Виктор Егорович Софронов — один из ведущих экономистов и финансистов республики. Ему 39 лет, за его плечами работа в руководстве Министерства финансов республики и компании АЛРОСА.

— Виктор Егорович, Вы представитель нового поколения управленцев, пришедших к руководящей работе в начале 1990-х годов. Прежде всего, расскажите, пожалуйста, как Вы начинали свою карьеру?

— Я родился в сельской глубинке в Усть-Алданском улусе. Когда оканчивал Мюрюнскую среднюю школу, встал вопрос, какую специальность выбрать. Естественно, все идут по стопам старших. Отец у меня физик, старшая сестра тоже физик, другая — химик, а брат тогда учился на экономическом факультете. Тут как раз в газете опубликовали информацию, что выделены квоты на экономический факультет МГУ. Наша классная руководительница Зоя Николаевна Васильева посоветовала поступать именно туда и никуда более. Решил попробовать себя. Немалую помощь оказал и Артем Пантелеймонович Слепцов, за что весьма благодарен ему. Вот так я получил экономическое образование. После университета работал в системе Академии наук. Потом началась перестройка, пришло время перемен и на этой волне в 1991 году в органы управления стали приходить люди науки. Я перешел в Министерство экономики, в лабораторию экономического анализа. Когда объединили два министерства — экономики и финансов, стал работником Минфина, проходил повышение квалификации. После 1991 года перемены стали еще более радикальными, был провозглашен переход на рыночную экономику. Стали активнее продвигать на руководящие посты молодые кадры. Возможно благодаря смелости первого Президента республики Михаила Ефимовича Николаева и, конечно же, министра, тоже человека молодого, Владимира Ильича Птицына, меня назначили заместителем министра. В этом качестве проработал два с половиной года. Грянули тут и другие перемены, связанные с алмазной компанией. Премьер республики, с кем мне довелось работать в Правительстве, Вячеслав Анатольевич Штыров, возглавил АЛРОСУ. Не без содействия Михаила Ефимовича и самого Штырова меня назначили заместителем Президента компании по финансовым вопросам. И там прошел боевую закалку. Годы были тяжелые и, тем не менее, нам удалось плодотворно работать. Позже начались страсти вокруг АЛРОСА. Вы знаете, у компании два основных хозяина: федеральный центр и республиканские власти. Всегда есть почва для конфликта, так как АЛРОСА — не маленькая компания и для республики критически важная. После смены руководства в компанию пришли новые люди, в основном из федерального центра. В настоящий момент произошла еще одна кадровая смена. В 2003 году я ушел из компании. Теперь я работаю по финансовой части в КБ «СахаДаймондБанк».

— Не могу не спросить Вашего мнения о современном состоянии компании. Не утихают споры вокруг статуса АЛРОСА, устойчивости и эффективности ее...

— Судя по всему, компания находится на поворотном пункте. С точки зрения рынка реализации алмазов там не должно быть особых проблем. Этот рынок достаточно устойчив, находится на подъеме. Хотя в 2000 году было временное падение цен на 25 процентов. Основную проблему я вижу в финансовом положении компании и развитии ее минерально-сырьевой, горнодобывающей части. Насколько мне известно по косвенным данным, задолженность компании перед банками достигла полутора миллиардов долларов. То есть эта цифра близка к годовому обороту компании. Учитывая это, надо понять, насколько продуктивно была использована данная задолженность. Если эти деньги были направлены на эффективные инвестиционные проекты с определенной отдачей, то это возможно оправдано. Я имею в виду в основном проекты, снижающие текущие затраты, а также подготовку добычи и улучшение технологических процессов в компании. Во-вторых, колоссальные инвестиции были необходимы для обеспечения перехода с открытых способов добычи на подземные. Новых месторождений, столь же эффективных, как «Мир» и «Удачный», нет. Сейчас строится подземная шахта «Мир», начнется строительство подземного рудника «Удачный». Должны быть реконструированы шахты «Айхал», «Интер-2» и др. Все это требует колоссальных затрат и времени. Одна шахта строится 7—10 лет. За это время деньги лежат без движения. В какой-то мере облегчает ситуацию «АЛРОСА — Нюрба». Но это отдельное юридическое лицо и, в связи с этим, появляется реальная возможность отделить ее от АЛРОСА. Естественный цикл исчерпания источников сырья плюс финансовое, не совсем прозрачное, положение, могут нести в себе угрозу с точки зрения функционирования компании, да и в целом для алмазо-бриллиантового комплекса Российской Федерации. Это в целом, и для России, и для Республики Саха — опасно.

