На первую страницу номера

На главную страницу журнала

Написать письмо

Григорий ПОПОВ

ТЮРКСКОЕ ГОСУДАРСТВО НА ЛЕНЕ?
Ранний общественно-экономический строй у якутов

Саха-омук — якутский народ в прошлом пережил большую историю (якутами их назвали русские, в свою очередь видоизменив тунгусское название якутов — яко, яхо). Тюрки по своему племенному происхождению, якуты являются выходцами с юга. В VII — VIII вв., согласно китайским летописям, в числе 15 уйгурских племен значится немногочисленный народ гулигань, который, по мнению Бичурина, является якутами-сахалар, жившими в западной части от Байкала. По китайским сведениям, у них было “много превосходных лошадей”. В 647 г. послы народа дубо приезжали к китайскому двору вместе с гулиганскими. Несомненно, якуты входили в состав могущественного Тюркского государства, следы которого видны в знаменитых Орхонских надписях, свидетельствующих о значительной культуре тюрков.

Орхонское государство тюрков было распределено между отдельными знатными “беги” (як. бёгё — сильный, отважный, богатырь), во главе которых стоял могущественный из “бегов” — каган, с титулом “тегина”, свидетельствующим о принадлежности к ханскому дому (не является ли знаменитый Кангаласский родоначальник XVI — XVII вв. Тыгын, могущественный из всех якутских тойонов, носителем титула “тегин”). У бегов были рабы “кул” (як. кулут — раб) и крестьяне — “кара буду” (як. хара — черный, подлый, низкий).

Орхонское турецкое государство — турецкое феодальное средневековье. В тюркских Орхонских надписях так и чувствуется якутский язык. Тюркологи долго спорили о термине “атысы”. Одни считали его названием “родственник”, другие — “племянник, кузен, побочный брат” и даже “сын сестры”, Надпись гласит — “Бу битиг битигмэ атысы Йоллыг-Тегин”, Знающий якутский язык переведет так: “Это (як. бу) письмо (як. бичик) написал (як. битигмэ) друг (як. атас — друг, приятель, близкий человек) Йоллыг-Тегин” (1).

Государство восточных турков пало в первой половине VII в. благодаря успехам китайской Танской династии. Не раз турки поднимали восстания, и в VIII в. уже наступил конец Орхонскому государству. Таким образом, в глубоком прошлом, находясь в среде могущественного и образованного турецкого государства, якуты, конечно, не могли в полной мере утратить остатков былого. Правда, продвинувшись па север, живя совместно с хоро-бурятами, якуты многое могли воспринять от своих соседей, частью ассимилироваться и впитать новые формы быта. Недаром, как в языке, так и физическом типе якутов находят следы монголизма.

Якуты были северными соседями урянхайцев (лубо) и восточными. — хакасов. Они ездили на север, вели дело с тунгусами и могли там осесть. Общие события, связанные с передвижением народов в эпоху чингизхановских войн, заставили якутов энергичнее передвигаться на новые места. В первой половине XIV в. в Прибайкалье сформировался бурятский народ как культурно-национальное целое. Это обстоятельство, по всей вероятности, явилось заключительным толчком к массовой передвижке якутов в северные страны, на р. Лену, со своими табунами конно-рогатого скота. Таким образом, обоснование якутов на р. Лене началось с XIV столетия.

В начале 20-х годов XVII в. оленные тунгусы Вилюя, встретившись с русскими на Н-Тунгуске, рассказывали последним, что по “большой реке Лин” (Лене — Г.П.) живут “многие люди”, с ними ведут торговлю, покупают у них соболей на железо, у них свой язык, с ними, т.е. с тунгусами, сходятся, с последними не воюют, “огненного боя” (ружей) у них нет, избы у них, как у русских, и лошади есть, платье носят такое же, как и русские люди” (2). Эти люди с “Лина” — несомненно, скотоводы якуты. Якутские деревянные “юрты” и длинные шубы “сон” для тунгусов, имевших “урасу” (шалаш) и легкие оленьи “парки”, показались подобными русским домам и русской одежде. Таким образом, якуты до прихода русских имели торговые сношения с народностями Вилюя и бассейна Енисея, и были известны как скотоводы.

