Незваный гость хуже татарина.
Пословица.

Дмитрий знал, что в городе есть люди, которые могли бы посещать его в больнице. Он был сегодня на той улице, но не зашел. «Лучше найти земляка Петруху», — решил он.

— Кто там еще? — раздраженно спросил Петр, подойдя к двери.

Стоящий по ту сторону двери деревенский житель, не привыкший к таким вопросам, не сразу нашел, что сказать на это.

«Чего ж он молчит-то?» — с досадой подумал Петр.

— Кто там? Что надо?

Незваному гостю подумалось: «Надо что-то ответить». Он лихорадочно подбирал слова.

— Ээ... ну это... это я... — выдавил наконец он.

— Кто это я? — спросил Петр, а про себя подумал: «Пьянчужка какой-нибудь, деньги пришел выпрашивать, пусть стоит».

— Петь, это ты? Я это, Митяй, — нашел, что сказать, гость.

Развернувшийся было Петр встал как вкопанный, он не сразу понял, кто такой Митяй, но вдруг очень явственно всплыли воспоминания детства, повеяло теплым ароматом родного дома. «Кто бы это мог быть? Земляк...» — промелькнуло у него в голове, и он лихорадочно повернул ключ.

— Как? — радостно удивился он, узнав человека, с которым он учился с первого класса до окончания училища. — Митяй, это ты? Сколько лет мы с тобой не виделись!

— Да вот уже больше десяти, — улыбался Дмитрий, лучистые морщины пронизывали его скуластое худое лицо.

— Митяй, дружище!

— Далеко же ты живешь, кое-как нашел, чуть не заблудился.

* * *

Стояло то чудесное время дня, когда в лучах фонарей все вокруг становилось синим. Катя всегда любила эти минуты. Казалось, что даже воздух становился чище, работа заканчивалась, заботы и проблемы отступали. Ей казалось, что она готова идти так по улице вперед, ни о чем не задумываясь, далеко-далеко, куда глаза глядят.

«Сейчас приду домой, приготовлю что-нибудь вкусненькое, потом будет целых полтора часа, чтоб готовиться к выходу в театр», — думала она, поправляя тонкими пальцами длинные волосы с прямым пробором.

Подхватив полы длинного пальто, она степенно ступила на лестницу, ведущую в их квартиру. Еще в пролете она услышала безудержный смех. «Боже! Это еще что?» — презрительно подумала она. Открыв своим ключом дверь, она поняла, что смех раздается из их квартиры. Простояв в удивлении секунду, она включила свет. На вешалке висела поношенная болоньевая куртка, давно вышедшая из моды, на полу валялись ботинки и рюкзак. Из кухни выкатился ее муж Петя, в майке, веселый, довольный.

— Догадайся, Катенька, кто к нам приехал?

— Не знаю, дорогой, кто же? — подавляя раздражение, сказала она.

Ей не хотелось обижать мужа, ведь не каждый день к нему приходят гости. Катя сняла пальто и, надев тапочки, прошла на кухню. «Так, слава богу, бутылки нет, еще не успели выпить, видимо, только что пришел», — первым делом подумала она.

— Здравствуй, Катя, — сказал нежданный гость, сидящий в теплом свитере, несмотря на духоту в квартире.

— А, Дима, — узнала Катя давнишнего друга своего мужа. — Ну, хорошо, идите в зал, Петя, побеседуйте, а я приготовлю ужин. Не беспокойся, посуду я сама вымою, — сказала она как можно дружелюбней, а сама подумала: «Я же билеты в театр купила, неужели придется отменить? А может, все-таки скоро уйдет? Когда же наша жизнь перестанет зависеть от гостей?» Катя надела поверх делового серого платья фартук, и стала убирать со стола.

Вскоре в двери вновь повернулся ключ, в прихожку с довольным видом протиснулась полная круглолицая мать Кати — Антонина Сергеевна. В одной руке у нее была сумка с какими-то папками, в другой — с продуктами.