— Финансовая прозрачность АЛРОСА насколько связана с открытым или закрытым типом компании?

— Я думаю, в какой-то мере, может быть связана. Безусловно, есть конфиденциальная часть, которую менеджмент компании не может предоставить для открытой прессы. Но есть сделки, которые (по Закону, если у вас свыше 25 процентов капитала) вы обязаны согласовывать с Наблюдательным Советом АК. Если вы обладаете больше чем 5-тью процентами акций, то вам по запросу должна быть предоставлена информация, поскольку вы являетесь акционером — заинтересованным лицом. И вы можете потребовать эту информацию. Хочу добавить, что эффект от сделок может сказаться с определенным лагом, когда начнется падение производства алмазов, и еще если этот процесс совпадет с возвращением заимствованных крупных денежных сумм. Если кредиты были использованы не производительно и не дали отдачи, тогда как раз скажутся проблемы основных двух составляющих, о которых я говорил выше. С началом проблем у компании серьезные проблемы появятся и у республики.

— В последние годы АЛРОСА расширялась. Ангола, Монголия, Архангельск...

— Не все эти проекты производительны и дают желаемую отдачу. КАТОКА (Ангола) дает, а вот с «Севералмазом» — не совсем понятная история по управлению акциями. Контрольный пакет акций, судя по информации газеты «Коммерсантъ», был передан «дочке» АЛРОСА. Какие планы по этим акциям, мне не известно — активы уже не совсем алросовские, а ее «дочки».

— Что Вы можете сказать об отношениях с «Де Бирс» и Леваевым? В печати пишут о «войне» между ними. Каковы могут быть позиции АЛРОСЫ?

— Я могу только предполагать. Пресса пишет, что Леваев конкурирует с «Де Бирс». Фирма Леваева — один из крупнейших потребителей сырья. Что касается АЛРОСЫ, то надо обеспечить две вещи: продавать сырье на выгодных для АЛРОСЫ условиях. Неважно кто, важно, чтобы никто не смог монополизировать. Второй аспект: есть возможный вариант, что после открытия компания может быть приватизирована. Тогда задача государства и менеджмента, делегированного от государства, должна состоять в том, чтобы обеспечить честную сделку по той доле, которая будет приватизироваться. Это значит: открыто, тендерно и прозрачно. В этом случае, если покупатель приобретет по справедливой цене, то думаю, ничего плохого в том не будет, если что кто-то станет обладателем блокирующего, контролирующего пакета акций.

— И сможет реально диктовать свои условия?

— Да. Хорошо или плохо — это вопрос политический. В отношении Леваева. Насколько я знаю, он гражданин иностранного государства.

— Каков ваш прогноз развития ситуации?

— В отношении АЛРОСА?

— Да. Вот общественность республики собирала подписи, обратились к Президенту России Владимиру Путину.

— Это цивилизованная форма выражения протеста.

— Любой бизнес в сегодняшней России зависит от позиции Кремля.

— Крупный — точно зависит. А АЛРОСА тем более должна зависеть, потому что является государственной компанией. Собственность — федеральная. Никаких сомнений нет. Будут ли учтены интересы общественности республики? Трудно сказать. Но, думаю, что Владимир Владимирович Путин — Президент всей России. Это институт, который обязан учитывать интересы всей Российской Федерации в целом. Если дойдет до него, он, думаю, обязательно обратит свое внимание на это.

— Вы согласны с позицией: «АЛРОСА должна оставаться такой, какая есть»?

