался в роскоши? Маловероятно. В семье росли шестеро, мал мала меньше — довольно накладно даже для сельского старосты. Но вряд ли он и бедствовал.

Как бы то ни было, Бууска Борокуоппай — человек далеко не из невежественных — прекрасно осознавал, что наступают иные времена, предстоят большие перемены в жизни общества. В Якутии к тому времени появились люди, окончившие учебные заведения, в улусах открылись первые школы. По ходатайству общественности (общественному приговору) и согласно предписания Окружного полицейского управления от 30 сентября 1877 года в Мархинском улусе открылось народное училище, куда были определены 16 мальчиков (по одному от каждого наслега). Одиннадцатым в списке значится «Степан Прокопьев, отец — староста Прокопий Алексеев». Вероятно, по какой-то причине была пропущена фамилия мальчика. Лет ему тоже было 11.¹

Как учился в училище будущий голова и знаменитый меценат, пока не известно, но то, что он его окончил, сомнений не вызывает, ибо учебу он продолжил в прогимназии. Судя по переписке, которую долгие годы вел выборный и улусный голова С.П.Алексеев, он был грамотным человеком, хорошо владеющим русским языком.

Что происходило после окончания училища? Отец умер, оставив ему свое хозяйство. Но молодого хозяина, по-видимому, не устраивала типичная, рутинная жизнь селянина среднего достатка. Ему хотелось чего-то необычного, отличного от той жизни, которую веками вели его сородичи. И Степан решился. После долгих и мучительных раздумий он обратился к самому любимому брату Багыыда с просьбой продать трехгодовалого бычка богатеям Насыровым, жившим в Нюрбе. Сам же он жил в Бестяхе, недалеко от нынешней Чаппанды. На вырученные 8 рублей Степан решил поехать на золотые прииски Бодайбо. Дорога в те края была уже проторена. Из Якутии перегоняли туда тысячи и тысячи голов скота, возили тысячи пудов мяса и масла, много чего другого. В один прекрасный день, погрузив на санки свое нехитрое имущество, Степан с двумя попутчиками-земляками пешком отправился в дальний путь. Известно, что несколько месяцев молодой якут вместе с опытными старателями мыл золото, познал на деле тяжелый и не всегда благодарный труд золотодобытчика. Вероятно, эти несколько месяцев научили его, простого якутского паренька из глухой деревушки, многому. Очевидцы свидетельствовали, что в Бодайбо у Степана было много добрых знакомых, которые на первых порах помогали ему осваивать основы старательского дела, учили говорить по-русски. Неудивительно, что даже став богатым человеком, он сохранил со многими из них добрые, дружеские отношения. Встречался он и с якутами, местными аборигенами-эвенками. Судьба не всегда была благосклонна к этим людям.

Сын С.П.Алексеева — Николай Степанович — голова Нюрбинского улуса 1916 — 22 гг. (впоследствии — адвокат) с женой Варварой Федоровной. Рядом стоит Панфил Васильевич Иноземцев — эсер, член Якутского областного Совета в годы революции, впоследствии — председатель Госплана ЯАССР, с женой Евдокией Федоровной.

Среди приискового люда было много разного рода проходимцев, встречались и недавние каторжники, которые не прочь были обидеть, облапошить, а то и убить доверчивых, наивных и прямодушных людей. Счастье для этих инородцев, что на их пути встречались такие люди, как Степан Прокопьевич. Они старались всячески помогать своим незадачливым землякам, защищали их от произвола преступников, приисковых чиновников.

Неизвестно, как сложилась бы судьба будущего мецената, не познакомься он с известным золотопромышленником Громовым. Некоторые люди из окружения Алексеева даже утверждали, что его отыскал сам Громов. Видимо, до известного богача дошли добрые вести о молодом инородце, раз он решил самолично познакомиться с ним. Золотопромышленник стал возить нового знакомого по своим владениям и знакомить его с состоянием дел. Понравился, по-видимому, ему молодой якут, если он взял его в свою канцелярию, а позже сделал своим доверенным лицом. Впоследствии Громов назначил Степана Прокопьева своим главным доверенным лицом по Якутской области. Он зафрахтовал для него 2 парохода — «Сынок» и «Диктатор», которые каждое лето привозили для населения улуса промышленные и продовольственные товары. Так продолжалось более 20 лет, и все это время нюрбинцы и их соседи не испытывали недостатка в товарах.