— Ха! Миллионеры, целый день у них свет в коридоре горит, — сказала она, запинаясь о ботинки Дмитрия, прошла к тумбочке, чтоб поставить тяжелые сумки. — Что за дела? Откуда эти ботинки?

Прислушалась к разговору в гостиной.

— Пардон, оказывается, ботинки гостя, — извинилась перед самой собой она и, засучив рукава цветастого платья, брезгливо, двумя пальчиками поставила ботинки в общий ряд. — Фу, — ворчала она себе под нос. — Бросили грязный рюкзак прямо на мои нарядные туфли, помяли. — Она схватила рюкзак и пихнула подальше в угол, и заглянула в гостиную.

— Ах, это ты, Митяйка, ну, здравствуй, какими судьбами? Где пропадал так долго?

— Да вот, все некогда было, ехать далеко, да и дел здесь никаких, вот и не приезжал, — ответил Дмитрий как есть, не поняв скрытой иронии Антонины Сергеевны.

— А что же тебя сейчас-то привело?

— Камни в желчном пузыре. На операцию приехал.

— Ну, ладно, чувствуй себя как дома, — сказала она, а про себя добавила: «Что еще остается, если ты уже развалился на моем диване».

Антонина Сергеевна прошла на кухню. Женщины молча переглянулись. Выражение лица тещи красноречиво говорило об ее отношении к непрошеному гостю.

— Мам, — начала разговор Катя, — Петю не трогай, он не виноват.

— Да что ты мне говоришь, Котик, — мать говорила так, чтоб ее не было слышно в комнате. — Он одну ночь переночует, а мне целый комплект белья за ним стирать. А кормить его надо...

— Он карасей с собой привез, — вставила Катя.

— Тоже мне, — ответила мать, заглядывая в сеточку, — один-два раза уху сварить. Он-то, небось, не два раза будет кушать у нас. Посолила варево-то свое?

— Это полуфабрикат, сам с приправой.

— Еще не известно, будет ли он есть эту бурду, у них в деревне все натуральное... Расселся там пропыленными в дороге штанами. Потом постирать надо будет. Трудно мне, понимаешь, мне уже шестьдесят лет, а я еще работаю.

— В таком случае, мы все работаем, — Катя выпрямилась, стала выше ростом. — Я, между прочим, даже научный работник. А Петя зарабатывает в несколько раз больше, чем мы с тобой. Это он нас кормит, а не ты. Сиди дома, раз тебе так трудно.

— Ну, какая же ты глупая, — ответила Антонина Сергеевна. — Петины деньги пошли на квартиру, мы бы с тобой действительно ни в жизнь таких денег не заработали. А моя зарплата уходит на еду. Если бы я не указывала вам, куда надо класть деньги, на что тратить, вы бы раскидали налево-направо и ходили бы сейчас без жилья, работали на съемную квартиру. Так что, молчи. Да о тебе и речи нет, твоей зарплаты на тебя одну еще не известно, на неделю хватило бы или нет?

Катя встала как вкопанная, с круглыми от удивления глазами, но спорить с матерью не стала.

— Сегодня с Петей и Мариной хотели пойти в театр, — решила сменить тему Катя.

— Да? Спасибо, Котик, а то я не знала! А я должна оставаться и целый вечер развлекать бывшего друга твоего мужа?

— Мам, — вскинула руки Катя, — с тобой невозможно разговаривать!..

— Да подожди ты, Маринка пришла, — остановила мать Катю. Выражение лица ее смягчилось. С коридора были слышно, как Марина скидывает свои сапоги.

— Ба! Где мои тапочки?

Антонина Сергеевна коротко хохотнула и выскочила в коридор.

— Гость у нас, Митяйка, он, наверное, и надел.

Девочка-подросток с крашеной челкой выпучила глазки и стала доставать из тумбочки для обуви туфли на шпильках.

— Только не эти, моя дорогая, — вклинилась бабушка.

— Почему?! — искренне удивилась внучка.

— Не видишь, какие каблучки острые, линолеум порвешь, кто нам новый постелит?

Девочка снова выпучила глаза, однако же послушалась, достала кроссовки. Бабушка вновь хотела вмешаться, но передумала.