— Во всем мире, как показывает практика, государственная компания заведомо менее эффективна. Ничего не попишешь. Поэтому упорствовать на закрытом типе государственного предприятия, на мой взгляд, не очень разумно. Возможно, открытие должно состояться, и если федеральное правительство захочет свою долю акций продать, то это должно быть сделано абсолютно прозрачно, чисто, честно. Появление крупного инвестора было бы достаточно интересно. Собственник будет пресекать все неэффективные виды деятельности, в том числе, просто-напросто, элементы коррупции. Но! Что касается якутской части, то проблема не такая теоретически простая. АЛРОСА — единственный, реально самый ценный объект, актив, имеющийся в республике и у ее народа. Если будут продавать эту часть акций — будут обкрадывать будущие поколения. В стратегическом плане продавать якутскую долю будет не разумно. Возникает вопрос, а если это доля будет размыта последующим выпуском дополнительных акций, если такое потребуется? И это потребуется при том, что существуют долги порядка 1,5 миллиарда долларов. Найдут основание, убедят. В этом случае, как мне кажется, республике надо будет попытаться сохранить свою долю путем дополнительного выкупа акций.

— То есть действовать экономическими методами?

— Да. В случае, если придет нормальный собственник, заинтересованный в развитии АБК, все лишнее отсечет.

— Многие боятся за судьбу социальных проектов.

— Это вряд ли. Поддержка социальной сферы — это часть вложений в человека. Сократятся лишние производства, расходы. Но будет и сокращение рабочих мест. Это очевидно и должно происходить цивилизованно. Соответственно возрастет прибыль, возрастет доход компании и республика получит больше налогов. У республики два основных интереса: первое, вовремя и в нормальном объеме получать налоги. Второе, получать дивиденды, то есть мы заинтересованы в росте курса акций. В конце концов, республика может закладывать эти акции и брать под них нормальные кредиты. Так я смотрю на этот вопрос.

— В последние годы часто используется образное выражение, что наша республика стоит на одной ноге — имеется в виду АЛРОСА. И только с развитием нефтегазовой отрасли, в скором времени, республика сможет встать на обе ноги. Каков ваш прогноз?

— Честно говоря, мне такие сценарии не очень-то по душе. Россия привыкла к нефтедолларам, в этом ничего хорошего не вижу. А талант людей, человеческий ресурс остаются не реализованными. Повезло, что есть алмазы, теперь вот — нефть и газ. Такая позиция сродни примитивному природопользованию. Подбираем с земли все съедобное, вкусное и съедаем. Не развивается высокотехнологичное производство. Я считаю, что якутский народ склонен к более сложным видам деятельности, чем только бурение скважин. Конечно, понимаю, что реальность такова, что пока это сложно реализовать. Пока нет другого пути. Масштабы нефтегазовых проектов так велики, что не обойтись без крупных российских и мировых компаний. К сожалению, наше участие — минимальное. Наша задача: выторговать выгодные условия, больше ресурсов, трудоустроить побольше местного населения. А потом эти ресурсы направить на проекты, которые могли бы обеспечить устойчивый экономический рост. Это крайне сложная задача. Надо поддержать малый и средний бизнес. Это не мы придумали, весь мир держится на малом и среднем предпринимательстве.

— Есть человеческий ресурс, и он конкурентоспособен?

— Совершенно верно.

— Возвращаясь к началу нашего разговора, как Вы оцениваете с высоты сегодняшнего дня реформы Гайдара 90-х годов? Существуют полярные точки зрения, кто-то отрицает, обвиняет.

— С мнением, что переход к рынку был необходим, думаю, никто особо не спорит.

— Да, здесь все согласны, но качество реформ...

— В тот момент, как объясняет команда Гайдара, существовала реальная угроза возврата к коммунизму. Если отнести себя к сторонникам не коммунистического развития страны, то с этим придется согласиться. Вопрос не в «шоковой терапии». К сожалению, произошла монополизация экономики через грабительскую приватизацию крупных стратегических предприятий. Возможно, не надо было так спешить. Трудно сказать. Но был выбран такой метод, произошел перегиб. Если бы эти крупные компании были проданы по всем правилам и по реальной стоимости, бюджет получил бы соответствующие ресурсы, и в какой-то мере можно было бы смягчить удар, который получило большинство населения России.

— Как Вы относитесь к усилению вертикали власти и роли центра, а также проводимой нынче административной реформе?

— Усиление вертикали власти оцениваю достаточно позитивно. Это была необходимость. Анархия ничего хорошего не сулит. Вопрос только в том, как идет этот процесс, когда надо остановиться и не перейти разумную грань. С этой точки зрения я не считаю, что достигли какой-то критической точки. В разумной мере концентрация власти нужна. Что касается административной реформы, то реального сокращения аппарата не произошло. Министерства переименовали в агентства, а суть осталась. По закону Паркинсона аппарат не реформируется, а в результате сокращения, наоборот, увеличивается в численности. Сейчас мы наблюдаем то же самое.