Между тем Алексеев продолжал развивать бурную деятельность: открывал магазины, их число было доведено до 13, притом появлялись они не только в Вилюйском округе. Его торговые агенты работали во многих улусах области, вплоть до Крайнего Севера. По свидетельству старейшего жителя Нюрбинского улуса Петрова, он, по поручению Степана Прокопьевича, ездил в Таймылыр — населенный пункт, существующий и поныне в Булунском улусе, и сумел наладить там работу фактории. Его магазины, по некоторым данным, вовсю работали и в Якутске. Степан Прокопьевич был знаком с А.Кушнаревым, об этом рассказывал его сын Н.С.Алексеев. Но основная его деятельность развернулась в Вилюйском округе, и, в первую очередь, в родном Мархинском улусе.

Боhуут с вилюйским купцом Г.Г.Габышевым.

Архивные материалы свидетельствуют, что С.П.Алексеев—Боhуут не ограничивался одной торговлей. Большое место, если не основное, в его жизни занимало меценатство — пожертвования крупных сумм на строительство школ, церквей, дорог и т.п. Вот один из документов, свидетельствующих о его пожертвованиях на строительство церквей: «Чапп-я (Чаппандинская. — Н.А.) Вознес-я (Вознесенская. — Н.А.) церковь воздвигнута на урочище «Чаппанда — Селлях — Тумул» инородцами Вил-ого (Вилюйского. — Н.А.) округа Марх-го (Мархинского. — Н.А.) улуса, Бестяхского и 2-го Жарханского наслегов.

Церковь эта начата построением в сентябре 1904 года вместо сгоревшей церкви в мае того же года иждивением инородцев 2-го Жарханского наслега Iоанна и Гаврила Стефановых, Ноговицыных и Бестяхского наслега Степана Прокопьева Алексеева. Живое участие 2-х первых выразилось в крупном пожертвовании, каждый из них по одной тысяче рублей на постройку церкви, а участие последнего как ктитора внесение труда по пожертвованию на построение tpacrue по особой, выданной на этот предмет Епархиальным начальством ему, книги и в неослабном наблюдении за работами у церкви...

Престол церкви в честь Вознесения Господня.

Здание церкви деревянное в одной связи с колокольнею с прочными запорами и оградой»². Вдобавок сообщим, что обнаружен документ о том, что на сооружение этой церкви С.П.Алексеев вместе с отцом внесли 500 рублей.

Здание церкви, слава Богу, пережило все мытарства советских лет, хотя оно служило и зерновым складом, и очагом культуры и еще чем-то. Я там был в декабре минувшего года и могу засвидетельствовать, что церковь прекрасно сохранилась, самое главное — не деформирован фундамент. Было бы замечательно, если администрация Нюрбинского улуса и Владыка Герман объединили свои усилия и добились внесения Вознесенской церкви в реестр памятников старины. Хочу подчеркнуть, что эта церковь — единственная, сохранившаяся в Нюрбинском улусе.

Сыновья С.П.Алексеева: Михаил Степанович — наслежный староста и Николай Степанович — последний голова Нюрбинского улуса. В центре сидит Василий Семенович Григорьев — улусный голова, в советские годы ставший известным торговым работником.

Более печальная участь постигла Таркайскую Иннокентьевскую церковь, расположенную всего в 25 километрах от Чаппанды, в селе Хатынг Сысы. Она была разрушена окончательно во второй половине сороковых годов. До войны в ней размещался сельский клуб, а в послевоенные годы — зерновой склад.

В нашем распоряжении находится документ, имеющий непосредственное отношение к Иннокентьевской церкви — рапорт головы Мархинского улуса С.П.Алексеева Якутскому губернатору: «Имею честь доложить Вашему превосходительству, что при постройке новой, двухклассной школы около Таркайской Иннокентьевской церкви при новом образующемся Кангаласском улусе жертвую на постройку школы одну тысячу рублей. Марта 28 дня 1910 года. Улусный голова С.Алексеев».³

Речь идет о бывшем здании Мархинской начальной школы, превращенном после войны в интернат. В ней работают учителями, уже в советское время, внуки Степана Прокопьевича — отличники народного просвещения России Михаил и Николай Алексеевы. По одним данным, школа была построена в 1912 году, то есть при жизни С.П.Алексеева, по другим — позже, когда головой улуса был его младший сын Н.С.Алексеев. Здание это снесено, если не ошибаюсь, в 1984 году. В любом случае эта школа сыграла выдающуюся роль в истории народного образования улуса. В ней в свое время учились люди, которые впоследствии стали видными деятелями республики: ученые, руководящие работники, специалисты разных отраслей народного хозяйства. И она — не единственная школа, построенная при содействии Степана Прокопьевича. В местности «Оттоох», где находился один из его домов, он открыл 1-классную школу, при Чаппандинской Вознесенской церкви — 2-хклассную.

