— Вы были тогда студентом…

— Да, студентом четвертого курса Якутского пединститута. Мы были ошеломлены творившейся неправдой и очень расстроены. Никакого антирусского национализма у наших преподавателей Башарина, Мординова, Романова, Данилова и в помине не было. Тем более у нас. Такая обработка, такое «разоблачение», такое преследование, конечно же, пагубно отразились на нашем сознании, на наших молодых сердцах. Да и на всем народе, прежде всего интеллигенции.

А потом меня арестовали. И обвинение было такое: проведение антисоветской националистической агитации. Дали десять лет.

— Они, нквдшники, пришли к вам домой?

— Нет. На занятия в пединститут.

— На лекцию?

— Прямо во время лекции и взяли.

— Вас одного?

— Меня одного. А потом были арестованы Василий Яковлев, впоследствии известный писатель Далан. Афанасий Федоров, тогда только начинающий прозаик.

В колонии, в лагере мы общались с разного рода политическими, осужденными по 58-й статье. Нас держали изолированно — уголовников отдельно, наш барак отдельно.

— Это было…

— Это было здесь, под Якутском. Колония была в районе аэропорта, чуть в стороне. Потом меня увезли в п.Бриндакит Усть-Майского района. На шахты. Я шахтер таким образом (смеется). Были в колонии и шахтах литовцы, немцы, евреи, русские, украинцы, белорусы, казахи, из кавказских народов…

— Сосланные оттуда?

— Сосланные и взятые здесь. Бывшие власовцы и т. д. Это был народ порядочный. Не было никаких блатных разговоров, воровства не было. Жили не то чтобы дружно, а никто никого не обижал. В бараках нас находилось несколько десятков человек и слышно было, как люди разговаривают даже вполголоса. Переваривая все услышанное и пережитое, я постепенно приходил к мысли, что в Советском Союзе политика, проводимая Коммунистической партией — это антинародная политика.

— Велись ли разговоры об этом? О Сталине? Понимали ли люди роль Сталина во всем, что происходило с ними, что творилось в стране?

— Сколько угодно. Называли его Ус, Злодей. Ус — усатый. Когда радио говорит всякие разные пропагандистские материалы — сидят слушают. Немцы и евреи были молчаливые, меж собой разговаривали, переживали. А литовцы были открытые. Они открыто выражали свое возмущение, говорили, что советские — захватчики и какую они антинародную по сути политику проводили и проводят в настоящее время. И постепенно я и другие молодые якуты, там нас было несколько человек, приходили к мнению, вернее, к критическому восприятию всего того, что было и что есть. И когда распалась империя, Советский Союз, я думал, ну, это закономерно. Держать народы в тюрьме и столько лить кровь безвинных людей — это не может оставаться без ответа. Народ все равно когда-нибудь настолько возмутится, что все это разрушит. Так и получилось.

— Были ли разговоры о борьбе против Системы?

— Таких разговоров не было. Почему? Все-таки сидели люди уже опытные и остерегались. А вдруг среди нас… И — второе, люди, сидящие там, имеющие, минимум, по десять лет, а большинство — по двадцать пять, о перспективе, возможности борьбы, конечно, не могли думать. Кроме того связи с внешним миром не было. Все просматривалось, прочитывалось. Если бы кто и начал заводить такой разговор, точно подумали бы — провокатор.

— Когда освободили Вас?

— Меня освободили так. Я сидел в колонии, когда умер Сталин. И объявили выходной день. На работу не погнали. Обычно на работу гонят автоматами, собаками сопровождают, а в этот день отдыхали. И радости конца не было. Беспредельная радость. И появилась надежда, что изменится политика и, возможно, нас освободят. Я тоже радовался. И надеялся, что скоро буду освобожден. И повезли меня в этот Бриндакит. Был освобожден в июле 1954 года. Получилось, сидел всего 2,5 года.

— Завершается век. Какие уроки мы извлекли? Что Вы, человек, почувствовавший жестокость века на своей судьбе, человек, которого уважают в народе, могли бы сказать?

