Национальный вопрос в системе геополитических координат глобализации:
региональный аспект

Тенденции современного развития мирового сообщества в начале XXI века определяют вызовы глобализации. Человечество все более рельефно и масштабно разделяется на богатых и бедных, охватывая континенты, регионы, страны и народы по линии Север и Юг. Утверждается однополярность в конфигурации геополитики, основанная на безальтернативной гегемонии США, слабеют контуры национальной идентичности государств, усиливаются интеграционные процессы по признакам цивилизационной ориентации, экономического развития и религиозной общности. По данным ООН, население Земли разделено на категории богатых и бедных в соотношении 20% на 80%, и разрыв в их уровне жизни все более увеличивается. Глобализация сопутствует благополучию населения Севера, собранного под один «золотой миллиард».

Процесс развития глобализации по классификации базируется на трех исходных позициях, претендующих на родоначалие:

а. Глобализм просвещения — от истоков европейского модерна через прогресс к единому мировому пространству;

б. Глобализм правящих элит — мировой порядок консорциума элитарного меньшинства, свободного от «национального эгоизма»;

в. Глобализм однополярный — мироустройство по американскому сценарию.

При этом все эти направления глобализации имеют ряд общих черт и характеристик. Единой остается базовое признание, что в следующем столетии для функционирования мировой экономики будет достаточна экономическая и социальная активность «золотого миллиарда», т.е. 20% населения планеты. Сегодня «золотой миллиард» располагает 84,7% мирового валового продукта, 84,2% мировой торговли, 85,5% банковских депозитов. Здесь производится 75% электроэнергии, 75% металла, 70% мирового экспорта сельхозпродукции.

Глобализация инициировала мощный технический прогресс развития высоких технологий, средств связей и коммуникаций. Реальным инструментом глобализации становится членство во Всемирной торговой организации (ВТО) с его строгими стандартами снижения госпошлин и твердыми обязательствами ограничения национального производства. Это гарантирует известное экономическое благоприятствование, но создает серьезные проблемы сохранению национальной специфики экономики отдельных стран.

Политология глобализма отрицает фундаментальные принципы демократической власти и национальные институты гражданского общества.

Логика глобализации не совместима с историческими понятиями демократии, суверенитета и национальной государственности. По сути, интимная сторона глобализма заключена в тенденции последовательного отстранения от всех местных интересов, норм и традиций.

Этика глобализма отчуждает национальную элиту от этических установок, своего общественного и гражданского долга. «Сегодня быть элитой и реализовать себя как элита означает поставить себя в независимое положение от национальных интересов и национальных чаяний» (А.С.Панарин).

Ответ Европы на вызов глобализации содержит целый комплекс мероприятий континентального порядка: образование Евросоюза со всеми интеграционными атрибутами гражданского сообщества и межнационального объединения; Европарламента; введение единой валюты (евро); унификация и стандартизация налогового законодательства и реформирование налогообложения на потребление природных ресурсов, использование водного и воздушного пространства; совершенствование таможенного и миграционного контроля; гарантии государственного суверенитета, социальной стабильности и экологической безопасности. При этом в рамках Евросоюза заметно ослаблены признаки национальной государственности с усилением общих обязательств, с тенденцией обособления от англо-американской ориентации. Под контролем Еврокомиссии сохраняется государственная монополия на средства связи, транспорта и энергетики, принцип государственного регулирования в этих отраслях экономики остается основным инструментом социальной защиты.

Основанием планетарной однополярности выступает могущество современных Соединенных Штатов Америки в связке с Великобританией и крупнейшими ТНК американского происхождения. «Сегодня Америка не является ни сверхдержавой, ни гегемоном, она является мировой империей, подобно Римской или Британской», — утверждает The New York Times. Идеологи американского гегемонизма считают, что Вашингтону вынужденно пришлось взять на себя ответственность за мировой порядок. Однополярный глобализм в количественном отношении имеет больше оппонентов, чем сторонников, но он более эффективен, оперативен и изощрен. «Американская глобальная система... широко полагается на косвенное использование влияния на зависимые иностранные элиты, одновременно извлекая значительную выгоду из привлекательности своих демократических принципов и институтов, ... неосязаемым влиянием американского господства в области глобальных коммуникаций, народных развлечений и массовой культуры», — так откровенно повествует З.Бжезинский. Пресловутая теория «американской исключительности» в начале XXI века приобретает практические контуры и выходит на орбиту глобальной самореализации.