В Национальном архиве сохранился рапорт С.П.Алексеева Якутскому губернатору, в котором он сообщает: «...для сбора пожертвования на постройку нового здания Управы, мною приступлено к сбору денег и собрано с 1-го по 7-ое июня 400 рублей и мною пожертвовано 1000 рублей.»⁴ Это здание, построенное в селе I Жархан, простояло вплоть до начала 50-х годов, в нем поочередно размещались то сельсовет, то правление колхоза. В последние годы временно проживали семьи.

С.П.Алексеев строил также дороги. До сих пор сохранились части дороги, которую под его присмотром, а главное, на его деньги, проложили до Тюкяна (граница Нюрбинского и Верхневилюйского улусов). Недаром ее нарекли «БоЇуут суола» (дорога Боhуута). Сохранился документ, в котором Степан Прокопьевич извещает начальство о трудностях, связанных с участием местного населения в строительстве дороги в направлении Сунтарского улуса. Он сообщает, что от Вилюйского улуса до Сунтарского — 205 верст. «На означенных дорогах в летнее время весьма много мостов чрез мелкие речки так что в летнее и зимнее время от наших наслегов для исправления означенных дорог и мостов назначается весьма большое число народа, лошадей и быков, которые каждый раз в этой работе проводят весьма продолжительное время, летом всегда отрываясь от своих собственных полевых работ. Все это вместе взятое весьма тяжело отзывается на наших обществах». Далее Степан Прокопьевич сообщает, что «наслеги, находящиеся в стороне от почтовой дороги, а именно: Мальжегарский, I Бордонский, Кукакинский, Егольжинский, Мегежекский, Исюльский, никакого участия в исправлении дорог и мостов не принимают».⁵

Внук С.П.Алексеева Николай Михайлович Алексеев — этнограф, библиотековед с дочерью Кюной Игнатовой, артисткой МХАТ.

Вот так, в трудах и заботах, проходили многие годы. Известно, что в 1894 С.П.Алексеев был избран выборным улусной управы, то есть входил в состав улусного начальства. «Главенствовал» же он до самой смерти, последовавшей в 1916 году — т.е. примерно 16 лет. Известно, что начиная с 1890-х годов родоначальники, в том числе улусные головы, избирались на три года. Следовательно, Степану Прокопьевичу общество доверяло 5 сроков подряд!

Любопытно, что улусные головы и наслежные старосты работали на общественных началах — без жалованья. Им выдавались только кортики — знак власти.

Кто же все-таки он — Боhуут? Он, несомненно, был гильдейным купцом. Исследователи, занимающиеся в Национальном архиве республики, наталкивались на данные, свидетельствующие о том, что С.П.Алексеев являлся купцом II, I гильдии. Но автор, к сожалению, не располагает подтверждающими документами, хотя об этом свидетельствует и запись, сделанная известным энтузиастом Н.Т.Степановым в 1961 году со слов 86-летнего И.П.Прокопьева, 16 лет проработавшего в домашнем хозяйстве С.П.Алексеева.

В отличие от большинства якутских богачей, Боhуут не держал многосотенное стадо коров. Обычно в его хотонах находилось не более 20 коров — для домашнего потребления (свежее мясо, масло, молочные продукты). Но лошадей держал отменных. Особенно он боготворил коня, которого звали «Нечаев» — по фамилии его бывшего хозяина. Расскажу только об одном эпизоде.

