(философские размышления
о так называемом национализме А.Е.Кулаковского)

2 мая 1942 года на II научной конференции Якутского пединститута Г.П.Башарин выступил с докладом «Якутская литература в первый год Великой Отечественной войны». Один из трех разделов его доклада был посвящен изучению литературного наследия А.Е.Кулаковского, А.И.Софронова, Н.Д.Неустроева, объявленных в 30-х годах «реакционерами, буржуазными националистами, контрреволюционерами». Г.П.Башарин, смело затрагивая запретную тему в условиях культа личности И.В.Сталина, совершил научный подвиг. Это обстоятельство требует вкратце охарактеризовать обстановку, которая сложилась в то время в духовной жизни советского общества.

Духовную атмосферу советского общества 20—80 гг. справедливо можно обозначить как духовно-идеологический монополизм, при котором определенные лица, социальные группы, институты истолковывают свои взгляды, оценки, теории и т.д. как единственно правильные и прогрессивные, и путем политических и идеологических мер навязывают их обществу, подчиняя развитие общественного сознания своему духовному диктату. Духовно-идеологический монополизм проявляется в культовом возвеличении теоретической и идеологической деятельности политического руководителя, прежде всего, самого высокого ранга. Его оценки, суждения, теоретические выводы эталоногизируются, объявляются единственно верными. Наиболее одиозным осуществлением монополизма был культ личности И.В.Сталина. Духовно-идеологический монополизм означает абсолютизацию постановлений, решений и других документов, принятых партийными, государственными и иными руководящими органами. Считается, что именно в них выражена абсолютная истина, поэтому они определяют сущность, границы развития духовной сферы.

Рассматривая систему духовно-идеологического монополизма в советском обществе, нельзя уклониться от вопроса о связи этого монополизма с марксизмом. Следует особо подчеркнуть, что марксизм не может нести ответственности за преследования инакомыслия, свертывание гласности, культ личности и другие не менее печальные проявления духовного монополизма. В философском наследии К.Маркса можно найти самые горячие протесты против любой духовной диктатуры, против посягательства на свободу духовного творчества. И тем не менее именно марксизм-ленинизм явился теоретико-содержательным стержнем духовно-идеологического монополизма в советском обществе. Эта стало возможным благодаря следующим характерным моментам марксизма.

Во-первых, в марксизме (мы в данном случае ведем речь именно и только о взглядах К.Маркса) в силу его внутренней неоднородности, противоречивости были такие моменты, которые оказались весьма созвучными духовно-идеологическому монополизму. Это — явное стремление выдвинуть на первый план классово-идеологические моменты, вера в мессианскую роль пролетариата, апологетика классовой борьбы, революции, роли насилия в истории, убежденность в единственной истинности собственного учения и нетерпимость к другим идейным течениям. Именно эти черты марксизма и были ассимилированы духовно-идеологическим монополизмом, использованы им уже в своих целях и интересах. Что же касается других сторон учения Маркса — его научности, его призыва к критике существующих порядков, гуманистической устремленности и т.д., то эти стороны полностью игнорировались.

Во-вторых, духовно-идеологический монополизм воспринял не столько марксово учение в первозданности, во всей многоплановости его содержания, сколько марксизм-ленинизм, т.е. своеобразную людифинацию марксизма, которую он обрел у В.И.Ленина, и в значительной мере, у И.В.Сталина, ту интерпретацию, которую он постоянно обретал в различных документах КПСС. А суть этих модификаций заключалась не столько в том, что развивалась, так сказать, научно-гносеологическая сторона учения К.Маркса, а в том, что выпячивались, усиливались как раз классово-идеологические, мессианские и подобные им мотивы этого учения. В такой ситуации духовно-идеологический монополизм в советском обществе проявился в том, что была социально принижена роль истины, действительного познания. Дело в том, что возможности познания в обществе прямо зависят от определенных социально-интеллектуальных условий. В числе этих условий должно быть создание определенной атмосферы всеобщей интеллектуальной свободы, наличие множества различных мнений, суждений, гипотез, своего рода банка идей, поощрения дискуссий и высокая культура их проведения, поддержка тонуса общественной критики и самокритики. Духовно-идеологическому монополизму враждебна подобная атмосфера, ибо она постоянно ставит под сомнение необходимость его существования. Поэтому он использует все средства для подрыва, ограничения ее влияния, настойчиво преследует всех носителей инакомыслия. Особо тяжелые удары выпали на долю интеллигенции. Репрессии против лучших ее представителей, разнузданное идеологическое шельмование ученых, писателей, деятелей культуры — это позорная страница нашей политической и духовной истории. Но этот позор — органичная составная часть духовно-идеологического монополизма.