С видом человека, выбившегося из сил, Марина доплелась до зала и буквально повалилась в кресло.

— Здрасьте! — бросила она незваному гостю, не удосужившись даже взглянуть на него.

— Здравствуй, Марина, как учеба? — добродушно спросил Дмитрий.

— Нормально, — ответила Марина, включая телевизор. «Когда он уйдет? Чего сидит? Тапочки мои напялил...»

Отец хотел еще поспрашивать у Дмитрия о своих давних знакомых, но Марина зло оборвала:

— Па! Я телевизор смотрю, идите разговаривать в другую комнату.

Наступило напряженное молчание. Дмитрий почувствовал, что пришло время распрощаться и уйти отсюда восвояси, но идти ему было некуда, и он вынужденно остался сидеть на месте. В этой давящей атмосфере витали разные мысли:

«Не помешала бы расслабляющая ванна, когда еще выходной себе устрою? Ну, да ладно, можно ли обижаться на судьбу, Митяй ведь приехал, дружище...»

«У этого хитрого-Митрия, однако же, была какая-то родня, почему же он там не остановился?»

«Господи, почему каждый тянет все на себя? Только я одна должна всех понять и приютить...»

«Интересно, сколько стоит переночевать в гостинице?»

«Ничего, будет еще отдых».

«Придется терпеть».

«Как-нибудь переночую, а завтра пойду в больницу».

«Митяйка! Ну и имечко!»

Катя позвала всех к столу.

— Интересная у вас еда, зарубежное производство? — спросил Дмитрий, пытаясь нарушить угнетающую тишину.

— Вам, деревенским жителям, наверное, непривична такая пища, а мы вот так и питаемся. Всякие суррогаты, полуфабрикаты, — кудахтала Антонина Сергеевна. «Не нравится — приноси с собой мяса да рыбы», — додумала она.

— Да шутит она, — простодушно вставил Петр. — У Катиных родственников из улуса покупаем.

Теща чуть не поперхнулась. «Кто тебя просил?» — спрашивала она всем своим видом.

— Правду говорят, что село город кормит, — сказал Дмитрий, уплетая за обе щеки.

Снова все замолчали. Пытаясь всех разговорить, Дмитрий продолжал:

— У нас люди говорят, что Якутск — город бюрократов, все чем-то заняты, а производства никакого нет. А между тем живете на всем готовом.

Появились возмущенные мысли: «Вот, наглец!», «Нахал!», «Бесстыжий, сам на все готовое пришел, еще будет такие вещи говорить».

— Если здесь живут одни бюрократы, то зачем же вы сюда приехали? — сказала молчавшая все это время Марина. — Между прочим, вся республика приезжает сюда лечиться.

Лица матери и бабушки так и засияли: «Умница, дочка!», «Не в бровь, а в глаз!»

— Хе-хе-хе! — Рассмеялся довольный отец, ласково глядя на торжествующую дочь. — Мат тебе поставила моя Маринка! — он с детства любил превращать все в шутку.

Дмитрию стало не по себе, чувствовал, что здесь он лишний. Он бы ушел отсюда, но было уже поздно, да и идти было некуда.

После ужина была истерика Марины по поводу того, что они не идут в театр.

— Сиди, даже не пикай, — сказала бабушка.

— Пик-пик-пик! — ответила внучка, позвонила двум подружкам и, выхватив у протестующей бабушки билеты, выбежала вон.

Гостя рано уложили спать со словами: «Устал, наверное, с дороги».

Назавтра Дмитрий с утра чувствовал обострение болезни, но вынужденно встал и отправился к больнице.

С утра зарядил прохладный мелкий дождик. Петр смотрел в окно и вспоминал, как в детстве, набегавшись под таким дождем по лужам, он заходил домой. Мать делала вид, что сердится, а сама заботливо укутывала его лоскутным одеялом, а он сидел в этом уютном тепле, потягивал из кружки горячий чай и слушал шум дождя.

— Вот и лег Митяй-дружище в больницу...