Степан Прокопьевич летом обычно находился в Бодайбо: вел, по поручению окружного исправника, а то и губернатора, все переговоры с золотопромышленниками, другими деловыми людьми о приобретении очередных партий скота, продуктов сельского хозяйства, попутно решал личные дела. По становлению рек, к зиме, за ним приезжал его старший брат Михаил (Адарыс) на «Нечаеве». В 1913 году Степан Прокопьевич с братом Михаилом ехали из Бодайбо домой. На дорогах свирепствовали «спиртоносцы» и другой разбойный люд. Когда подъезжали к деревне (ямщицкой) «Бадьыгынай дьаама», к «Нечаеву» вдруг бросились спиртонос Ибрагим — черкес, Бэс Пойдем (непонятный набор слов, по-видимому, что-то издевательское) и ЭЇэ харах Испирдиэн (Спиридон Медвежий глаз) и схватили его за поводья, но не тут-то было! Мгновенно оценив ситуацию, Боhуут огрел бок любимца нагайкой, что делал крайне редко, и «Нечаев», возможно, обидевшись на это или почуяв неладное, встал на дыбы, раскидав в разные стороны нападавших. Разгоряченный «Нечаев» бешеным аллюром преодолел крутой подъем и подлетел к Ямщицкой. И тут путники узнали, что негодяи давно поджидали их, зная, что Степан Прокопьевич ехал не с пустыми руками. Раздевшись, купец увидел, что его волчья шуба и куртка с бобровым воротником проткнуты (по всей вероятности, кинжалом) в области предположительного нахождения шеи...

Многих интересует, откуда у Боhуута, простого якута с глубинки, оказались такие, весьма немалые, богатства. Одназначного ответа, разумеется , нет. Но ясно одно: криминалом, как ныне принято говорить, тут не пахнет. Никакой крови, человеческих жизней. Обычные коммерческие сделки, каких в те годы заключалось немало, принесли, скорее всего, хорошие результаты. Большую роль сыграли многолетняя деловая и дружеская связь с Торговым домом Громовых, работа в качестве их агента и доверенного лица. Помогло, надо полагать, и то обстоятельство, что Алексеев не пошел по накатанной дорожке: не держал многотысячные стада рогатого скота и лошадей. Он занялся торговым капиталом. В 50-е годы племянник Боhуута и мой дядя, один из первых этнографов Якутии и известный библиограф, Николай Михайлович Алексеев, зачитал мне выдержки из брошюры (название, к сожалению, не помню) известного большевика, выдающегося государственного деятеля Якутии С.М.Аржакова — с которым, кстати, одно время учился в Москве. Смысл цитаты сводился к тому, что С.П.Алексеев являлся ярким представителем нарождающейся якутской буржуазии.

Современники и, в частности, Наум Гаврильевич Иванов, служивший у Алексеева приказчиком (человек начитанный, грамотный, сведущий в торговых делах), утверждали, что годовой оборот капитала Степана Прокопьевича составлял 80 тысяч рублей золотом или 800 тысяч николаевскими (бумажными деньгами). В свою очередь, это составляет, по утверждению опытных финансистов, 4—5 миллионов долларов США.

Внук С.П.Алексеева Николай Николаевич Алексеев — студент Московского технологического института (начало 1930-х годов).

Был ли С.П.Алексеев, как пытаются утверждать некоторые историки, жестоким, хладнокровным человеком, не имеющим ничего святого за душой, ломающим и крушащим всех и вся на своем пути к богатству, жестоко, безжалостно относящимся к домашней прислуге? Факты показывают иное. За несколько лет до смерти, в первой половине 90-х годов, известный радиожурналист и советский работник Николай Львович Николаев рассказал мне о следующем случае. Степан Прокопьевич зимой ехал из Верхневилюйска и по пути нагнал молодого паренька, одного из предков известного тренера Г.Быдыгыева. Посадил в сани, укрыл медвежьей шкурой. По пути расспрашивал о житье-бытье, родителях. При расставании Боhуут похвалил парнишку, благословил его и дал ему денег, которые оказались весьма кстати — на них был приобретен скот.

Или другой пример. Уважаемый в Нюрбе Иван Мартынов — Айанньыт Уйбаан (Иван — путешественник) как-то подрядился к богатею из Сюлинского наслега Федору Ордьонхо сбыть его мясо и масло на золотых приисках, где бывал постоянно. Читатель уже знает, что по тайге в те годы постоянно рыскал разбойный люд, жертвами которых становились многие, ни в чем не повинные, люди. Наученный горьким опытом, Иван обмененные на бумажные деньги золотые и серебряные рубли положил в мешочек из оленьей ровдуги. В свою очередь, спрятал его в голенище старого торбаза и намертво прикрепил к полозьям саней. Это был испытанный способ, редко дававший сбой.

