Сергей Александрович Филатов — Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, Председатель Совета Конгресса интеллигенции Российской Федерации.

Он — одна из ключевых фигур российской политики последнего десятилетия, политик-практик, много сделавший для новой России. В советское время занимался наукой, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР. В марте 1990 года был избран народным депутатом РСФСР. Работал в Верховном Совете РСФСР, был первым заместителем Председателя, в 1993-1996 годах возглавлял Администрацию Президента Российской Федерации. С. Филатов был руководителем рабочей комиссии по окончательной доработке проекта новой Конституции, которая была принята на общероссийском референдуме. В 1994 году инициировал подписание Договора об общественном согласии и возглавил Согласительную комиссию по его реализации. Активно содействовал принятию и реализации законов об основах местного самоуправления и об основах государственной службы. По его инициативе была создана Академия Государственной службы. Приложил много усилий для вступления России в Совет Европы. Является автором двух книг — «На пути к демократии»(1995) и «Совершенно несекретно» (1999). Член Союза журналистов России и Союза писателей Москвы. Автор многочисленных статей и публикаций в периодических изданиях.

С.Филатов посетил Якутск в конце сентября и принял участие в открытии Школы публичной политики в Якутии. Он выступил на первом семинаре Школы по теме «История создания Конституции Российской Федерации и сегодняшние конституционные проблемы».

Справка: Создание в регионах Российской Федерации центров гражданского просвещения — Школ публичной политики является проектом региональной общественной организации «Открытая Россия». Замысел проекта заключается в том, чтобы новое поколение лидеров получило доступ к знаниям, технологиям и информации, которые необходимы им в повседневной работе, расширило свой круг общения, включило в себя как можно больше людей с лидерскими качествами.

В своей деятельности «Открытая Россия» ориентируется на людей, стремящихся жить и работать в России и для России, заинтересованных в том, чтобы наша страна была свободной, экономически развитой и социально благополучной. Организация открыта для сотрудничества с гражданами, общественными и государственными структурами, чья деятельность не противоречит ее ценностям и задачам.

— Сергей Александрович, как Вы оцениваете роль интеллигенции в сегодняшней России? Как сочетаются традиции интеллигенции и вопросы взаимоотношения с новой российской властью?

— В начале 90-х, даже в конце 80-х годов, интеллигенция проявила очень большую активность. Интеллигенция раскачала общество и заставила ее посмотреть другими глазами на свое прошлое, а самое главное — на свое будущее. И в этом плане она сыграла решающую роль в тех преобразованиях, которые произошли в стране в 90-х годах. Здесь имели колоссальное значение позиция очень многих представителей интеллигенции, особенно творческой, публицистика наших писателей, которые оказались и во власти, и около нее. В этом плане интеллигенция добилась многого, так как тогда ее позиции были очень сильны. Доверие людей к ней было очень высокое. Именно через это доверие люди поверили в то, что интеллигенция говорила, поверили в то, что именно это может быть осуществлено. Но, к сожалению, те последующие шаги и те изменения, которые произошли в обществе позже, они с одной стороны удовлетворяли большинство, а с другой имели издержки. Скажем, главные принципиальные положения демократизации общественной жизни и рыночной экономики, защиты прав человека оказались как бы реализованными. По крайней мере, на бумаге. Что касается самой этой интеллигенции, ее самой активной части, то она пережила очень трагическую, я бы сказал, судьбу. Потому что с одной стороны она оказалась невостребованной властью, для этого есть свои причины. А с другой стороны, эта часть интеллигенции оказалась очень бедной. Они потеряли возможность издаваться, возможность нормально существовать и жить. Они еще оказались под жутким обстрелом критики за то, что произошло в стране. Я знаю, что многие из этих людей отошли от политики, отошли от участия в этих процессах, разочарованные, в какой-то степени... зажатые в моральном плане. Это, конечно, подействовало на общую ситуацию. Мы видим, что публицистики, которой ярко сияли наши газеты и журналы, выступлений на телевидении практически не стало. Интеллигенция оказалась невостребованной всей властью. Ни президент не встречается, никто другой. Вот эта активная часть сегодня оказалась не у дел. А другая часть интеллигенции всегда льнула к власти, какая бы ни была, она себя так и проявляет сегодня, к сожалению. Есть третья часть интеллигенции, которая никогда не занималась политикой, а занималась своим профессиональным делом. И они продолжают так же служить. Для того, чтобы восполнить этот пробел, мы, конгресс с моим фондом, занялись программой поддержки молодых писателей России. С одной стороны, для того, чтобы не погибло целое поколение молодых писателей, и мы не оказались без писательской группы в нашем обществе. И сегодня более тысячи молодых писателей России с нами ведут переписку.