— Кто его знает, наверняка еще какие-нибудь анализы надо сдавать, — печально вздохнула Катя, потом мягко прикоснулась к ладони Пети. — Петь, я очень хорошо понимаю, что вы когда-то с Димой были не разлей вода, но что общего у вас теперь? Я очень прошу, больше не приводи его домой, — неожиданно жестко закончила она.

* * *

Тем временем до сдачи дополнительных анализов Дмитрию отказали в стационаре. Сегодня он уже не успевал, сказали, что надо было приходить вовремя. Вымокнув под дождем, он вернулся обратно к Петру.

— До свидания, Дима, — мило улыбнулась спускающаяся по лестнице Катя.

У Петра был усталый вид.

— Слушай, Митяй, — неожиданно начал он, — у тебя, вроде, двоюродная сестра была.

— Здесь она, в городе, — ответил Дмитрий и сразу понял, насколько он здесь нежелателен. — Вчера к ним было пошел, но там у зятя юбилей. У самих гостей полно, а тут я еще без приглашения.

— Мить, ты не обижайся, я ведь так рад, что ты приехал. Думаешь, за столько времени ни разу не скучал, не вспоминал родные места? Еще как скучал, но Кате не нравится, когда у меня гости.

Митяй промолчал.

— Если тебе некуда уходить, то оставайся, я не хочу выгонять, тяжело мне это. Сам знаешь, после смерти матери я потерял связь с родиной, просто не к кому стало ездить. Вот уже больше двадцати лет Катина родня — моя семья. Я не хочу сейчас менять свою жизнь, меня все устраивает, не хочу портить отношения с женой, — Петр погладил большой ладонью лысую голову.

Будь Дмитрий моложе, он бы обиделся, ушел, хлопнув дверью. Его охватило чувство обиды, но он понимал, что не имеет права на эту обиду.

* * *

В обед вся семья была в сборе.

— Ну и семейка, — удивлялась Антонина Сергеевна. — Брата своего на юбилей не пригласили.

— Ба, прости меня, — подошла помириться с бабушкой Марина.

— Ну, конечно, моя девочка, — обрадовалась Антонина Сергеевна. — Ты моя умница, дай я тебя поцелую.

— Петя, — сказала Катя, ласково коснувшись пальцами плеча мужа. — Мне не нравится твоя работа, у нас ведь теперь все есть, не хочешь поискать работу по специальности?

— Ничего, отдохну и снова буду как новенький, — заулыбался Петр и похлопал Катину ладошку на плече.

Так и сидел Петр на диване, с одной стороны с томным видом прижималась к нему Катя, с другой стороны — веселая Маринка в обнимку в бабушкой.

* * *

Дойдя до дома двоюродной сестры, Дмитрий встретил племянника.

— Здорово, родители дома?

— Не знаю, кажется, их нет, — ответил племянник, не глядя в глаза, и хотел пройти мимо.

— Как это не знаешь? — удивился Дмитрий, удерживая парнишку за руку. — Постучался и никто не ответил?

— Ага.

— Ты откуда идешь?

— Из школы.

— Куда?

— Обратно в школу, — бросил через плечо парнишка, его пиджак стал намокать под дождем, он вырвался и убежал.

Поднявшись на четвертый этаж старенькой хрущевки, Дмитрий услышал за дверью шаги и смешок. Значит, они дома. Он нажал на звонок, в квартире наступила полная тишина, к двери никто не подошел. Нажал еще и еще раз. В какой-то момент ему показалось, что кто-то хохотнул. Напоследок он еще раз нажал на звонок и отправился восвояси.

Дождь прекратился. Нависали тяжелые серые тучи. Дмитрий попытался устроиться в гостинице, но цены больно кусались, да и мест не было. Пришлось выйти на остановку, чтоб поехать в аэропорт и переночевать там. Снова он вспомнил тех, к кому он мог бы пойти, но никогда не пойдет. Дмитрий понимал, что он не нужен не только там, но и везде, куда бы он ни пошел.

На остановке стояла девушка. Пожалуй, это она заходила в их подъезд, а может, даже к ним домой. А что, если они продали ей квартиру и уехали, ведь их самих Дмитрий так и не увидел?