Но почему золотые и серебряные рубли? Дело в том, что бумажные рубли нередко в таких случаях промокали и разваливались. Поскольку все это происходило весной, торговля шла неважно. Но хозяин ждал денег, поэтому вырученные рубли Иван решил отправить с сыном Егоршей — дедом Н.Н.Мартынова, автора присланного мне письма. Приехав в улус, Егорша прямиком отправился к баю Федору. Застал хозяина за обильным ужином, но приглашения к столу не последовало. И это было только начало.

Когда Федор узнал, что ему доставили монеты, пришел в неописуемое бешенство. Вместо благодарности паренек услышал отборную ругань. Короче говоря, Егорше было сказано, чтобы он забрал содержимое кошелька и к завтрашнему дню привез баю деньги с ликом государя-императора, то есть бумажные. Перед молодым, неискушенным в делах пареньком встала, казалось бы, неразрешимая задача: как и у кого обменять золото и серебро. Поблизости нет людей с такими возможностями. Мачеха посоветовала ему обратиться к БоЇууту, жившему в 15 верстах.

Несмотря на ночное время, решили отправиться к нему: авось, поможет. Зайдя в «черную» избу, узнали, что Степан Прокопьевич еще спит. Наконец, их пригласили в господские покои. Боhуут завтракал. Он тут же пригласил ранних гостей к столу. Сначала, как и принято у якутов, последовали расспросы о житье-бытье. Наконец, преодолев робость, мачеха Егорши рассказала о причинах столь раннего визита. Без лишних расспросов Боhуут тут же обменял монеты на николаевские рубли и объяснил, что бай Федор ничего не смыслит в коммерческом деле, раз пренебрегает золотом и серебром, что красиво разрисованные бумажные деньги вмиг могут стать только бумагой. Вдобавок вручил им пять рублей «дорожных» и на прощание попросил передать отцу Егорши, чтобы тот приехал к нему в гости. Ключнику поручил обеспечить путников продуктами на дорогу.

Достигшие своей цели, одаренные деньгами, на которые в те времена можно было купить корову, допущенные к человеку, который раньше казался им недосягаемым, Мартыновы приехали домой совсем другими людьми. По весне Айанньыт Уйбаан приехал из «тайги» (так раньше говорили о золотых приисках) и домашние передали ему просьбу Боhуута. Явившись к купцу, Иван был принят, как говорится, на высшем уровне.

Внук С.П.Алексеева Николай Николаевич Алексеев (отец автора статьи), отличник просвещения РСФСР с женой Анастасией Николаевной Ивановой — ветераном педагогики.

Степан Прокопьевич посоветовал гостю не связываться больше с баем Федором, ничего хорошего, мол, из этого не получится. Зато Ивану было предложено вместе с сыновьями, родственниками приступить к раскорчевке леса под пашню и заняться хлебопашеством. При этом Боhуут подчеркнул, что земля — это самое бесценное и надежное богатство. Более того, он отметил, что скотоводство и коневодство — хозяйствование неэффективное. (Действительность сегодня подтверждает правоту Алексеева — все больше людей в наши дни занимается зерновым хозяйством, в том числе и в Нюрбе).

Сказано — сделано. Мартыновы совместно с родственниками начали корчевать лес и заимели 54 гектара пашен и угодий. Егорша, отменный плотник, сумел соорудить мельницу, и работа закипела. Вскоре Мартыновы стали вполне зажиточными людьми. До самой смерти старец Егорша с благодарностью вспоминал С.П.Алексеева, выручившего его из беды, и благодаря которому он стал уважаемым человеком в своем улусе. Эти два случая наглядно показывают совершенно другого Боhуута — доброжелательного, понятливого, готового всегда прийти на помощь людям, не способного на жестокие, бесчеловечные поступки и опровергают домыслы и клевету тех, кто в свое время нажил политический капитал у власть предержащих, пытаясь опорочить доброе имя моего прадеда.