— Народ меня уважает, во-первых, может быть, из-за сострадания к тому, что я пережил. Во-вторых, уважение народа ко мне я объясняю, главным образом, тем, что я занимаюсь топонимикой, доселе неизвестной наукой. Я объездил почти всю республику, собрал большой материал, имею много публикаций, которые охотно читают. Я пишу о народе, природе, прошлом. Как век заканчиваем, и как народ расправился с той системой, и как будет строиться новая жизнь? Система социализма закономерно распалась. Она была построена на неправильном принципе : от каждого — по способностям, каждому — по потребностям. Это утопия. И руководствуясь этой утопией жил Советский Союз 70 лет и отстал от мирового развития. Страны, шедшие путем рыночной экономики, намного нас опередили. Чем мы гордимся? Гордимся автоматом Калашникова, своими танками. Своими самолетами, бомбардировщиками, истребителями, ракетами, бомбами. А созидательного, для народа — не создали почти ничего. Народ бедный остался. А страна до зубов вооружилась. Помните, как эта Система на последнем издыхании напала на Афганистан, на беднейшую страну, и десять лет бомбила! Миллион с лишним людей — мирных жителей, афганцев, угробила, а народ не смогла одолеть. Это показатель того, насколько прогнила эта Система.

Мы переходим к рыночной экономике. И я сравниваю этот переход с тем переходом, который был совершен в 1917 и в последующие годы. С рыночной капиталистической экономики Россия перешла к социалистической. И сколько было пролито крови, сколько было жертв, сколько бед было — не сосчитать. И сколько это длилось… Мы должны радоваться теперешнему переходу без крови. Ошибаются и творят много глупости. Но крови нет. Вот что важно. Сейчас, мне кажется, переход был бы более успешным, как в прибалтийских республиках, если бы Россия не жила все 70 лет по-советски, если бы в памяти народа сохранилась хоть часть навыков рыночной экономики. Мы топчемся слишком долго, в течение жизни трех поколений, в этой социалистической системе. И потому в сознании народа сильны иждивенческие настроения, побуждения — по потребностям давай мне! И, разумеется, потому мы не отказываемся от коммунистической идеологии, и потому сильны сегодня позиции компартии.

— Большую часть своей жизни Вы посвятили народу, развитию родного языка, занимались топонимикой — сохранили в памяти народа древнейшие названия нашей малой Родины, объясняете их изначальный смысл и значение. Каково место нашего народа в будущей России. Вот, например, говорят: «СССР дал нам образование»…

— Это очень трудный вопрос. Сегодня мы свидетели оживления русского шовинизма, даже фашизма. Об этом говорят, с этим борятся. Но не очень эффективно. Баркашовцы, макашовцы, анпиловцы стремятся к русификаторской политике. Они усиленно проводят линию, обрабатывают мозги народа: разделение по национальным квартирам разрушило великую империю, мол, предстоит повторение этого процесса, и муссируется идея отказа от автономий, от проведения политики суверенизации, требуют перехода к губерниям. Всех под одну гребенку. И это обязательно приведет к русификации нерусских народов. Как противостоять нам? Я на этот вопрос ответа не нахожу. Это не в моих силах, компетенции. Силы так называемого русского патриотизма как будут развиваться, не знаю. При губернизации национальные языки будут постепенно нивелироваться. Будет одна русская школа. Одна система воспитания молодежи. В этом плане у меня несколько пессимистические настроения. Насколько это возможно, мы должны отстаивать свое, родное. Главным образом — язык.

— Что для этого должны предпринимать простые люди?

— Отстаивать свой язык, свои детсады, школы, книги, газеты. И, главное — чтобы сознание работало в этом направлении, силой ничего не сделаешь.

— Национальная идея, в государственном понимании, а не этническом, что это для Вас?

— Проводят сравнение с американским народом — то ли от близорукости, то ли нарочно. Отголосок имперской политики. В американский народ сложились пришельцы, а не коренные народы. У нас исторически Российское государство образовалось завоеванием, присоединением русскими других народов, а эти народы живут на своей исконной территории. К примеру, буряты. Они живут на своей территории, где жили испокон веков. Бурятов, нигде кроме этой территории, как и саха — на якутской, тувинцев — на тувинской земле, нет. Как же мы должны стать русскоязычными? Это против истории, против человечности. Лишить народы родины и языка. Чего боюсь? Грубой силы. Ничего не боюсь, только грубой силы.

