В истории Саха литературы наверное нет произведения, вызвавшего и . вызывающего до сих пор такие крайне противоречивые оценки, как "Письмо к якутской интеллигенции" А.Е.Кула-ховското. Как известно, само по себе "Письмо..." представляет собой, если можно так выразиться, пакет неотложных экономических мер, направленных на выживание народа саха в условиях нацвигающейся угрозы исчезновения с лица земли как самостоятельного этноса. Но не эти предложенные меры служат по сей день предметом ожесточенных споров, а начало "Письма...", некое вступление, в котором говорится о тогдашнем положении саха, о том, каким опасностям подвергается народ, о перспективах его развития; уже на базе этих рассуждений построены конкретные планы в области экономики и образования.

После прочтения "Письма..." возникает сперва чувство обреченности, оно так и сквозит в его строках. "Письмо...", мягко скажем, нс содержит эмоционального подъема, вызванного перспективами некоего прекрасного будущего своего народа, своей земли. Наоборот, причитания, о вырождении народа саха, о "желтой" опасности, грозящей из Китая, о русских крестьянах-переселенцах, которых правительство поселит в Якутни, - в изобилии встречающиеся во вступлении, нагнетают атмосферу безысходности, отчаяния. Мастерски описав все ужасы, ожидающие народ саха в ближайшее время, Кулаковсхий оставляет единственный, как ему представляется, возможный путь спасения саха. Этим путем оказывается ... слияние с русскими. Парадоксальнейший вывод, особенно если учесть, что в предыдущих строчках "Письма..." говорится о наблюдающемся в мировой истории правиле поглощения маленького, слаборазвитого народа более крупным и развитым, вошедшим с ним в соприкосновение. Там же говорится, что реальная угроза такого поглощения витала над народом саха. И вдруг, выясняется, что спасательным кругом для саха является слияние с народом, от которого, в первую очередь, опасность такого поглощения и исходит. Лично у меня сложилось мнение, что Кулаковский в этих строках сказал не то, что думал и что хотел сказать. И вот почему. Как человек здравомыслящий, он не мог не понимать того, что если такого рода "слияние" будет иметь место, то поколения через три о языке саха, о культуре саха, вообще о саха как о народе можно будет забыть. И скорее всего, всеми этими словами о "слиянии", о "потомстве, дающем хорошие плоды", он просто хотел сгладить эффект от фраз об "отсталых полудикарях" и т.п. На самом же деле ключевой является та часть, где речь идет о повышении культуры нации. И вот здесь, на мой взгляд, может идти речь о некоторого рода "слиянии", т.е. о повышении культуры нации саха до уровня культуры русской нации, бесспорно более развитой к периоду создания "Письма...". В этом случае, а также при условии одновременного сохранения национальной самобытности саха, его особого мировосприятия может идти речь о сохранении нации саха как самостоятельного элемента человеческой цивилизации. К сожалению, Кулаковский не затронул именно этот вопрос — вопрос о сохранении национальных черт, национального характера. Хотя, я думаю, что проблема "обрусения" саха, с такой беспощадностью вставшая в последние годы, в то время и не существовала как таковая. А вопрос приобщения сана к общемировой культуре, наоборот, стоял очень остро. Может быть, из-за поисков более кратких путей к этому и появилось в "Письме..." излишнее преклонение Кулаховского перед европейской цивилизацией, перед европейским путем прогресса. Как убедительно доказывает исторический опыт, перенос, котфование чьего-нибудь пути развития без учета национальных особенностей ни к чему хорошему привести не может. Нынешнее состояние нашей страны — печальное подтверждение тому. Тем более, что "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись". Японский народ, например, сделал прыжок к высотам прогресса, основываясь на своих многовековых традициях, на своем особом мировоззрении, используя, конечно, лучшие достижения мировой цивилизации. Но осуждать Кулаковского за это преклонение перед европейской цивилизацией просто язык не поворачивается.

Представим себе те далекие годы — начало XX века... Если задуматься, то кто были Кулаковский и иже с ним? Были они первыми представителями только-только появившейся национальной интеллигенции. Первыми сумели подняться над обыденными проблемами и взглянуть на свой народ с точки зрения его будущих перспектив. Безрадостная картина, должно быть, явилась их глазам. И, как люди, искренне и горячо любящие свою родину, они не могли оставаться в стороне, ничего не предпринимая для улучшения ситуации. Может быть, с высот сегодняшнего дня мы можем посмеиваться над их взглядами, даже осуждать их, но кто знает, хватило бы кому-нибудь из нас мудрости и смелости в те далекие времена выдвинуть и защищать такие идеи, истинное значение которых стало бы понятным лишь спустя многие годы.

Не надо забывать и то, что Кулаковский был человеком своего времени, своего окружения. Некоторые строки "Письма..." несут в себе отпечаток этого. Хотя, по-моему, некоторого рода бичевание собственного народа (мол, такие-то мы плохие, ленивые, глупые — не то что другие) — свойство, характерное для интеллигенции всех времен и народов.