О политических взглядах Степана Прокопьевича трудно судить, но ясно одно: он не принимал социалистических идей. Рассказывают о таком случае. Улусная управа размещалась в селе Жархан, расположенном недалеко от впадения Мархи в Вилюй, по которому зимой и весной перевозили политссыльных. Как-то Степан Прокопьевич узнал, что в такой-то день и час по устью провезут «сударских», то есть политссыльных. Он договорился с начальством, прервал их путь и принял гостей в управе. Естественно, речь зашла о политике. Когда хозяин узнал об истинных целях собеседников (а это были, скорей всего, большевики), он решительно заявил, что не может разделить позиций и целей тех людей, которые выступают за ликвидацию частной собственности, то есть посягают на самое святое: права и достоинство граждан. Больше таких приемов не было.

Недавно скончавшийся доктор филологических наук, коренной нюрбинец Николай Васильевич Емельянов как-то рассказал мне со слов своего отца, известного знатока истории Нюрбы Василия Емельянова: младший сын Степана Прокопьевича мой дед Николай Степанович Алексеев, будучи учащимся Якутской духовной семинарии, будто бы стал посещать кружок молодых социал-демократов, организованный В.Н.Чепаловым. Когда об этом узнал отец, он специально приехал в Якутск и увез сына на родину...

Степан Прокопьевич рано развелся с женой. Потом так и не женился. Имел несколько домов, в том числе в местностях «Оттоох» и «Намтар». В последней сохранились фундамент жилого дома и различные пристройки. Дома были современного типа, как и мебель, посуда, весь образ жизни. Встречался именитый купец и меценат с высшими руководителями области, вел взаимовыгодную торговлю со своими коллегами из других улусов. Был знаком со знаменитым Манньыаттаахом, оймяконским старцем Н.О.Кривошапкиным, имя которого еще с советских времен носит одна из центральных улиц п.Усть-Неры.

Несколько слов о наградах Боhуута. 5 из них были пожалованы Государем «за усердие». Николай II, по-видимому, имел благоприятную информацию о якутском купце. Об этом свидетельствуют не только медали, но и часы с выгравированной надписью от его имени. Звание Почетного инородца, коим был наделен БоЇуут, тоже говорит о многом. Светло-бронзовая медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых имела отдельный статус. К сожалению, о последней медали, из-за которой велась долгая переписка между губернатором Р.Витте, епархией в лице епископа Мелетия и Вилюйским исправником, сведений не имеется. Из запроса епископа губернатору от 1915 года № 799 видно, что представление сделано по духовной линии, хотя у С.П.Алексеева уже была золотая медаль на Аннинской ленте, пожалованная так же по духовному ведомству. Будем надеяться, что соответствующие документы найдутся.

Умер Степан Прокопьевич в 1916 году, 51-летним еще не старым человеком. Болел всего три дня, предполагается, что у него был инфаркт. Перед смертью он вызвал обоих сыновей. Сообщил, что оставляет им 7500 золотых империалов (императорских рублей) и 30000 рублей — николаевскими, распределил имущество. Устное завещание сводилось к тому, чтобы наследники не обделяли народ при оплате их труда, только тогда будут почет и уважение со стороны людей, не будет отбоя от желающих определиться на работу. Посоветовал, чтобы сыновья не старались выделяться среди общества, но и не были последними.

Похороны Степана Прокопьевича Алексеева состоялись при громадном стечении народа в ограде Чаппандинской Вознесенской церкви, в строительство и содержание которой он вложил столько сил и средств. От местности «Оттоох», где умер Боhуут, дорога к Чаппанде, по которой гроб с телом покойного несли на руках, была устлана ситцем. Впоследствии сыновья заказали и поставили отцу мраморный памятник, который позже был снесен по распоряжению районных властей. Так закончилось 25-летнее правление в Мархинском улусе С.П.Алексеева -БоЇуута, из которых 9 лет он являлся выборным улусной управы и около 16 лет — улусным головой. 7 лет по совместительству назначался почетным мировым судьей.

Наследники

8 февраля 1916 года Инородная управа представила земскому заседателю 2-го участка Вилюйского округа список членов Мархинской управы. Головой улуса значился Николай Алексеев, а 19 марта 1916 года Якутский губернатор подписал приказ № 744 об утверждении «в должностях, согласно избранию общества, по 1 января 1919 года по Мархинскому улусу, Вилюйского округа», которым инородец Николай Степанович Алексеев назначался головой улуса... Далее идут списки выборных управы. В списках улусной управы новый голова значился под номером 1, сообщается, что он грамотный, 3 года работал церковным старостой Чаппандинской Вознесенской церкви. Как мы помним, он учился в Якутской духовной семинарии и, следовательно, не был случайным человеком на этой должности.

