Путь композитора к музыке был прямым и не гладким — военное детство, кружки художественной самодеятельности, участие в агитбригадах. Николай Савельевич вспоминает: «В юности ко мне пришло неодолимое желание высказать в музыке то, что накопилось в душе за прошедшие трудные годы. Позднее музыка дала мне возможность общения с людьми, передать то, что я испытал, что видел».

В 1964 году, окончив консерваторию и получив направление на работу в Якутии, он с первых же месяцев пребывания в республике начинает знакомство с бытом, культурой народа, предпринимает фольклорные экспедиции, устанавливает творческие контакты. Начало его художественных исканий отмечено активным вживанием в традиции профессионального музыкального творчества народа саха. Создание новых образов, форм и сюжетов дали ему возможность высказаться в музыке не повторяя других.

Слушая сочинения Н.Берестова, созданные в разные годы, утверждаешься во мнении, что он остается верен однажды избранным художественным принципам — это обращение к актуальным темам современности, искренность авторского высказывания, борьба за ясность и доходчивость музыкальной мысли. Его музыка мелодична, непосредственна, при этом она направлена на слушателя и никогда не забывает о нем. Являясь композитором Якутии, он воспевает наш край, его людей и их труд, неповторимость северной природы... «Особенно признателен я якутским поэтам и писателям, — говорит композитор. — В содружестве с Д.К.Сивцевым — Суорун Омоллоном, С.Е.Дадаскиновым, М.Д.Ефимовым, И.М.Гоголевым, М.Е.Тимофеевым и другими были созданы опера, кантаты, оратории, песни и хоровые сочинения». В их текстах создатель музыки нашел много близкого и в характере образов, и в звучании стиха, и в развитии народных поэтических традиций.

Он вник не только в национальную поэзию, но и прочно врос в суть якутской музыки, что может воздействовать на такие тонкие процессы, как умение своей музыкой разрушить инерцию восприятия, встряхнуть живую душу, растревожить, побудить к сопереживанию.

В 60—70-х годах Н.Берестов ориентируется прежде всего на создание сочинений в вокальных жанрах. В его песнях, хоровых пьесах, в оратории «Огни седого Вилюя», в детских кантатах «Родине — Салют», «Птица неба не боится» ярко проявляется мелодическое дарование создателя. Он стремится к естественной связи музыкальной речи и поэтического образа. Такое сочетание наиболее удачно отражено в вокальном цикле «Луч солнца» на слова М.Ефимова и в песнях, вошедших в сборник «Память сердца».

Подлинного мастерства композитор достигает в работе над оперой «Неугасимое пламя» (1974 г.). Либретто спектакля по драме «Сумасшедший Никус» написал ее автор Д.К.Сивцев—Суорун Омоллон совместно с поэтом И.Эртюковым. Либретто содержало то главное, что способно было увлечь композитора для воплощения патриотической идеи, для отражения психологических мотивов. Показ социально-освободительной борьбы с ее неизбежными жертвами, с проявлением героизма потребовал поисков новых форм, средств выражения, которые родились в результате синтеза традиций русской, советской музыкальной классики и национального музыкального театра.

Вслед за М.Жирковым и Г.Литинским (опера «Нюргун Боотур»), Г.Комраковым и Э.Алексеевым (опера «Песнь о Манчары»), Н.Берестов широко использует в своем спектакле песенность в сочетании и единстве со сквозным развитием, включая развернутые формы оперных сцен, проведение лейтмотивов. Опера «Неугасимое пламя» занимает видное место в якутской оперной музыке не только благодаря музыкально-художественным достоинствам, но и творческому решению самой темы. В 1977 году эта опера была отмечена Почетным дипломом Министерства культуры РСФСР.

В 80—90-х годах композитор проявляет активный интерес к жанрам инструментально-симфонической музыки. Более всего индивидуальный стиль, мастерство и талант создателя обнаруживаются в его камерно-инструментальных сочинениях — сонатах для виолончели, тансыра и фортепиано, для скрипки и альта. Из монументальных работ Н.Берестова следует назвать ораторию «Огни седого Вилюя» (1971), балетные спектакли «Северная фантазия» (1980), «Белые птицы якутского неба» (1985), “Атыыр мунха” (1998), а также ораторию “Песни и игры якутского лета”, кантату «Сказание о хомусе» (1987), «Монгольскую рапсодию» для оркестра якутских народных инструментов (1985) и т.д.