"Письмо..." Кулаковского, на мой взгляд, нельзя рассматривать и в отрыве от общих тенденций философской мысли в России конца XIX и начала

XX веков. Как указывалось выше, "Письмо..." представляет собой скорее пакет экономических мер, чем философско-концептуальную работу типа "Русской идеи" Н.Бердяева. Но вступление "Письма..." все-таки имеет черты такой работы. Здесь очень сильны эсхатологические ноты, то есть предчувствие неких катаклизмов, которые приведут к страшным последствиям, вплоть до исчезновения нации. Такое предчувствие чего-то ужасного, непонятного присутствовало в той или иной форме во многих работах виднейших философов России того времени. Владимир Соловьев в своих последних работах писал о призраке "желтой" опасности, о племенах, которые хлынут в Россию с Востока и раздавят ее. У Кулаковского в "Письме..." тоже немало места отдано рассуждениям о Китае, о потенциальной опасности, которая исходит от него. И строки о миллионах крестьян-переселенцев — тоже ведь ощущение таинственной опасности, витающей в воздухе. Несомненно, эти люди чувствовали, что в ближайшие годы грядет нечто ужасное, что в корне изменит ход вещей, погрузит страну в невообразимый хаос. И они ведь оказались правы! Конечно, китайцы не ринулись на Россию, и миллионные обозы переселенцев не потянулись в Якутию, но разве безумная пучина революции не привела к таким же катастрофическим последствиям, что и ожидаемые катаклизмы? И разве выброшенные из своих домов и отправленные на север в 1942 году крестьяне Чурапчи не есть осуществление плана переселения саха в резервации на север, плана, про который не забыли еще некоторые так называемые "патриоты"? И разве миллионы временщиков, брошенных в промышленность Якутии не есть худшее зло, чем миллионы землепашцев? Кулаковский боялся, что у нас будут отбирать землю для сельского хозяйства — у нас ее отобрали для добычи полезных ископаемых. В самом кошмарном сне не мог привидеться писателю поистине космический лавдшафт тех мест Якутии, которые хранили в своих недрах золото и алмазы. Увы, мы были слишком богаты, чтобы быть свободными. А ростки свободолюбия, что начали всходить в те годы, нещадно вырывались и до революции и после до совсем недавних времен. И кто даст гарантию, что они не будут вырываться завтра?

Как же невыразимо горько от того, что сами же саха своих братьев и губили. Так и остался неуслышанным призыв, а скорее — мольба, писателя, прозванного в народе "Ексекюлях" по имени сказочной птицы, что имеет среди многих достоинств и дар пророчества. А призывал он, молил свой народ сплотиться, чтобы спастись вместе, ибо нет у саха другого пути спасения. Воистину, нет пророка в своем отечестве, потому и живем мы по принципу: "как бы кто из своих не высунулся". А ведь трянули уже вновь тревожные времена. То, что сейчас возвращение капитализма в Россию состоялось — бесспорный факт,

Сейчас надо создавать, если хотите — возрождать национальную буржуазию, укреплять класс средних и мелких собственников в сфере сельского хозяйства, проникать в промышленность. Причем, действовать надо так быстро и решительно, как только возможно. Пора понять, что идеи социализма, за которые так крепко держатся некоторые в Якутии, как бы привлекательны ни были, в данной ситуации бесполезны, если не сказать опасны в ранге государственной политики.

И промедление с отказом от них все более и более угрожающе. Вместе с тем нужно укреплять свой государственный суверенитет. Именно государственный, без противопоставления друг другу разных народов республики. Надеюсь, что различие между государственным и национальным суверенитетом достаточно ясно. При всем моем глубоком уважении к руководителю нашей республики, повторяемые им, как заклинание, слова о том, что Якутия — неотъемлемая часть России и тд. и т.п., кажутся мне уже не признанием реалий сегодняшнего дня, а каким-то желанием оправдаться перед "старшим братом".

Не нужно, уже даже нельзя бояться обвинений, которые сейчас сыплются в России на тех, кто отстаивает права своих народов, не на отделение даже, а всего лишь на признание того, что на своей земле права народа кое-что да значат. Задушенный стальной удавкой и отравленный промышленными стоками седой Вилюй, его многострадальная земля, впитавшая радиоактивный ад, безжизненные пустыни Южной Якутии, растерзанная гусеницами тундра — неужели все это не дает нам права потребовать реального признания того, что эта земля не только российская, но и якутская и в первую очередь якутская? Ведь нам жить на этой земле, а не тем сотням тысяч, которые лет через десять махнут к себе домой, оставив на нашей земле кровоточащие раны и ничего больше.

Вновь, уже на новом витке истории, встают перед народом саха беспощадно и жестоко вопросы, поставленные Алексеем Кулаковским чуть ли не век назад. Несколько по-другому звучат они, чем тогда, но суть их все та же. Время ничуть не сгладило остроту этих вопросов и все так же от ответа на них зависит: быть или не быть народу саха или раствориться в туще народов, оставив лишь запись в словарях: "Якуты( самоназвание — саха) — народ предположительно тюркского происхождения. Проживал в Восточной Сибири. Исчез в начале XXI века".

Айсен Николаев,
студент МГУ