— Видимо, в России невозможно реформировать бюрократию.

— Нет, почему же, в 1917 году были проведены успешная реорганизация и административная реформа.

— Вы имеете в виду: после февральской революции?

— Да. В советское время перед бюрократическим аппаратом стояли совершенно другие задачи, чем сегодня. Единственно оправдавшая себя модель контроля над властью — демократические институты гражданского общества. Другой не найдено. В любой европейской стране использование служебного положения, скажем, министр съездил в отпуск на служебном самолете, заканчивается скандалом, его отставкой. Авторитетное общественное мнение, неписанные законы этики, общественная мораль. Они на страже демократии. У нас совершенно другая картина.

— Виктор Егорович, Вы постоянно в течение ряда лет живете в Москве. Как чувствует себя якутская диаспора? Как я знаю, есть проблемы с изучением детьми родного языка. Были идеи открытия культурного центра со своей школой.

— Якутян в Москве достаточно много. В основном выезжают на постоянное жительство люди пенсионного возраста. После учебы остаются. Но многие все-таки ведут бизнес здесь, в Якутске, и они фактически «живут в самолете». Работают и в федеральных структурах. Вопрос воспитания детей, учебы — это проблема. Якутскому языку в Москве нигде не научишь. Дети многих моих знакомых не знают якутского языка. Наверное, идея открытия якутского культурного центра имеет право на существование. Для этого нужны богатый спонсор и критическое количество желающих.

— Расскажите о своей семье.

— Жена Лариса по профессии почвовед, дочери Насте 4 года.

— Как проводите свободное время?

— В свободное время общаюсь с друзьями, в выходные обычно выезжаем погулять, любим ходить в кино. В Москве получили распространение развлекательные комплексы с кинотеатрами, магазинами, игровыми залами. Это удобно.

— Одна из основных тем нашего журнала — культура. Насколько московские якутяне интересуются развитием культуры республики?

— Если говорить о Москве, то там возможностей следить, быть в курсе всех культурных событий в Якутии мало. Нет литературы. Газеты читаем по Интернету. Ну, основное событие — это гастроли Саха драматического театра. Они недавно принимали участие в фестивале «Золотая маска». С удовольствием сходили. Что касается Якутска, в каждый приезд убеждаюсь визуально, что культура у нас находит поддержку, и это обнадеживает. Меняется архитектурный облик города, как я знаю, в театрах аншлаги — все это говорит о возросшей потребности в культуре. Динамика позитивная.

— Процессы глобализации влияют на культуру народов, идет нивелирование, стандартизация. Есть ли опасность утраты самобытной культуры, как Вы считаете?

— Сложный вопрос, политический. Есть такая тенденция, но я не считаю народ саха настолько незначительным, чтобы мы могли утратить в ближайшей перспективе свою самобытность. Есть две пути: стать многочисленным и нужны пассионарные люди, такие, как Андрей Саввич Борисов, который очень сильно повлиял на развитие современной якутской культуры. Необходимо также внимание государства, поддержка. Надо стремиться сохранять и приумножать накопленное годами, веками.

— Как бы Вы сформулировали задачи, стоящие перед республикой, народом республики? Три основные задачи в любой области.

— Поскольку я экономист, на первое место поставил бы вопросы собственности. Как нам эффективно распорядиться той собственностью, которую мы имеем сейчас, пока еще имеем — это вопрос принципиальный. Не потерять бы даром, не продать бы по дешевке. Вторую задачу вижу в создании условий для роста благосостояния людей, то есть создать условия для того, чтобы люди сами могли себя прокормить, дать им возможность заработать на жизнь. Для этого необходимо развивать малый и средний бизнес, особенно в сельской местности. Третье — это культурно-политологический аспект. Увеличить свое влияние, значение в таких сферах, как наука, культура. Иметь политический вес, чтобы с нашим мнением считались. Речь идет о культуре в целом. Это касается и народа саха, и России в целом. Мы должны заявить о себе. Политика первого Президента Николаева, в котором упор делался на развитие образования, культуры должна принести свои плоды. Поколение, в которое были вложены средства, только начинает приступать к активной фазе своей жизни.

— Спасибо.