Илин № 1-2 1996

Николай АНТОНОВ

О ЯКУТСКО-
ТЮРКО-
МОНГОЛЬСКИХ
ПАРАЛЛЕЛЯХ

В данном сообщении хочется привести несколько якутско-бурятских лексических параллелей, показывающих очень близкие соответствия.

Как известно, тюрко-монгольские, а особенно якутско-монгольские лексические соответствия очень многочисленны, и все они исследователями считаются монгольскими заимствованиями в якутский язык.

Мною была сделана попытка в прошлых работах рассмотреть эти якутско-монгольские лексические параллели как результат двустороннего взаимовлияния¹. Я хочу продолжить эти свои высказывания на материале якутско-бурятских лексических соответствий основ хозяйственного значения.

Прежде, чем излагать материалы, хочу привести в качестве опорных положений следующее высказывание видного советского тюрколога А.М.Щербака: “Следует подчеркнуть ..., пишет он, что почти вся лексика, связанная с использованием домашних животных у древних монголов, является тюркской по происхождению...

Совершенно очевидно, что названия многих домашних животных в монгольских и тунгусо-маньчжурских языках имеют небольшую историю, и начало хозяйственного использования коровы, верблюда, осла, овцы и козы у монголов и тунгусо-маньчжуров относится к позднему времени²”.

Это мнение Александра Михайловича, кажется, еще никто не опровергал, а, наоборот, подтверждал, например, английский исследователь Дж.Клоусон и старейшина советских монголистов Г.Д.Санжеев. Последний считает, что “в древнейшем пласте лексики тюркских языков монголизмы почти совершенно отсутствуют, тогда как в идентичном пласте монгольской лексики количество тюркизмов огромна”³. Опираясь на данные высказывания авторитетнейших авторов советской тюркологии и монголистики, хочется привести несколько примеров обратного заимствования в монгольские языки из якутского.

Раньше я имел случай высказать мнение о том, что бурятское уhээ — потолок, свод, крыша, арка восходит к якутскому еhуе, уhуе — перекладина, матица, балка поперек юрты, параллельному общетюркской основе узик — войлок, покрывающий купол юрты⁴. Бурятский глагол дагна — насыпать землю на потолок дома также восходит к якутскому дан — земляная насыпь на потолке дома, данная — насыпать землю на потолок дома, которые параллельны тюркским основам там, дам — слой земли на потолке, крыша; дамла — насыпать землю на потолок дома, делать крышу. Бурятское бур, буур — глина, ил, земля от якутского буор — земля, глина, пыль, соответствующего тюркским бор, боор — земля, мел. Якутское происхождение названных бурятских слов кажется очевидным. Бурятско-монгольское отор — летник, заимка, летняя ферма; дальнее пастбище; оторло — переезжать в летник со скотом тоже восходит, по всему, к якутско-тюркской основе отор, отар — пастбище, временное летовье (где осенью после сенокоса и до первого снега пасется рогатый скот); отордоо — проводить осень на временной летовке. Якутско-тюркская основа отор, отар — пастбище, стадо, отара баранов образована от общетюркской основы от — трава, сено.

Я привожу якутско-бурятские параллели отор потому, что по форме и значению они очень близки и являются, по всему, якутским заимствованием в бурятский. Также западно-бурятская основа хии — сухой измельченный навоз является якутским кии — сухой навоз, кизяк, соответствующей общетюркской основе кии, кыб — сухой навоз.

Очень интересно происхождение некоторых бурятских слов, относящихся к коневодству, например, ада5а — ножная колодка, деревянные путы для лошади является, по-нашему, стяженным сложным словом от основ атах (адах) — нога и древнетюркского адач — дерево (ада5+а). Эта основа имеет параллели в бурятском и некоторых алтайско-тюркских языках ада5а — деревянные путы, башмак для лошади и является тоже якутским заимствованием, поскольку в других монгольских языках такого слова нет и не.этимологизируется от каких-либо монгольских основ. О якутском заимствовании этой основы говорит еще и другое бурятское слово адаг — конец; худший, плохой; форма и значение которого совпадает с переносным значением якутского слова атах.

Бурятское сергэ — коновязь параллельно якутскому названию сэргэ — коновязь. Последнее В.И.Рассадин считает заимствованным из монгольских языков'. Хочется возразить этому мнению и рассмотреть вопрос более подробно. Известно, что у степняков Евразии коновяз-ные столбы устанавливались с доскиф-ского и скифского времени. Они имели не только практическое коновязное назначение, но и различные священные обрядовые значения⁶. Академик А.П.Окладников считает, что “Коновязи — обычная принадлежность плиточных могил” Центральной Азии 2 тысячилетия до н.э.⁷. Количество устанавливаемых коновязей — сэргэ колебалось от 1 — 3 до 9.

В прошлом нами высказывалось мнение в согласии с другими исследователями о том, что “древние племена бронзового века, создавшие культуру плиточных могил и оленных камней были тюркоязычными, а их прямыми потомками являются современные якуты⁸. Это предположение подтверждается, кстати сказать, последними находками якутских археологов плиточной могилы около г. Якутска у устья речки Диринг-Юрях в 1980 г. У якутских древних чардатных могил тоже устанавливались коновязи, аналогичные каменным столбам плиточных могил.