Международное право и национальный суверенитет других стран и народов становятся объектами внутренней политики США. Америке присущ здоровый прагматизм и рациональный эгоизм. Во всем мире нарастают антиамериканские умонастроения. В борьбе с однополярным глобализмом США историческую’ нишу «мирового коммунизма» все шире занимает радикальный «исламский антиамериканизм». Известный американский политолог Линдон Ларуш предрекает, что «США ждет судьба Римской империи» эпохи упадка.

В условиях глобальной интеграции экономики мирового сообщества качественно меняются концепции, программы социальной политики, совершенствуются структуры бизнеса, банковского и торгового капитала, ориентированные на трансконтинентальное и межрегиональное сотрудничество, на снижение различий в уровнях социально-экономического развития и гармонизацию гуманитарных отношений.

Современный мир в целом и в отдельности реагирует на вызовы глобализации. На линии противоборства богатый Север и бедный Юг выстроились глобализаторы и глобализируемые, боевым ядром последних становится движение антиглобалистов.

В колоннах борцов с глобализацией сплачиваются белые, желтые, черные по цвету кожи, «красные, коричневые, зеленые» по политическим убеждениям, даже «голубые и розовые». Под своими лозунгами к их рядам примыкают троцкисты, анархисты и радикалы религиозного и националистического толка. Символом движения стихийных антиглобалистов на данном этапе признается лидер мексиканских повстанцев-сапатистов в начале 90-х годов субкоманданте «Карлос Маркос», автор книги «Семь деталей мировой головоломки» (1997), своеобразного манифеста антиглобализма. Отдельные политологи антиглобализма просматривают здесь некоторую историческую аналогию с коммунистическим манифестом Карла Маркса. Субкоманданте «Маркос» не сторонник классовой борьбы, он идеолог корпоративного сопротивления, без организационных структур.

Штабы международного капитала — ВТО, МВФ, ВБ — были первыми объектами атак антиглобалистов в Сиэтле (1999) во время сессии ВТО. Тогда организаторами протестных акций были представители НПО и интеллектуалы, даже адвокаты. Они обрушили свой гнев на ТНК — детище международного капитала, которые «малоподконтрольны национальным властям и демократическим институтам, уходят от налогов и просто «кидают» местных налогоплательщиков многих стран». В Праге (2000) выступления антиглобалистов сопровождались чудовищными погромами. Здесь уже верховодили троцкисты и анархисты, радикалы левых и правых с лозунгами социальной революции. В Дурбане (ЮАР, 2001) протестовало более 20 тысяч антиглобалистов, представляющих НПО 120 стран мира. В январе 2003 г. в Порту-Аллегре (Бразилия) прошел 3-й Всемирный социальный форум с участием более 30 тысяч человек — антиглобалистов из 157 стран. Он явился альтернативой 33-му Всемирному экономическому форуму (Давос, 2003), который под давлением своего антипода одобрил инициативу «Глобальное управление», направленную на поиск стратегии и путей борьбы с бедностью, голодом и безграмотностью до 2015 года. В рядах движения антиглобалистов идет позиционная борьба двух течений: реформаторского и революционного. Исход этой борьбы определит многое в тенденциях мирового развития. Товарным знаком антиглобалистов, изображенным на майках и плакатах участников массовых выступлений, становится лик латиноамериканского революционера Че Гевары.

Народы Российского государства не входят в число пресловутого «золотого миллиарда», хотя страна по формальным признакам является членом «восьмерки» наиболее развитых стран и находится на стыке глобального раздела Север и Юг, западной и восточной цивилизаций. Ответ России на вызовы глобализации требует присутствия собственной глобальной логики и державной ответственности. Известный идеолог американского гегемонизма и архитектор проекта геоструктуры XXI века З.Бжезинский называет Россию «черной дырой» современной геополитической карты мира. А «пророк» своего Отечества М.Горбачев призывает «глобальный мозговой трест» под эгидой его фонда со штаб-квартирой в Сан-Франциско указать путь к «новой цивилизации» XXI века.