Николай Степанович проработал улусным головой примерно до 1922 года. Во всяком случае, к приезду в Нюрбу отряда И.Строда он занимал эту должность. Следует сказать, что Николай Степанович явился именно тем человеком, который предотвратил братоубийственную гражданскую войну в нынешнем Нюрбинском улусе. Он сумел убедить земляков в том, что ради осуществления амбиций определенных политических групп сын не должен убивать отца, дядя — племянника, а сородичи — друг друга. В результате Нюрбинский улус является единственным улусом в республике, где местное якутское население не участвовало в гражданской войне.

В годы советской власти Н.С.Алексеев работал в Алданском, Сунтарском и Нюрбинском улусах: в системе «Восток — золото», бухгалтером на различных предприятиях, был адвокатом, юрисконсультом. В начале 30-х годов был раскулачен, приговорен к расстрелу, но самостоятельно сумел добиться пересмотра приговора, наказание отбывал в одной из тюрем Якутска.

Особое место в жизни Николая Степановича занимала музыка. Он был гитаристом-виртуозом, играл на скрипке, баяне, гармони, балалайке, мандолине. В тюрьме он сумел организовать струнный оркестр. Его приглашали в знаменитый цыганский театр «Ромэн», он был подлинным украшением многих концертов. В 30-е годы он работал бухгалтером на одном из алданских приисков. До нас, его наследников, дошел рассказ очевидцев о том, как прошло его первое выступление на концерте. Когда Николай Степанович взял первые аккорда, зас насторожился. Когда «вошел в роль», наступила тишина, а когда умолкли последние аккорды, поднялся такой шквал аплодисментов, что, казалось, обрушатся потолок и стены. В этот вечер Николая Степановича «на бис» приглашали аж ...17 раз. Вызывали еще, но у него распухли пальцы.

Мой дед был веселым, добрым, очень отзывчивым человеком. К нему приходило много народу, скорее всего, за советом. При любой власти люди остаются людьми, они нуждаются в помощи, и Николай Степанович помогал им как мог. Его жизнь трагически оборвалась в 1950 году от рук убийцы...

Михаил Степанович, старший сын Боhуута, был старостой Бестяхского наслега. В годы гражданской войны сформировал вооруженный отряд против красных, но от конкретных действий его отговорил младший брат Николай, и люди добровольно разошлись по домам, не сделав ни единого выстрела. Более того, народная молва гласит, что Михаил Степанович в годы гражданской войны предпринял отчаянные усилия для спасения Кирилла Ефимова — Бучкаара (председателя ревкома) от расправы повстанцев.

Судя по воспоминаниям, записанным нюрбинским журналистом и краеведом Н.Г.Петровым-Буруулгуном со слов родного брата Бучкаара — Василия Ефимова (Ньамайыы), Михаил Степанович, проскакав 70 верст, с большим трудом переправившись через Марху, все же не сумел добиться цели. Ревкомовец уже был расстрелян. Михаил Степанович вступил в отчаянную перепалку с командиром повстанцев, знаменитым Кононом Никифоровым, на которого мало кто решался поднимать даже голос — так его боялись. Он обвинил Никифорова в произволе, беззаконии, в убийстве ни в чем не повинного человека и довел грозного и самонадеянного Никифорова до того, что тот стал оправдываться. Иногда этот поступок приписывают Николаю Степановичу, но, как мне известно, он сумел отбить у Никифорова другого человека, тоже члена ревкома. Умер М.С.Алексеев в 1929 году...

У Н.С.Алексеева было 2 сыновей: Михаил и Николай. Оба — ветераны педагогического труда, отличники народного просвещения РСФСР.

Михаил Николаевич, в основном, работал в родном районе — завучем, преподавателем русского языка и литературы в Мархинской средней школе, заведующим интернатом. В начале 70-х переехал в Якутск, некоторое время работал в школе киномехаников, но вскоре вышел на пенсию. Умер в 1979 году.

Николай Николаевич, мой отец, до 1963 года работал в школах Алданского и Нюрбинского районов — преподавателем русского языка и литературы, завучем. Правда, в юности он не собирался стать педагогом. В начале 30-х годов он поступил в единственный в Москве технологический институт, но был исключен оттуда как кулацкий сын. Приехав на родину и не сумев устроиться на работу в Нюрбинском районе, уехал в Алдан. Там и началась его педагогическая деятельность.