Якут должен осознавать, что он якут. Мы — отпрыски великого древнетюркского народа. У нас прекрасный язык. Древнейший тюркский язык. У нас своеобразная культура. У нас олонхо. В этом заключается национальная идея. Мы народ, создавший культуру своеобразную. Мы самый северный скотоводческий народ. До Заполярья разводим скот, кроме нас, якутов, ни в Европе, ни в Америке на таких широтах скотоводов нет. Мы создали великий эпос олонхо. Нигде в мире не было на нашей широте кузнецов- золотарей. А на этой земле — в Хангаласе, Чурапче, Нюрбе — якуты не только кузнецами были, но они из руды плавили железо, пусть примитивно, но по тем временам строили прогрессивные доменные печи. Все это мы должны сохранить в памяти и передавать детям. Не должны терять, не должны лишиться этого.

— Как Вы считаете, кто из общественно-политических деятелей Якутии оказал решающее влияние на развитие общественной мысли и духовной жизни Республики Саха в XX веке?

— Это В.В.Никифоров-Кюлюмнюр, А.Е.Кулаковский-Ексекюлэх Елексей, А.И.Софронов-Алампа, Г.В.Ксенофонтов, С.А.Новгородов, М.К.Аммосов, П.А.Ойунский, И.Е.Винокуров, Г.П.Башарин, А.Е.Мординов, Сем.П. Данилов.

— Как Вы начинали свою исследовательскую работу? Почему? С чего начали?

— Я историк по образованию. Но не стал заниматься историей. Годы, проведенные в тюрьме и концлагере, общение с политзаключенными убедили меня в том, что советская историческая наука, построенная на марксистско-ленинской идеологии, лжива, что это не наука.

Через несколько лет после освобождения я был назначен директором Вилюйского педучилища. При тесном и повседневном общении со студентами я узнал, что этнотопонимы Хаµалас, Нам, Малдьаіар, Ўєдэй, Бєтўµ и другие имеются во многих улусах. Например, Хаµаласы имеются не только в Центральной Якутии, но и по Вилюю, Анабару, Колыме и т.д.

Что это? Это — прямой результат событий XVII в., так называемого «добровольного вхождения» Якутии в состав Русского государства. Постепенно я пришел к мысли, что надо объездить всю Якутию и собрать все топонимы.

Это — одна из причин, почему я выбрал топонимику. Далее. Топонимика — сложная наука. Она и история, и языкознание, и география.

Изучая топонимику, можно узнать очень много интересного. Она расширяет кругозор человека.

В Намском и Хангаласском улусах имеется топоним Атыыр Иигэ, который в буквальном переводе означает «Моча жеребца».

Почему местность названа таким странным, на первый взгляд, именем? Это от того, что конской моче, как и у бурят, приписывалась магическая сила. Полагали, что место, где помочилась лошадь, очищается: все злые духи, обитавшие здесь, исчезали, и на этом месте можно было ставить юрту, строить жилище.

На о.Котельном (Северный Ледовитый океан) есть р. Балыктаах, на Амуре — местность Буомнаах, на больших Шантарских островах в Охотском море — р. Табалаах и на Таймыре — р. Улахан Булуустаах.

Ученые считают, что якутская топонимия четко отделяется от географических названий соседних народов и от всех других тюрков своими топонимами с аффиксом -лаах. Значит, топонимия поставила народу саха величественный памятник. Саха освоили такую обширную территорию.

— Сколько топонимов в Вашей картотеке?

— Моя картотека создавалась 40 лет. Ближайшим, преданным помощником все эти годы являлась жена Варвара Михайловна. В картотеке примерно 350 тысяч карточек. Она, по оценке специалистов, занимает второе место по всей Сибири и Дальнему Востоку и является национальным достоянием Республики Саха.

— В чем особенности топонимии Якутии?

— Изучая топонимию Якутии, исследователь добывает ценные сведения о природе, богатствах края, а также о прошлом и настоящем народов, населяющих ее. А такие народы, как юкагиры и якуты, живут только в Якутии.

— Возможно ли издание атласа топонимики?

— Достаточный материал собран. Вопрос упирается в финансирование, т.е. требуется поддержка со стороны власть предержащих.

— О чем говорят названия местностей, как они характеризуют людей, живущих на этой земле?

— По разным вопросам топонимики края я опубликовал 9 книг и сотни статей и заметок.

В топонимии отражаются не только природа края, но и род занятий, культура, верования — то есть все стороны жизни населения.

Кто этим интересуется, могут обратиться к моим книгам.