К этому времени якуты занимали южные районы Якутии. Их не было только на Вилюе и Олекме. Густо ими были заселены нынешние Кангаласские, Намский, Амгино-Таттинские, Дюпсюнский, Борогонский и Баягантайский районы. Не мало их было по р.Мае, по верхнему течению р. Алдан, небольшими вкраплениями становища якутов встречались и на севере: по р. Томпо, притокам Алдана, на Оймяконе и даже на р. Яне. Всех якутов обоего пола считалось 40 тысяч человек

Насельниками р. Лены до якутов, несомненно, были тунгусы (эвенки). Пришельцы якуты, судя по их преданиям, имели дело с тунгусами, боролись с ними и отодвинули их на другие места. На р. Лене вновь стала сформировываться общественная жизнь якутов по типу отдаленного прошлого, когда они были в составе могущественного тюркского государства. Феодальные формы прошлого были перенесены якутами и на место новой их родины. Несомненно, в сознании якутов уже были готовые формы общественного быта, имевшие основу в их экономическом укладе, во всем строе хозяйственной жизни. Можем сказать, что на Лене вновь стало сформировываться в миниатюре тюркское государство. На новой территории якуты расселились отдельными родовыми группировками. Русские дали название этим группировкам — “волости”. Еще и тогда были известны крупные территориальные объединения: Кангаласы, Меги (мегинцы), Намцы, Дюпсюнцы, Батурусцы... Эти, в свою очередь, распадались на мелкие родовые объединения, соответствовавшие современным наслегам. Многие названия современных наслегов находим и тогда (катулинцы, мальжагарцы, бетюнцы и т.д.). Во главе всех этих объединений стояли родоначальники, или, как их называли в XVII в. сами якуты, — “тойоны”, а русские — “князцы”. Это были, по терминологии того времени, “лучшие люди”. Во главе больших территориальных объединений, соответствовавших позднейшим улусам, стояли более крупные тойоны — родоначальники, каковыми в XVII в. были: кангаласский — Тыгын, намский — Мымак, дюпсюнский — Оспек, мегинский — Бадай, батурусский — Гуликан. Во главе мелких объединений (наслежных и родовых) также стояли свои “тойоны”. Все эти “тойоны” соответствовали орхонским “бегам” и составляли якутскую родовую аристократию. Большинство этих тойонов, по преданию якутов, были людьми сильными, отважными, богатырями, вообще — “беге” — крепкий и сильный человек. Некоторые шаманы также были тойонами-родоначальниками. Так, в 1632 г. Бекетов имел дело с родоначальниками: Басинской волости — Тюсюга-Оюн Скоковым и Катулинской волости — Инен-Оюном (3).

После падения Орхонского тюркского государства, в составе которого, несомненно, были и якуты, произошел распад мелких племенных групп, объединявшихся до этого феодальной организацией могущественного азиатского государства. Продвигаясь на север в поисках новых мест, якуты вкраплялись среди других племен, имевших значительно примитивную общественную организацию. Благо даря этим обстоятельствам, у якутов значительно утратились былые формы общественно-политической организации, уступив место примитивным патриархально-родовым формам. Пережив все треволнения скитальческой жизни, якуты на р. Лене, после некоторой борьбы с аборигенами, окончательно утвердились в условиях спокойной обстановки; природные условия новой родины позволили им развивать свое основное скотоводческое хозяйство и приспособиться к новому звероловческому хозяйству. Здесь, по нашему мнению, стала интенсивнее развиваться утраченная ими некогда общественно-политическая организация. Небольшие речные долины и аласы — оазисы среди дремучей тайги новой родины, еще долго заставляли якутов жить отдельными родовыми группами под управлением своих “беге” — родоначальников, соответствовавших орхонским “бегам”.

Скотоводство увеличивалось, новый объект хозяйства — промысловый зверь — переходил с места на место и все это, вместе с увеличением населения, стало колебать установившиеся пограничные вехи территориально обособившихся якутских родов. Увеличивались пастбища и сенокосы, паутиной таежных звероловных троп покрывались девственные леса и незаметно сглаживались природные границы между отдельными родами. На почве развивающегося хозяйства складывались новые формы общественно-экономической организации. Одни роды богатели, другие — беднели. Первые утверждали свое господство на слабости последних. Наиболее слабые, мелкие и обездоленные роды в целях самосохранения объединялись и признавали над собой гегемонию рода-победителя, более многочисленного и экономически сильного. Так возникали улусные объединения, в среде которого отдельные побежденные роды оставались полусамостоятельными на правах особого вассалитета. Другие же роды под угрозой новых надвигающихся форм удалялись далеко на новые места и, в свою очередь оттеснив аборигенов, имели возможность раздробиться, чему способствовали мало тронутые природные условия. Так, по преданию якутов, начало заселению Верхоянского района положили беженцы южных районов якуты Юссал, Банду и Янгахара (4).