В перечисленных произведениях художник ярко отражает свое лирическое дарование, выразительный мелодизм, увлечение оркестровой колористикой, но при этом не изобретает какой-то особый язык, который нужно осваивать. Напротив, в потоке, именуемом музыкальной средой, он умеет найти кристаллы, которые в принципе затем и формируют особенности его стиля. В песнях, хоровых и инструментальных сочинениях Н.Берестова эти кристаллы оживают и начинают излучать свой смысл. Перед вами открываются в его музыке неисчерпаемость одного протяжного звука, целительная сила мажорного трезвучия, неизбывная скорбь нисходящего полутона и энергия надежды, сокрытая в минорной гамме. Все это давно известно и было тысячу раз — в напеве олонхосута и Баховской фуге, в городском романсе и клавирной сонате. Ну, а если вслушаться и присмотреться внимательнее, то мы обретем мудрую радость повторного постижения мира, которую нам дарит музыка Н.Берестова. Она словно напоминает нам, что где-то в глубинах каждого из нас живет память о первых чувствах, рожденных от встречи с Прекрасным. С красотой, постигнутой некогда нами.

Подобный замысел — передача лирических переживаний, красочных жанровых сцен и пейзажных картин — воплощен в трех его чудесных концертах: концертной импровизации для хомуса с оркестром (1972), первом концерте для трубы с оркестром (1982), концерте для голоса (сопрано) с оркестром (1994). «Концертная импровизация» представляет попытку ввести тембр хомуса в звучание симфонического оркестра. Основной целью этого сочинения стало раскрытие разнообразных выразительных возможностей древнейшего национального инструмента. Согласно выбранному жанру импровизации композитору удалось передать многотембровость хомуса, основанную на обертоновом расслоении звука.

Якутские корни в музыке Н.Берестова исходят из духовных и этических народных традиций, кроме того он умеет разнообразно передавать интонационные особенности национального голоса. Все конкретно национальное у него универсализировано, осмыслено в общечеловеческих категориях. В его художественном мире прекрасное музыкально, а все звучащее излучает добро и истинность.

Художественный опыт Николая Савельевича — это опыт поколения, представителей которого сегодня называют «шестидесятниками». Вступив в большое искусство в период духовного обновления общества, выдержав потрясение небывалого взрыва художественной информации, он в самом процессе своего творческого пути обрел завидную жизнестойкость. И сегодня не устает расти и меняться, сохраняя при этом свою индивидуальность.

В век компьютеров и рациональных систем (в том числе и музыкальных) он продолжает сочинять в устоявшейся манере — ноту за нотой, многократно пропевая их внутренним слухом и проверяя на прочность каждый стык. Его циклы пьес для фортепиано «Северные пейзажи», «Якутские акварели», «Таежными тропами», «Эвенкийская тетрадь», на мой взгляд, выписаны кистью миниатюриста. Казалось бы, к чему излишняя скрупулезность, если даже профессионал не всегда умеет уловить все тонкости. Но в этом-то, пожалуй, и проявляется искра божья, которая отличает подлинное искусство от массовой культуры.

Творчество Н.Берестова удачно сочетается с его педагогической и музыкально-общественной деятельностью. Как преподаватель музыкального училища он воспитал не одно поколение якутских музыкантов, ныне успешно работающих в республике. В девяностых годах, являясь профессором Якутского госуниверситета, обучает студентов национальной музыкальной культуре. Будучи членом республиканской Академии духовности, он всячески стремится помочь успешному развитию музыкального искусства.

Идут годы... Но не скудеет художественный потенциал композитора. Недавно, увлекшись изучением хомуса, Николай Савельевич написал хрестоматию игры на этом инструменте.

Не буду пытаться предвосхитить будущие впечатления от новых опусов Н.Берестова. Ведь у его музыки есть еще одна особенность — каждый раз ее слышишь по-новому. Как бы то ни было, но лично мне за долгие годы, прошедшие со дня первой встречи с ним, так и не удалось исчерпать до дна эту непростую простоту музыкальных творений мастера.