ЭТНОГРАФИЯ

На первую страницу номера

На главную страницу журнала

Написать письмо

«Реки несут из глубоких веков


Александр ПЕТРОВ

О ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА ТУНГУСОВ

(системные связи и отношения)

Этнолингвистика, как известно, относится к так называемой внешней лингвистике, и она не может оставить без внимания такой актуальный философский вопрос, как языковая картина мира (ЯКМ). Исследователи крупных этнолингвистических центров (Институт славяноведения и балканистики в Москве, отдел этнолингвистики Института языков народов России, сектор этнолингвистики Института польской филологии Люблинского университета им. М.Кюри-Склодовской в Польше, кафедра общего языкознания и этнолингвистики Якутского госуниверситета им. М.К.Аммосова) так или иначе касаются проблем изучения ЯКМ. Так, например, ученые Люблинского университета ведут работу в русле постулата о глубинной, двусторонней связи языка и культуры, понимания языка и как продукта, и как орудия культуры, дающего возможность реконструировать “языковую модель мира” (см. два тома серийного издания “Этнолингвистика” под ред. Е.Бартминского. Люблин, 1988—89 гг.). Л.Л.Габышева на базе языкового материала исследовала картину мира олонхо, модель мира древнего якута [4].

Что же такое картина мира КМ? Что такое ЯКМ?

Существует целая иерархия понятий КМ, их классификация. В 70-е годы в Киеве на базе Института теоретической физики и Института философии были проведены специальные научные семинары, рассматривавшие проблему “Научная картина мира” /НКМ/ в системе “теория — наука — философия — мировоззрение — культура”. На этих семинарах дискутировались вопросы НКМ, естественно — НКМ, физической КМ, биологической КМ, химической КМ, механической КМ, квантовой КМ и т.д. [15-17].

“Картина мира есть целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека. Образ мира возникает в различных актах мироощущения, мирочувствия, миросозерцания, мировосприятия, мировидения, миропонимания, миропредставления, мирооценки, мироуяснения, в актах переживания мира как целостности, в актах миродействия” [19, с.20]. Этот же коллектив авторов классифицирует КМ на три типа: 1) КМ взрослого человека и детская КМ; 2) КМ психически нормального человека и психопатологическая КМ; 3) “цивилизованная” КМ и архаическая КМ. В КМ речь может идти о мире в целом (целостная КМ) или о фрагменте мира (локальная КМ). Целостные КМ: мифологическая, религиозная, философская. Локальные или частнонаучные КМ: физическая, химическая, биологическая, геологическая, техническая, социологическая, системная, кибернетическая, информационная, математическая и др. Такие локальные КМ формируются профессионалами и служат средством ориентации в специальной деятельности [18, с. 32].

НКМ выступает в качестве структурного компонента мировоззрения. Мировоззрение теснейшим образом связано с понятием “менталитет”. Вот как определяет этот термин справочник: “Менталитет — умственный, духовный — образ, способ мышления личности или общественной группы, а также присущая им духовность и ее социальная и биологическая обусловленность; склад ума, умственный настрой, мировосприятие” [14, с. 240]. Л.А.Зеленов, рассуждая о сущности менталитета, пишет: “Менталитет (ментальность) — понятие, рожденное из латинского, венгерского, сербохорватского, словенского, турецкого, азербайджанского, украинского, болгарского языков. Суть одна: облик, плащ, образ, внешний вид и т.п. (М.Фасмер). По существу менталитет представляет собой “объективированную субъективность”, “овнешнение внутреннего”, “опредмеченную духовность”. Менталитет — это не внешнее и не внутреннее, не материал и не дух, не форма и не содержание, не явление и не сущность... — это сплав того и другого, это диалектическое единство бытия и сознания”. [11, с. 165]. Менталитет есть не только у каждого исторически сложившегося этноса (французы, немцы, англичане, русские и т.д.), но и у каждого исторически сложившегося демоса (американцы, швейцарцы, россияне...). Менталитет тунгусов (эвенков, эвенов, негидальцев, солонов) во многом определяется их бытием и сознанием, реализуясь в конкретных проявлениях национального характера. Северный характер, сложившийся в экстремальных условиях Арктики и Сибири в быту кочевников, охотников, рыболовов, безусловно имеет свои отличительные особенности. Даже в условиях урбанизации он показывает этнические основы ментальности. У.А.Винокурова, исследовавшая по методике Лири студентов Якутского госуниверситета и ЛГПИ им. А.И.Герцена (130 человек, 1987 г.), отмечает, что представители северных народностей, обучавшиеся в ЛГПИ, оказались в два раза более дружелюбно настроенными, чем студенты ЯГУ [3, с. 58—59].