Таким образом, в южных районах, на местах наибольшего заселения якутов, стали происходить объединение родов и обозначаться улусные территориальные единицы. На окраинах же продолжали существовать самостоятельные смешанные роды, которые, по возможности, даже стали раздробляться. Отдельные беженцы южане в составе 2—3 семейств, больше из простого звания, на новых местах положили начало новым родовым объединениям, давая им названия прежних своих старых родов. Вот почему многие северные и окраинные якутские наслеги носят названия наслегов центральных районов. Знатная и родовитая часть якутского тойонатства, за некоторыми исключениями, оставалась в центральных районах. Этими обстоятельствами можно объяснить и общность преданий и сказаний о знаменитых якутских родоначальниках как у окраинных, так и центральных якутов.

Итак, с течением времени, у якутов на Лене стала складываться довольно сложная общественная организация со всеми признаками северного феодализма. Прежде всего тойоны-родоначальники были владельцами огромных стад конно-рогатого скота и, как таковые, владели обширными и лучшими сенокосами и пастбищами. Если в якутском праве нет элементов понятия о земельной собственности, тем не менее, владение землею у якутов нередко было бессрочное, весьма продолжительное, сохранившее даже признаки наследственности. Земля принадлежит роду, но фактически распределение и распоряжение земельными угодиями находилось в руках сильных и влиятельных лиц. Если даже якутские наслежные собрания (мунняхи) позднего времени были пустой фикцией на демократичность, где фактически орудовали богачи и должностные лица, то в отдаленное время право рода, при наличии могущественных и влиятельных тойонов, народных “старейшин” и влиятельных шаманов, конечно, была лишь номинальным. С уверенностью можем сказать, что земельные угодия, рыбная ловля и звероловные места богачей-родоначальников и прочей знати были неприкосновенными. Таким образом, якутские тойоны фактически были крупными землевладельцами.

Захватное право было господствующим. На этой почве происходили жестокие межродовые столкновения. В 1672 г. якуты Чиринтейской волости жаловались на якутов Успецкой волости, занявших у них “аласы” с сенокосными покосами (5). А в 1673 г. борогонские якуты во главе с тойоном Одеем в количестве 200 вооруженных людей ходили “войною” на мегинцев, “скот всякого прикололи и кони и кобылы с собою взяли” (6).

Таких фактов было не мало.

“Етёх” (усадьба) тойона был своего рода замком феодала-хищника, откуда тот делал налеты на соседние роды с целью захвата земли, скота, людей и т.д. У каждого тойона-родоначальника была своя “дружина” — военные люди. Сами тойоны были предводителями родовых отрядов. Документы XVII в. рисуют якутских воинов, вооруженных луками, стрелами, кольями, короткими ножами (батас). Во время боя выходили в “куяхах” (панцырях). Была пехота и кавалерия (“якуты учали стрелять и напущатца великими конскими напуски с копьи и с пальмы”) (7). У якутов были свои деревянные “острожки” (крепости).

Якутские тойоны-землевладельцы были и политической властью. Им принадлежала власть. Они были представителями родов. Русские завоеватели к ним обращались с призывом подданства. Тойоны всегда отвечают за своих “улусных людей”, т.е. принимают подданство или отвергают. Они же уплачивают ясак за “свой улус”. Тойонам принадлежала административная власть. Они были судьями и правителями. Русская государственная власть в XVII в. признала эти права за якутскими тойонами (“никаким судом не судить ясачных”, а предоставить это их “князцам и лучшим людям”). Глубоко был прав борогонский князец А.Аржаков, депутат Екатерининской комиссии, который, обозревая прошлое якутов, писал Екатерине II, что “якутские князцы имели всю власть над народом” (8).

Итак, тойон-землевладелец сосредотачивал в своих руках и политико-административную власть. Кроме того, наблюдалась наличность известной иерархии землевладельцев, так что от самых крупных зависели более мелкие. Так, например, в 30-х гг. XVII в. крупным дюпсюнским тойоном был Оспек. После разгрома улуса русскими, Оспек “собрав князцов и своих людей, приехал в острог и принес вину” (3). Здесь он является главенствующим: собирает остальных князцов улуса и от лица народа представительствует перед русскими властями в остроге. Итак, весь якутский народ был разбит на ряд тойонатств разной хозяйственной и политической мощи. Были крупные тойоны-феодалы, у которых в некоторой зависимости были мелкие тойоны-вассалы. Первыми были: у кангаласцев — Тыгын, намцев — Мымак, дюпсюнцев — Оспек, мегинцев — Бадай и т.д. У этих тойонов были многие тойоны-вассалы, управляющие отдельными родами и наслегами.