Наша мама, Анастасия Николаевна, тоже ветеран педагогического труда, бережно хранит фотографии, где отец заснят со своими алданскими учениками. Интересно, как сложилась судьба этих детей? Их юный учитель посвятил народному образованию более полувека, стал отличником народного просвещения РСФСР, отцом 6 детей, ныне уже людей преклонного возраста. Дочери Нелли и Арабелла — педагоги, Эмма — ветеран архивной службы, Алла —- ветеран библиотечной работы Якутского госуниверситета, Изабелла работала в аппарате Правительства республики.

Нелегко сложилась судьба нашего отца. Из-за своего «кулацкого» происхождения ему приходилось терпеть оскорбления, травлю. К счастью, в его окружении хороших людей оказалось намного больше, и они в буквальном смысле этого слова его сберегли. Это директора школ Н.Н.Григорьев, А.П.Товаров, начальник райотдела НКВД Ф.Д.Семенов, секретари райкома КПСС А.С.Волков, М.Н.Семенов, Д.Г.Данилов, ветеран партийной работы С.И.Николаев, председатель райисполкома Н.Ф.Андреев и многие другие добрые люди, которые, прекрасно зная о происхождении отца и рискуя навлечь на себя гнев вышестоящего начальства, тем не менее, поддерживали его.

Педагогический талант отца более ярко проявился в Якутске. Его признали такие светила якутской педагогики, как профессор В.Ф.Афанасьев, кавалер ордена Ленина Н.В.Егоров, автор первых учебников для начальных классов якутских школ В.Н.Данилов, известный педагог Н.А.Аллахский... Они считали отца лучшим специалистом по частным методикам преподавания, а он по праву гордился своими учениками — докторами и кандидатами наук, руководящими работниками республики. Умер он в 1983 году...

Сыновья М.С.Алексеева Николай и Александр тоже прожили нелегкую жизнь. Николай Михайлович в 30-е годы был исключен из Московского университета как сын «лишенца» (человека, лишенного всех прав, в данном случае, раскулаченного), но сумел окончить с «красным» дипломом Якутский институт, работал в Республиканской библиотеке им.Пушкина не один десяток лет, затем перевелся в библиотеку нынешнего Якутского научного центра, где работал до выхода на пенсию. Отец четверых детей. Старшая дочь Люба, горный инженер, выросла до заместителя генерального директора объединения «Якутзолото», когда оно находилось в зените славы. Галя окончила Московский историко-архивный институт, некоторое время жила на Кубе, будучи замужем за кубинским дипломатом из окружения Фиделя Кастро. Старший сын Валерий — кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Института космофизики и аэрономии, Анатолий — работник Дальневосточного пароходства. Это — дети от второго брака. Дочь от первого брака, Кюна Игнатова, артистка МХАТ им.Горького, известна и как киноактриса, сыгравшая главные роли в кинофильмах «Ляна», «Долгий путь», «Планета бурь» и т.д. Она дважды приезжала в Якутск в составе творческой бригады на юбилеи республики.

Александр Михайлович — тоже педагог, работал в школах Нюрбинского района, участник Великой Отечественной войны. Уйдя с педагогической работы, занимался охотой, рыболовством. Его старший сын Эрик — один из первых выпускников геолого-разведочного отделения Якутского университета, всю жизнь проработал в знаменитой Амакинской экспедиции. Один из первооткрывателей Накынских месторождений алмазов. К сожалению, Эрик Александрович скоропостижно скончался в 1998 году. Его именем названа одна из улиц города Нюрба. Второй сын — Эрнст — директор Туора-Кюельской школы Таттинского улуса, известный в республике человек, мастер великолепных композиций из дерева. Автор нескольких книг.

Растет и молодая поросль. Дочь Валерия Алексеева Ольга — популярный в республике музыкант, известная как «Леди Саксофон», внуки Н.Н.Алексеева: Борис Григорьев — генеральный директор строительной компании, Юрий Богомолов недавно защитил кандидатскую диссертацию по экономике, Ира Кононова и Кира Сивцева (Алексеева) работают над кандидатскими диссертациями.

Род С.П.Алексеева — Боhуута продолжается...

Примечания

1. Национальный архив, ф. 42, оп. 1, д. 469