В январе 2003 года прошел Московский юридический форум «Глобализация, государство, право, XXI век» с участием видных российских ученых — правоведов, политиков и экономистов. Сделан очень важный вывод, что «глобализацию опасно игнорировать и это связано с негативными последствиями для будущего». При этом рассматривались различные аспекты глобализации: правовые, финансовые, экономические, технологические и криминальные. В части криминальной отмечались особые приметы российской национальной преступности. Признано, что «Россия должна включиться в процесс международного регулирования этих вопросов».

Скептики утверждают об отходе России на периферию глобальных экономических процессов по показателям ВВП (менее 1% от мирового). Россия при этом владеет 25% мировых запасов полезных ископаемых, 25% леса, 20% пресной воды и многими другими природными ресурсами. В то же время Китай все больше привлекает экономический интерес современной геополитики, активно проявляя здоровый прагматизм, как с тревогой отмечали российские эксперты, присутствовавшие на Давосском форуме — 2003.

«Россия столкнулась ... с новой угрожающей геополитической ситуацией также и на Дальнем Востоке. Экономическая мощь Китая в совокупности с динамической энергией 1,2 миллиардного населения существенно меняют историческое уравнение между двумя странами с учетом незаселенных территорий Сибири, почти призывающих китайское освоение», — утверждает З.Бжезинский. И далее рассуждает: «... только непригодные для жизни и недосягаемые северные просторы, почти постоянно скованные льдом и покрытые снегом, представляются безопасными в геополитическом плане».

Относительно состояния и перспектив российско-американского «зрелого стратегического партнерства» З.Бжезинский безаппеляционно отрубает:

«Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией».

Российские эксперты по глобализации придерживаются неоднозначной позиции. Они в большинстве отвергают доморощенных «чикагских мальчиков в розовых штанишках» (Чубайс, Гайдар) и плохо воспринимают «новых реформаторов» (Греф). «Теперь уже многим становится очевидной провальная сущность идеи глобализации мировой экономической системы, — заключает академик — секретарь отделения экономики РАН Д.Львов. — Но главный вопрос, который еще требует своего разрешения, состоит в раскрытии содержательной сути третьего пути».

Россия находится на стыке линии противостояния, но современный российский Север по всем параметрам социальных и экономических проблем вопреки природной логике близок к бедному Югу. Этот парадокс имеет известное прошлое и выступает в новом качестве в начале XXI века.

Мировой опыт региональных особенностей рыночной экономики на территориях зарубежного Севера убеждает, что традиционные отрасли хозяйствования коренных народов (оленеводство и охотничий промысел) не входят в сферу товарного производства и рынка, не являются основой экономики современной жизнедеятельности, а остаются преимущественно только атрибутами национальной самобытности. Практика освоения зарубежного и советского Севера наработала и формирует новые подходы и принципы решения национального вопроса коренных народов Севера России в начале XXI века, которые должны обеспечить им сохранение и прогресс самобытного развития, интеграцию в современные институты гражданского общества и социально экономические структуры. Создание заповедных природных парков и строгая регламентация практики природопользования являются частью этой целенаправленной политики.

Касательный вызов глобализации Северо-Востоку России в целом и Республики Саха (Якутия) в отдельности требует активной мыслительной работы и комплекса ответных действий по принципу: мыслить глобально, а действовать регионально.

Основные принципы и цели глобализации вступают в прямое противоречие с экономическими и социальными реалиями Севера, 90% территории которого существует на государственные дотации и 50% населения пользуется значительными социальными льготами в форме различных выплат и пособий. Многозатратными и непривлекательными для инвестиций остаются дорожное строительство и транспортное обеспечение — узловые вопросы экономического и социального развития региона.

Доминантой политического выбора представляется предоставление арктическим территориям Северо-Востока статуса земель федерального значения и прямого подчинения с применением особых правовых и нормативных актов охраны и жизнеобеспечения этих территорий.