— Кого Вы относите к молодым?

— Это молодые люди до 35 лет, как и принято в ЮНЕСКО. Они присылают свои произведения, мы их публикуем, устраиваем для них форумы молодых писателей. Выпускаем книги наиболее ярких писателей, отправляем на книжные ярмарки за рубеж. Где-то уже сто из этих ребят, по общему мнению, будут настоящими писателями. Конечно, они еще далеки от крупной тематики, от познания того, что происходит. Но, тем не менее, начинает оживать публицистика. Публицистика писательская с новыми взглядами, с новыми оценками. И мне кажется, это как раз то, что очень необходимо обществу. Школа публичной политики занимается этим. Та просветительская работа, которая очень необходима для понимания современных процессов, того, что происходит в обществе, идет, в том числе, и от интеллигенции. В этом плане я вижу свою задачу и в том, чтобы именно эту часть творческой интеллигенции, молодых писателей включить в процесс. Что касается дискуссий, мы проводим Круглые столы, на которых обсуждаем те или иные вопросы, но крупного форума молодых писателей мы не проводили с 2001 года. Предполагаю, что в декабре мы соберем Конгресс интеллигенции и поговорим о проблемах провинции. Проблем накопилось очень много и политических, и культурологических, и чисто человеческих. Может быть, это будет полезно для всего общества и для власти. Как правило, мы не обходимся в разговорах без того, чтобы не обращать внимания власти на те или иные проблемы, на те или иные шаги, которые они предпринимают.

— Какие цели ставит Конгресс российской интеллигенции?

— Главная цель Конгресса — способствовать созданию гражданского общества, развитию демократических принципов, либеральных ценностей, защите прав и свобод человека. Главный инструмент, с помощью которого мы это делаем, это диалог с властью через Конгресс интеллигенции, через телевидение, прямые контакты. Мы пытаемся создать то пространство — дискуссионное, которое необходимо сегодня нашему обществу. Поэтому через программы «Открытой России» наши писатели участвуют в этой работе, привлечены региональные газеты, их около 170-ти. Слово писательское помогает читателям понять происходящие в обществе процессы.

— Кто может участвовать в мероприятиях Конгресса, есть ли членство?

— Это свободное представительство. Конгресс был создан в 97-м году, и это не творческий союз. Конгрессы образованы во всех регионах, есть свои руководители. Это дискуссионная площадка для той интеллигенции, которая готова говорить о настоящем, прошлом и будущем России. Как мы работаем? Например, в 2001 году был Конгресс, посвященный образованию, культуре, вопросам религии.

— Посвящаете конкретным вопросам...

— Да. И их соотношениям. Мы приглашали специалистов в этих конкретных областях — образовании, культуре, религии. Конгресс 1999 года, а это было накануне выборов Президента России, был посвящен нравственности власти. Собрались крупные писатели, специалисты в этой области, которые могли наиболее адекватно, профессионально говорить на эту тему. Как правило, просим региональные конгрессы направлять не просто руководителей, а тех людей, кто в этой области профессионально разбирается.

— Летом 2003 года в Улан-Удэ проходила научно-практическая конференция «Интеллигенция в процессе поиска Россией будущего». Принимали в ней участие представители университетов со всей России. Ваш Конгресс поддерживает ли такие мероприятия?

— Нам не удается принимать участие во всех подобных мероприятиях. Если удается, то отправляем кого-нибудь, а если нет, то ограничиваемся приветствием или чем-то еще. Мне не очень хотелось бы воссоздавать советско-партийную систему, при которой в мероприятиях, организуемых в регионах, обязательным было участие представителя Центра. Это может быть воспринято как стремление оказать давление или создать контроль «единой партийной линии».

— Нынешняя интеллигенция вышла из советской «шинели», живы старые традиции...

— К сожалению, очень многое сохранилось.

— Уменьшилось ли влияние интеллигенции на жизнь современного общества?

— Я вообще думаю, что без интеллигенции жизнь остановилась бы...

— Дадите ли определение интеллигенции?