Таким образом, якутская традиция установления коновязи во дворах домов и для ритуальных целей является традиционной еще с времен плиточных могил и о заимствовании его названия сэргэ из монгольских языков не может быть и речи. Якутское сэргэ — коновязь образована от основы сэргэ — ряд, рядом (тюркское йэргэ — ряд), потому что эти сэргэ устанавливались древними степняками Центральной Азии из ряда нескольких, чаще 3—9, каменных столбов, между которыми протягивались волосяные веревки сэлэ с кольцами — тиэрбэс, к которым привязывались жеребята и телята дойных кобыл и коров. Сэргэ — это типичное хозяйственное сооружение степных кочевников, у которых в степи не было ни оград, ни деревьев, к которым могли бы привязать свой дойный скот. Якутская основа сэргэ употребляется еще в парном сочетании дьон-сэргэ — люди, мир, община, общество, т.е. ряд людей и является древним исконным термином, не заимствованным ни у кого.

Наоборот, можно было бы предположить, что монгольские сэргэ — коновязь, зергэ — ряд, зэлэ — волосяная веревка для привязывания телят и жеребят, являются тюрскими, а возможно, якутскими, как показывает их фонетический облик и полное совпадение значений с якутским. Не вызывает сомнений и бурятское слово зээли — веревка из конского волоса, почти полностью соответствующая по форме и значению якутскому названию сиэл быа — веревка из конского волоса (Тюркск. йээл, йиэл — грива), что оно воспринято из якутского.

Раньше мы писали о том, что монгольские сойх, hойхо — выдерживать, выстаивать лошадь для закалки являются заимствованием из якутского сойут — остужать, охлаждать; выстаивать, выдерживать лошадь⁹. Это мнение, как мне кажется, еще никем не оспаривалось, и не может быть оспоренным в виду его явной очевидности. Также является очевидным тюркское происхождение и других монгольских терминов коневодства. Это: буургэ, бурэк — лука (у седла) от тюркского буркун — седельная лука (Р. cл. IV — 1880). Как показывают формы монгольских основ с долгим гласным буургэ, они образованы от глагола бук+ур+гэ — буур+гэ, а глагольная основа бук — сгибать, свернуть является тюркской. В монгольских языках, по моим данным, такой глагол имеется у некоторых. Являются тюркскими монгольские названия хударга — подхвостный ремень, идущий от седла, от тюрк. худрук, хуйрук — хвост, монг. хумэлдэргэ — нагрудный ремень (у седла), от тюрк. кемулдурук — нагрудный ремень лошади (Д.Т.С. — 314).

В прошлом я имел случай высказать мнение, что тюркско-монгольские термины коневодства дэпсэ — подушка на седле, кычым, хэжэм — седельные кожаные лопасти по бокам, монг. тушаа, тушаг — путы (на передние ноги лошади от тюрк. туша — путать, надевать путы (на передние ноги лошади, Д.Т.С. 590). Тюркским кажется также монг. хантарга — ремень у удил от тюрк. хантар — привязать поводья лошади к луке (Радлов cл. 11 — 122), хантарма — короткий повод, которым поднимают голову лошади. Якутская основа хантар5а, образована от глагола хантай — держать голову вверх, задирать голову.

Из приведенных выше фактов якутcко-бурятско-монгольских параллелей следует вывод о том, что языковое влияние среди якутско-монгольских языков было не односторонним от монгольских к якутскому, как утверждалось раньше, а двусторонним, взаимным. Причем влияние якутского и других тюркских языков на монгольские было более ранним, вероятно, в хуннское и курыканское времена, а влияние монгольских языков на якутский поздним, связанным с возвышением и распространением монгольских племен по Евразии в средние века. Об этом же говорили в своих высказываниях А.М.Щербак и Г.Д.Санжеев.

Я говорил о 15 основах, имеющих якутско-тюркско-монгольские параллели, этимологизируемых, как мне кажется, из якутско-тюркских соответствий.

Еще насчитываю около 300 подобных параллельных основ, могущих быть рассмотренными таким же образом.

Литература

1. Антонов Н.К. О якутско-монгольских языковых связях. Язык — миф — культура народов Сибири. Якутск, 1988, с.4; Его же: О некоторых якутско-монгольских лексических параллелях. — Язык — миф — культура народов Сибири. Якутск, 1991, с. 4.

2. Щербак А.М. О характере лексических взаимосвязей тюркских, монгольских и тунгу -сов-манъчжурских языков. С.Я. 1966, № 3, с. 29.

3. Санжеев Т.Д. Некоторые вопросы этнонимики древней истории монгольских народов. — Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. Улан-Удэ, 1983, с, 50; Его же: Монгольские языки. — Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. М. Наука, 1981.

4. Антонов Н.К. Материалы по исторической лексике якутского языка. Якутск, 1971, с. 88 - 89.

5. Рассадин В. И. Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках. М. Наука, 1980, с. 69.

6. Иванов С.В. Якутские коновязи. — Материальная культура народов Сибири и Севера. Л. Наука, 1976, с. 213.

7. Окладников А.П., Запорожская В.Д. Петроглифы Забайкалья. Л. Наука, 1970, с. 58.

8. Антонов Н.К. Материалы по исторической лексике якутского языка. Якутск, 1971, с. 161.

9. Антонов Н.К. О некоторых якутско-монгольских лексических параллелях. — Язык-миф-культура народов Сибири. Якутск, 1991. с. 5.