По этому поводу приведем некоторые конкретные исторические факты. В сентябре 1942 года в Якутский обком ВКП(б) был представлен машинописный экземпляр рукописи Г.П.Башарина «Черновые наброски о Кулаковском, Софронове и Неустроеве».

Наброски читали секретари обкома, работники отдела пропаганды, в том числе секретарь по идеологии С.А.Бордонский. Такой повышенный интерес объяснялся тем, что решено было организовать обсуждение рукописи для «разоблачения вредной вылазки» Г.П.Башарина. Потребовали от него представить рукописный подлинник известного Письма Кулаковского. Автор ответил, что подлинника нет. Тогда его обвинили в том, что будто бы он сам состряпал это Письмо. Однако машинопись документа «Якутской интеллигенции» и по фактуре бумаги, и по шрифту относилась не к 1942 году, что и спасло Г.П.Башарина.

В феврале 1943 г. под грифом «Только для служебного пользования» была отпечатана типографским способом брошюра С.А.Бордонского «О литературном «наследстве» Кулаковского, Софронова и Неустроева (Краткая справка к партсовещанию по литературе)». Совещание это состоялось 16—17 февраля. Только за два-три дня до его открытия Г.П.Башарину дали экземпляр брошюры для ознакомления. С.А.Бордонский писал: «Башарин ссылается на «Письмо к якутской интеллигенции» (Кулаковского)... У меня создалось впечатление, что это «Письмо к якутской интеллигенции» — просто-напросто фальшивка периода 1935 года, созданная с целью отрицания национализма у Кулаковского. Говорят, что это Письмо Кулаковского написано в 1912 году, и оно обнаружено только в 1935 году (кем, точно не известно). При этом подлинника письма не оказалось» (с. 17). «Эта фальшивка якобы была создана в Институте языка и литературы. Автором ее мог быть директор Института П.А.Ойунский, который в 30—40 годы считался врагом народа».

Возникает вопрос: почему С.А.Бордонский крайне негативно относился к произведению А.Е.Кулаковского «Письмо к якутской интеллигенции?» Объясняется это тем, что А.Е.Кулаковский твердо и последовательно отстаивал жизненные интересы якутского народа как самобытного этноса, поставил вопрос о самосохранении этноса саха и его самоутверждении как равноправного субъекта социального развития. В этом аспекте следует заметить, что, по мнению А.Е.Кулаковского, всякая война — это зверский, варварский, антигуманный, антинародный способ решения спорных проблем. Она — угроза не только цивилизации, но и жизни народов мира, существованию человечества. Он, убежденно выступая против развязывания мировой войны, писал: «Неужели мы, больные и здоровые, будем ждать житейскую бурю спокойно для того лишь, чтобы быть стертыми с лица земли первым ее порывом! Нет и нет!!! Слишком горько, слишком обидно отказаться от права жить в эпоху человеческого существования, когда человек вступает полновластным хозяином природы и когда он начинает жить осмысленной, духовной и полной наслаждениями жизнью под сенью лучезарной поэзии, прекрасной эстетики и под защитой всесильной науки и логики!”. (3; 43). Здесь А.Е.Кулаковский показал себя как страстный жизнелюбец, поборник гуманизма, духовности, цивилизации, поэзии, эстетики, науки и логики, как борец мирового масштаба против войны, за самосохранение и развитие всех этносов при благоприятных условиях мира, дружбы и братства народов всей планеты.

В целях самосохранения и самоутверждения этноса саха в качестве самобытного субъекта социального развития А.Е.Кулаковский смело выдвигал вопросы общенационального значения, такие, как вопросы о праве пользования родным языком, открытии школы на родном языке, просвещении родного народа, его равноправии, свободе его совести и т.д.

А.Е.Кулаковский был не только пламенным патриотом. Он одновременно был и убежденным интернационалистом. В этом плане следует особо подчеркнуть, что его мысли и стремления далеко выходили за пределы узких национальных интересов одного этноса саха, он критиковал самодержавие с позиций национальных интересов не только якутского, но и русского и всех других этносов России. «Лишь русские и мы, якуты, — писал он, — не можем проснуться от вековечного сна. Скрип задерживающегося механизма жизни российских народов слышен где-то далеко позади течений жизни других народов... Процент грамотных в России, — этот вернейший знаменатель культурности данного государства — равен 8—9 процентам, тогда как он у прочих благоустроенных государств доходит до 90—95. А у нас, якутов, грамотных гораздо меньше, чем слепых и кривых». В такой культурной отсталости народов России справедливо обвинял духовенство, царизм и обслуживающую его часть интеллигенции. Он писал, что «эта часть (т.е. российского общества — Г.Иванов), призванная быть насадительницей культуры, сознательно бездействует. Таким образом, государство остается в невежестве и его могущество умаляется».

