Олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» — замечательное творение якутского народа, которое прошло через века и стало достоянием мировой культуры, как и «Слово о полку Игореве», «Витязь в тигровой шкуре», «Манас»... Этот памятник народа саха стал его гордостью, проявлением его творческих способностей, духовных устремлений. Он повествует о дружбе и любви, добре и справедливости, воинской доблести, воспитывает враждебность к несправедливости и злу. Его гуманистическое начало не вызывает сомнений.

Собранный и записанный крупнейшим якутским поэтом Платоном Ойунским, героический эпос,благодаря переводу на русский язык, стал известен читателям не только бывшего Советского Союза , но и других стран. И небезынтересно проследить за языком перевода олонхо Владимиром Державиным — сумел ли передать особенности духовной культуры якутов, проникся ли мироощущением, воссоздал ли самобытность народа саха.

В.Державин был замечательным переводчиком, сочетал в одном лице такие качества, как блестящая эрудиция, глубокие познания в области философии и филологии, совершенное владение языком. Несколько лет работал над переводом, работал уважительно по отношению к тексту, внимательно и кропотливо, сумел заинтересовать этим олонхо другие народы, передать красоту звучащей внутренней рифмы эпоса, весь смысл постоянной борьбы добра и зла в жизни людей.

Как известно, любой народный эпос содержит в себе мифологическую символику, космологическое представление о трех мирах, составляющих мироздание. Герои эпоса посещают небо, землю и подземное царство.

В десяти песнях олонхо»Нюргун Боотур Стремительный» разыгрываются драматические сцены, действуют мифологические герои-богатыри, идет борьба с силами природы и историческими врагами, отразившая тяжелую и сложную историю народа саха, его поэтические мечты о добре, счастье, верности. Главные положительные герои — это люди божественного происхождения, честные и смелые, защитники интересов народа. Но, конечно же, фольклор не способен к психологическому воссозданию образа человека. Это дело художественной литературы.

Итак, повествование в олонхо»Нюргун Боотур Стремительный» ведется медленно, торжественно, стиль его приподнятый, вдохновенный, высокий. И слог высокопарен, в нем и символика, и много архаичности. Чтобы придать торжественность, в тексте исползуются архаизмы — слова, редко встречающиеся в современном русском литературном языке, но не потерявшие своего значения. Они нужны как указание стародавности изображаемого: зоркое око, кровавое ложе (кровать), властелин небес, осьмикрайняя белая равнина, бедный дитятко, бранные годы, неведомы пути, повелось издревле, с древами (деревьями)... Встречаются и церковнославянизмы: чело, ланиты, уста, длань, бремя, чрево, сонм, алчный...

Тавтология повествования тоже придает олонхо торжественности, постоянно в тексте встречаются повторы: ураанхай-саха, одунг-сюна (мировой океан), раздоры-распри, адьарай-абаасы. Наиболее часто встречаются эпитеты к именам героев, а также названия стран и миров. Эти эпитеты порой содержат целую характеристику, к тому же иногда повторяются целые куски текста, десятки стихотворных строк.

Зачин олонхо напоминает зачин «Слова о полку Игореве»: олонхосут делится своим желанием поведать людям про далекие времена, как это делает и Боян в «Слове». Впрочем, подобное начало повествования присуще многим народам в их сказаниях о прошлом.

Якутские слова и выражения переводчик в целях лучшего понимания читателем употребляет довольно умеренно. Они встречаются в тексте как имена собственные или нарицательные, без которых не ощутить особенностей быта якутов. Все остальные якутизмы со сносками и пояснениями перенесены в конец книги. Кроме имен собственных, в тексте встречаются такие слова из повседневного якутского быта, как хотон, алас, орон, айах, хан, сэлэ, саргы, хотун, тар и др. Якутизмы в олонхо имеют, конечно, региональный характер. Чаще всего им присуща экспрессивно-стилистическая окраска, одна — для положительных героев, и совсем другая — для абаасы. Нюргун — стремительный, храбрый, сильный, мужественный; абаасы — жадные, зловредные, трусливые, коварные.