— Есть разные формулировки, никто еще не дал точного определения. Кто-то считает, что это наиболее совестливая часть нации. Я недавно прочитал вообще удивительную формулировку, что интеллигент — это тот, кто выступает против войны. Есть понятие, что интеллигент должен приносить в общество образованность, просвещать народ. Наверное, все определения в совокупности правдивы. Я бы ко всему этому добавил: настоящий интеллигент — это человек, который, безусловно, нравственно чист, морально высок и очень совестлив. Потому что без этих компонентов человек превращается просто в трибуна, демагога. Сегодня говорит одно... Интеллигент отличается тем, что он никогда не думает о том, какое впечатление произведут его слова на общество, власть. Он действует по совести. В то же время всегда переживает, когда расходится с этим обществом. Возьмите Сахарова. Я вспоминаю съезд народных депутатов СССР. Он один сидит, а все вокруг стоят и аплодируют против идей этого человека. Но он, сидящий, оказался в нравственном плане и морально выше и сильнее, потому что мир увидел его и оценил, а всех этих позабыл.

— Народ поддержал.

— Да. И, кстати говоря, на народ он оказал колоссальное нравственное воздействие.

— Был совершенно обратный эффект от попыток заглушить его голос.

— Да, конечно. Поэтому я думаю, что это важнее всего. В Конгрессе интеллигенции в основном участвуют люди таких нравственных качеств. Те, кто занимаются демагогией, никогда к нам не придут, потому что они знают, что выступать перед собратьями с демагогией невозможно. Здесь понимают, кто есть кто. И эти люди знают, что никогда не смогут воздействовать на умы людей своей демагогией.

— После ухода А.Д. Сахарова, Д.С. Лихачева никто не занял место духовного лидера...

— Они и не были духовными лидерами на самом деле.

— Но они были совестью тогдашнего общества.

— Да, согласен. Сегодня таким человеком я бы назвал Даниила Гранина. В нравственном плане, плане совести, он занял их место. Другое дело, он очень скромен. Но он очень много делает для нации. И своими поездками, и выступлениями, и участием в различных мероприятиях. Думаю, что наша земля никогда не оскудевала нравственными лидерами.

— Население в них нуждается.

— Я согласен, очень нуждается. Но, такой человек не может быть выращен властью. Это Сталин любил выращивать тех людей, на которых ориентировалась нация. Горький, Фадеев и другие. Как правило, здесь как раз власть стоит в оппозиции к таким людям. И наоборот. И эти люди своим суровым приговором, нравственным, обычно ставят народ в то положение, на которой они стоят по отношению к власти. Так было с Сахаровым, так было с Лихачевым. Так в значительной части бывает сейчас с Граниным. Он дает очень жесткие нравственные оценки нашей власти. Ведь это он первый сказал, что наша власть безнравственна. И тогда эта власть не может требовать от общества нравственных поступков. Это его слова.

— Для интеллигенции нужна своя трибуна. В советское и перестроечное время большое влияние на общество оказывали толстые журналы. Но это, в общем-то, русская, российская традиция. Сегодня значительно сужается круг их читателей. Как вернуть читателя?

— Толстые журналы живут, издаются. Очень рад этому, потому что я им много помогал. Программу молодых писателей делаем вместе с ними. Мы провели опрос общественного мнения, и у нас получилось, что 70-75 процентов читателей этих журналов хотят видеть новые лица, новые имена. Очень много помогал этим журналам Сорос, тем, что покупал 10 тысяч экземпляров и фактически создавал финансовую устойчивость журналов. Много помогает и Министерство культуры. Покупает, может быть, меньше — 3,5 тысячи, но, тем не менее, это большая поддержка. Что надо сделать, чтобы эти журналы доходили до публики? Безусловно, первое, чтобы все наши библиотеки на них подписывались. К сожалению, библиотеки не все подписываются. Они ждут, что это сделает министерство, как бы за дополнительные деньги. Во-вторых, в книгоиздании имеется одно очень слабое место. Как правило, это наблюдается во всех государствах. Товароперевозчики, те, кто продает книги — абсолютно коммерциализированные люди. Они занимаются этим делом только с точки зрения коммерции. Этим самим они ставят в очень сложные условия все наши издательства. Потому что издательство не может ориентироваться на свои вкусы, и даже на вкусы читателей, а должно ориентироваться на вкусы тех людей, которые распространяют книги. Там идет не очень красивая борьба, борьба теневая, но, тем не менее, они ставят многие издательства в тяжелейшее положение.

