Илин № 1 1998

Действующие лица

УЛЬЯНА ВИНОКУРОВА:
"ПОЛИТИКА – НЕ ИГРА"
...Это было в самом начале девяностых. Создается новая республиканская газета на якутском языке “Саха сирэ”, но еще в полную силу живет официальный тогда “Кыым”. Сравнительно недавно объявленная свобода слова развернула в средствах массовой информации бурные дискуссии на все мыслимые и немыслимые темы — начиная от шаманизма, рок-музыки, экологии, политики (естественно), и заканчивая извечной: “Есть ли жизнь на Марсе?”.

Молодые журналисты отчаянно окунаются с головой в эти не совсем понятные игры. Никто не заставляет — просто хочется пошуметь, по-настоящему поучаствовать в этой жизни... Просто время идет другое — не нынешнее тусовочно-апатичное. Такая шикарная практика выпадает выпускникам журфаков раз в триста лет, наверное. Иллюзия того, что тебя слышат, что ты сам, лично можешь повлиять на ход истории, была полная. Очевидно, это была именно иллюзия, но я немного сожалею об у трате нами этого чувства и об изначальном отсутствии его у нынешних молодых.

Мы активно вступали в контакты с невероятным количеством самых разных людей. К сожалению, имен и лиц, большинства из них придирчивая память не сохранила до сего дня. Хотя где-то, наверное, встречаемся, сталкиваемся в автобусах, магазинах, офисах. Жизнь рвется вперед со скоростью космической ракеты, и в памяти остаются лишь единицы.

Ульяна Алексеевна Винокурова из тех, кто остается. Судьба впервые свела нас в те веселые деньки, когда в печати обсуждался вопрос целесообразности введения института президентства в нашей республике. (По-моему. Если не раньше). Не правда ли, трудно поверить, что это было, в общем-то, буквально вчера. А кажется — прошла целая вечность... Не помню, что именно она говорила (ох, лень-матушка — надо бы поднять подшивки, почитать), но смысл четкий, ясный — конечно, нужен.

В жизни Ульяны Алексеевны наука тесно переплетается с политикой, и трудно сказать, что для нее важнее. Ее деятельность в бытность депутатом горсовета, затем Государственного Собрания, а также научная работа известны даже далекой от науки и политики публике.

Ульяна Алексеевна в 1971 г. окончила психологический факультет Ленинградского Государственного Университета, получив диплом социального психолога. А в 1984 г. защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата психологических наук, в 1995 г. — доктора социологических наук. Единственный в республике доктор социологии. Заслуженный деятель науки Республики Саха (Якутия), академик Российской Академии социальных наук, член-корреспондент Международной Академии Северного Форума. Удивительно, но столь солидная “остепененность” абсолютно не повлияла на ее простой, предельно приятный стиль общения.

(“Разносторонний кругозор, эрудиция позволяют ей быстро находить общий язык со всеми. Реальное видение событий и умение разбираться в людях помогают ей в выработке своей позиции... В свободное время, которое выпадает довольно редко, любит вязать, вышивать, а летом копаться в огороде. Воспитывает трех дочерей”, — писал журнал “Илин” в 1991 году).

У.А.Винокурова — один из основателей единственного в России Института проблем малочисленных народов Севера СО РАН (в настоящее время — депутат палаты представителей Государственного Собрания (Ил Тумэн) РС(Я), избрана на прошедших в конце декабря 1997 г. выборах), научный руководитель трех экспериментальных площадок по сохранению и развитию культуры эвенского, юкагирского народов и северных саха.

Неудивительно, что наша нынешняя встреча с Ульяной Алексеевной началась с ностальгических воспоминаний, в ходе которых, увы, было замечено, что сейчас большинство наших сограждан находится в состоянии политической апатии и даже некоего глухого раздражения.

— Кажется, все было зря... А у Вас нет никакого сожаления?

— Что вы! — воскликнула Ульяна Алексеевна. — Я ни о чем не жалею. Это же было прекрасное, интересное время! Своего рода “Пражская весна”. Ничего не прошло даром. Хотя... пока трудно сказать, что именно было зря, а что — нет.

Следует признать, что в нынешней тяжелой ситуации якутские политики меньше всего виноваты — на нас отражаются беды всей России, поскольку мы являемся ее частью. Если, например, в Калмыкии, Татарстане идет плавный переход к рыночной системе, то в России избрали шоковый метод. А у нас в Якутии получилось что-то среднее.

Сейчас самое время сменить парламент и правительство, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения ситуации. Да, это правда, что в потрясениях последних лет больше всего пострадал средний класс, представителями которого мы с вами являемся; одновременно возникла значительная прослойка собственников. Но еще не все потеряно — мы ведь еще сохраняем политическую активность. Нельзя допустить, чтобы к власти пришли нечестным путем обогатившиеся бизнесмены или их ставленники — вот тогда власть будет коррумпированной.

Сумеем ли мы тогда защитить себя?

Ознакомившись с опытом Китая, прихожу к выводу, что это был бы наиболее подходящий для нас вариант — сочетание плановой и неплановой экономики, приоритет государственной собственности, при этом сохраняются социальная защита, право на образование, труд, медицинское обслуживание.

— В вашей предвыборной программе меня лично очень заинтересовала строчка “разработать законы, запрещающие пропаганду культа насилия, растления детей и молодежи”. Разве такое возможно? Хотя все прекрасно видят, что идет целенаправленная и мощная атака на слабые головы наших детей, да и нас, взрослых — почему-то считается неприличным говорить об этом публично. Наверное, из-за страха выглядеть несовременными, не угодить молодежи. Когда вся Россия (в других странах этого и в помине нет!) “утонула” в крови и порнографии, разве возможно в нашем, “отдельно взятом раю”, хоть как-то обуздать этот грязный поток?