Перед приходом русских у ккутов начинает складываться новая политическая ситуация. Классовая борьба между феодалами-тойонами, так называемые междуродовые столкновения, принимает ожесточенный характер и выявляется новая политическая ориентация. Мы уже указывали, что мелкие и слабые роды в целях самосохранения признавали гегемонию более сильных и могущественных родов и вливались в улусные объединения. Вырастало крупное скотоводческое хозяйство, требовались большие земли, развивалась меновая торговля с соседними районами. Якуты с Лены еще до прихода русских вели меновую торговлю на соболей и железо с тунгусами Вилюя и Н-Тунгуски (бассейн Енисея). Эти факты, конечно, были характерными прежде всего для крупных тойонов-землевладельцев и оптовиков звероловов. Прежние мелкие родовые самодовлеющие территориальные объединения были уже тесны для новой промышленно-экономической ситуации. Чувствовалась экономическая необходимость создания более крупного и целого компактного объ единения. Орхонские турецкие “беги” пришли к необходимости создания единого государства под главенством “кагана”, самого сильного и могущественного из бегов, носившего титул “тегина”. К этой же необходимости пришла якутская общественно-политическая организация в XVI и в начале XVII вв.

Кангаласский тойон-феодал Тыгын, живший до 30-х г. XVII в., является выполнителем новой политической ориентации. Тыгын, фигурирующий в якутских преданиях как победитель всех якутов, могущественный витязь и богатырь, крупный богач-скотовод, был определенно исторической личностью и по всем признакам жил в районе нынешнего Жехрского наслега (Западно-Кангаласский район), там, где горные гряды холмов делают резкую излучину и возвышаются над живописным озером “Эбя-кёль” (здесь был похоронен внук Тыгына, Мазары сын Бёжёкё, удостоившийся дважды царской аудиенции в Москве). По многочисленным преданиям якутов, Тыгын был авторитетом для всего якутского народа, признавался их властелином и даже именовался “вольным якутским царем” (9, с. 243). В целях создания единого государства он вел ожесточенную борьбу с могущественными тойонами-феодалами: намским, борогонским и др. Борьба была жестокая. Вырезались целые роды. Побежденные удалялись на окраины. Таким образом, на долю кангаласцев выпала историческая миссия — довершить тот путь, к которому некогда пришли отдаленные соплеменники якутов — орхонские тюрки.

Не знаем, какие обстоятельства помешали осуществлению новой политической ориентации: приход ли русских или смерть самого Тыгына. Нам кажется, то и другое. После Тыгына главенствующую роль среди прочих тойонов играет намский родоначальник Мымак. К моменту прихода русских он выделялся во главе всех тойонов. К нему, минуя кангаласцев, недавних врагов Мымака, прямо направляется в 1632 г. военный экспедиционный отряд енисейцев под начальством П.Бекетова и против “улуса” этого феодала на правом берегу р. Лены русские ставят первый укрепленный “острожек” на Лене. К нему в 1633 г., как к сюзерену, съезжаются со своими “дружинами” феодалы-вассалы: кангаласские, мегинские, таттинские, дюпсюнские и др. для осуществления заговора против русских.

Такова общественно-политическая эволюция якутского народа к моменту прихода на Лену русских. Не будь обстоятельств внешних событий 2-го десятилетия XVII в., мы увидели бы на Лене Якутское ханство под управлением кангаласской фамилии “Тыгынов”, в составе которого объединились бы не только все якуты, но и были бы вовлечены тунгусы (эвенки) и палеоазиатские племена севера. Итак, в прошлом дорусских якутов мы видим своеобразный северный феодализм, главные признаки которого, как мы указали, были налицо. Русская государственная власть в XVII в. в фискальных соображениях не поколебала многих сторон феодального быта якутов, пережитки которого остались живучими до позднейшего времени. “Старинные якуты жизнь проводили больше в играх, забавах, собраниях... ходили с ысыаха на ысыах, со свадьбы на свадьбу; любили танцы, песни, зрелища, шаманство... Работали мало. Сена косили совсем не много, рогатого скота не держали... Теперь пошло другое: требуется тяжелый труд. Исчезли игры, умолкли песни... Прежние якуты не знали заботы... запасов сена не делали” (10, с. 271-272). Такую идиллическую жизнь в прошлом рисует якутский фольклор, которому, к сожалению, слишком доверчиво склонны относиться некоторые исследователи прошлого якутов. Такой взгляд на прошлое общественно-экономической жизни якутов, конечно, не верен. Была подлинно тяжелая, трудная жизнь. Были классы и была классовая борьба. С одной стороны, привилегированный и имущий класс — якутские тойоны-феодалы, жившие в своих богатых и обширных “ётёхах” (усадьбах). У них лучшие и обширные угодия. Многочисленные стада конно-рогатого скота. Жили они летом в обширных узорчатых берестяных “урасах” (шалаш). Носили дорогие собольи шубы с “оюла-ми” (узорами). Они имели “власть над народом”.