В целом произведение А.Е.Кулаковского «Якутской интеллигенции» свидетельствует о демократическом пробуждении национального самосознания этноса саха. Твердое отстаивание А.Е.Кулаковским идеи самосохранения и самоутверждения этноса саха как самобытного и равноправного субъекта социального развития вызвало со стороны секретаря Якутского обкома ВКП(б) агрессивную ненависть (ведь он был активным проводником национальной политики авторитарно-бюрократической верхушки руководства бывшего СССР — унитарного государства, где все этносы должны были исчезнуть с лица земли путем их слияния в единую безнациональную социально-историческую общность людей). Такое унитарное государство тотально контролировало всю социальную жизнь этносов, уничтожая ростки национального своеобразия. Провозглашенные конституционные права и свободы этносов и их индивидов были сведены на нет.

В условиях культа личности И.В.Сталина в общественное сознание усиленно внедрялась идея, что все проявления национального — основа и форма национализма. Видный ученый по национальным отношениям Э.В.Тадевосян пишет о широком распространении до недавнего времени таких ошибочных суждений: «... чем меньше национального, тем лучше для интернационального, путь все большей интернационализации общественной жизни пролегает через механическое вытеснение интернационализмом национального, через «свертывания» национального» (4; 32). В результате принятия такой установки в течение долгого периода постепенно суживались границы функционирования национальных языков. Языковая политика главным образом сводилась к поддержке русского языка, и не обращалось должного внимания на сохранение и развитие других национальных языков. Язык — это величайшая ценность любого этноса, важнейшее средство сплочения национальной общности, оформления ее «мы», т.е. осознания себя определенным этносом. В национальном языке кристаллизуется сознание многих поколений, а через язык и культуру личность идентифицирует себя с данным этносом. Язык есть историческая память этноса. В языке содержится многосторонний и многовековой исторический опыт этноса, который усваивается личностью в процессе ее социализации. Вместе с опытом язык передает взгляды, мысли, чувства и другую «национальную» информацию от поколения к поколению (нравы, обычаи, традиции, черты национального характера и т.д.), связывая историческое прошлое с настоящим. Не усвоив полностью языка своего этноса, личность не усваивает и всего словесного, заключенного в нем, духовного богатства родного этноса. А если по тем или иным причинам происходит сужение границы функционирования национального языка, то это выступает одним из необходимых предпосылок растворения этноса, потери его самосознания и в конечном итоге его отмирания как самобытного этноса. Поэтому-то любое ущемление родного языка того или иного народа со стороны другого этноса справедливо вызывает возмущение и протест со стороны тех, кто действительно стремится к самосохранению и самоутверждению своего родного этноса как равноправного и самобытного субъекта социального развития. И именно такой личностью был А.Е.Кулаковский.

По мнению Г.П. Башарина, «национализм Кулаковского состоит в том, что во всех произведениях, посвященных дореволюционной Якутии, он выступал за положительное разрешение этих общенациональных вопросов (т.е. вопросы о праве пользования родным языком, об открытии школы на родном языке, о просвещении родного народа, об его равноправии, о свободе его совести и т.д. — Г.Иванов), отвлекаясь от вопросов о классах и классовой борьбе. Отсутствие у Кулаковского классового подхода к общенациональным вопросам якутского народа объясняется крайней экономической и культурной отсталостью, забитостью дореволюционной Якутии... Кулаковский не понимал классов и классовой борьбы вообще, пролетарской борьбы в особенности, имел ложное представление о классовой структуре общества, деля его на класс грамотных и на класс неграмотных» (1; 50).

Такая оценка Г.П.Башарина философско-социологических взглядов А.Е.Кулаковского, по нашему мнению, требует существенных уточнений и поправок. На наш взгляд, с точки зрения Г.П.Башарина национализм Кулаковского заключается в том, что он твердо и последовательно отстаивал идею самосохранения и самоутверждения этноса саха как самобытного и равноправного субъекта социального развития. Мы открыто поддерживаем такую позицию Г.П.Башарина. В данном случае Г.П.Башарин, употребляя термин «национализм» в вышеуказанном смысле, отходит (?) от марксистско-ленинского понимания содержания понятия «национализм». Ведь марксизм-ленинизм под национализмом понимает систему идей о превосходстве своей нации, ее исключительности, т.е. непризнание равноправия народов, нетерпимость, стремление к изоляции от других этносов. В марксистско-ленинской литературе понятие «национализм» употребляется в его оценочном значении. Только после начала перестройки в республиках бывшего Советского Союза в среде научной общественности стали понимать содержание понятия «национализм» так, как его трактовали, писали в мировой литературе. Сегодня в отечественной литературе под национализмом понимают не этнический эгоизм или дискриминацию по национальному признаку, а стремление этноса или его лидеров к государственной самостоятельности в той или другой форме.