Мысль о существовании особого языкового мировидения была сформулирована В.Гумбольдтом как научно-философская проблема еще в начале XIX века. Он писал, что “различные языки но своей сути, по своему влиянию на познание и чувства являются в действительности различными мировидениями” [10, с. 370]. Далее он отмечал, что “... своеобразие языка влияет на сущность нации, как той, которая говорит на нем, так и той, для которой он чужой, поэтому тщательное изучение языка должно включать в себя все, что история и философия связывают с внутренним миром человека” [10, с. 377]. В.Гумбольдт призывал рассматривать язык не только как средство общения, но и как цель в самом себе, как орудие мыслей и чувств народа. В этом он видел основу подлинного языкового исследования. Он был убежден, что “различия в характере языков лучше всего проявляются в состоянии духа и в способе мышления и восприятия” [10, с. 380].

В XX веке исследование ЯКМ (языкового мировидения) совершается в рамках гипотезы лингвистической относительности (Л.Вайсгербер, Э.Сэпир, Б.Уорф и др.).

Польские этнолингвисты определяют ЯКМ как мир, видимый сквозь призму языка, моделируемый языком. Более развернуто это звучит так: “ЯКМ — это совокупность суждений о свойствах и способах существования объектов внеязыковой действительности, суждений, в той или иной степени закрепленных в языке, заключенных в значениях. слов или подразумеваемых этими значениями” [21, с. 49].

Ученые различают две КМ: концептуальную и языковую. Концептуальная КМ богаче ЯКМ, поскольку в ее образовании, по-видимому, участвуют различные типы мышления. Обе КМ связаны. Язык не мог бы выполнять роль средства общения, если бы не был связан с концептуальной КМ. Язык означивает отдельные элементы концептуальной КМ. Это означивание выражается обычно в том, что создаются слова и средства связи между словами и предложениями. Язык объясняет содержание концептуальной КМ, связывая в речи между собой слова. В объяснении концептуальной КМ участвуют известные данному языку элементы ЯКМ, поэтому объяснения не входят в ЯКМ [19, с. 107].

Каждая цивилизация, социальная система характеризуются своим особым способом восприятия мира. Модель мира в каждой культуре состоит из набора взаимосвязанных универсальных понятий, таких, как время, пространство, изменение, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношения частей к целому и др. Н.Г.Комлев пишет, что “марксистско-ленинская философия считает язык одним из важнейших средств познаний действительности, но не исключает познания действительности и чувственным путем, а тем более не отрицает существования объективного, не зависящего от человеческого восприятия, мира. Марксистско-ленинская философия отвергает оба экстремальных решения — и то, что язык целиком детерминирует мировоззрение, и то, что мировоззрение людей не зависит от их языка” [13, с. 36]. Вместе с тем, автор одновременно полагает, что “поскольку за каждым словом находится какой-то кусочек человеческого опыта, то можно считать, что словарь индивида соответствует некоторой автономной картине мира языковой личности” [13, с. 37]. •

И наконец, в рамках настоящей статьи нельзя обойтись без понятия “национальная картина мира”, непосредственно связанного с концептуальной и языковой КМ. В этой области известны труды Г.Д.Гачева [5—9]. Он считает, что “каждый народ видит Единое устроение Бытия (интернациональное) в особой проекции”, которую он называет “национальным образом мира” [7, с. 157]. Это вариант инварианта (единой мировой цивилизации,единого исторического процесса). Всякая национальная целостность есть Космо-Психо-Логос, т.е. единство национальной природы, склада психики и мышления. Как справедливо отмечает Г.Д. Гачев, в XX веке “...народы и страны унифицировались по быту (у всех телевизоры и авто...) и мышлению (интернационализм и математизация наук), — тем не менее в ядре своем каждый народ остается самим собой до тех пор, пока сохраняются природа страны, особенный климат, пейзаж, пища, этнический тип, язык, память о своей истории и культуре, ибо они непрерывно питают и воспроизводят национальные склады бытия и мышления” [9, с. б].

Концептуальная КМ отражает весь материальный мир, окружающий тунгусов (природу, климат, животный и растительный мир, предметы производства и быта и т.д.), а также мир духовной культуры (историю, религию, общественные отношения, искусство, народную медицину и педагогику и т.д.). ЯКМ не может отразить все богатство мировосприятия концептуальной КМ. Однако, в языке и именно в нем закреплены наиболее важные стороны концептуальной картины мира тунгусов. Например, система локативных падежей в эвенском, эвенкийском, негидальском языках (местный, направительный, продольный, направительно-местный, направительно-продольный, отложительный, исходный) показывает, какое важное значение придавалось четкому определению местонахождения, ориентации в пространстве. Безусловно, это было связано с кочевой жизнью, особенностями хозяйства оленеводов, охотников, рыбаков. Производственная необходимость стала причиной возникновения у эвенов 6 времен года: нэлкэ (ранняя весна), нэгни (поздняя весна), дюгани (лето), болани (ранняя осень), ментэлсэ (поздняя осень), тугэни (зима). Кстати, об этом же, а именно о вопросе “что влияет на наше языковое поведение, что определяет выбор языковых единиц, обозначающих время” пишет Е.С.Яковлева на материале русского языка [23, с. 73]. Своеобразное видение мира, особая форма его членения обусловила наличие в эвенском языке двух форм личных местоимений 1 лица множественного числа: Мут — инклюзивная — (мы с вами); бу — эксклюзивная — (мы без вас).