То же самое получается и с толстыми журналами. Тем более и подписка построена не очень рационально. В итоге журналы не доходят до людей. А распространители везут книги туда, где богатые регионы, города. Таким образом, мы искусственно лишаем людей возможности иметь эти журналы для себя. Мне кажется, здесь должно быть некое государственное вмешательство. Например, объявлять либо гранты, либо поддерживать заказчика, который бы занимался этой проблемой, учитывая интересы авторов и читателей. Во всяком случае, не отпускать это на свободный рынок, потому что это не тот товар, который должен идти как обычный. Это все-таки товар духовный, и государство, безусловно, должно быть озабочено тем, как его донести до массы, до людей. Я абсолютно убежден в том, что если даже они какое-то время не будут попадать туда, куда один раз попали, то дальше процесс сам пойдет. Но ему надо помочь.

И в самих журналах тоже кое-что надо менять. Сидят люди старой закалки. Им очень трудно понять, что в журнале должна быть реклама, что журнал должен иметь привлекательный вид и т.д. Поэтому на них тоже лежит некоторая вина и ответственность за то, что журналы теряют читателя. К примеру, возьмем, «Новый мир». Мир вокруг стал другой, а даже обложка не меняется. С одной стороны, может быть, это хорошо. С другой стороны, можно было бы выделить какие-то элементы для того, чтобы привлечь внимание, показать, что это новый журнал. Когда я его беру в руки и притом не читаю выходные данные, содержание, кажется, что это журнал десятилетней давности. На самом деле, мы живем в новой эпохе. И все должны задумываться над тем, что этой эпохе нужно. Мы должны понимать, что нужны новые, дополнительные критерии, которые помогли бы привлечь людей к чтению хорошей литературы.

— В провинции, думаю, литературным журналам еще сложнее выживать. Каждый год стоит вопрос закрытия журналов. Финансисты, указывая на малый тираж, пытаются урезать и без того скудный бюджет редакции. «Бои» идут постоянно.

— Должны быть предприняты внутренние и внешние меры с учетом ситуации, в которой мы сегодня живем. Люди стали беднее... А, может быть, и богаче, и просто тратят деньги не на это, а на другое. Надо понимать, что выбор стал значительно шире. Если раньше выбор был невелик: журналы, газеты, хлеб, масло, то сегодня выбор огромный. Можно купить мобильный телефон, компьютер, можно взять диск и посмотреть кино и т.д. Раз ты попал в такую ситуацию, что твой журнал тоже нужно выбирать из этой массы товаров, пойди навстречу покупателю. Сделай так, чтобы ему было приятно и горделиво от того, что он выбрал именно этот журнал. Сократи его, дай место рекламе, измени, может быть, внутренний стиль. Это внутренние проблемы, которые необходимо решать. А государству надо решать внешние проблемы, а может быть, и не надо решать. Я, например, предложил каждому журналу найти себе менеджера. Если содержать дорого, возьмите менеджера на все журналы, одного. Он будет изучать рынок, спрос, подсказывать, искать рекламодателя, спонсора. Вы все будете в выигрыше. Боятся, не умеют этого делать. От того, что мы будем плакаться, ничего хорошего не выйдет. Говорим, что журналу 250 лет, что Россия никогда без него не обходилась, но ведь не было так, чтобы царь из своего бюджета оплачивал журнал. Такого не было. Мы привыкли к советской системе, когда все оплачивалось из нашего налога. Но ведь мы ушли от этой системы, ушли добровольно. Если так, то найдите способ, круг предпринимателей, который будет спонсировать вас. Создавайте попечительский, наблюдательный советы. Думаю, вопросы решаемы и ими надо заниматься.

— Сергей Александрович, много разговоров об особой миссии России. Высказываются противоположные точки зрения.

— У России не особый путь, но свой путь, скажем так. Главное, чтобы в современном мире принципы демократии были одинаковы. Чтобы была выборность — свободные выборы, чтобы была свобода слова, чтобы меньшинство могло дышать и жить, чтобы большинство никогда его не уничтожило и не притеснило. Основной принцип демократического режима — чтобы к власти никогда не пришел Гитлер и не смог этого сделать, не смог изменить демократический режим и превратить его в авторитарный. Вот основные принципы. А как построить, кто выше, законодательное собрание или президент, или правительство, как выстроить внутренние структуры, федерализм или конфедерация, это вопросы режима, которые должны определяться в зависимости от того, каковы структура, природа этого общества. Надо сказать, что если рассматривать историю развития человеческого сообщества, самое худшее положение в этом плане у тех стран, которые имеют большие территории. Потому что большая территория не предусматривает вообще развития демократических процессов, она предусматривает диктатуру. Мы это наблюдаем в России. Постоянно, все время, как бы мы ни противились, а все идет к тому, чтобы «закрутить» гайки.