— Возможно. Нельзя не признать, что рушится нравственная сторона общества, и отнюдь не последнюю роль в этом играют те образцы массовой культуры, в которых наблюдается высокий уровень жестокости. Идет самая настоящая атака. Значит, надо ее отразить, и средства для этого существуют. Любой родитель меня поймет.

— Замечание о разрушении нравственности нашего общества имеет прямое отношение к религии.

— Сразу скажу, что у меня нет определенного отношения к религии. Нам всем, и мне тоже, еще предстоит выработать это отношение. Единственное — я убеждена, что вера, церковь, отправление различных культовых обрядов — это не предмет любопытства. Любую религию надо уважать. Я опасаюсь, как бы религия не стала ареной борьбы, средством, как кощунственно это ни звучит, для удовлетворения каких-то амбиций. Мне кажется, у Русской Православной Церкви наблюдается стремление господствовать над остальными религиями в этой стране. И я думаю, что это неправильно.

— Вам не кажется, что было бы проще получить мандат в другом округе? (Ярославский избирательный округ г. Якутска — один из наиболее многочисленных по количеству кандидатов в депутаты и сложных по остроте борьбы. — Ред.).

— Да, кажется. Но мне хотелось получить поддержку именно столичной интеллигенции, как подтверждение правильности избранного пути. Мне было очень интересно — как психологу, социологу — посмотреть, как пройдут выборы, как распределятся голоса избирателей, узнать, какие сейчас ценности преобладают в обществе.

По-моему, это самый интересный для изучения округ. (“И для того, чтобы ставить эксперименты на себе”, — с улыбкой добавила Ульяна Алексеевна). Здесь живут в основном коренные горожане, среди них много представителей старой интеллигенции. В то же время, имеется немало учебных заведений —ЯПУ-1, сельскохозяйственный техникум... Что касается национального состава — в этом округе не наблюдается явного преобладания представителей какой-то одной нации. Интересно и то, что в последнее время здесь появились представители нового слоя населения, называемого “новыми якутами” и “новыми русскими”. Но в то же время много и творческой интеллигенции, которой небезразличны судьбы родной республики — можно сказать, здесь накоплен политический и интеллектуальный потенциал столицы, а значит, и республики. Наконец, имеются промышленные объекты — такие, как пивзавод... В общем, этот округ — как лаборатория нашей постоянно меняющейся жизни.

Политика — не игра, а очень серьезная работа. И мне бы хотелось довести до конца начатое дело, увидеть результаты своего труда.

(При непосредственном участии У.А.Винокуровой разработаны Конституция Республики Саха (Якутия), законы Республики Саха, такие, как “О гражданстве Республики Саха (Якутия)”, “О языках”, “О правах ребенка” и другие. В качестве народного депутата по Сайсарскому округу города Якутска (1991—1993 гг.) принимала активное участие в принятии ответственных решений по жизнедеятельности населения столицы. В качестве народного депутата по Среднеколымскому избирательному округу Палаты Республики Государственного Собрания (Ил Тумэн) принимала участие в разработке проектов многих законов, в принятии всех законов Палаты Республики первого созыва, в создании федеральных и республиканских программ, в разработке концепций семейной, молодежной, национальной политики, являлась руководителем творческого коллектива по разработке концепции образования и воспитания детей народов Севера).

— Не могу удержаться от последнего, традиционного вопроса. О вашем нашумевшем в 1994 году “Сказе о народе саха” не слыхал, наверное, только младенец, и не читал его только безграмотный...

— Я не очень хорошо понимаю, из-за чего тогда был такой шум. Книга была хорошо принята в ООН. На 135-й странице содержится ее основная мысль — что мы должны создавать новую региональную общность людей под названием “якутяне”. Сейчас все к этому относятся спокойно. Наверное, тогда люди просто не были готовы воспринимать информации подобного рода...

(“У.А.Винокурова — идеолог национального возрождения народов Якутии”, — писал французский журнал “Lа Моnde diplomatique” в январе 1995 года.)

Интервью плавно перетекает в живой и непосредственный рассказ о многочисленных научных поездках (оплаченных, кстати, пригласившей стороной), и Ульяна Алексеевна добродушно подтрунивает над желанием американцев быть “впереди планеты всей” (“Представляете, они даже Нотр-Дам построили — точь-в-точь как настоящий, прямо один к одному! Ну зачем это надо?”), делится впечатлениями о школах для коренных американцев (“Строго говоря, мы там занимались педагогическим шпионажем”), об экспериментальной школе в Хатынгнаахе Среднеколымского улуса (“Там изучают культуру предков дети с 6 по 11 классы. Им это так нравится, они даже пишут историю наслега. Хорошо бы начать обучение с младших классов”), о своих новых книгах, которые еще не увидели свет и одни только названия которых интригуют лучше всяких рецензий и рекомендаций — “Экстрасенсорные способности к прогнозированию социальных ситуаций” и “Халыма сурахтаах кырдьа5астара” (“Там собраны мифы и легенды о более чем 30 шаманах Колымы”).

А я думаю о том, как все-таки повезло ее соперникам. Ведь спустя много лет им будет о чем рассказать своим внукам:

— Представляете, дети, я даже когда-то был(а) кандидатом в депутаты в одном округе с Ульяной Винокуровой!

— Ну, и кто же победил?

— А вы как думаете?

Сардаана ОРДАХОВА.
Январь, 1998 г.

Ульяна Винокурова с сестрой Жанет – директором школы племени ренопскот (США) и Светланой Третьяковой – директором Хатынгнаахской школы. Апрель 1997 г. США.