В этой связи нам представляется, что под влиянием объективных исторических процессов, которые происходили в центре России и под влиянием передовых и прогрессивных мыслителей народов России у А.Е.Кулаковского началось стихийное формирование национального исторического мышления. Методом такого мышления служит национальный подход в оценке происходящих социально-исторических процессов.

Национальное историческое мышление не является формой классового мышления. Наоборот, здоровый классовый подход несет в себе в качестве объективного содержания национальный интерес. Объясняется это тем, что жизненная сила этноса (нации) является основой существования всех его классов. Именно частое нарушение этого императива стало причиной появления представления о том, что национальные интересы — это всего лишь камуфляж для классовых интересов. В таких представлениях имеется доля истины лишь тогда, когда какой-либо класс в период национальных катаклизмов стремится утвердить свое благополучие за счет деградации своего этноса.

Сталинизм, раздувая и абсолютизируя классовый принцип, неправомерно отождествлял национальный подход с проявлением национализма в марксистско-ленинском понимании его содержания и сурово наказывал ученых за национальный подход. Преследование и наказание первого доктора исторических наук из якутов Г.П.Башарина за его научный труд «Три якутских реалиста-просветителя» — к тому яркий пример.

Нам представляется, что отсутствие классового принципа в оценке социально-исторических процессов в обществе в известной мере компенсируется у А.Е.Кулаковского стихийным использованием некоторых моментов цивилизационного подхода к ним.

Так, например, прогнозируя и предсказывая перспективу исторического развития Китая, А.Е.Кулаковский писал: «Что касается культурных преимуществ России пред Китаем в отношении регулярности войск, в отношении крепостей, морских и воздушных флотов, вообще милитаризма, то все это — только вопросы времени: дайте только время Китаю устроить свои внутренние дела и мы будем опять удивлены быстроте его прогресса, как удивлены японцам после того, как они нас поколотили. Хотя, в сущности, понятна быстрота цивилизации нынешних народов: ведь прогресс передовых государств потому совершался медленно — веками и тысячелетиями, что тогда человечество, не имея уже спелых плодов науки и опытов, шло наощупь, наугад, с оглядками и застоями... А современным «варварам» стоит только проснуться от вековечной летаргии и сознательно отнестись к своему положению в мире и им совершенно легко идти, хоть вскачь, по готовому уже колейному руслу цивилизации» (3; 42—43).

По нашему мнению, А.Е.Кулаковский использует метод цивилизационного подхода к анализу социальной структуры российского общества. По этому вопросу он писал: «Я (единственный «я») делю Россию в социальном отношении на две части: на одном ряду стоят духовенство, чиновничество и вся интеллигенция; этот ряд составляет 8—9% всего населения; ко второй части принадлежат крестьяне, фабричные и войска. Короче говоря, я делю на грамотных и неграмотных» (3; 43).

Нам необходимо выяснить свою позицию по вопросу о содержании понятия «цивилизация». Представляется, что под цивилизацией можно было бы понять меру гуманизма и демократизации определенного общества. В цивилизации отражается мера реализации созидательного потенциала индивидов определенного общества в его прогрессивном развитии. С этих позиций использование А.Е.Кулаковским понятия «цивилизация» в ряде его работ представляет собой слабое описание цивилизованного подхода в оценке социально-исторических процессов, происходящих в том или ином обществе.

В заключение отметим, что нашу новую оценку так называемого национализма А.Е.Кулаковского можно отразить в нижеследующих положениях автора:

1. Под национализмом А.Е.Кулаковского следует понимать твердое и последовательное отстаивание им идеи самосохранения и самоутверждения этноса саха как равноправного и самобытного субъекта социального развития.

2. В процессе отстаивания такой идеи у А.Е.Кулаковского начался процесс стихийного формирования национального исторического мышления, являющегося антиподом классового исторического мышления.

3. Формирование национального исторического мышления органично сочеталось у А.Е.Кулаковского с использованием им метода национального подхода к оценке социально-исторических процессов, происходящих в развитии определенного общества.

4. Национальный подход у А.Е.Кулаковского неправомерно отождествляется с проявлением национализма в марксистско-ленинском понимании его содержания.

5. Отсутствие у А.Е.Кулаковского классового принципа в оценке социально-исторических явлений в обществе отчасти компенсируется стихийным использованием им цивилизационного подхода в рассмотрении развития того или иного общества.

Литература

1. Башарин Г.П. Три якутских реалиста-просветителя. — Якутск: Республиканское общество «Книга», 1994. — С. 150.