Для описания ЯКМ, на наш взгляд, необходим комплексный подход. Необходимо учитывать не только реалии концептуальной КМ, но и данные мифологической, религиозной и философской КМ тунгусов, фольклорные материалы. В качестве отправной точки, вслед за Л.Л.Габышевой, мы берем за основу Человека — как модель космоса и социума в языке. Необходимо отметить, что в работах зарубежных этнолингвистов такой подход также имеет место. Французская исследовательница М.Террьен написала диссертацию “Тело инуитов”, посвященную эскимосам Квебека, в которой с помощью анатомической лексики описала весь окружающий мир: дом и транспортные средства, орудия труда, оружие, а также небо и море [12, с. 109].

Человек строит КМ по своему образу и подобию. Он как бы Центр Макрокосма и Микрокосма. В этом плане нельзя не заметить, что в современных философских исследованиях имеются тенденции к пересмотру сложившихся определений о понятиях культуры. Вот что пишет по этому поводу А. В.Терехин: “Современные подходы к культуре, ее новые модели и определения уже не рассматривают культурные ценности в качестве центрального или единственного компонента культуры, сдвигая их на периферию культурной сферы. На первый план вместо этого выдвигается человек как субъект культуры, ее действительный творец. Примером тому может служить чрезвычайно интересное, на наш взгляд, определение культуры как процесса воспроизводства и развития физических и духовных качеств человека на основе усвоения новыми поколениями достижений прошлых поколений, воплощенных последними в созданных ими культурных ценностях. Такое понимание сущности культуры делает чрезвычайно актуальной задачу разработки целой системы культурологических понятий и категорий, центром которой явился бы человек” [20, с. 182].

Традиционный эвенский календарь, описанный В.Г.Богоразом, В.И.Цинциус, содержит в своей основе человеческое тело и исчисление месяцев идет по суставам рук, плечу, голове и т.д. Этот календарь с некоторыми коррективами позже используют в своих работах В.А.Туголуков, У.Г.Попова, О.И.Нинбит, А.А.Алексеев и др. Приведем примеры из монографии У.Г.Поповой:

“Начало года —

сентябрь — ойчири унма — букв. (подымающаяся тыльная поверхность кисти руки),

октябрь — ойчири билэн — букв. (подымающееся запястье),

ноябрь — ойчири ечэн — букв. (подымающийся локоть),

декабрь — ойчири мир — букв. (подымающееся плечо),

январь — тугэнй хэё — букв. (макушка зимы), (темя головы).

Далее счет месяцев переходил на левую руку и шел по ней в нисходящем порядке:

февраль — эври мир — букв. (спускающееся плечо),

март — эври ечэн — букв. (спускающийся локоть),

апрель — эври билэн — букв. (спускающееся запястье),

май — эври унма — букв. (спускающаяся тыльная сторона поверхности кисти),

июнь — эври чордакич — букв. (спускающийся кулаком),

июль — дюганй хэё — букв. (макушка лета), которая при счете “по частям тела” приходилась на кончик среднего пальца левой руки,

август — ойчири чордакич — букв. (подымающийся кулаком) или (подымающаяся кисть руки, сложенная в кулак) [18., с. 63— 64].

В западном наречии эвенского языка обнаружено название илин (восток). Оно показывает ориентацию в пространстве не по светилам неба (солярную), не то течению рек, не по склонам гор и возвышенностей, а от человека (от себя). Вероятно, это заимствование из якутского языка, где илин (перед, передняя сторона), а также (восток). Кстати, слово ар5аа (запад), связано здесь с понятием (тыл, задняя сторона); а также (загривок).

Мифологическая КМ эвенов рисует мир мертвых Буни как и у людей, но только все наоборот. Аринка (черт) тоже изображается в виде человека. Духи огня, очага, стихий в фольклоре тунгусов предстают в образах бабушек и почтенных старцев. У эвенков в образе женщины-девушки представляется дух-хозяин тайги, в мифах солнце, месяц, землю, реку, огонь представляют женские образы [2, с. 149].

В декоративно-прикладном искусстве эвенов имеется антропоморфный орнамент итикагча (личиковый).