В условиях Республики Саха (Якутия) отрасли регионального сельскохозяйственного производства — животноводство и земледелие функционируют в режиме постоянно повышенного риска, характеризуются высокой затратностью и, соответственно, себестоимостью, низкой рентабельностью. В аналогичной ситуации находятся отрасли переработки продовольственного сырья и местной промышленности. При этом характерно отставание наукоемкости и высокой технологичности организации северного производства. Наблюдается снижение темпов и масштабов обновления основных фондов производственного назначения в промышленности, транспорте и энергетике сельских районов, где преимущественно занято и проживает более 70% якутского населения Республики.

Тень глобализации, насаждая свои правила и порядки, игнорируя региональные и национальные особенности постсоветского образа мышления и бытия, нависает над Россией и ее регионами. Отсутствие готовности амортизировать ее разрушительные свойства, незнание своих задач и возможностей выживания в экстремальных условиях будут иметь губительные последствия.

В этом ряду наших проблем наиболее близкими представляются надвигающиеся заботы в связи с неизбежным вступлением России в ВТО, где главенствуют требования снижения импортных пошлин и ограничения государственных субсидий поддержки национального сельхозпроизводства. В России полное подчинение этим правилам ВТО смерти подобно для наших производителей сельхозпродукции. И что за этим стоит, не нужно даже комментировать.

Интеграционные процессы глобализации размывают признаки национальной государственности и отчуждают национальную элиту бизнеса и политики от традиционных обязательств. Глобализация — это процесс, направляемый рыночной конъюнктурой, а не векторами государственной политики. В этом контексте российская концепция национальной политики требует серьезной модернизации планирования и реализации на федеральном и региональной уровнях.

На федеральном уровне идет поиск путей стратегии и реализации национальной государственной политики. Они требуют глубокого анализа и объективных проработок по многим направлениям, с учетом современной социально-экономической ситуации и новых тенденций общественно-политического развития на внутреннем пространстве и международной арене (Ю.М.Лужков, Е.М.Примаков).

Региональный аспект выступает более конкретным и сложным по разработке и формированию. Здесь разные составляющие, и факторы влияния различные. Сельские районы не вовлечены в современные технологические и информационные процессы, прежде и сейчас, не находятся в центре внимания мер противостояния вызовам глобализации и постиндустриального внутреннего развития. В России это приобретает актуальное значение по социальным и демографическим измерениям и становится чертой национального характера.

В России всегда к деревне было некое заклятое отношение и этому нас учили десятилетиями в XX веке. В сюжетах А.Чехова «В овраге», «Мужики», И.Бунина «Деревня», М.Горького «Дело Артамоновых» последовательно утверждается неприятие деревни и ее социального уклада. Троцкий и Сталин возродили крепостное рабство в колхозном строе. Человеческие ресурсы российской деревни были рабсилой индустриализации и восстановления народного хозяйства после Великой Отечественной войны. Были даже академические направления в экономической науке о бесперспективности деревенской общины и крестьянства (Т.Заславская). Деревня пошла в город за колбасой и иным ширпотребом, а потом стала стекаться туда в поисках лучшей доли жизни.

Разработка и реализация федеральной целевой программы социально-культурного развития сельских территорий в рамках отдельных федеральных округов станет конкретным выражением внимания к судьбе ядра русского народа Российской Федерации. Модели и программы из мировой практики подсказывают подобный путь.

В Республике Саха (Якутия) проблема социально-культурного развития традиционного хозяйствования коренных народов Севера требует новых подходов и нестандартных решений. Имеется ряд вариантов выбора и решения, с учетом опыта освоения зарубежного Севера и советской практики развития северных территорий и народов. Здесь возможны весьма радикальные, но реальные меры.

Проблемы национального развития коренного народа в условиях сельской местности, где проживает до 70% этнических саха, представляющих ядро национальной самобытности, имеет более социальный характер, однако сохраняет устойчивый национальный аспект.

Низкое качество занятости, отсутствие современных дорог, износ местных энергосетей и электрооборудования, плохое состояние жилья и благоустройства, отставание уровня бытового обслуживания и услуг создают предпосылки обострения социально-экономической ситуации в 15—20 районах сельского пояса республики.

В этой новой обстановке требуются радикальное реформирование и коренная реконструкция всей системы государственной социально-экономической политики и практики на селе, с учетом современных тенденций мирового развития.

Алексей Александрович Томтосов, кандидат исторических наук, заместитель директора Института этносоциальных проблем мегаполиса.