Из вечерней мглы появился автобус, девушка юркнула туда. Точно, в ту сторону едет. Дмитрий неожиданно для себя шагнул внутрь автобуса. «Да ладно, — успокаивал он себя, — я только узнаю и сразу обратно».

Было уже довольно темно. Показалась та самая двухэтажка. Так и есть, она пошла туда.

За бревенчатой стеной было слышно, как что-то шипит на сковородке, разговаривали парень с девушкой. Собравшись с духом, Дмитрий тихонько постучал. Дверь распахнулась, на пороге появился жилистый скуластый парень, такой же, как он сам в молодости, только глаза смотрели внимательно, изучающе. «Это у него от матери», — подумалось Дмитрию.

— Здравствуй, Саша, — Дмитрий опустил глаза.

Саша узнал его. Только не знал, как к нему обратиться. Отец? Нет, много чести для него. Папа? Он не привык пользоваться этим словом. Может, Дмитрий? Как-то нехорошо.

— Здравствуйте, проходите, не через порог же разговаривать.

Дмитрий переступил порог. Он молча стоял в тесной прихожей. Пахло оладьями.

— Садись, — указал ему Саша на стул, но сесть он не успел — из кухни вышла разрумянившаяся от жара печи Мария. Дмитрий опустил голову и весь напрягся, ожидая шквала обвинений и готовясь достойно выдержать любую атаку.

— Митя пришел, — сказала Мария. Что она почувствовала в этот момент, осталось никому не известным. — Чего хотел?

— С сыном хотел встретиться... — пробормотал под нос Дмитрий, он еще сильнее наклонил голову и оперся плечом об косяк.

А сын, всю свою короткую жизнь готовившийся сказать отцу, если тот заявится когда-нибудь, что он ему не отец, почему-то обрадовался его приходу. Это пугало Сашу, удивляло, и он пытался отогнать от себя это чувство. Но оно не хотело покидать сыновье сердце, поэтому Саша, не показав никому вида, спрятал его в глубине души.

— Ну, проходи, что стоишь? — сказала Мария.

Над ее плечом показалось хорошенькое девичье личико и с нескрываемым интересом уставилось на Дмитрия.

— Это, познакомься... — Саша указал на отца и снова никак не смог его назвать, потом указал на девушку. — А это Наташа.

Девушка вышла из-за спины Марии и встала рядом с Сашей. Коротенький халатик не скрывал округлого животика.

— Сашина жена, — защебетала она. — А вы?

— Дмитрий, — улыбнулся в ответ Дмитрий, — Сашин отец.

— Вот как, — промолвила Наташа и взглянула на свекровь.

— Ладно, Наташа, переверни оладьи, пригорят.

— Ага, мам, — проговорила Наташа и ушла на кухню.

— Вот так и живем, — сказала Мария. — Дети учатся в университете, я все там же работаю. Ну, чего встал-то, раздевайся, проходи.

Дмитрий, внезапно осчастливленный, скинул куртку, ботинки и в одних носках прошел в комнату.

— Это мамина комната, — Саша стал знакомить с обстановкой.

Здесь царили чистота, порядок, уют. Стояла железная койка со светлым покрывалом, рядом с ней желтый комод, большое зеркало, на стене висели громко тикающие часы.

— А здесь живем мы, — продолжал Саша.

В этой комнате стояли диван, два кресла, маленькая местная стенка, телевизор на табуретке, старенький видеоплеер. Стол был захламлен книгами, журналами, кипами бумаг. Дмитрий сел в кресло, он молчал, не находя темы для разговора. Саша с Марией сели на диван.

— Посмотри, каким стал мой Саша, нынче заканчивает университет. В прошлом году, как видишь, женился. Невестка хорошая, хозяйственная. А ты-то как живешь, какие новости?

Разговор получался принужденным. Дмитрий очень смущался, но отвечал на все вопросы, рассказывал новости. А Мария торжествовала, она была горда своим сыном, говорила о его успехах. К этому чувству примешивалось еще и другое: светлое, чистое, но Мария сама не могла определить, что это.