Метафорические переносы частей тела человека на предметы окружающего быта, явление действительности, космос характерны для произведений устного народного творчества: например, известный миф о Млечном пути и Полярной звезде, где появляется образ охотника, преследующего на лыжах лося.

Эвенкийские пословицы и поговорки, собранные Г.И.Варламовой, также подтверждают этот тезис: дилдуккй хавда (налгать, выдумать), доел. “из головы своей прибавить”, ёхалвй бэгйдэ (стать бессовестным человеком, потерять всякий стыд, совсем опуститься), доел. “глаза свои обморозить” [1,с.7].

В.И. Циниус в своей статье о негидальских загадках приводит интересные примеры. “Один человек без рук и без ног (подушка). Одна женщина день и ночь играет и пляшет у музыкального бревна (веретено). Один человек ест-ест — не наестся (трубка для курения) и др.”. [22, с. 221—226]. Это явление характерно и для других народов и языков: ср. русс. “медведь (слон) на ухо наступил”, “мозолить глаза, “оставить с носом”, “нагреть руки”, “держать язык за зубами” и т.д.

Таким образом, можно говорить об универсальном характере корреспонденции между строением человеческого тела, домом-очагом, социальной организацией коллектива и представлениями об устройстве мира.

ЯКМ тунгусов — это мир, отражаемый через призму языка. ЯКМ имеет комплексный характер и возникает в результате сложного взаимодействия концептуальной КМ, национальной КМ, целостных и локальных КМ в пределах конкретных возрастных, психологических и хронологических типов КМ. ЯКМ как составная часть духовного мира человека участвует в формировании менталитета тунгусов.

Принятые сокращения:

АКД — автореферат кандидатской диссертации;

букв. — буквально;

КМ — картина мира;

ЛГПИ — Ленинградский государственный педагогический институт имени А.И.Герцена (ныне РГПУ им. А.И.Герцена)

НКМ — научная картина мира;

ср.сравни;

ЯГУ — Якутский государственный университет им. М.К.Аммосова.

ЯКМ — языковая картина мира.

Литература:

1. Варламова Г.И. фразеологизмы в эвенкийском языке. —АКД. —Л., 1984. — 19с.

2. Василевич Г.М. Эвенки. — Л.: Наука, 1969. -302с.

3. Винокурова У.А. Ценностные ориентации якутов в условиях урбанизации. — Новосибирск, Наука, 1992. — 143 с.

4. Габышева Л.Л. Семантические особенности слова в фольклорном тексте (на материале якутского эпоса олонхо).АКД. — М., 1986. - 19с.

5. Гачев Г.Д. О национальных картинах мира.//Народы Азии и Африки. — 1967. — № I. - С. 77-92.

6. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. — М., 1981.

7. Гачев Г.Д,. Национальные образы мира. // Вопросы литературы. 1987. — № 10. — С. 156-191.

8. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. — М.: Советский писатель, 1988.—448 с.

9. Гачев Г.Д. Наука и национальные культуры (гуманитарный комментарий к естествознанию). — Ростов-на-Дону, 1992. — 320с.

10. Гумбольд фон В. Язык и философия культуры (пер. с немец.). М.: Прогресс, 1985.

11. Зеленое Л.А. Русский менталитет. // Культура и мир: Восток и Запад. — Н. — Новгород, 1995. - С. 165-167.

12. Кабакова Г.И. Французская этнолингвистика: проблематика и методология. // Вопросы языкознания. — 1993. — № 6. — С. 100-113.

13. Комяев Н.Г. Слово, денотация и картина мира. // Вопросы философии. — 1981. — №11.- С: 25-37.

14. Краткий словарь современных понятий и терминов. 2-е изд. М.: Республика, 1995.-510 с.

15. Научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. — Киев., 1983.

16. Научная картина мира: общекультурное и внутринаучное функционирование. — Свердловск, 1985.

17. Научная картина мира: основания, формирование, развитие. Уфа., 1987.

18. Попова У. Г. Эвены Магаданской области. — М.: Наука, 1981. — 304с.

19. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.

20. Терехин А.В. О понятиях народной культуры и сферы народной культуры. // Культура и мир: Восток и Запад. — Н. - Новгород, 1995. — 181-183.

21. Толстая С.М. Этнолингвистика в Люблине. // Славяноведение, 1993. — № 3.С. 47-59.

22. Цинциус В. И. Загадки пегидальцев. // Ученые записки ЛГПИ им. А.И.Герцена. Т. 132. -Л., 1957. - С. 215-226.

23. Яковлева Е. С. Фрагмент русской языковой картины времени. //Вопросы языкознания, 1994. - № 5. - С. 73-89.


Александр Александрович ПЕТРОВ — заведующий кафедрой алтайских языков РГПУ им. А.И.Герцена (С.-Петербург), кандидат филологических наук.

Статья подготовлена специально для журнала “Илин”.

Hosted by uCoz