— Можем ли это преодолеть?

— Я считаю, что можем преодолеть. Но при этом мы должны очень твердо рассмотреть ряд вопросов, которые у нас являются очень «дорогими». Вот парадокс каков: мы много денег зарабатываем на сырье, мы сами себя на эту иглу посадили, не можем оторваться от него. Но мы в эти годы испытаем еще больше трудностей, потому что, по мнению многих аналитиков, правительство говорит обратное, и понятно почему, на самом деле нефть будет стоит до ста долларов за баррель. В этих условиях нам предстоит пройти еще через одно испытание: не оказаться в ситуации, когда свое производство окончательно загубим, и будем жить только на нефтедоллары. Если мы будем жить только за счет нефти, то тогда государство будет и дальше заниматься распределением этих средств, вместо того, чтобы найти механизмы, через которые можно было направлять эти деньги на инвестиции. А надо выработать эти механизмы. Только тогда мы будем процветать. Я в этом абсолютно убежден.

Вторая наша особенность в том, что мы страна пограничников. Мы страна, которая постоянно ждет, что наши границы кто-то пересечет, то с запада, то с юга, то с востока. Еще не боимся, что с севера. На самом деле это серьезная проблема, требующая колоссальных затрат, потому что у нас огромная территория. И нам надо серьезно думать о том, как нам ее решать. Если будем решать через пограничные войска, то мы постоянно будем загонять себя в тупик, потому что это требует колоссальных средств. Царь придумал неплохую систему, когда создал казачество. Поселил и отдал им земли в пограничных краях и сказал: у вас одна единственная задача — не пускать чужаков.

Третья проблема, это колоссальная удлиненность дорог. Как можно выйти из этого положения? Все это действует на экономику и ухудшает наши показатели. Например, если с Краснодарского края привести зерно во Владивосток, оно становится золотым. А если купить его дешевле в Китае, то центральная власть начинает выражать недоверие к регионам и говорит: у них слишком много свободы. Надо отказаться от этой половинчатости и сказать: мы даем вам, регионам, права и вы можете решать так, чтобы цена этого хлеба не ложилась большим бременем на человека. То есть нам надо решить проблему федерализма, разделения функций и полномочий, с тем, чтобы удаленные районы по многим вопросам освободились от центрального влияния, именно ради для того, чтобы принимались разумные для экономики решения.

И четвертое, опять связанное с этим. Нам надо думать об ускорении нашего транспорта, о новых видах энергии, технического оснащения. Почему в Японии, Франции есть поезда, которые ходят со скоростью 300 километров в час? Нам надо думать о том, чтобы создавать такие дороги на нашей территории, чтобы это было быстро, а быстро — это дешевле. Я думаю, эти направления должны быть главной заботой нашего государства, а не то, какую вертикаль выстроить и как пожестче взять в руки вожжи. Когда-то, когда я еще только пришел во власть, был проект «Париж — Токио» — через всю Россию построить магистраль. Почему не сделали? Надо делать, вложиться, потому что это деньги, валюта. А это на протяжении 10 тысяч километров наших дорог — новые гостиницы, пункты питания, телефонная связь, новые рабочие места, это налоги, в конце концов. Это все то, что пойдет в нашу казну. Нам надо развивать туризм. У нас есть совершенно изумительные места, надо туда вкладывать деньги, чтобы валюта не уходила на Кипр, Тунис и прочие места, а чтобы прибывала сюда. Это опять налоги, транспорт и прочее. Я абсолютно убежден, что это можно все делать. Для этого должна быть государственная программа и централизованные специализированные вложения.

— И последний вопрос, Сергей Александрович. Планируете ли возвращение в большую политику?

— Возраст уже не позволяет. Я ушёл из официальной политики, из власти в январе 96-го. Тогда же сказал, что больше во власть не вернусь, и в этом для меня, по крайней мере, есть глубокий смысл.

— Спасибо.

Беседовал Олег СИДОРОВ.

Открылась школа для молодых политиков

А директор Института региональной прессы Анна Шароградская и директор Национального аналитического агентства Дарья Милославская провели практический мастер-класс по теме «Гражданское общество и институты власти: принципы взаимодействия». В эти же дни федеральные эксперты прочли публичные лекции в Якутском госуниверситете. Школа перешла в режим постоянной работы и, по словам ее директора Татьяны Емельяновой, «в портфеле ШПП много интересного, полезного и крайне необходимого для воспитания нового поколения политиков».