Вскоре пошли ужинать. Дмитрию бросились в глаза стены, обитые старой клеенкой, полки, выкрашенные синей масляной краской. «Видно, что мужчины в доме нет, — подумал Дмитрий. — Я бы здесь привел все в порядок».

— Эх, вкусные оладушки! — вырвалось у Дмитрия, истосковавшегося по домашней выпечке. В этот момент ему от всей души захотелось остаться здесь.

Дмитрий все ждал, когда ему скажут, что поздно и ему пора уходит. Так и не сказали, поставили раскладушку на кухне...

Наступило тихое солнечное утро. Дмитрий махом сдал все анализы, купил в магазине теплый хлеб, колбасу, мандарины, коробку конфет и в приподнятом настроении отправился к дому Марии.

Постучался. Дверь оказалась открытой. Дмитрий вошел. Дома стояла уютная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Дмитрий, почувствовав себя хозяином, даже не раздеваясь, направился к холодильнику и, не вынимая из сумки, засунул продукты внутрь.

В комнате сидел Саша.

— Ты сегодня не учишься?

— Со второй смены.

Дмитрий снял куртку и набросил на вешалку, та не выдержала, рухнула на пол.

— Плохой же ты хозяин, Сашка, — постыдил он сына. — Ты бы хоть по-мужски вешалку хорошо приладил.

Саша только взглянул на него исподлобья.

— Давай сюда инструменты, что ли, — скомандовал Дмитрий, засучив рукава.

Саша нашел молоток с болтающимся набалдашником, несколько кривых ржавых гвоздей, перочинный нож.

— Другого ножа не нашлось? — кинул Дмитрий обратно перочинный.

— Нет, — сухо ответил Саша, засунул руки в карманы и отвернулся.

— Ну, ты даешь, — не унимался Дмитрий. — Надо покупать хорошие инструменты и хранить их в одном месте.

— И это СЕЙЧАС мне говоришь ТЫ? — выпрямившись, Саша уставился на отца.

Дмитрий впервые в жизни проигнорировал начинающийся конфликт. Как ни в чем не бывало, он стал приколачивать вешалку, показывал и объяснял, что и как надо делать.

— Все, подергай-ка, вот так она должна держаться, — и рассмеялся, больше, наверное, оттого, что ему было неловко.

Саша понимал, что наступил тот самый момент, когда стоило бы высказать отцу годами копившуюся обиду.

— Послушай, почему ты... — начал он, но слова застряли в горле. Он больше не мог говорить, глаза наполнились слезами.

— Саша, я был тогда молодым и глупым, я потом жутко жалел, что потерял вас. Я знаю, что виноват перед тобой и перед мамой.

Обида, копившаяся годами, как бы Саша ни старался сдержаться, хлынула из немигающих глаз солеными ручьями.

— Мне не нужно твое раскаяние спустя столько лет. Мне нужен был отец, когда я был ребенком.

— Я знаю. Теперь уже ничего не изменить, — Дмитрий помолчал, подумал, потом решился спросить. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Нет! — оторопело воскликнул парень и, чтобы сгладить неловкость, он тут же придумал повод его оставить. — Куда ты пойдешь? Да и подумай, что я матери скажу? Что прогнал тебя? — Саша утерся рукавом. — Ты сиди здесь, скоро мама с Наташей придут, а мне на занятия пора.

Дмитрий нашел в холодильнике холодный суп и разогрел его, нарезал хлеба, колбасы, схватил с полки первую попавшуюся мисочку и выгрузил туда мандарины, высыпал из коробки конфеты. Потом, подумав, засунул эту мисочку в холодильник. Вскоре пришли Наташа и Мария. Втроем пообедали.

— Наташа, вымой посуду, — попросила Мария.

— Ага, мам, — ответила Наташа, но, перебрав на полке кучу посуды, с удивлением сказала, — Мам, миски-то нет.

— Куда ж она запропастилась, — сказала Мария и тоже стала искать мисочку.

