...Детство было за окном. Там, где после полудня, свалив с себя бремя уроков, бежали вприпрыжку домой ученики "нормальной" школы.

Из окна за ними наблюдали другие дети: позавидовав сверстникам, они потихоньку разбредались по классам. Еще на шесть часов занятий. Потом еще на два - репетиционных. Маленькие воспитанники Московского хореографического были нарасхват в канун праздников: без них не обходился ни один правительственный концерт. Крошки-трудяги до слез умиляли важных тучных дяденек, распластанных по креслам Дворца съездов. В конце семидесятых.

Те дети, наверное, не "успевали" приходить в восторг от великолепия Большого театра - они в нем работали. "Были заняты в спектаклях."

...Краски сгущаю я, Борис же просто вспоминает. О том, как его и еще нескольких мальчиков отобрали из Якутска в Улан-Удэнское хореографическое училище, как через два года после этого, по воле мамы, он держал экзамен в элитарное Московское, а спустя еще шесть лет первым из якутян закончил его. Бориса приглашали другие театры, в другие города, но ему хотелось домой. Хотя бы на два года.

Их прошло семь. Свое место под солнцем Борис Матвеев, кажется, нашел - в родном городе.

Сейчас можно только предполагать, что заставило его остаться, отработав положенные два года: ведь напряженные будни тех лет не приводили к праздникам - начинающему артисту балета "не светили" ведущие партии. Судьба возблагодарила Бориса за терпение - "подкинула" ему шанс.

В 1987, на гастролях в Хабаровске солирующий Анатолий Ултургашев повредил ногу - объявленный спектакль срывался.

В партии Паоло в балете Чайковского "Франческа да Римини" впервые вышел Борис Матвеев - после трех дней подготовки (!)

И в Якутском музыкальном театре репертуар составляли, уже принимая во внимание солиста Матвеева: "Кармен-сюита", "Шопениана", "451 градус по Фаренгейту", "Золушка"...

...В эту ночь Боря не пытается заснуть - вряд ли удастся. Завтра - спектакль. Раз-два-три, раз-два-три - под аккомпанимент заведенного на утро будильника который раз уже мысленно проходятся все вариации, адажио, обдумываются жесты. И, незадача... в памяти вдруг всплывают незаштопанные туфли, невыстиранное трико. Надо встать, "подбить бабки" - завтра будет недосуг... Борис помнит каждый свой выход на сцену, каждую бессонную ночь перед ним.

- Не нужно думать, что хорошо может быть только на Западе. Уровень Якутского балета достаточно высок, у наших артистов за плечами лучшие балетные школы Союза - Московская, Ленинградская, Пермская, Новосибирская. Некоторые ребята с успехом выступают на больших конкурсах, доказывая, что и периферия в чем-то может конкурировать с Центром. И продолжает:

- На периферии от ведущего артиста требуется особая работоспособность, сила воли. Здесь у тебя учатся, ты должен подхлестывать остальных. В Москве перед тобой всегда лучший пример; планка, которую надо взять, постоянно повышается - вместе с этим поднимается твой уровень. Здесь же ты должен совершенствовать себя сам, перед тобой никто не стоит - только зеркало. Очень важно не расслабиться.

Борис не расслабляется, он даже во время своих законных каникул умудряется где-то выступать. Жалуется, что последние два года устает от своего длинного отпуска: "51 день! Что может остаться от артиста балета за такой срок?!"

Не сбавляя творческих "темпов", Матвеев "ухитряется" еще быть незаменимым общественником. Вряд ли кто из Бориных ровесников сможет похвастаться таким пестрым набором поручений: член Правления Союза театральных деятелей республики, член горкома комсомола, член Совета по культуре и искусству Якутской-Саха ССР, член аналогичной Комиссии, народный депутат горсовета. К мнению артиста балета прислушиваются.

Он изящен и красив, умен и талантлив. Он чудно поет якутские песни ("спасибо Марине Поповой") и нисколько не зазнается. Не верите - сходите в музыкальный театр. Можете взять с собой розы: артисты балета любят все прекрасное.

Читайте “ИЛИН”!