С другой стороны — трудовой якутский народ, живший в простых “юртах”, а летом — в ровдужных чумах (11). Якуты, арестованные воеводой Головиным в начале 40-х гг. XVII в., с отчаянием говорили: “Либо нас вешай или в улусы отпускай, ныне-де сено у нас не кошено, скотишко весь перемрет” (12). Здесь слышится отчаяние якута-скотовода, у которого единственное “скотишко” перемрет. Это не вопль тойона-богача. Тогда же “иные якуты, наши братья, многие живут по озерам и кормятся рыбешками и сосною” (13). Таким образом, кормились “многие” карасями, озерными гальянами (мунду) и сосновой заболонью. В 1677 г. якуты жаловались: многие ясашные бедны и нужны и в ясаке стоят на провежу” (14).

Междуродовые столкновения, чаще происходившие в интересах богачей-тойонов, разоряли трудовое якутское население. В 1672 г. якуты Успецкой волости отняли у якутов Чиринтейской волости “аласы” и рыбные ловли, отчего, как жаловались чиринтейцы, “мы разорились вконец” (5). Кроме трудового народа, еще была закабаленная часть населения, это “кулугы” — рабы и “хамначиты” — работники. Они жили у влиятельных и богатых якутов. Рабы (кулуты) вербовались больше из пленников, захваченных чаще при родовых столкновениях. Рабы были бесправными лицами. Они сопровождали тойона при поездках: бежали рядом с его лошадью; по преданию, любимый “кулут” закапывался живым в могилу умершего господина. Рабов закладывали, продавали и т.д.

Не менее тяжелой была жизнь “хамначитов” — наемных работников. Они работали на тойонов и составляли его дворовую челядь. Несомненно, и в то отдаленное время была борьба между якутскими социальными группировками. Хамначит и кулут не могли не чувствовать своего бесправного положения и, если представлялась возможность, действовали не в интересах своих господ. В 1634 г. “холоп” князца Мымака донес атаману Ивану Галкину о заговоре якутских тойонов и готовящемся нападении их на Ленский острожек (7). Тут, по видимому, проявилась классовая неприязнь “холопа” к своим господам, если он решился на выдачу их тайного намерения русским. Во всяком случае, победа русских сулила бесправному “холопу” облегчение от ужасного рабского положения.

Литература

1. Козьмич Н.Н. Классовое лицо “атысы” Йоллыг-Тегина, автора Орхонских надписей.

2. Архив ЯАССР. Фонд Васильевского. Материалы из портфеля Миллера. Челобитная 1622 года.

3. Архив ЯАССР. Фонд Васильевского. Дневные записи П. Бекетова.

4. Журнал “Северная звезда”, СпБ. 1817г.

5. Архив ЯАССР. Фонд Васильевского. Из портфеля Миллера. Дела Якутского Областного Правления. 1595-1749 гг. Вязка 1, № 21 — 29. Челобитная якутов.

6. Там же. Фонд Васильевского. Челобитная князя Борогонской волости Чюкачко Канчикова в 1-880 г.

7. Там же. № 1, тетрадь 2. О походе на Алдан.

8. Попов Г.А. Якутские князцы и Екатерина 11. // Сб. трудов по изучению Якутского Края. Якутск. 1922. № 1.

9. Левенталь. Подати, повинности и земля у якутов. // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929.

10. Серошевский В. Якуты.

11. Архив ЯАССР. Фонд Васильевского. Сыск про казака Ивашка Силина. Ст Сибирского Приказа № 1557 г.

12. Там же. Челобитная Е. Филатова, в 1644 г.

13. Там. № 4. Тетрадь I. Челобитная якутских казаков.

14. Там же. Челобитная Якутского воеводы Бибикова в 1678 г.

Hosted by uCoz