Дмитрий вспомнил, что брал с полки посуду, вытащил ее со всем содержимым из холодильника.

— Может, эта?

Женщины посмотрели друг на друга и расхохотались. Дмитрий засмущался, он так и остался стоять с миской, полной мандаринов и конфет, наблюдая, как женщины, хохоча, под ручки ушли по своим делам. Так прошел еще один день.

На следующий день Дмитрий получил результаты анализов. В больницу надо было ложиться с понедельника, и он вернулся обратно.

Марии и Саши не было.

— Дядь, помоги принести воды, постирать хочу, — попросила его Наташа.

Она проводила Дмитрия к водокачке, все это время весело щебетала, порхала вокруг да около, легкая и беззаботная как птичка. Воду поставили на печку. Наташа дала задание Дмитрию пока мыть пол.

Он заканчивал протирать дальнюю комнату, когда с кухни послышался грохот, шум падения и тихий стон: «Айя...» Тут же все смолкло. Дмитрий ринулся туда. Наташа лежала посреди кухни на боку, сверху ее придавила стремянка. Дмитрий отбросил лесенку в сторону, позвал ее по имени — девушка не отвечала. Хотел потрясти, но побоялся. Пытался похлопать по щекам, оказалось, бесполезно: кожа ее была так тонка и нежна, что он не посмел хлопнуть сильнее. Дмитрий не знал, что делать дальше. Пульс был. Дыхание было. После минутного сомнения Дмитрий решил потрогать живот. Он был твердый, как будто надутый. Рука вдруг почувствовала сквозь кожу толчок маленькой острой пяточки. «Мой внук жив», — промелькнуло в голове. Эти мысли придали Дмитрию сил, он схватил в охапку легонькую, как пушинка, девушку, и отнес на диван, а сам побежал искать телефон.

«Скорая» приехала через несколько минут, Наташа к тому времени уже пришла в себя. Врач объявила, что состояние у нее неплохое, но необходимо обследоваться в стационарных условиях и увезла Наташу.

Мария с сыном вошли одновременно, в полном оцепенении прослушали сбивчивые объяснения Дмитрия. Саша бросил на отца недобрый взгляд и выскочил обратно, направляясь в больницу.

Мария опустилась на стул рядом с Дмитрием, заставила снова и снова рассказать, как все случилось. Ей хотелось упрекнуть его, но упрекать было не в чем. Так бы и всю ночь просидели, выстраивая разные версии о том, как можно было бы поступить, но вернулся Саша.

— Ну, как, что с Наташей? — вскочила навстречу Мария.

— Через парадную не впустили, — сказал Саша. — Я через черный ход прошел, встретился. Ходит... Ничего, говорит, не болит, испугалась только маленько. Если бы не... о... отец... — парень, отведя от отца глаза, улыбнулся тому, что все же пришлось его так назвать. — Не будь на месте отца, она так и пролежала бы до нашего прихода. Если все будет хорошо, в понедельник ее выпишут.

В понедельник Саша не пошел на учебу, Мария отпросилась с работы. Втроем с Дмитрием они пошли встречать Наташу. Наташа вышла все такая же шустрая и веселая, как всегда. Муж и свекровь, подхватив ее под ручки с обеих сторон, отправились по тропинке. Дмитрию надо было идти в свой корпус, но он остался стоять на месте, наблюдая за тем, как они удаляются.

Пройдя несколько шагов, Саша оглянулся: «Пап, приходи к нам, когда выпишешься». «Мы навестим тебя, скорей выздоравливай», — вторила за ним Наташа. Еще через несколько шагов Мария оглянулась: «На днях Саша навестит тебя, что надо передай, — и, смеясь, добавила, — Выпишешься — приходи домой, мы будем ждать, а там видно будет». Сын заговорщически подмигнул ему, и семья стала удаляться. И тут Дмитрий понял, что это его семья: его жена, его сын, его невестка, его будущий внук. Он вдохнул полной грудью свежий осенний воздух.

Прощая его прошлые грехи, земля сегодня покрылась нетронутым первым снегом.