Переводы не только создают условия функционирования якутских лексических единиц в русскоязычном тексте, но и являются «сферой» непосредственных понятийно-смысловых, семантических и стилистических контактов между словами русского языка, с одной стороны, и словами национальных языков — с другой.

Переводчик правильно воссоздал особенность фольклорного жанра — фантастичность изображения. Фантастика пронизывает всю художественную ткань эпоса, это характерная черта фольклорно-синкретического мышления. Нюргун описан красавцем:

Строен станом, словно копье,
Стремителен, как стрела,
Был он лучшим среди людей,
Храбрейшим среди людей.
Не было равных ему
В мире богатырей...
Огромен он, как утес,
Грозен лик у него...
Нрав у него крутой.
(Песнь вторая).

Как видно, гиперболично это изображение, вообще гипербола — любимый прием олонхосута для выражения фантастического и героического. Сколько в этом отрывке сравнений: стройный, как копье (незатертое сравнение); стремительный, как стрела; огромен, как утес! Сравнениями изобилует и весь текст олонхо: как большая рыба, зимой вытащенная из полыньи; словно дикая утка-нырок; как стерхи -белые журавли, откидываясь немного назад, отозвались, явились на пир; заклинание, как двойная стрела с тетивой; выдохнул он воздух как тучу горящих искр; выгибаясь, как упругое дерево, ноги его стало подобно луку черкана сводить и др. Все сравнения взяты из постоянного речевого репертуара якутов, создавая тем самым национально-бытовой колорит.

Метафоричность и гиперболизм постоянно присутствуют на страницах эпоса. Они придают повествованию особую красочность и выразительность. Вот, например, описание внешности молодой женщины, жены богатыря айыы:

Подобно сиянию дня,
Подобно блистанью огня,
Солнце затмевающая лицом,
С ланитами светлей серебра,
Играющими румянцем живым,
Как рассветы и вечера.
(Песнь первая).

Так показана природа перед битвой:

Забушевал ураган,
Заклубил летящую пыль ...
Стабунились
Белые облака,
Взгромоздились
Черные облака,
Сбились в огромную тучу одну,
Заслонили блестящий небесный
свод,
Затмили солнце дня... 

А это изображение почитаемого кузнеца:

Он кует богатырям железные мечи, копья, пальмы-батасы, стрелы, палицы, кольчуги и доспехи,сбруи коней и многое др.

Сравнения, символы и параллели в «Нюргуне», используемые олонхосутом, бесчисленны. Русскоязычному читателю порой трудно уследить за перевоплощением героев. Так, Нюргун выступает то как герой-богатырь, ведущий борьбу с темными силами, то в виде пронизывающего злых абаасы стремительного копья, то превращается в простецкого парня Суодалбы.

Большое место в олонхо занимают иносказания, интересны толкования метафоричных выражений. Несколько раз в эпосе упоминается такое выражение: человек с поводьями за спиной — это, оказывается, эпитет человеческого племени. По мнению И.В.Пухова, он восходит к представлению древних саха-солнцепоклонников, что божество Солнце управляет людьми с помощью своих лучей («поводьев»). Или пожелание: пусть расширится твоя голова — это пожелание удачи. Ещё интереснее названия масти лошадей, которых множество в тексте, даже такие редкие, как»чубарый». Но эти определения переносятся на животных, собак и даже на горы. Встречаются «чубарый пес» или «пегая гора».

К художественным достоинствам олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» следует отнести параллельные конструкции, текучесть построения, определенную цикличность в передаче события, замкнутость, которая кончается после выполнения героем какого-то подвига. Она, цикличность, становится ритмикой времени и пространства в эпосе.

Всё вышесказанное — только некоторые замечания о языке и стиле русского перевода олонхо «Нюргун Боотур Стремительный».

Запечатлев какие-то важные этапы народной жизни и устойчивые черты национального миропонимания, эпос олонхо, несомненно, становится школой эстетического воспитания, он несет обществу идеи любви к родине, народным традициям, говорит о вечном противостоянии добра и зла.